Планета Арамниэль

Когда-то Тарн Век занимал ключевой пост среди офицеров группы Экспедиционного Корпуса Земли — дисциплинированной, мощной силы, обеспечивавшей порядок в колониях. Но с годами его взгляды радикально изменились. Он стал одним из тех, кто не просто сомневался, а действовал: поднимал людей на восстание, собирал собственную группу с единственной целью — освободить колонии от контроля Земли. Его мотивация была личной. В отличие от большинства, Тарн не прибыл сюда — он здесь родился. Его семья входила в число первых поселенцев, и Арамниэль был для него не проектом, не рудником, а домом. Он с детства знал здешние горы, пыль, траву, двухлунные ночи. И, быть может, именно поэтому не хотел видеть, как эту планету превращают в склад сырья. Нынешний лидер Рейвиля был немногословен и строг, но не импульсивен. Несколько месяцев назад он привёл несколько сотен вооружённых людей в колонию, сверг местного главу и его команду, а также частично убил, частично разогнал бывших товарищей по оружию – членов ЭКЗ. Но действовал он не ради наживы, как некоторые Клинки – дезертиры из других колоний, ранее проводившие рейды ради грабежей и контроля над месторождениями драгоценного кселита. Он искренне верил, что без Земли колонии должны стать “новыми государствами”, и отстаивал независимость Арамниэля. Конечно, в этом он был не одинок – в основной массе его бойцы, среди которых были и работники рудников, и бывшие военные, разделяли эти идеи. Плюс часть жителей деревни уже была на стороне Клинков, включая прежнего главу – шестидесятилетнего Гросса Данкера, давнего поселенца. Бывший военный, Тарн Век превыше всего ставил дисциплину. Его методы могли быть жёсткими, но он не терпел произвола. Для простых жителей он был скорее гарантом порядка, чем угрозой — и требовал от своих бойцов того же. Но, как показывал пример Кальтса, его приказы исполнялись не всеми — или исполнялись выборочно. — Докладывай, — бросил он Кальтсу, не повышая голоса. — Командир, мы его допрашивали, — отозвался тот, стараясь говорить уверенно, но в голосе слышался сбой. — Поймали у разрушенной антенны. Он говорит, был на свидании. Второго не нашли. Тарн сделал шаг вперёд. Медленно, без угроз. Тишина сгустилась. — У вас есть протокол. — Его голос звучал спокойно, но резал точно. — Который вы нарушили. Задержанные — под надзор. Допрос — через соответствующую службу. Или через меня лично. Последнюю фразу он произнёс чуть громче, отчётливее, не повышая тон, но от этого она прозвучала сильнее, чем крик. Все четверо вздрогнули. — Кто из вас уполномочен проводить допросы без приказа? Молчание. — Вот и я так думал, — тихо бросил Тарн. Он медленно обвёл взглядом троицу. Словно запоминал. Лицо его оставалось каменным. — Кальтс. Ален. Риггс. Завтра — ко мне. Отдельно. А сейчас — по домам. Я вызову замену. И это «по домам» прозвучало не как разрешение, а как приказ об отступлении. Патруль как ветром сдуло. Тарн обернулся. Кайо стоял, опершись на ствол дерева, с порванным рукавом и грязью на шее, словно пятном вины за преступление, которого он не совершал. — Ты — со мной. Идти сможешь? — коротко спросил Тарн. Кайо кивнул. Губы у него были сжаты, взгляд — острый, напряжённый. Пока они шли по тропе, Тарн не пытался ни заговорить, ни прикоснуться. Только один раз — когда Кайо споткнулся — он почти незаметно подхватил его за локоть. Юноша не отпрянул, не отказался от помощи. Тёплая ладонь, сильная, но осторожная. Как у отца, которого у него не было. Как у врага, который вдруг забыл, что он враг. Он почти подсознательно чувствовал, что этот человек не причинит ему вреда. — Ты в порядке? — спросил Тарн негромко. Кайо кивнул, не глядя на него. — Вы просто… отпустите их? — резко спросил он. — Без наказания? — Не беспокойся. Они ответят, — сухо отрезал Тарн. Он замолчал, задержав на Кайо взгляд — пристальный, внимательный. Было ощущение, будто он что-то высчитывает. Или сверяет с памятью. Кайо отвёл глаза — этот взгляд обжигал, в нём был холодный огонь, чужой, но почему-то пугающе знакомый. — Ты сын Зелейны Верас? — наконец произнёс Тарн. — Помню тебя десятилетним шкетом. Я знал твою мать ещё по Тиэрону. Она была сильным биологом. Работала с растениями, с симбиотами. Настоящий специалист. — Была, — огрызнулся Кайо. — Пока ваши бойцы не треснули её прикладом по голове. Теперь она не слышит и мучается от постоянных болей. И чтобы как-то жить — лечит соседей мазями и настоями. Не исследует, не преподаёт, а перебивается. Тарн кивнул. Тихо, с уважением к его ярости. — Я знаю. Но я не отдавал этот приказ. — А кто тогда? Или у вас каждый сам себе командир? — голос Кайо задрожал от злости. — Может, и те, кто со мной это сделал, тоже "не по приказу" действовали? Тарн посмотрел на него спокойно. Долго. В этом взгляде не было угрозы — только тяжесть. Словно он что-то нес на себе. — Веришь или нет – таких приказов они не получают. Но моих людей я приструню сам, — твёрдо сказал он. — Сейчас не об этом. — Не об этом? — Кайо почти рассмеялся, горько. — Меня избили. Изнасиловали. А вы ведёте себя, будто просто нашли какого-то парня без документов. Тарн не изменился в лице. Но по напряжению плеч видно было: услышал. — Мы дойдём до центра. Там поговорим без эмоций. Ты расскажешь, как оказался за периметром. Если твоя история покажется мне убедительной, ты вернёшься домой. Маме мы не скажем ни слова. Он сделал паузу и добавил, чуть ниже, спокойнее: — Но если в ней будут несостыковки — будешь ждать следователя. И, да… окажешься под стражей. Слова прозвучали жёстко, но без нажима. Кайо мысленно чертыхнулся. Если дойдёт до следствия, сразу станет ясно, что он встречался с Эйденом. И не просто встречался, а для передачи данных. По его коже прошёл мороз. *** Центр управления — бывшее административное здание, которое теперь заняли командиры Клинков. Как и львиная доля построек в колонии, был сооружён из местных стройматериалов – по большей части, сильварита - серебристого камня, достаточно крепкого и лёгкого, но сложного в обработке. С ним работали специально подготовленные мастера. Здание возвышалось в центре деревни, словно выбитый из породы монолит. Архитектура сохраняла строгую геометрию земных проектов, но обросла новыми символами: у входа теперь висел флаг Клинков — чёрный треугольник, с белым клинком по центру. Центр управления, как и все здания в деревне, питался энергией кселита — того самого минерала, из-за которого когда-то и построили колонию. В естественном виде кселит инертен: заперт в метастабильном состоянии, он выглядит как серый, мёртвый камень. Чтобы «разбудить» его и превратить в источник энергии, требуется порошок тенария — вещество, которого здесь в избытке: валяется повсюду, как пыль. Любопытно, что в горах, где кселит соприкасается с тенарием, кристаллы лишь светятся — красиво, сине-фиолетово, но бесполезно. Всё меняется в лабораторных условиях. Кайо хорошо помнил, как впервые увидел это чудо: стоило внести тенарий в камеру и включить облучение, как серый минерал вспыхнул изнутри. Кристаллы оживали, сеть каналов светилась, и на его глазах рождалась энергия — плотная, чище водорода, мощнее урана. Будто камень превращался в звезду. Активированный кселит в капсулах был безопасен и стал основой жизни на Арамниэле. Но большая часть отправлялась на Землю. И, как утверждали Клинки, именно поэтому они пришли в Рейвиль — чтобы не дать землянам выкачать очередное крупное месторождение, как это уже случилось в других колониях. Тарн открыл дверь небольшого помещения — без окон, с мягким освещением от настенных ламп, похожим скорее на рассеянный закат, чем на типичный казарменный свет. Внутри — два кресла, узкий стол, термокувшин и чашки. Всё выглядело просто, но почему-то по-домашнему, неофициально. — Присядь, — коротко сказал он, заходя первым. Кайо вгляделся в комнату с подозрением. — Это уже допрос? — Нет. Просто вода и чай, — Тарн налил в кружку тёмный настой. — Перед тем, как мы продолжим, ты должен прийти в себя. Тебе нужна медицинская помощь? Юноша опустился в кресло, спина сразу заныла. Он втянул воздух сквозь зубы, но чашку принял, ладони охотно обхватили тепло. — Болит спина, лицо и… - он помотал головой, - не нужна, обойдусь. Но… Зачем вы это делаете? — выдохнул он, не глядя на собеседника. — Что именно? — Всё это. Помогаете, угощаете… ведёте себя как... не знаю. Как будто вы нормальный. Тарн усмехнулся. Не грубо. Не иронично — скорее, устало. — Потому что я не палач. Не для этого пришёл в Рейвиль. — А ваши люди? Те, кто… — Кайо осёкся, но взгляд метнул, как нож. — Эти — больше не мои люди. — Голос стал жёстче. — Завтра я поговорю с каждым. И поверь — никто из них больше не поднимет оружие без приказа. — Поздно, командир, — тихо бросил Кайо. — Знаете, - он помолчал, словно погрузившись в себя на несколько мгновений, - самое страшное – не боль. Даже не унижение. А то, как спокойно я всё принял. Как будто это… обыденно. Как будто моё тело – предмет торговли и… Чёрт, сам не знаю, почему говорю с вами об этом. Простите. Наверное. Тарн не ответил сразу. Он медленно сел напротив, поставил свою кружку. — Это не твоя вина. — Знаю. Но чувство — как будто внутри... что-то выключилось. Наступила пауза. Потом Тарн сказал неожиданно мягко: — Ты крепкий парень, Кайо. — Это вы к тому, что я не в истерике сейчас? — Нет. К тому, что ты рассуждаешь так, как будто у тебя есть выбор: сломаться или нет. Кайо поднял на него глаза — уставшие, но цепкие. — А он есть? Тарн не отвёл взгляда. — Я думаю, ты уже выбрал. На какое-то мгновение между ними повисло напряжение, не как угроза, а как что-то неоформленное, едва различимое. Кайо отвёл глаза, резко выдохнул. — Мне нужно в душ. Иначе я сойду с ума. Тарн встал. — Провожу. И только когда они вышли из комнаты, Кайо понял: в какой-то момент, после нескольких брошенных этим человеком фраз, он больше не чувствовал себя одиноким. Нырнув в сияющее серебристым светом пространство душевой, когда-то оборудованной для сотрудников колониальной администрации, он облегчённо выдохнул и быстро разделся. Тёплая вода стекала по телу. Расслабляла, унося с собой стресс этой ночи. И хотя впереди ждало ещё одно испытание, после короткого разговора с главой Клинков казалось, что ему больше нечего бояться. Он стоял под струёй, плечи дрожали. Грязь, пот, сперма, кровь — всё уходило вниз, в чёрную сливную решётку. Он смотрел на своё отражение в мутной панели напротив – стройная фигура, тёмные волосы. А ещё щека синяя, губа треснула. Спина в ссадинах. А член стоял — упорно, нелепо. — Прекрасно, — пробормотал. — Просто идеально. Заниматься самоудовлетворением в административном здании перед допросом – не самая лучшая идея, но Кайо не испытывал угрызений совести по этому поводу. Он закрыл глаза, вздохнул и обхватил жаждущую ласки плоть рукой. Не ради удовольствия — ради контроля над собственным телом. Его достаточно использовали сегодня. И Эйден, и те ублюдки. Должен же он получить хоть что-то себе. Рука привычно двигалась. Он вспоминал тепло, запах, не образ — ощущения. Потом, внезапно, в голове вспыхнуло — не Эйден, а… Тарн. Небритое лицо лидера Клинков, его большие руки, его странно горящий взгляд. Как он стоял, когда забрал его, как разговаривал с ним всего десять минут назад. Спокойный, опасный и… тёплый? Он застонал сквозь зубы. Быстро. Грязно, но сладко. Разрядка пришла резким толчком. Вода унесла всё. Он выдохнул, открыл глаза — и замер. На умывальнике лежало полотенце. Аккуратно сложенное. Сверху — мазь и смена одежды. Дверь была закрыта. Он не слышал шагов. Не слышал, как вошёл. Но знал: Тарн видел. Ни стука, ни слова. Только факт. Он был здесь и смотрел. *** Кайо, чистый и переодетый, вернулся в допросную – хотя с удовольствием пошёл бы в любое другое место. К тому же, после душа клонило в сон. Его всегда удивляла способность человеческого организма иметь такие простые потребности даже в экстремальных условиях – когда ты близок к разоблачению и жизнь висит на волоске. Тарн Век вошёл в помещение почти сразу после юноши, и ничто в нём не выдавало каких-либо эмоций, связанных с увиденным в душевой. Пауза. Лидер внимательно смотрел на него – он чувствовал взгляд плотный, как местный камень. Кайо вздохнул. Тарн продолжил, как будто не было перерыва. — Итак. Тебя зовут Кайо Верас, ты родился на Земле 25 апреля 2281 года – тебе 23? Юноша кивнул. Он сидел в хорошо освещённой холодной комнате и слушал факты, зачитываемые лидером. - 15 лет назад прибыл вместе с матерью на Арамниэль. Жил в колонии Тиэрон, пока мать, известный биолог Зелейна Верас, не возглавила исследовательскую группу здесь, в Рейвиле. Ты техник. Очень хорош в своём деле. - Точно, - кивнул юноша и на всякий случай добавил: - Электросети, дроны, генераторы – всё на мне. — Большая ответственность. – согласился Тарн Век. – Значит, рассказывай. С самого начала. Где был, с кем, почему. — Один. У меня сегодня ночная смена. Пошёл подышать и заодно проверить старый генератор у антенны. Надо… для кое-каких научных наблюдений. Тарн молча слушал. Ни один мускул не дрогнул: реально камень. Хотя Кайо знал, что тот знал, что он врёт. — Правила забыл? – спокойно продолжил допрос лидер. - Да и видели тебя не одного. — Глюки у них. Пьяные все трое. Ещё и воняли... — Так. Кончай ваньку валять. С самого начала, ясно? Если ты рассчитываешь, что я буду на твоей стороне — говори начистоту. В ту чушь, которую ты несёшь, не поверит даже ребёнок. Мне нужна правда. Или ты сам всё испортишь. «На твоей стороне». Это прозвучало странно. Слишком лично. Словно у них есть общая граница, пусть и не определённая. Он поймал себя на мысли: он хочет, чтобы тот был на его стороне. Не как командир. Как человек. Кайо молчал, словно поражённый этой мыслью. Потом медленно, словно заставляя себя, сказал: — Было… свидание. С женатым. Не хочу подставлять его. Всё равно вы не поверите. — А ты не втираешь мне дерьмо? – строго спросил глава Клинков. — Может и втираю. Но правдоподобное же, — усмехнулся Кайо. — Слушайте, командир Век… я не могу доказать, вы не можете опровергнуть. Но я говорю правду. Это было свидание. Спросите тех ублюдков. Они видели на мне… сперму. Тарн ничего не ответил. Только слегка качнул головой. — Смотри, — сказал он, вставая, — мне ты не интересен. Пока. Но если подставишь нас — ты труп. Без допросов, без разговоров. Усёк? — Ага. — И ещё. Мы не Земля. У нас свои законы. Это пора бы уже понять всем. Только маму свою больше не подвергай опасности. Кайо встал, лицо побледнело. — Если тронут её — я вас всех сожгу к чертям. Ей уже и так навредили. — Считай, что договорились, — спокойно сказал Тарн, и в голосе не было ни усмешки, ни мягкости. — Ты свободен. Но запомни: наблюдение за тобой будет вестись. Не потому, что я поверил в ту версию, которую ты озвучил. В ней слишком много нестыковок, и ты это знаешь. Он сделал паузу — не угрожающую, а подчёркнуто деловую. — Я отпускаю тебя потому, что ты полезен. Ты умеешь работать, и колонии нужны рабочие руки. Это важнее эмоций и догадок. Тарн задержал на нём взгляд. — Поэтому не делай глупостей. Второго разговора может не быть. У Кайо как будто гора с плеч упала. Он встал, чтобы уйти, и уже сделал несколько шагов по направлению к двери, как услышал тяжёлый низкий голос лидера снова: - Ты не тупой. Понимаешь же, в чём смысл. Не сволочам же Земли тут всё сдать. И не суди о сопротивлении по нескольким бандитам. Своих отморозков сам накажу. Не веришь — твои проблемы. Но будущее этой планеты за нами. - Пока я не видел от сопротивления ничего, что склонило бы меня на вашу сторону – одни мёртвые идеи, - отрезал юноша и вышел. Когда дверь за Кайо закрылась, Тарн остался стоять. Руки сжаты в кулаки, дыхание — неровное. Он не знал, что именно вывело его из равновесия: то, каким он увидел этого парня сегодня или то, ЧТО он в нём увидел. Он пришёл сюда как военный. Как лидер. Уничтожать, подчинять, строить заново. Он был готов к страху, крови, предательствам. Но не к тому, что в этом испачканном, дрожащем мальчишке он вдруг заметит что-то большее, чем жертву или свидетеля. Что-то живое. Настоящее. Он знал, кем был Кайо: сын учёной, бунтарь. Потенциальная угроза. И одновременно — ключ к балансу внутри колонии. Слишком умен, чтобы убрать. Слишком неуправляем, чтобы использовать. Но сейчас… Он не был угрозой. Он был просто человеком, которого предали те, кто должен был защищать. «Разве ты смеешь думать о нём так?» — почти с укором сказал он себе. Нет, он не имел права ни на участие, ни на настоящее тепло. Но именно этого ему хотелось. ___________________________________ Календарь планеты Арамниэль (расшифровка архива) На Арамниэле сутки длятся 27 часов, что обусловлено скоростью вращения планеты. Жители колоний используют локальный цикл времени, независимый от земного. 1 сутки = 27 часов 1 неделя = 9 суток 1 месяц (цикл луны Каэрты) = 36 суток 1 год = 10 месяцев = 360 суток 🌙 Планету окружают две луны: — Лика — малая, быстрая, делает оборот за 18 суток. — Каэрта — крупная, серебристая, полный цикл — 36 суток. Месяцы отсчитываются по циклу Каэрты. В современном обиходе чаще используются цифровые обозначения циклов Лики и Каэрты.