АРВИ

Виктор шагал из школы, легкий ветерок играл в его волосах. В душе горел маленький огонек радости: его и Варю позвали сегодня на чью-то квартиру. Не бухать, нет – просто посидеть, поболтать. Казалось, жизнь потихоньку налаживается. Тот вечный похуизм, броня отчаяния, понемногу отступал, заменяясь осторожной надеждой и привычными заботами старшеклассника. Даже птицы сегодня пели как-то громче и звонче. Решив продлить приятное ощущение, Виктор свернул в парк. Тени деревьев, запах нагретой солнцем листвы, тишина после школьного гвалта – здесь было красиво и спокойно. Он шел, почти насвистывая, когда краем глаза заметил движение у скамейки впереди. Парень. Сидел, склонившись, и вокруг него... копошились тени. Виктор пригляделся. Коты. И собаки. Несколько бездомных животных теснились у ног парня на скамейке, мяукали, терлись мордами о его джинсы. Тот что-то держал в руке, протягивал, и звери осторожно, но жадно брали угощение прямо с ладони. Солнечный луч выхватывал черные волосы парня, склоненную шею. Картина была до странности... мирной. Милой даже. «Надо же, – мелькнула у Виктора спонтанная мысль, – все сам купил?» Беззлобное любопытство пересилило осторожность. Он крикнул, не особо задумываясь: – Эй! Сам все для них припас? Парень на скамейке вздрогнул всем телом. Плечи напряглись. Он замер на секунду, словно слушая эхо этого голоса, а потом медленно, очень медленно повернулся. *Артем.* Виктору показалось, что земля ушла из-под ног. Весь воздух выхватило из легких. Радость, птицы, солнце – все померкло, сменившись ледяной волной. По спине пробежали знакомые, ненавистные мурашки. *Он. Опять он. Везде. Даже здесь.* Виктор застыл, как вкопанный, осознавая, что на этот раз он первый нарвался. Их взгляды скрестились. Артем смотрел на него не так, как обычно. Ни привычной злобы, ни презрительной усмешки, ни даже холодного расчета. Его глаза были огромными, потерянными, пустыми и... смиренными? Какими-то неестественно открытыми и беззащитными. Виктору стало не по себе. В голове Виктора закипел хаос мыслей: Что он тут делает? Гладит... бродячих животных? Этот псих? Может, он их тут травит? Или просто ебанутый, сам как бездомный пес, непонятно что у него в голове творится... Он не успел ничего сказать, не успел даже двинуться с места. Артем вдруг открыл рот. Голос его был тихим, хрипловатым, но слышным в парковой тишине, и в нем звучало такое отчаяние, что Виктор невольно напрягся еще больше. – Прости... – прошептал Артем, глядя прямо на Виктора. Нежно? Или просто сломанно? Но точно не так, как он говорил когда-либо раньше. Сердце Виктора сжалось в комок, а потом бешено заколотилось где-то в горле. *Прости?* Это слово, сказанное *им*, звучало как абсурд, как издевка... но в голосе Артема не было издевки. Была только боль и какая-то обреченность. Виктор стоял, парализованный непониманием. Его мир, где Артем был однозначным злом, дал трещину. Артем, видя его ступоре, сжал кулаки. Кот у его ног настороженно отпрыгнул. – Я знаю... – голос Артема сорвался, стал громче, резче, но все таким же надтреснутым, – знаю, что меня нельзя просить! – Он почти крикнул это, словно выплевывая боль. – Просто... просто хотел это сказать. Вот и все. Он резко встал со скамейки, смахнув с колен крошки. Животные разбежались в стороны. Артем не смотрел больше на Виктора. Он отвернулся и зашагал прочь быстрым, неровным шагом, оставив Виктора одного посреди солнечного парка с одним словом, висящим в воздухе тяжелым, непонятным грузом. *Прости.*