Ради его объятий

– И что это такое, Антон? – суровый взгляд Стаса и едва ли не кинутый на стол ноутбук сказали сами за себя: продюсер не в духе. Нет, он в ярости. Антон отпрыгнул от стола, за которым сидел, и даже не стал смотреть в экран принесенного компьютера. Похоже, дело серьезное, если Стас из одного кабинет тащил в другой свой ноутбук, нагруженный дополнительными проводами. Шастун бросил взгляд на Стаса и изогнул бровь в немом вопросе. Все взрослые люди, недопонимания можно решить без криков и ругани. По крайней мере, Антон надеялся на это. – Посмотри! – сурово указал Стас на ноутбук пальцем, процедив сквозь зубы. – Сколько раз я тебя предупреждал… Наконец, Антон перевел свой скучающий взгляд на компьютер начальника. На нем были фотографии. Антон присмотрелся, заинтересовавшись. Похоже, это какая-то статья из интернета. Антон увидел свою машину с замазанными номерами с камер видеонаблюдения. И хотя на улице стояла непроглядная тьма, свою машину он не узнать не мог. Рядом с фотографиями видеонаблюдения огромными цифрами виднелась скорость «141 км/ч». Да, за это превышение ему уже пришел штраф, неприятно ударивший по кошельку. Следом были еще одни фотографии. Судя по качеству снимков, съемка оказалась любительской, но Антон точно узнал себя, да еще и у московской квартиры Арсения. Вспоминая сегодняшнюю ночь, Антон неловко поправил волосы, отвернулся от ноутбука и посмотрел на Стаса опять, делая вид, что не понимает, откуда эти снимки. – Нет-нет, ты почитай, что пишут! – настаивал разгневанный продюсер. Антон аккуратно пролистал статью и пробежал глазами между строк. Впрочем, вчитываться и не требовалось. Ситуация была вполне ясной: сначала на камерах видеонаблюдения замечено сильное превышение скорости Антона, а спустя полчаса появляются его фото у дома Попова. Все сходится: Шастун явно ехал к нему. Вот только люди задались вопросом, что же привело парня к дому актера ночью? Антон нахмурился. Любили же люди раздувать из мухи слона, да еще и до его начальства доносили. Почему он должен отчитываться в своих действиях? Он может распоряжаться своим свободным временем сам. Антон утром пришел на работу, пусть и сонный, выполнил все дела, затем оплатил штрафы за превышение на тех камерах, на которые он попался. Так какое дело всем, что он делал у дома Попова ночью? Может, просто стало одиноко и скучно, может, срочно потребовалось обсудить рабочие вопросы…мало ли могло оказаться причин. – И? – раздался голос Стаса. Он все еще злился, и гневные нотки проскальзывали в грубом голосе, хотя он старался выглядеть сдержанным. Антон закатил глаза, нахмурился, успел поменять несколько эмоций на лице, но к Стасу повернулся с невозмутимым видом. Впрочем, продюсер отлично заметил его переменчивость. – Как ты объяснишь эти фото? Что ты делал под окнами Попова ночью? – Стас, послушай… – начал Антон, судорожно соображая, что можно сказать. Тот лежал при смерти и потребовались таблетки? Нет, Стас в это не поверит: Попов сегодня на работе вполне бодрячком. Арсений забыл свой телефон у Антона? Продюсер задастся еще большими вопросами. Антон решил покататься и совершенно случайно добрался до Арсения? Ребяческие глупости, которые разгневают Стаса еще сильнее за открытую ложь. Антон нервно потеребил колечко на большом пальце. Уши краснели, словно у нашкодившего подростка. Сердце глухо стучало где-то в горле. Он чувствовал себя также, как когда выпил мамин подарочный коньяк и вылил в него обычный черный чай, а позже афера вскрылась, пришлось объясняться. – Не надо мне сейчас твоей глупой лжи, вроде: о, Арсений потерял сознание, получил все болячки мира, и я побежал его спасать! – истерично заявил Стас, неплохо пародируя голос Антона. Правда, сделал его слишком писклявым. У Шастуна вырвался смешок, и он опустил взгляд, чтобы лишний раз не злить Стаса. – Что ты смеешься, принц хренов? Я последний раз спрашиваю, зачем ты к нему поехал? Вы медийные личности, для вас каждый шаг залог репутации… – Что сказал Арсений? – вдруг спросил Антон, думая, что тот уже придумал отговорку и успел получить выговор. – И не думай спихивать все на своего Арсения, – пробурчал Стас. – Тот сейчас благополучно снимается этажом ниже. Выйдет, и я раскромсаю его на куски, потому что, как я вижу, – Стас так тяжело вздохнул, что, казалось, жалюзи на окнах покачнулись. – В тебе одно кокетство, как у кисейной барышни. – Не надо к Арсению! – воскликнул Антон, но, спохватившись и увидев растерянный взгляд Стаса, сдержанно добавил. – Он и правда волновался, что меня могут заметить. – Он же сам увидит статьи. – Стас, пожалуйста, – кашлянул Антон. – Может, пройдет мимо него и не заметит. – Хорошо, – кивнул Стас и сел на стул напротив Антона. Продюсер вдруг обмяк и, сжав переносицу, продолжил. – Чувствую, я потрачу с вами последние нервы. Как дети малые, ей-богу. Хорошо, я ничего не скажу Арсению, если ты нормально объяснишь, что случилось этой ночью, и откуда у людей эти фотографии. Антон с мольбой покосился на мужчину, но тот остался непоколебим. Шастун сделал глубокий вздох, опять поправил кольцо на пальце (все же нервничал) и посмотрел в окно. На небе плыли перистые облака. Точно такие же как этой ночью. *** И хотя съемки выматывали до изнеможения, Антон никак не мог уснуть. Он ворочался в своей постели с одного бока на другой, измял простынь, сбил подушку, скомкал одеяло, которое теперь небрежно валялось в углу кровати. Сон совсем не шел. Парень встал, походил по квартире. Ему даже показалось, будто в ней кто-то есть помимо него, по, поняв, что это лишь усталость, лег обратно. Перевернулся еще несколько раз: уснуть не получалось. И хотя ноги гудели, руки едва поднимались, голова раскалывались, но глаза никак не наливались свинцом, сновидения не появлялись. Антон подумал и о работе, и о квартире, и о друзьях, с которыми давно не общался, и о музыке, прибегнул к самому востребованному: считал овец – дело не шло. Повернувшись опять на бок, он посмотрел в окно. На черном небе плыли перистые облака, которые в темноте тоже казались черными. На обрывках чистого неба виднелась россыпь звезд. Полная луна лишь частью заглядывала в спальню Шастуна, оставляя лунную полосу на полу. Луну почему-то облака сторонились, проплывали мимо, закрывая только звезды. Вдруг телефон завибрировал. Пришло сообщение. Антон нехотя потянулся к телефону. Вряд ли кто-то так поздно мог написать ему, а читать спам-рассылки и чеки на электронной почте не хотелось. Глаза, не привыкшие к свету, запротестовали и закрывались, но Антон даже сощуренным взглядом увидел имя Арса. Встрепенувшись, он сел в кровати. Теперь сон ушел окончательно. Сердце странно забилось, а в теле вдруг появилась сила, которой не было еще минуты назад. Теперь Антон был готов сняться еще в пару шоу и прогуляться по Москве несколько часов. Только не сон. Только бы видеть сообщения от Арсения. «Спишь?» – писал тот. Такое сухое сообщение все равно обрадовало Антона, и он немедленно ответил, словно только и сидел на телефоне, дожидаясь весточки от друга. «Нет» – ответил Антон. И в таком скудном, сухом ответе, казалось бы, нельзя изложить другого смысла, кроме как простого «нет», но Антон сумел уместить в нем все свои самые нежные чувства, даже улыбку. Ответив, Антон отбросил телефон и закрыл руками лицо. – Какой же я дурак, дурак, дурак… – бормотал он себе под нос, а сам улыбался. – Веду себя, будто у меня пубертатный период, дурак. – он вздохнул и взлохматил волосы. – Но такой счастливый дурак! – и так широко заулыбался, словно увидел что-то крайне милое. Телефон опять звякнул. Антон схватил его и прочитал: «Почему?» – и следом еще одно; «Уже поздно, завтра с утра опять на работу» «Ты же написал, явно надеясь, что я не сплю» – ответил Антон, сжимая телефон в руках так, словно тот мог выпрыгнуть и убежать. «Конечно, надеялся» – почему-то Антону показалось, что здесь Арс вздохнул. «Если честно, я скучаю» Антон перечитывал это сообщение десятки, сотни, тысячи раз! Перед глазами уже расплывались буквы, навернулись слезы, но он не верил, что Арсений, привычно скрытый и сдержанный для чувств, пишет такое. Антон опять отбросил телефон и упал лицом в подушку. Покричав немного (скорее, повизжав), он опять схватил телефон. Антону казалось, что его сейчас разорвет от чувств. «Я тоже» «Ты пишешь это, чтобы поддержать меня?» – глупый вопрос от вечно сомневающегося Арсения. Антон нахмурился и ответил быстро: «Конечно нет! Совсем, что ли?» Антон посчитал, что этого недостаточно и добавил: «Я каждый день скучаю по тебе, как только выхожу из офиса» «Ты редко об этом пишешь» – будто бы упрекнул Арсений. Складка между бровей Антона стала еще глубже. Антон и правда никогда не писал, что скучает, но они в целом переписывались редко, либо виделись лично, либо созванивались. Но этот вовсе не значило, что Антон не скучает и не испытывает этих дурацких чувств привязанности конфетно-букетного периода. Он боялся погрязнуть в своих чувствах, перестать себя контролировать и проколоться перед другими, поэтому постоянно контролировал себя и не мог проявить больше любви, чем позволяла безопасность. «Я же знаю, что ты не любишь проявлять чувства» – честно написал Антон. Он всегда считал, если в отношениях недомолвки, недопонимание, нужно спокойно обеим сторонам все объяснить и прийти к компромиссу, врать не было смысла. «По правде говоря, люблю» «И тебя, и чувства проявлять» Антон вспыхнул. Арсений крайне редко говорил заветные слова о любви. Парень ощутил, как сердце забилось быстрее, и прикрыл глаза: нужно успокоиться и помочь Арсу преодолеть проблему. «Но я боюсь» – последовало следующее сообщение, и сердце Антона, устроившее скачки, рухнуло вниз. Ком встал в горле. Арсений часто разрушал себя внутренней гомофобией и все еще не принял себя. Антон часто замечал переменчивость в его настроении и страх открыться другим, но Арс отмахивался, мол, все в полном порядке. Тут Попов впервые заговорил сам об этом проблеме. «Опять начитался каких-то безрассудных статей в интернете?» – обеспокоенно спросил Антон. Он заметил, что его пальцы дрожат. Ответ Арсений печатал долго. «Отец сегодня звонил. Сказал, что недоволен слухами в интернете, и пожелал, чтобы я побыстрее нашел себе девушку, прекратив ту грязь, которой поливают меня в сети. Он еще сказал, что актер в столице и Петербурге не завидная работа, и он мной все еще не гордиться, сколько бы я ни зарабатывал» «Я зашел в интернет, Антон. Там кадры с новой съемки, где мы с тобой рядом, и об этой грязи говорил отец, о том, что люди пишут о нашей любви» «И я даже подумал, Антон, что, наверное, надо все это прекратить, не подавать лишнего повода, как обычно говорит Стас» «Тош, но я потом увидел, какие мы счастливые на этих кадрах. Даже стыдно, что я посмел думать о таком» «Арс, пожалуйста, не волнуйся» – не на шутку разволновался Антон. «Какое нам дело до людей, Арс?» «Да и твой отец вечно тобой недоволен» «Арс, я тебя очень люблю» «Что бы ты хотел сейчас, Арс?» – спросил Антон, увидев, что собеседник подозрительно долго не реагирует на его сообщения. «Обнять тебя» – наконец, пришел краткий ответ. Слова пронзили сердце Антона, и он встрепенулся. «А еще что?» «Не знаю. Не думал, как-то тоскливо, вот я ни о чем не думаю» «Ты на своей квартире?» – спросил Антон, вставая с кровати. «Да» «Что ты удумал?» «Я собирвусь» – написал Антон с кучей перепутанных букв, так торопился. Он натянул толстовку и джинсы, расчесался и уже бегал в поисках ключей от машины, когда от Арсения начали приходить одно за другим сообщения. «Не глупи, Тош» «Ложись спать» «Ты же пошутил, да?» «Антон» «Это опасно» «Что скажут люди, если заметят тебя у моего дома?» «Тебя могут заметить» «Антон, уже ночь» Антон пробежался по сообщениям одним глазом и ответил быстрое: «Все будет в порядке, никто меня не заметит, плевать я бы хотел на людей. Я хочу обнять тебя, Арс. Жди» Антон схватил ключи и вихрем пронесся по коридору. В спешке натянул первые кроссовки, выскочил за дверь, чересчур громко хлопнул дверью (соседи явно будут недовольны), закрыл квартиру, промчался по подъезду и запрыгнул в автомобиль. Сердце бешено колотилось, но на губах все еще искрилась эта дурацкая улыбка. Антон никак не мог понять общество. Какое им дело до того, что Антон хочет встречаться с Арсением? Какое им дело, что он хочет обнять его посреди ночи? Почему отец Арса заставляет жить его по своим правилам? Почему общество осудит их, если случайно увидит вдвоем, например, держащимися за руки? Антон любит Арсения, Арсений любит Антона, и это вполне естественный процесс. Все хотят быть счастливы, так какое дело посторонним до чужого счастья? Антон хмурился и улыбался одновременно. Улыбался, потому что предстояла встреча с Арсением, а хмурился, потому что не понимал, почему их не могу принять люди. Почему Арсений в страхе должен прятаться и скрывать свои чувства? Переживать на счет их правильности? Любовь, она ведь такая необъяснимая вещь, нечто неординарное и непонятно целой вселенной. Так пусть им дают любить. Они не станут выставлять напоказ свою любовь, кричать о ней повсюду, но и бояться из-за любви не хочется. Хочется свободы и счастья. Антон очень сильно хочет, чтобы ему позволили тихо-мирно любить своего Арсения. Шастуну кажется, что он едет слишком медленно, и он набирает скорость. Автомобиль рассекает ночную пустую московскую дорогу и со свистом проносится вперед. Антон чувствует адреналин и разгоняется еще сильнее. Он представляет, как окажется в теплых объятиях Арса и хочет ускорить их встречу. Спидометр, показывающий отметку в 141 км/ч, напоминает, что скорость чересчур большая. Антон не обращает на это внимание. Он мчится к своему Арсению. Антон проезжает парочку камер, которые благополучно замечают летящего Шастуна. Уже завтра придут штрафы за превышение скорости. Однако Антон не расстраивается, он готов заплатить все деньги мира, чтобы увидеть сейчас Арса. Он мчится к нему на огромной скорости и лишь думает об объятиях, а не о штрафах. Заплатит позже, сейчас в мыслях только Арсений. Антон наконец-то добирается до нужного района, снижает скорость и еще около пяти минут блуждает во внутренних дворах. Ночью сюда на машине Антон не приезжал. На удивление, во дворе толпился народ. Молодежь курила и громко смеялась, какая-то женщина шумно разговаривала по телефону, одинокий мужчина выпивал на лавочке. Антон припарковал автомобиль, вышел из него и вздохнул свежий ночной воздух. Ему казалось, что и здесь пахнет Арсением. Он буквально влетел на пятый этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Арсений, похоже, ждал его. Стоило занести Антону кулак, чтобы постучаться, Арсений уже открыл дверь. Антон вдруг замялся в нерешительности у порога, потоптался неловко. Арс нежно улыбнулся и затащил парня в квартиру. – Как ты? – тихо спросил Антон, словно их могли услышать. – Я люблю тебя, – вместо этого ответил Арсений и притянул Антона к себе для объятий. Шастун почувствовал его теплую кожу и согревающие руки, к которым он так мчался. Он закрыл глаза и пожелал, чтобы этот момент длился вечно. Чтобы сонный и растрепанный Арсений в черной пижаме держал его в объятиях, чтобы его сердце также бешено колотилось от их близости, чтобы Антон чувствовал запах самого дорого ему человека. И, может, Арсений плохо чувствовал себя сейчас, переживал и волновался насчет насказанного его отцом, статей в интернете, но он был рядом с Антоном, и тот был готов свернуть горы ради искренней улыбки на лице Арсения. Легкий поцелуй коснулся щеки Антона. Тепло разрасталось в теле еще сильней, а руки все загребали в объятия парня, словно тот мог убежать. Антон преодолел пол-Москвы на высокой скорости ради этих объятий, и ему в жизни не требовалось ничего более. Только Арсений, его нежные губы и теплые руки. И пусть люди говорят, что хотят: Антон будет любить своего Арсения несмотря ни на что.