Потерянное эхо

      Превращение Тидесбалы из юлчы в молоденькую деймарскую студентку оказалось весьма непростым делом. Одежда Рубидии не слишком высокой, но фигуристой девушке была чересчур длинна, широка в плечах и узка в бёдрах. А небрежный вид и вещи явно с чужого плеча загубили бы их затею раньше, чем юлчы успела бы что-то узнать. Мало кто ожидает, что прелестная модница окажется опасным и умным противником, и потому отказываться от столь удачной маскировки Рубидии не хотелось, но ведь образ должен быть убедительным! Ни одна девушка, которая действительно следит за своей внешностью, не позволит себе выглядеть столь неопрятно! Да и гардероб майстерин Гаусс был слишком строгим для юной кокетки, и после часа безуспешных поисков Тидесбала устало предложила:       – Майстерин, давайте всё-таки юбку я всё-таки куплю сама. Обещаю, я не буду надевать под неё шаровары, буду носить как настоящая деймарка. И блузу найду себе правильную, не нашу кульмек… Из вашей одежды я могу одолжить разве что пиджак и шарф к нему, ну, может быть, ещё шляпку, остальное совсем не подходит.       – И обувь нормальную, туфли, можно даже на каблуке или без него, как вам будет удобней. Главное, чтобы на ногах у вас были не… – Рубидия замешкалась, не вполне понимая, как назвать лёгкие расшитые сапожки Тидесбалы.       – Не ичиги, – подсказала юлчы, – Я знаю, что носят ваши девушки… хотя вы вот любите сапоги, майстерин, но ведь вы не модница вовсе. А я найду всё, что нужно. Можете не волноваться, мне это вполне по карману. Завтра вечером я приду и увидите…       – Ут-Кызы, если вы сумеете перевоплотиться в деймарку и не выдать себя, то лучше сразу ищите Вольфсвег с Акселом, а не меня. У нас слишком мало времени, лучше потратить его на что-то полезное.       Тидесбала согласно кивнула, и волнистые пряди непривычно тихо рассыпались по её плечам. Рубидия помогла ей сложить и упаковать тёмно-серый пиджак и серый клетчатый шарф с черной шляпкой. Необычайно молчаливая юлчы даже не щебетала во время сборов, может, обдумывала будущий маскировочный наряд и план его добычи, а может, переживала из-за необходимости полностью расстаться с привычным одеянием и обережной вышивкой на нём – майстерин не раз замечала еле видимые нити эфира, текущие через вышитые или резные орнаменты юлчы.       Да, им обеим бы не помешали зачарованные гипнотические узоры, которые странствующий народ изображает на предметах обихода. Но очаровательные легкомысленные деймарки, равно как и пожилые деймарские майстерин носят совсем другие вещи. А ведь наряд это не единственная важная часть в маскировке, нужно ещё подумать насчёт макияжа, не слишком яркого и при этом заметного. А для этого нужны дефицитные ныне средства.       – Ут-Кызы, у вас есть косметика?       – Косметика… – задумалась Тидесбала, явно пытаясь сообразить, о чем говорит майстерин, а затем качнула головой: – А краска для лица… Нет, у меня такого нет, юлчылар не красятся.       – Тогда вам придётся одолжить тушь, румяна и помаду у меня, тон должен вам подойти, мы с вами обе холоднолицые… только наносить вам их придётся гуще, чем мне.       Юлчы замешкалась, то ли удивлённая, то ли озадаченная подобным заявлерием, а затем осторожно кивнула: – Хорошо, майстерин, я справлюсь.       Согласиться-то она согласилась, но на свёрток с косметикой косилась как на ядовитую змею. Майстерин, когда ухитрялась поймать её взгляд, чувствовала себя прямо-таки охотницей на всяких опасных тварей, раз уж ей удаётся ладить с таким чудовищем. Но от помощи Рубидии в обучении макияжу юлчы наотрез отказалась.       – Тому, что умеет одна женщина, всегда способна научиться и другая, – самонадеянно заявила Тидесбала, надевая свои ичиги, покрытые серебристо-серо-зелёно-фиолетовой вышивкой.       Впрочем, за несколько лет работы с Тидесбалой Рубидия не раз успела убедиться, что юлчы крайне неохотно принимает чужую помощь во всём, что не имеет отношения к научной работе. Да и в исследованиях и анализе результатов, по правде говоря, девушка обращалась за советом лишь в ситуации крайнего отчаяния, когда все самостоятельные попытки решить проблему не увенчались успехом, и делала это с упорством, достойным лучшего применения. В целеустремлённости Тидесбалы Рубидия ничуть не сомневалась с той самой лекции, на которой юлчы так старалась обратить на себя внимание майстерин и зарекомендовать себя с лучшей стороны, а потом сама подошла и сразу же попросилась к ней не только на курсовую работу, а сразу в лисентиары. Тогда Рубидия согласилась взять юлчы только на курсовую, но за полгода Ут-Кызы как будто стала неотъемлемой частью её лаборатории. И всё же работать с юлчы было непросто из-за её временами чрезмерного энтузиазма и нежелания вовремя отказываться от ошибочного или нерационального пути. Рубидии не всегда удавалось найти общий язык с деятельной и увлекающейся лисентирин, а та не всегда с должным вниманием относилась к словам научной руководительницы, скорее всего, считая, что и сама понимает, что ей следует делать. Тидесбала жила своими экспериментами, собирала необычайно изящные, хоть и нестабильные эфирные конструкции на украшениях, с удивительным искусством работала с тончайшими дефектами, за которые цеплялись потоки и вихри эфира – наверное, Ут-Кызы обучалась у одной из юлчыларских мастериц-обережниц. Вот только одним энтузиазмом, талантом и необычными результатами невозможно удовлетворить аттестационную комиссию, и Рубидия не раз говорила об этом лисентирин, та вновь и вновь обещала привести свои результаты к виду, который устроил бы почтенных майстеров и майстерин. Но ничего не менялось до тех пор, пока не вышли все сроки подготовки к защите, и Рубидии не пришлось с тяжёлым сердцем писать, что она не допускает Ут-Кызы Тидесбалу до защиты из-за отсутствия работы по теме диссертации…       – Майстерин, я сообщу вам, как только смогу встретиться и побеседовать с госпожой Вольфсвег или её любовником. Обещаю, вы обо всём узнаете! – Звонкий голос юлчы вернул Рубидию в настоящее, где она написала рекомендации для Тидесбалы и собиралась приложить все усилия для того, чтобы исправить совершённую несправедливость.       – Ут-Кызы, будьте, пожалуйста, осторожней, – попросила её алая майстерин. Кто знает, во что они ввязались в тот момент, когда вызвали эфирное эхо и стали в него вслушиваться? История мутная даже на первый взгляд, и лишь Творцу известно, какие планы на самом деле вынашивает парочка недобитых монархистов и с какими тёмными личностями водит знакомства Аксел.       – Не волнуйтесь, майстерин, всё будет хорошо. Вот увидите, я не подведу. – После сборов вещей для маскировки Тидесбала вновь повеселела, пусть и не светилась пока обычным для себя энтузиазмом. И всё же Рубидия понимала: просить юлчы об осмотрительности бессмысленно, любопытство и азарт всё равно одержат над ней верх. Но алой майстерин отчаянно хотелось верить, что хотя бы удача будет на стороне Тидесбалы.       Никаких эфирных аномалий, кроме нерассеивающихся потоков, которые связывают разделённые двойниковые кристаллы – загадочный кулон Красного барона никак не давал Рубидии покоя. Сразу после ухода своей бывшей-будущей лисентирин майстерин Гаусс смогла вновь заняться кулоном. Прежде, чем вызывать эхо, следовало убедиться, что в кулоне нет ничего, что можно было бы случайно повредить – нарушить тонкую структуру материала или сбить переплетение эфирных потоков. Но обнаружить так ничего и не удалось. И камень, и его оплётка не сохранили даже следов раннего зачарования или неудачных попыток сделать из украшения артефакт. Кулон был девственно чист, и оставалось лишь рискнуть, привычно поместив его под фотовспышку, вызвать искровой разряд и зажмуриться. Выждав положенные пару секунд, майстерин открыла глаза и обратилась в слух, одновременно силясь разглядеть что-то в мелькании образов на экране кинескопа.       Лица, множество лиц, знакомых и не очень – Тригг, Эрсин, Лотар, снова Эрсин… подождите, две версии Эрсина из разных времён наложились друг на друга так, будто один опёрся на плечо другого?! Голоса, множество голосов, из гула которых можно изредка вычленить отдельные слова и фразы. “Не смей, ты не можешь…” – с характерным сильтским акцентом Эрсина, пытающегося показать возмущение, но опять путающегося в интонации. Звенящий живой голос, чуть мягче и выразительнее, но с тем же узнаваемым акцентом – “Пусть будет у тебя… самая ценная… смотри, они были вместе, как и мы… здорово придумано, а?”       Сквозь дымку смазанных изображений Рубидии почудился образ кулона Мейтнера в аккуратной и почти изящной руке – красивой, слишком крепкой для женщины и чересчур тонкой для мужчины. Почти как у Эрсина, по крайней мере, похоже на руки Эрсина в далёкой молодости. Рукав не разглядеть, но он, кажется, форменный… Мелькают другие руки в привычных перчатках – это уже мастер-артефактор. Или мастерица… Неизвестный готовил оправу и вставлял камень, но майстерин Гаусс процесс создания украшения был не так уж интересен. Гораздо больше её интриговало то, что кулон Мейтнера получил эфирный сигнал от самого себя. Невозможно и даже глупо, а зеркала поблизости не было. Либо… Да, это единственный вариант!       “Они двойники… были вместе.. как мы…” Только ли о кристаллах шла речь? Рассмотреть подробнее кадры и понять, что на них происходит, при текущем качестве изображения было почти невозможно. Но зачем кому-то два абсолютно одинаковых кулона с дешёвым хрусталём? Даже херкимерские кристаллы высокой чистоты не так уж дороги, но равные двойники! Весь интерес к камню заключался именно в двойниках.       “Вместе… как мы… их двое, они связаны, как и мы.”       Были бы кулоны артефактами, использующими свойства двойников, Рубидия поняла бы интерес Мейтнера к ним, исследовала функции и возможности. Но сейчас она зашла в тупик. Кристаллы-двойники в парных кулонах, один из которых побывал в руке молодого Илаи, а второй оказался у Красного Барона, при том, что эти двое друг друга сильно недолюбливали в юности. Звонкий молодой голос, который Рубидия точно никогда раньше не слышала, не мог принадлежать Эрсину хотя бы из-за своей выразительности, в которой не было некоторой неестественности, которая чудилась в голосе Илаи каждый раз, когда он пытался правильно показывать эмоции. Другу с самой юности было сложно выражать свои чувства, особенно одновременно и мимикой, и жестами, и интонациями. С чем-то одним он ещё худо-бедно справлялся, но всё вместе получалось плохо, и со временем Эрсин смирился со своим недостатком. Он перестал притворяться и из-за безэмоциональности заслужил репутацию очень человека строгого и невозмутимого, временами даже холодного.       Но тогда кому принадлежал тот голос? Что за аномалия с несколькими Эрсинами? Кулоны-близнецы, кристаллы-двойники, Мейтнер, незнакомые лица и голоса… Как из них вычленить что-то одно и разобраться? Рубидия вздохнула и выключила прибор. Можно было бы вновь и вновь вызывать эхо, но без разделения по времени ничего определённого ей узнать не удастся. Необходимо добавить переменную времени, связать её с сохранением эха, вот только одному Творцу ведомо, возможно ли это.       Если вызвать эфирное эхо только определённых событий невозможно, то все тайны кулона-двойника так и останутся неразгаданными. Но ведь это не обычная безделушка, не зря же Тригг Мейтнер с такой злостью его швырнула в предполагаемую разлучницу. Рубидия не сомневалась, что эхо, запечатлённое в украшении, может поведать много интересного, и в безумной круговерти образов скрывается чрезвычайно важная часть головоломки, в которую сложилась ситуация с обвинением Илаи, заговором против Республики, кулоном Мейтнера и обрывками потерянного прошлого. Нужна какая-то привязка ко времени, чтобы приблизиться к разгадке хоть на шаг.       Несмотря на все усилия алой майстерин, вывести закон, который позволил бы добавить в уравнения эфирного резонанса переменную времени, никак не удавалось. Связь между амплитудой эфирных колебаний, возрастом сохранённого объектом эха и какой-либо ещё переменной, изменить которую было под силу Рубидии, никак не находилась. А ведь она не могла тратить всё свое время исключительно на эхо, у неё были лекции и семинары, да и студенты жаждали её внимания. Хорошо хоть до экзаменов ещё далеко, но новые контрольные всё равно нужно придумывать, перед этим наконец проверив старые, коллоквиум пора принимать, да и за подопечными нужен глаз да глаз, вечно прятаться от них нельзя. Зато можно ненадолго сбежать от чужого внимания в проверку контрольной, приготовив себе для успокоения чай, хотя лучше бы, наверное, выбрать что-нибудь покрепче, ведь пишут студенты иногда вещи совершенно фантастические, которые затем пытаются выдать за верное и осмысленное решение. А потом эти чудеса ещё и обсуждать придётся со студентами, чтобы найти ошибки и разобрать их.       К счастью, закончить с контрольными майстерин Гаусс удалось раньше, чем в дверь лабораторной комнаты робко не постучали, а скорее даже поскребли. Со вздохом она отодвинула чашку с недопитым чаем и закрыла рабочий журнал, под тёмным переплётом которого теперь хватало не только рабочих записей, но и схем, которые пригодились бы скорее следователю, а не учёной.       Первая пара студентов, которая пришла сдавать коллоквиум, чувствовала себя крайне неуверенно – будущие маги никак не могли найти себе место и устроиться удобно на стульях, которые Рубидия им предложила. Похоже, студенты её побаивались, отчего майстерин хотелось закатить глаза, но она сдержалась. Раздала им работы, предложила сделать вывод необходимых для рассуждения формул, отошла на десять минут, желая допить чай и не думать, что следующие несколько часов будут напоминать древние пытки охотничьего братства. И ведь не объяснишь студентам, что полное непонимание материала на коллоквиуме оборачивается мучениями прежде всего для преподавателя, а не для обучающегося – приходится тянуть студента изо всех сил, подталкивать к размышлениям, намекать, делать всё, чтобы вызвать у несчастного хоть какую-то мыслительную деятельность, а тот ещё и сопротивляться будет изо всех сил.       Майстерин молча следила за страданиями студентов, но при виде совершенно незнакомого и явно неправильного уравнения нахмурилась: оно удивительно походило на то, что она надеялась получить, пусть и было очевидно неправильным.       – Скажите, пожалуйста, как вы можете объяснить смысл данного выражения? – спросила Рубидия у студента, который только что исправлял очередную ошибку в громоздком до монструозности выводе. Вот только уравнение, которое он в итоге получил, мало походило на то, что он пытался вывести. В ответ на вопрос Рубидии студент заметался, покраснел, пробормотал что-то невнятное о том, что оно вообще неправильное, попытался заменить в нём частоту на волновое число и каким-то нелепым образом приписать к выражению экспоненциальный множитель, видимо, перепутав закон распространения эфирных волн по потокам в среде с уравнение свободных затухающих колебаний из неэфирной физики. Майстерин хотелось застонать от досады и негодования: ну почему любой уточнющий вопрос некоторые студенты воспринимают как знак неодобрения и команду срочно исправить написанное?       Мысленно досчитав до пяти, Рубидия начала объяснять несчастному студенту вывод и смысл закона уже в третий раз. В первый раз она выводила его на лекции, второй раз разбирала на семинаре, но, похоже, по-настоящему познавать физику эфира алым магам предстояло уже на экзамене. Хорошо, если перед этим они хотя бы что-то запомнят на коллоквиуме, зря, что ли, Рубидия это мероприятие проводит?       Чудовищный кадавр, который натолкнул майстерин Гаусс на интересную мысль, всё так же не поддавался выводу и не мог быть превращён во что-то новое. Из каких бы приближений она ни исходила, получить искомое уравнение никак не удавалось. Что-то она упускала из виду, описывая эфир – или просто упорно хотела невозможного.       Оставалось лишь пытаться вновь и вновь, работать будто ничего в её жизни не происходило, не забывая о студентах, ждать вестей от Тидесбалы и стараться передать весточку Эрсину, желая хоть как-то его приободрить и поддержать. Рубидия уже несколько раз писала ему, но то ли послания так и не дошли до адмирала, то ли ему и правда так и не удалось отправить ей ответ.       А время неумолимо неслось вперёд, к будущему суду, приговору и последующей казни, беспощадно утекло сквозь пальцы, точно песок или вездесущий эфир. Час за часом, день за днём, которые не приносили успеха. Формулы с уравнениями для эфирного эха замыкались сами на себя и сводились к верному тождеству, студенты с восхитительным упорством не желали работать самостоятельно и хотя бы полностью делать домашнее задание, а никакой новой информации из бесконечной круговерти призрачных образов эфирного эха извлечь не удавалось. Ещё и от Тидесбалы несколько дней ничего не было слышно, да и её саму никто не видел, по крайней мере, в университетских стенах. Рубидия вновь и вновь ловила себя на мысли, что всерьёз тревожится за свою лисентирин. И ведь не найдёшь её по тонким потокам эфира, что связывают всех и всё в этом мире, подобно незримым нитям – Киашу, наверное, понравилось бы такое сравнение. Интересно, что случилось с ней во время Великой войны и после? Жива ли она вообще? Может, до сих пор путешествует от города к городу, от леса к лесу, не обращая внимания на государственные границы, ведомая особыми друидскими целями?       Война разметала тех дорогих Рубидии людей по разным частям страны, а то и мира, но вернула далеко не всех. Отец ушёл добровольцем и последний раз писал с Восточного фронта, где и пропал за год до заключения мира. Похоронное извещение мать с сестрой так и не получили даже после конца войны. Пережить войну в родном Альдес-Пернауте было непросто, но маме и Небель повезло, им не пришлось бежать или принимать в своём доме чужаков, хотя земля и оказалась на какое-то время под оккупацией, снять которую Деймару помогли войска союзной Инриты. Потом у сестры завязался роман с авиатором-инританцем, с которым она уехала сразу после свадьбы. Письма к ней на острова шли долго, а временами и вовсе терялись.       Майстера Татлина забрал революционный Эллери под вопли толпы и хохот северного ветра, а Эрсин чуть не сгорел на южных рубежах, в отчаянных воздушных боях над Сильтой. Почему именно эта земля вновь и вновь становилась роковым местом, которое вновь и вновь ломало что-то в авиаре и его судьбе? Во время эвакуации из Сильты погибли его родители, сестру убили на Южном фронте, а ведь он очень хотел познакомить их с Рубидией и много раз обещал это сделать при первой же возможности…       Теперь Сильта словно пыталась дотянуться и до самого Илаи – эта мысль хоть и показалась Рубидии нелепой, но неприятно зацепила. Как будто без неё поводов для тревоги не хватало.       Тупик, в котором оказалась алая майстерин, раздражал. Она явно упускала что-то важное, какую-то неуловимую мелочь, не позволявшую двигаться дальше. Призрачная тень, о которой знаешь, но никак не можешь поймать – словно радужный блик на трещинах в прозрачной толще херкмайрского кристалла, у одной из вершин которого были обломаны углы и грань. Именно здесь двойники когда-то срослись, а позже были разделены, и в какой-то момент Рубидия даже думала отправиться по эфирному следу и выяснить, что случилось с вторым кристаллом. Возможно, это имело смысл, но майстерин Гаусс никак не могла выкроить на такую авантюру время. Потому-то ей и оставалось вновь и вновь тратить остатки вечеров и ночи на бесплодные попытки разобраться в образах, сохранённых эфирным эхом.       В одну из таких же мрачных ночей неожиданный звонок в дверь заставил Рубидию вздрогнуть, чуть не уронив кулон на пол. Время перевалило далеко за полночь, и впору было поверить в нечисть или демона, явившегося из ночного тумана к её двери. По-прежнему сжимая кулак с украшением, кристалл в котором чудом не разбился при падении, подкрасться к двери – и обнаружить за дверью довольную Тидесбалу в обычной, совершенно не юлчыларской одежды, хотя волосы лисентирин уже успела небрежно собрать в косички со всеми своими колокольчиками и звенящими подвесками. Да и фиолетовая тюбетейка вместе с тёмным пиджаком и чернильно-лиловой юбкой всё-таки смотрелась чужеродно и до нелепости эксцентрично.       – Здравствуйте, майстерин, – ещё не видя её, но явно почувствовав движение, вслепую расплылась в улыбке юлчы. – А мне столько надо вам рассказать!       Рубидия прикрыла глаза, про себя досчитала до трёх так медленно, как вообще могла, и наконец открыла дверь.       – Заходите, Ут-Кызы, – сонно буркнула майстерин и почти втянула Тидесбалу за порог. Больше всего сейчас хотелось отгородиться от ночи и холода, которые никто не приносили ничего хорошего, Рубидия тут же потянулась к двери и лишь через несколько мгновений осознала, что Тидесбала вытаскивала… нет, уже вытащила кулон с херкимайрским двойником прямо из её из руки! Раньше, чем майстерин Гаусс успела возмутиться, юлчы повертела его, оглядывая со всех сторон, а затем вновь защебетала:       – Майстерин, что это? Вы решили заняться украшениями на заказ? Вам принесли заготовку для зачарования?       – Нет, это один из источников эха, – нахмурилась Рубидия и протянула руку, – Верните кулон, пожалуйста.       На мгновение показалось, что Тидесбала откажется с той же самой лисьей ухмылкой, может, даже фыркнет вместо ответа, но та послушно протянула цепочку.       – Вам удалось что-нибудь узнать? – спросила юлчы с прежним интересом, ничуть не обидевшись на наставницу. Майстерин лишь качнула головой, и Тидесбала тут же предложила:       – А давайте посмотрим вместе!       Рубидия мысленно закатила глаза, отдала юлчы кулон, пошла в комнату, где стоял прибор, и опустилась в кресло, наблюдая за лисентирин. Та не растерялась, склонилась к устройству, чтобы закрепить в нём кулон, затем довольно улыбнулась наставнице:       – Готовы, майстерин?       Рубидия коротко кивнула и прикрыла глаза. Услышав не один, а несколько быстрых щелчков разряда, устало отметила, что Тидесбала слишком нетерпелива и хочет сразу вызвать эхо как можно большей интенсивности. Глаза слипались от усталости, а мысли путались, и даже свет как будто не мешал алой майстерин понемногу соскальзывать в дрёму, но Рубидия заставила себя не засыпать и посмотреть на юлчы, а заодно вглядеться в образы эфирного эха на экране       – Майстерин, смотрите! – но даже без восклицания Тидесбалы сон как рукой сняло. Впервые за долгое время майстерин Гаусс видела на экране изображение почти без помех. Лицо Мейтнера, совсем молодое, двоилось и накладывалось на лицо Эрсина, почему-то смягчённое грустью в глазах и по-женски уложенными волнистыми локонами, светло-русыми и гораздо более короткими, чем он носил сейчас. И тот же голос с сильтским акцентом, похожий, но иной, выразительней и выше:       – Возьми, Лот, просто на память обо мне. Это самая ценная вещь, которая у меня есть, в какой-то мере талисман, и я хочу, чтобы теперь он был у тебя. У меня твоё кольцо, а у тебя пусть будет кулон… Даже не знаю, что не понравится брату больше.       Горькая усмешка в последних словах заставила алую майстерин поёжиться.       – Я обязательно вернусь за тобой. Ви, ты уверена, что не уедешь сейчас? Так будет безопасней, в Сильте будут бои.       – Нет, всё уже решено, и ни ты, ни Эрсин меня не переубедите, – мотнул головой… то есть, мотнула головой неизвестная… Почему неизвестная?! У Эрсина же была сестра. Но он ни разу не упоминал, что они с сестрой близнецы!       Мысли майстерин Гаусс цеплялись одна за другую, пока она наблюдала, как сестра Эрсина надевала кулон на Мейтнера.       – Береги себя, пожалуйста, – с затаённой тоской попросила она Красного барона… пока, похоже, ещё только будущего героя Великой войны. – Я обязательно дождусь тебя. Или сама найду тебя на фронте.       – Ты тоже береги себя, и не надо искать меня, не рискуй. Ви, пожалуйста, не рискуй понапрасну, а я вернусь к тебе как только смогу.       Вместо ответа девушка лишь рванулась навстречу Лотару, кажется, чтобы обнять его на прощанье.       Поражённая, Рубидия выключила прибор, несмотря на возмущения Тидесбалы, сейчас такие мелкие и бессмысленные. Юлчы сумела вызвать эхо от конкретного события, а что при этом поменялось? Частота возбуждающих импульсов. Возможно, от неё и стоит разматывать этот клубок, чтобы получить математически обоснованную закономерность и не искать нужную частоту для каждого события в прошлом.       Майстерин несколько мгновений смотрела перед собой, а затем обернулась к Тидесбале.       – Ут-Кызы, поздравляю, вы сделали невозможное. Спасибо вам.       Но юлчы неожиданно смутилась и отвела взгляд.       – Я же ничего такого не совершила…       – Совершили, вы добыли новое знание об эфирном эхе.       – Ну, я всегда немного добываю знания, – хихикнула Тидесбала, – хотя предпочитаю более традиционные методы. Например, переодевания.       – Вам удалось выяснить что-то важное? – Да. Нет. Наверное. Пусть теперь о важном думает и говорит Тидесбала, самой Рубидии слишком много пришлось переключаться между мыслями. О выводе закона, который должен был связать частоту возбуждения с возрастом эфирного эха. О сестре Эрсина, так на него похожей, за исключением шрамов от ожогов. Об Акселе с Вольфсвег и новостями, с ними связанными… Как всё осмыслить и не сойти с ума?       – Именно, майстерин, – упала на диванчик Тидесбала и бросила хитрый взгляд на Рубидию из-под пушистых ресниц, – наша история оказалась куда интересней, чем мы с вами думали. Но слушайте, постараюсь пересказать всё как можно короче…