АРВИ

Глава 18. Игра в Расплату. Днем ранее, до проникания Артема в дом Виктора. Словно торнадо,после парка, после их встречи, Артем влетел в холл своего особняка. Гулкий треск дорогого паркета под кроссовками был лишь прелюдией. Он мчался по лестнице, и каждый удар его кулака о штукатурку стен второго этажа отдавался глухим эхом в пустых коридорах. *Бам. Бам. Бам.* Осколки гипса сыпались на ковер. Охрана внизу лишь переглянулась. Денисыч тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Привыкли. Бешеная энергия хозяина после встречи в парке требовала выхода – в ярости, в боли, в разрушении. Спальня встретила его холодом и бархатной тишиной, контрастирующей с бурей внутри. И там, на смятой черной шелковой простыне, как символ его двойной жизни, валялась она. Балаклава. Черная, бесформенная, но несущая в себе всю мощь его тайного «я». Артем схватил ее. Грубая ткань впилась в пальцы. «Этой ночью...» – мысль пронеслась, острая и режущая. «...или я его увижу, почувствую этот взгляд без ненависти... или спущусь в подвал и сломаю кому-нибудь позвоночник.» Он подошел к огромному зеркалу в полный рост. Не глядя на свое бледное, искаженное внутренней бурей лицо, он натянул балаклаву. Ткань плотно облегла голову, скрыв все, кроме глаз – двух узких прорезей, за которыми горел огонь одержимости. Он смотрел на отражение: черный силуэт с заячьими ушами – символ власти и тайны. Но в этих глазах, в глубине этих прорезей, светилось что-то другое. Отчаяние? Безнадежность? «Что ты творишь, Артем?»– хриплый шепот сорвался с его губ, приглушенный тканью. «Что ты творишь...?» Вопрос повис в воздухе, не требуя ответа. Ответом было бешеное биение сердца под одеждой. Данные были у него через десять минут. Холодный, как лезвие, разговор с Денисычем: «Найди, где живет Виктор. Всё. Адрес, расписание. Для личного дела. Срочно». В голосе Денисыча не дрогнул ни мускул, лишь легкий кивок. Он знал цену «личным делам» хозяина. Двое теней в черном – Костя и Сашка – растворились в ночи на дорогой машине. Звонок разорвал тишину комнаты Артема, где он метался, как зверь в клетке. «Он ушел. С девчонкой. В гости». Голос Кости был безэмоционален. – Хорошо, – Артем выдохнул, напряжение чуть спало. – Мы с Денисычем будем через минут пять. Убирайтесь. Бесшумно. Пробираясь через все выступы на доме, Артем залез в окно. Волна запаха Виктора – духов , какой-то простой туалетной воды и бумаги – ударила в лицо. Маленькая комната. Кровать. Стол с книгами и ноутбуком. Скромно. Чисто. Артем замер, вдруг ощутив себя варваром, ворвавшимся в храм. Он не сел на кровать. Не прикоснулся к вещам. Он опустился на пол в угол, спиной к прохладной стене, поджав колени. Сидел в темноте, втиснутый между шкафом и дверью. Ждал. Как сторожевой пес, верный до безумия. Как голодный зверь, затаившийся в засаде и ненавидящий себя за эту слабость. Время текло медленно, капая в тишине секундами. Каждый шорох за окном, каждый скрип дома заставлял сердце бешено колотиться. *Он идет. Сейчас он войдет...* Утро. Комната Виктора после неожиданной встречи в его комнате. Виктор провалялся в кровати, измученный бессонницей. Глаза слипались, но мозг, перегруженный адреналином и неразрешимыми вопросами, отказывался отключаться. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь шторы, казались назойливыми прожекторами. Чувство было необъяснимым, но неотступным: за ним следят. Из-за двери. Из угла комнаты. Из-под кровати. Этот черный силуэт в балаклаве витал в пространстве, незримый, но ощутимый, как холодок на спине. Вопросы крутились в голове, как бешеные осы, жаля и не давая покоя: «Почему Я?» – самый главный вопрос, самый болезненный. «Он же...гей?» – мысль вызывала смутное чувство стыда и непонимания. Но тут же накатывала волна отрицания. Кто под маской? Лицо скрывала ткань, голос – молчание. Как он нашел дом? Страх сменился холодной дрожью. И самое главное... что его зацепило? Что во мне такого? Единственное, что всплывало – та тусовка. Игра в бутылочку. Его нога на ноге Зайчика. Его растерянный взгляд. Но этого же мало! Мало для... для всего этого. Для ночного вторжения. Для того взгляда. Для тех прикосновений... Школа. День Вечеринки. Виктор залпом осушил банку энергетика. Липкая сладость смешалась с горечью кофеина и комом тревоги в горле. Он чувствовал себя разбитым, вывернутым наизнанку. В школе он шел по коридору, как лунатик, не замечая ничего вокруг. – ВИТАСИК! ВИТЬКААА! ОГОНЬ! Его чуть не сбила с ног Варя, влетевшая как ураган. Ее глаза сияли, как два уголька, щеки горели румянцем. Она схватила его за руки и запрыгала на месте. – Что? – Виктор попытался улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса. Мышцы лица словно окаменели. – Зайчик! – выпалила Варя, не переводя дух. – Туса! Огромный особняк арендовали! как дворец! И ПРЕДСТАВЬ – РЯДОМ С ТВОИМ ДОМОМ! БУКВАЛЬНО ПАРУ УЛИЦ! Удар. Точный и неожиданный. Рядом с его домом... Мысль пронеслась молнией: «Чтобы мне было удобно? Чтобы я не испугался далекой дороги? Хитро... Понял тебя, Зайчик». Виктор криво усмехнулся, зевнул, прикрывая рот ладонью, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. – Вы с пацанами... пойдете? – спросил он, и в его голосе прозвучала не вопросительная интонация, а констатация факта. Он уже знал. Чувствовал невидимые нити, которые Зайчик раскинул и теперь натягивал, притягивая его к себе. – КОНЕЧНО ИДЕМ! – Варя ткнула пальцем ему в грудь, ее глаза сверкали азартом. – И ТЫ ИДЕШЬ! БЕЗ ВАРИАНТОВ! ЭТО ЖЕ ЗАЙЧИК! ЭТО ЛЕГЕНДА! Она уверенно схватила его под руку и потащила на урок, болтая без умолку о грядущем безумии. Виктор шел, словно на казнь. Внутри него бушевал настоящий ад. Ледяные щупальца страха сковывали грудь, сплетаясь с липким, постыдным возбуждением, которое вспыхивало при каждом воспоминании о вчерашней ночи. А над всем этим царило неутолимое, опасное любопытство. Он жаждал снова увидеть черную маску. Жаждал того темного, запретного экстаза, того ощущения потери контроля и жара. Особняк Артема. Подвал. 17:00. Глухой, звериный рев толпы бился о бетонные стены подвала. Воздух был густым, пропитанным запахом пота, крови, дешевого табака и адреналина. В центре импровизированной клетки из цепей два полуголых тела сшиблись в яростной схватке. Звонко хлопнул удар по лицу. Артем восседал на своем «троне» – массивном кожаном кресле, возвышавшемся на небольшом подиуме у дальней стены. Его пальцы нервно барабанили по потрескавшейся коже подлокотников. Он смотрел на бой, но не видел его. Образы плыли перед глазами: темнота комнаты Виктора... его теплые пальцы, когда он водил рукой под маской... полуоткрытые губы, которых он не смел коснуться... В ушах стоял не рев толпы, а тяжелое, прерывистое дыхание Виктора. На ринге один из бойцов упал, сбитый с ног мощным ударом в челюсть. Толпа взревела. Победитель, задыхаясь, поднял руки. Артем механически кивнул стоявшему рядом Денисычу. Тот швырнул в клетку толстую пачку купюр. Победитель схватил деньги, даже не взглянув на сумму. Артем махнул рукой – следующие. Его мысли были далеко. Ярик? Андрей?Имена всплыли на миг и тут же исчезли, как пузыри в болоте. Номера заблокированы. Надоели. Мешали. Ему нужно было только Одно. Только Он. Виктор. Его присутствие. Его взгляд без ненависти. Его... реакция. Время тянулось невыносимо медленно, словно густая смола. Каждая минута до вечеринки была пыткой. Особняк для тусы. Вечер. 19:00. Особняк сиял, как новогодняя елка, в лучах мощных прожекторов. Мраморные драконы фонтанов извергали струи воды, окрашенной в ядовито-синий свет. У ворот кипело море людей. Гул голосов, перекрывающий грохочущую из открытых окон музыку, пьяные крики, смачные звуки драк и звон разбитого стекла сливались между собой. По клумбам, мимо дорогих статуй, текли реки дешевого пива и водки. Прямо на газоне расставленны столики – пиршество саморазрушения: зеркальца с аккуратными дорожками белого порошка, разрозненные таблетки всех цветов радуги – розовые, голубые, зеленые, – пустые шприцы, пластиковые бутылки с непонятной жидкостью. Воздух был тяжелым, густым, пропитанным запахом алкоголя, марихуаны, дешевого парфюма, пота и чего-то химически-сладкого – дешевого экстази и дорогой, неминуемой беды. Виктор шел в самом центре своей небольшой компании. Друзья галдели, восхищались размахом, тыкали пальцами в драконов, смеялись над пьяными потасовками. Виктор чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Ком в горле сжимался так сильно, что дышать было трудно. Ноги стали ватными, каждый шаг давался с усилием. Он жался к Роме, как перепуганный ребенок, одновременно отчаянно желая и панически боясь увидеть в толпе черную балаклаву. Новое, незнакомое чувство – стыдливое, щемящее, заставляющее сердце биться чаще – пульсировало где-то под душой. «Почему я краснею?»– думал он с досадой. «Каждый раз, как вспомню... его руки... его дыхание... этот стон... Как последний идиот!» Он натянул капюшон худи глубже на лицо. Проходя мимо каменнолицых охранников, стоящих стеной у входа и вдоль главного холла (их холодные, оценивающие взгляды скользнули по Виктору, заставив его съежиться), компания протиснулась в огромную гостиную. Здесь было чуть тише. Музыка доносилась приглушенно, больше чувствовался гул голосов из других залов. Мягкие диваны, низкие столики, книжные полки – островок мнимого уюта посреди хаоса. Уютная ловушка. И он уже ждал. Сидел в глубоком кресле, откинувшись назад, поправляя одно из ушек балаклавы. Зайчик. Он сидел, как паук в самом центре своей паутины, абсолютно неподвижный, излучая спокойствие и власть. Он знал. Знал их маршрут. Знал, что эта компашка, захочет найти тихий уголок, чтобы поговорить, выпить, перевести дух. Виктор увидел его силуэт мгновенно, как только переступил порог. И почувствовал, как тот невидимый взгляд сквозь прорези маски буквально просверливает его насквозь, сканируя каждый микродвижек, читая каждую мысль. «Он знает, куда я пойду. Где остановлюсь. Что почувствую». – ЗАЙЧИК! УРА! – завизжала Варя первой и бросилась к креслу, увлекая за собой остальных. Они окружили Зайчика плотным кольцом, заслонив Виктора, который замер у двери. Он стоял, невольно прикусив нижнюю губу до боли, ощущая, как ожидание сковывает все тело, стягивает кожу на лице. Его ладони вспотели. – ЗАЙЧИК, тебе понравилось играть с нами в прошлый раз? – Варя хихикала, вертясь перед креслом, пытаясь поймать его взгляд. – Мы же крутые, да? Зайчик медленно кивнул, его движение было скорее формальным, рассеянным. Но его настоящий взгляд, неотрывный и тяжелый, был прикован поверх голов Вари и Ромы – к Виктору. Он поднял руку и подозвал едва заметным движением ближайшего охранника. Наклонился. Шепот под маской был тихим, но охранник кивнул почти незаметно. Он развернулся к гостям, его лицо было каменным. – Садитесь, – его голос был ровным, не терпящим возражений. – Все. За стол. Началась неловкая возня. Двое охранников грубо, но эффективно рассаживали ребят: Антона – туда, Варю – сюда, Рому – подальше. Особое указание было исполнено безупречно: Виктора в синем худи посадили прямо напротив Зайчика. Лицом к лицу. Чтобы тот мог видеть его глаза. Видеть каждую эмоцию. Зайчик снова наклонился к охраннику, что-то прошептал. Тот кивнул и растворился в толпе гостей, проходивших через гостиную. Через минуту он вернулся. В его руке был небольшой, ничем не примечательный пакетик. Но содержимое говорило само за себя. Рома, вечный искатель новых ощущений, аж подпрыгнул на стуле, его глаза округлились: – БЛЯЯЯ! – он прошептал-прокричал. – ЭКСТАЗИ?! ЭТО ЖЕ ЭКСТАЗИ! РЕБЯТ, СМОТРИТЕ, БЛЯ! НАСТОЯЩИЙ! Антон, сидевший рядом, побледнел. Он резко толкнул Рому в бок, шипя сквозь зубы: – Тихо! Слышишь? Сейчас дадут, сиди смирно! Охранник, не обращая внимания на перешептывания, ровным, бесстрастным голосом объявил, высыпая на низкий столик перед диваном горсть разноцветных таблеток, похожих на леденцы: – Зайчик приказал. Всем попробовать. Без исключений. Для настроения. Его взгляд скользнул по каждому лицу, останавливаясь на долю секунды дольше на Викторе. Виктор почувствовал, как все взгляды компании, полные азарта, страха и любопытства, устремились на него. Он поднял глаза. Встретился взглядом с двумя узкими прорезями в черной маске напротив. Что это было в том взгляде? Приказ? Ожидание? Мольба? Что-то необъяснимое заставило его руку медленно, почти против воли, протянуться к столу. Его пальцы дрожали, когда он взял маленькую розовую таблетку. Он положил ее на язык. Горьковатый привкус мгновенно разлился по рту. Он сглотнул. Как и все вокруг – Варя с восторженным вздохом, Антон с гримасой, Рома с жадностью. Шепотки за столом были полны нервного возбуждения: – Ничего страшного, один раз... – Говорят, кайф нереальный... – За что нам такое счастье, блин? Зайчик – легенда! Особняк. Гостиная. Полчаса спустя. Артем оставался неподвижной статуей в своем кресле. Трезвый. Сосредоточенный. Холодный расчет леденил его изнутри, приглушая безумие страсти. Наркотик был ключом. Идеальным ключом. Ключом к их раскрепощению. К снижению порога страха и стыда. К тому, чтобы стереть границы. Ключом к тому, чтобы снова остаться с Виктором наедине. Посмотреть в эти глаза без ненависти, без страха. Прикоснуться... Его план работал безупречно. Он наблюдал, как таблетки делают свое дело. Через полчаса компания явно «поплыла». Улыбки стали шире, но как-то пластиково, не дотягивая до глаз. Глаза блестели, но взгляд был стеклянным, расфокусированным. Движения замедлились, стали плавными, чуть неловкими. Антон расстегнул воротник рубашки, Варя бесцельно перебирала прядь волос, улыбаясь в никуда. Рома что-то бормотал себе под нос, покачивая головой в такт несуществующей музыке. Воздух наполнился их учащенным дыханием и нервным смешком. И тут Варя вдруг вскочила. Ее движения были резкими, чуть деревянными, но глаза горели искусственным огнем экстази. – А ДАВАЙТЕ... – она громко крикнула, перекрывая гул, – ДАВАЙТЕ В ИГРУ СЫГРАЕМ! НА РАЗДЕВАНИЕ! БУДЕТ ОГОНЬ, РЕБЯТ! ВЕСЕЛО БУДЕТ! Под маской Артем улыбнулся. Широко. Жестоко. Триумфально. Его пальцы сжали подлокотники кресла. *Ну что ж...мысль пронеслась, холодная и четкая. Поехали.*