Зеленая ласточка – 2. Желтый лебедь

      — Очень приятно, — ответила Сондра и рискнула сесть.       Голову тут же повело, так что вставать она уже не решилась. Из света Сондра видела только амулеты Анни и Коры. Этого скудного освещения едва хватало, чтобы осмотреться.       — А можно, — она поморщилась от собственного голоса, — свет включить?       — Включить? — переспросила Кора. И сама же ответила. — А, электричество! У нас пока не провели. Можно зажечь свечку. Но только одну. Сейчас ночь…       — Можно и свечку.       Наверное, так даже лучше. Сондра только представила электрический свет, а ее уже потянуло в туалет. Лампочки, провода, провода, провода…       — Хорошо. Анни, милая, принесешь свечку, пожалуйста?       Анни скрестила руки на груди и отвернулась.       — Н-нет!       — Анни, пожалуйста.              — Н-нет!       Кора вздохнула.       — Ладно. Подождете минутку? Я мигом.       Сондра кивнула, и Коралина тут же подскочила и скрылась в темноте. Тихонько шаркнул низ двери по полу. Сондра даже шагов не услышала.       Стоило матери уйти, как Анни поднялась и повернулась к Сондре. Рыжий свет ее амулета ударил по глазам. Сондра откинулась на спинку — как оказалось, лежала она на нескольких стульях, накрытых покрывалом. Ну да, на кровати же Вирт.       Анни встала прямо напротив, с настолько воинственным видом, настолько позволяло ей лицо маленькой девочки.       — Ты, — с нажимом начала она, — маму напугала.       Кора и правда выглядела напуганной.              — Ты из двери вывалилась, — Анни ткнула в темноту и взмахнула руками. — Все в воде было! Мама убирала тут, шик-шик, шик-шик, тряпочками. Все убрала!       — Молодец она, — Сондра не знала, что сказать и куда деть глаза. Давно же ей перед детьми стыдно не становилось!       Не то чтобы Сондра виновата. В ее ситуации выбирать не приходилось. Они с Виртом попали в воду (ну, Вирт упал, а Сондра сиганула за ним, но опустим), Вирт был без сознания, Сондра — на грани, силы кончались, а из выхода была только оторванная дверь… Стоп. Сондра нашла, куда деть глаза — на свои руки.       Она что, открыла переход через вырванную из косяка дверь? И куда?..       Анни топнула ножкой.       — Все в воде было, из-за тебя!       — А, да, извини, — отозвалась Сондра. Анни не собиралась давать ей тонуть в собственных мыслях.       — Мама весь пол вытерла! Шик-шик, шик-шик. Она страшно напугалась! А он кто? — она ткнула на Вирта.       Сондра понадеялась, что за те пару минут, что она на него не смотрела, ответ не стал «труп». Впрочем, Анни уже сама его придумала — и вряд ли ответ Сондры устроил бы ее больше.       — Ты крыса, и он крыса! Вы крысы такие! Ух!.. — она посмотрела на Сондру по-детски восторженным взглядом. И не по-детски восторженно возвестила, — Я никогда еще не убивала крыс!       Только две вещи спасли Сондру от неминуемой кровавой гибели: тот факт, что у маленькой девочки не оказалось под рукой никакого достаточно острого или тяжелого предмета, и вернувшаяся Кора. Дверь шаркнула по полу. Светлее не стало.       — Вот, свечка, — шепнула Кора. Анни закрутилась у нее под ногами. — Анни, пожалуйста, не мешай. Да. Сейчас зажгу. Вот.       Она поставила подсвечник на тумбочку и чиркнула спичкой. Огонек разгорелся на фитиле, и стало не в пример светлее. Кора выдохнула, будто только что разминировала бомбу, без сил опустилась на кровать и погорбилась.       В неверном свете свечи Сондра смогла кое-как ее рассмотреть. Кора оказалась красивой. Сондра, как художница, не любила это слово, но другое на ум не шло. Она просто — красивая. Глаза красивые, нос, лоб, рот, красивые иссиня-черные волосы и такие же черные ресницы. Но у Сондры аж душа зазудела. Так хотелось придумать еще хоть какое-нибудь определение, кроме безликого «красивая»!.. Пожалуй, Кора была уставшая. Нет, даже измученная. Пламя свечки изогнулось, и Сондра увидела круги под красивыми глазами, морщины на красивом лбу, красные укусы на красивых губах и серебряные ниточки в красивых черных волосах. Да, Коралина была красивая. Как иссохшая рамка.       Кора спустила длинные руки (тоже красивые, пусть и слишком худые). Анни без церемоний выхватила у матери коробок и, хихикая, отбежала на другой конец комнаты. Коралина бессильно протянула за ней свои длинные худо-красивые руки.       — Анни, верни, пожалуйста.       — Не-а!       — Пожалуйста! Анни, это не игрушка, отдай.       Анни со знанием дела открыла коробок и принялась ловко вытаскивать спички. Коралина жевала губы, но не двигалась.       — Анни, солнышко, пожалуйста, я очень тебя прошу! Верни, а я тебе завтра дам сушеных яблок.       Анни бы сейчас не обменяла коробок даже на мешок шоколадных конфет. От повторяющихся «пожалуйста» и «нет» голова гудела только сильнее. Что происходит вообще? Сондра чего-то не понимает?       Спустя миллион повторений «пожалуйста-нет», Сондра не вытерпела. Она подошла на шатающихся ногах к Анни, вытащила у нее из рук коробок и зажала в кулаке. Анни так и замерла с открытым ртом.       — Спички детям не игрушка, — ответила на немой вопрос Сондра и протянула коробок Коре.       Кора заторможенно выставила руки лодочкой. Сондра вложила коробок, и Кора взяла его так живо, что кожа не дотронулась до кожи. Снова зашатало.       — Спасибо, — сказала Кора, уставившись на пол. — Но зря вы так. Она теперь отцу нажалуется.       — Ну, отец вряд ли был бы рад, если бы она себя подожгла.       Кора на секунду задумалась:       — Верно… Ох, вы садитесь! То есть, ложитесь! Вы были без сознания. И столько воды. Что случилось? Вы откуда?       Ее взгляд метался к Вирту, губы поджимались, но она не спрашивала. Сондра села. Могла бы и лечь, раз предлагают, но не злоупотреблять же гостеприимством.       — Это… долгая история, — уклонилась она.       Да уж, не расскажешь ведь, как Сондру больше трех месяцев назад нашел Вирт, открыл правду о ее происхождении и привел на землю Лайтов.       Не расскажешь о давней тяге Сондры к воровству, которая оказалась побочным эффектом от ее магии открывателя-замков-повелителя-пространства-если-коротко-опенула.       Не расскажешь о Ремме с ее электрическими лампами и красными проводами, с барельефами на стенах и плотинах, защищающих остров от потопления. Не расскажешь о долгих тренировках магией с Агатой и простых тренировках — с Полли.       Не расскажешь о том, как на Ремме стали пропадать дети, а вообще-то, пропадали они давно, просто никто не догадывался, что с ними происходит. Не расскажешь о чистосердечном признании Полли, что это она похищала детей, и о суде, где ее приговорили к казни.       Не расскажешь о том, что все это было частью безумного плана по уничтожению Реммы, не расскажешь о рушащихся плотинах, и о потоках воды, сминающих все на своем пути. И уж тем более — о человеке, которому этот план и принадлежал. Человеке, которому Сондра верила.       Ладно, может, не такая и долгая вышла бы история. Но у Сондры болела голова.       Кора посмотрела на Вирта, будто он мог ответить больше.       — А что… что с ним произошло? Он ранен? Ему можно помочь?!       Да чтоб Сондра сама знала! Она потерла лоб. Под ним, как под тонкой фольгой лотерейного билета, обнажились мысли.       — Он… кажется, крепко приложился. Под водой. Мы оба… О, и еще он до этого упал в обморок, потому что… потому что… Кора, вы знаете о подс… — Сондра потерла сильнее, но нужного слова под фольгой не оказалось, — подесе… Короче, в глаза вселяется.       Кора издала почти-смешок.       — Да, чуть-чуть, — и тут же ахнула. — Так он после подселения? И он упал в воду?! Ох, это плохо, плохо, плохо, плохо, плохо, плохая, плохая, глупая…       — Кто плохая?       — Я, я! Плохая, глупая, тупица, тупица, правильно он говорит, я должна была догадаться, должна была, что же делать, что же делать!..       Кора схватилась за голову и закачалась из стороны в сторону с тихим воем. Сондра глянула на Анни. Единственная линия поддержки сейчас ковыряла ковер и не обращала на мать внимание.       — Что случилось? Что-то опасное?       Кора с трудом запричитала:       — Он же воды нахлебался! И голова, как же он. Я должна была догадаться, он так долго не просыпается. Я же знаю последствия!..       — Какие последствия? Кора, пожалуйста, расскажите мне все, и мы придумаем, что делать, хорошо?       Кора часто закивала. Голову она не подняла. Так и не скажешь, кому в комнате пять лет. Почему-то захотелось ее обнять.       — Это, — всхлипнула Кора, — последствия. Вселения. Тело тяжело переносит вторжение. И чувствует недомогание. И если вселиться повторно. Вд-двое хуж-же… Он упал в воду и наглотался, и еще головой ударился, и это! Он что, ум… ум…       Может, сказать, что в Сондру тоже вселялись? Желудок заныл. Да уж, о последствиях она уже знала! Как будто тело наизнанку вывернули, прополоскали в содовом растворе и завернули обратно. А если так дважды сделать… бр-р-р!       Сондра посмотрела на Вирта. Несмотря на сероватую кожу и сизые губы, грудь поднималась размеренно. Вот уж кому в комнате лучше всех!       — Да он, вроде, дышит, — заметила Сондра.       — Но он не просыпается! А если он в коме? Если он больше никогда глаза не откроет?! Он только вернулся, я не могу его снова поте…       — У вас врачи есть?       Коралина остановилась на полуслове. Всхлипнула с открытым ртом — Сондра и не знала, что так можно, — и ответила.       — Есть. Но ему к ним нельзя. Он… ему… нет. Нет, ему на Инсиве не надо показываться. Никому, кроме меня.       — Тогда… чего? Где?!       Если бы не мигрень, Сондра бы перебудила криком весь, как оказалось, Инсив.       А какого черта оказалось, что они здесь оказались?! Ну да, можно было додуматься по инсивским амулетам у Коры и Анни, но Сондра не изменяла себе — она не думала. Какого черта? Разве это Инсив? Военный остров злющих головорезов Инсив?! Она завертела глазами. Комнатка совсем небольшая, с кроватью, стульями, обычная спальня, вроде той, где Сондра на Ремме жила. А это не Ремма! Это Инсив! Инсив, который напал на Ремму ночью и из-за которого…       Сондра все-таки прилегла.       — Вам плохо? — заволновалась Кора.       Сондра попала на остров безумцев, которые выкрали детей и вырезали половину населения Реммы. Сондре великолепно.       — Нет, я просто прифигела, — Сондра поднялась обратно. Ладно. У нее слишком болит голова, чтобы думать о чем-то больше пяти секунд. Продолжит офигевать, когда боль пройдет. — Так что с врачами?       — У нас есть лазарет, но Вирту туда нельзя. Да и вам, наверное, не стоит. Я не знаю. Сейчас в лагере переполох, управляющий аппарат на взводе, много гостей, никто ничего не понимает.       — Папа им всем глотки повскрывает, р-р-р! — вставила Анни.       Интересно, а кто ее папа?       — Но есть же лекари! — спохватилась Кора. — Можно, наверное, к ним обратиться. Да? Так даже лучше! Они лучше лечат, чем наши дежурные в лазарете. Только не говорите никому, что я так сказала, я не то имела в виду, совсем не то…       — Да кому я скажу! — посмеялась Сондра. — Так, что за лекари? Как к ним обратиться?       Кора вздернула брови, морщина на ее лбу стала четче. Что? Сондра что-то ляпнула?       — Лекари, — повторила Кора. Морщина начала изгибаться, губы — тоже. — О, так вы, наверное, нездешняя? Ну конечно, я и не подумала. Точнее, я подумала, что, раз вы не удивляетесь, то вы с земли Лайтов, но да, если вы издалека, это все объясняет, он просто, наверное, вам рассказал…       В какой-то мере, так и есть!       — Да, я из Дэнта. Ну, с большой земли. Типа, другие страны и…       — Я знаю.       — Ну да. Так что за лекари? Можно их вызвать?       Кора выпрямилась. Кажется, роль всезнающей придала сил ее спинным мышцам.       — Нет, к сожалению. Их нельзя вызвать. Только если по официальному запросу, а для этого надо просить… Нет, нет, нельзя вызвать. Но можно к ним отправиться! Можно открыть переход и… ох, — она опустила глаза и снова сгорбилась. — Конечно. Вирт без сознания. Ничего не выйдет. Вот я дура. Надо было раньше думать! Если бы я сразу нашла лодку!..       От таких скачков настроения голова кружилась сильнее. А может, из-за дыма свечки.       — Лодка? — ухватилась за мысль Сондра. — А сейчас можно ее найти?       Кора вздохнула:       — Можно. Но уже столько времени потеряно!..       — Так без лодки потеряем еще больше!       — Но ведь остров лекарей так далеко… Что, если пока мы плывем, Вирту станет хуже, и он в пути…       — А если не станет?       — Станет, непременно станет. Всегда так. Надеешься на что-то хорошее, только покажется, что все наладилось… опять я все порчу.       Он закрыла лицо руками и уткнулась в колени. Будь это кто угодно еще, Сондра бы тряхнула за плечи. Но Кора выглядела, как чудом склеенная фарфоровая ваза — в ее сторону лучше даже не дышать слишком напористо.       — Ну, тогда ему станет хуже здесь, на кровати. А в лодке есть шанс, что мы доплывем до лекарей. Согласны?       Кора пожала плечами. Но эти плечи немного расправились.       — Может…       — Так почему бы не попробовать? Кора, вы можете раздобыть лодку?       Кора приподняла голову, как цветок от глотка воды.       — Я… я постараюсь. Я смогу! Да. Я найду. Только, — она повернулась на Вирта, — доки очень далеко. Я едва его взвалила на кровать. Хорошо, что вы очнулись, двоих я бы точно не донесла. Но по лестницам!.. А если кто-то заметит?       — Что есть расстояние! — улыбнулась Сондра, а Кора вздрогнула и уставилась на нее. Н-да, не стоило, наверное, бросаться фразочками Вирта, пока сам Вирт лежит тут без сознания. — Кхм, я к тому, что я смогу открыть переход. В четыре руки дотащим.       — Вы опенул?       Наверное, не стоило и этим тоже бросаться.       — Тогда понятно, — не дождалась ответа Кора и снова зажевала губу. Как у нее вообще хоть что-то от них осталось? — Ладно. Тогда хорошо. Но вам же нужно будет увидеть доки, чтобы туда открыть переход. Так?       Сондра кивнула. Агата говорила, что надо представлять место, куда переносишься. Вирт так говорил. Но… Сондра еще раз оглядела комнату.       — Тогда вам нужно будет пробраться за мной, — сказала Кора, то ли неуверенно, то ли недовольно. То ли у нее по жизни тон был такой. — И никому не попасться. А то будут вопросы. И ко мне — тоже.       — Да ладно! Мне не впервой за кем-то красться. Если что, скажу, что я за вами следила, — подмигнула Сондра.       Кора вежливо улыбнулась, но глаза остались серьезными и темными. Кажется, шутку она не поняла.       — Тогда я буду вам соболезновать, Сондра. И вашим близким. Сондра, на всякий случай, посмеялась.       Кора сказала, что идти до доков не очень далеко, а оттуда можно будет открыть переход прямо в комнату. До острова лекарей плыть уже прилично. Но море спокойное, патрули не ходят — ведь праздник, День Теста, несмотря на трагедию Реммы, — а почти все инсивы сейчас заняты проблемой острова-союзника (а точнее, его исчезновением), так что никто не должен помешать. Правда, из уст Коры это превращалось в: «Сейчас в коридорах никого, но как только пойдем… Доки недалеко, но, если ближайшую лестницу перекрыли… Патрули обычно не ходят, но я не уверена… Море спокойное пока что…» У Сондры на пессимизм сил не было.       Возник вопрос, что делать с Анни. Вопрос возник только у Сондры.       — А она как? — кивнула на девочку Сондра, когда Кора уже подошла к двери.       Кора оглянулась на дочь. Анни смотрела на нее с вызовом из темного угла. Золотисто-карие глаза блестели, и непонятно, то ли от злости, то ли от обиды, а может, вообще от страха.       — Ой, — Кора куснула губу и протянула руки. — Анни, милая, ты посидишь тут одна? Я быстро, туда и обратно.       — Нет! — Анни подскочила.       — Анни, пожалуйста, это очень важно, мне нужно, чтобы ты посидела в комнате. Поиграй пока, хорошо?       — Нет, я с тобой!       — Со мной нельзя.       — Я не хочу одна! Я с тобой пойду! — она затопала к двери.       Кора закачала вытянутыми руками. Видимо, ей недоставало сил, чтобы ими замахать.       — Нет, нет, Анни, нельзя. Пожалуйста, сиди в комнате! Я скоро вернусь!       — Тогда я папу позову!       — Нет! — Кора вскрикнула и сразу залепетала, еще тише, чем прежде. — Папа сейчас очень занят, он же сказал.       — Я папе скажу, что ты меня одну оставила, а сама пошла с крысой гулять! Вот ведь маленькая стерва. Сондра бы обязательно показала ей язык, если бы не Кора.       Они снова заладили свою любимую игру в «пожалуйста-нет», причем Анни явно выигрывала.       — А вот что, — Сондра присела, — мы же тебя не просто так оставим.       Организм такой жест доброй воли не оценил, и она плюхнулась на пол. Анни захихикала. Контакт есть, а Сондре так даже лучше.       — Ты же будешь охранять вот его, — она указала на Вирта.       Анни, широко раскрыв глаза, уставилась на кровать.       — Крысу? — она ахнула и так, ахая, заулыбалась. — Охранять!       — Ага. Внимательно следи! Если он откроет глаза…       — Я его зарежу! — Анни аж подпрыгнула.       — А? Ага, да, — Сондра закивала, а сама подняла глаза на Кору и шепотом спросила. — У нее же тут нет ничего острого?       Кора нервно усмехнулась и затеребила рукава.       — Я-я убрала все оружие. Но, возможно, у нее где-то завалялась ложка…       — Я глаза ему выково…коворю!       Сондра поднялась (организм это оценил еще меньше).       — Не, глаза не надо! Ты его это… под стражу возьми! Он же преступник, его потом судить будут. Взрослые! По закону ведь так.       Анни задумалась. В ее светлой голове боролись закон и желание выковырять кому-нибудь глаза.       — По закону так, — согласилась Анни и снова просияла. — Его папа будет судить! А потом он ему глотку перережет, крысе! Папа у меня вон какой, он легко перережет! Я ему скажу…       — Не надо отвлекать папу, — вступила Кора. Руки у нее немного подрагивали. — Папа занят, ты помнишь?       — Тем более, крыса еще не проснулась, — добавила Сондра и подтолкнула Кору к двери. Та отъезжала назад, как полярный магнит, без прикосновений, но с напором. — Как проснется, так надо будет под стражу взять. А пока — просто охраняй. Лады?       Анни закивала, вскарабкалась на кровать и плюхнулась на Вирту на живот. Ее глаза приклеились к его лицу, девочка застыла. Да уж, видать, Вирта и правда сильно приложило, раз он от такого взгляда даже не дернулся. Оставалось надеяться, что он так и останется лежать. Сондра желала другу скорейшего выздоровления, но где-то в комнате все еще могла быть ложка…       Кору пришлось выталкивать в коридор. Только когда дверь закрылась, она вдохнула, отцепила взгляд от дочери — или от Вирта — и огляделась. Как будто это она тут в первый раз, а не Сондра! Коридор оказался таким же темным, как комната без света. Кое-как Сондра разглядела на стенах черные кованые вензеля, похожие на подсвечники — но без свечей. А, и еще пол был мягкий. Ну, не сам пол, ковер на нем.       — Пойдем? — шепнула Сондра.       Кора вздрогнула и кивнула.       — А, да. Пойдем. Тут недалеко. Только идите чуть позади, хорошо? Никого не должно быть, но если…       Сондра показала окей, но подумала, что, возможно, Кора не знает, что такое «окей», либо не разглядит в темноте, либо и то, и другое, так что добавила вслух:       — Я поняла.       И они пошли по коридору в темноту, Кора впереди, Сондра — шагах в десяти от нее.       Следовать за Корой оказалось легко, помогал огонек амулета. Сондра даже успевала ощупывать стены. На удивление, теплые. В отличие от каменных стен Реммы, похожих на обтесанные своды пещеры, тут стены были облицованы… деревом, кажется. Или фанерой. Каким-то достаточно теплым материалом. Но Сондру все равно знобило. Может, сквозняк? Или… она пощупала и свою одежду. Ну конечно, Керш, чего ты ожидала? Выйти сухой из воды?       Пальцы на что-то наткнулись, и Сондра сжала карман. Что-то маленькое, круглое и твердое. Доставать смысла не было — все равно не разглядит. Но это же карман Сондры. Значит, это она туда положила «что-то». А значит, должна помнить, как она это клала. Но вместо этого Сондра вспомнила про остальные вещи. Она же оставила рюкзак на Ремме. Эх, не видать его теперь!..       Как и всей Реммы. Как и всех, кто был на Ремме в тот момент. Как и…       Она тряхнула головой (мокрый хвостик хлестнул по щекам). Не о том ты думаешь, Керш! Вот доберешься до острова лекарей, Вирта растолкаешь — будешь тогда думать, что Мор натворил. И о Полли подумаешь, и о шантаже, и о нападении инсивов на Ремму, и о его тупом плане, и об оправданиях, и о ноже в его руке, и о голубых глазах, заполняющих голову, ярких, пронзительных, как они сверкали при свете звезд, при свете лампочек… и как жутко выглядели на чужом лице. Не о том думаешь, Керш, не о том.       Надо сосредоточиться на настоящем моменте. Сондра кивнула сама себе и чуть не навернулась на лестнице — Кора повела ее куда-то вниз. По инсивской лестнице. В инсивской цитадели. Ага, вот на этом сосредоточься. Что вот ты об Инсиве знаешь? Сондра переворошила память. Союзник Реммы — это раз. Военный остров — это два. Пытался завоевать Ремму — это четыре. Мор был против и затопил Ремму, чтобы не дать тому случиться — это… Арх!       Сондра снова затрясла головой. Ладно. Это все неважно. Она никогда тут не была, никогда не видела на картинах или на фото. Как бы она открыла переход в место, где никогда не была? Такое разве возможно? Уж скорее бы Вирт, он ведь отсюда родом… Но нет, Сондра точно помнила, что именно она тянулась к ручке, именно она «открывала» оторванную дверь, именно она представляла… представляла…       Она врезалась во что-то мягкое, и что-то мягкое пискнуло. Сондра извинилась, что что-то пискнуло снова. Около секунды потребовалось, чтобы разглядеть в «чем-то» Кору. Она стояла к Сондре лицом и растерянно махала руками, а глаза бегали вокруг, такие же нервные, как все тело. Кора не говорила ни слова, только высоко мычала через плотно сомкнутые губы. Сондра замерла.       Еще секунда ушла на то, чтобы расслышать грузные шаги.       Ноги бросились наутек. Сондра шмыгнула за ближайший поворот и замерла в тени. Тело просилось бежать дальше. Но тело забыло, что Сондра скорее заблудится в темных коридорах, а еще что оно полчаса назад валялось мешком с намокшим рисом.       Шаги приближались. Они били по полу так, что даже через ковер чувствовалась дрожь. Будто скала сошла с места и теперь заколачивала собой арматуры в застывший бетон. Звук приближался. Сондра прижалась к стене и высунула нос.       Кора крутилась на месте и не знала, куда себя деть. Она успела одернуть платье, поджать, опустить, снова поджать руки, пригнуть колени, податься к одной стене, к другой, закрыть лицо руками, сжаться, разжаться, обежать коридор глазами, снова сжаться — и все это за промежуток между шагами. Оранжевый огонек крутился, как сирена. Ноги снова начало печь.       Кора повернулась спиной, и свет ее амулета выхватил огромную темную фигуру. Она возникла из ниоткуда, сгустилась из мрака и наверняка осталась бы бесформенной тьмой, если бы на нее не попал свет. Кора, закрутившись, уткнулась прямо в эту тень.       У Сондры застыла кровь в жилах. Кора застыла тоже. Темная фигура посмотрела на нее сверху вниз и положила огромные руки на хрупкие плечи.