Юношеский максимализм

Это было круто. Наш безудержный хохот сливался с топотом ног, гулко барабанивших по асфальту. Опять я бегу. Столбы с фонарями весело мелькали у меня перед глазами. Парни улыбались мне, поворачивая голову в мою сторону, и смеялись; я смеялся вместе с ними; Алсу смеялась заливным смехом, мелодично отдававшем по ушам. Никогда мне не приходилось видеть настолько счастливого человека, как она. У меня в голове играла песня Цоя «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра…». Набережная была уже близко; осталось только минуть дорожную аллею; здесь уже можно было сбавить скорость, поскольку сигнализация полиции уже давно перестала быть слышна. По мере приближения к набережной веяло прохладой и свежестью все больше и больше. Вскоре мы ступили по мостовой, мощеной булыжником и плитами, которая открывала прекрасный вид на широкую реку и на монолитный мост, протянутый с противоположного берега на наш, по которому шумели машины. Этот мост смотрелся очень романтично на фоне заходящего оранжевого солнца. Внизу, на набережной, к которой вела широкая лестница с мостовой, спокойно играла джазовая музыка, восхищая в человеке предвкушение таинства и элегантности этого вечера. Вечер и вправду сулил новые знакомства и нечто непередаваемо-мистическое, витающее в воздухе. Мы расселись в круг под цветущей яблоней на травяном склоне, сходившем вниз до набережной. Отдышавшись, я начал разговор: - так, парни, знакомьтесь, девушку, что бежала с нами, зовут Алсу. - очень приятно познакомиться, Алсу, - сказал Степан. - привет. - классное имя. - а я Ренат, но ты можешь звать меня Рэн. - хах, ладненько, Рэн, - засмеялась Алсу. - так, - продолжал я, - Алсу, знакомься, это парни. В принципе на этом можно и закончить знакомство. - эээ, мужик, так не пойдет, - встрепенулся Ренат. - да-да, че ты нам яйца накручиваешь? - давай выкладывай ей все по порядочку! - да я сам знаю вас только первый день, - оправдывался я, - кроме Степана, конечно… Мы с ним в колледже учились в одной группе. Жутко извиняюсь, но у меня всегда были плохи дела с запоминанием имен… - а в чате посмотреть нельзя было… такой облом нам замутил. - ага-а, а вот имя девушки из кафе он запомнил легко, - сказала Алсу с шуточным упреком. - да сами представьтесь, раз такие умные, - я закинул ногу на ногу в сидячем положении и язвительно улыбнулся, - или забыли собственные имена? - я Ренат, но ты можешь звать меня Р… - ДА СЛЫШАЛА ОНА УЖЕ!- сказал Степан, оборвав приятный момент для Рената. – я Степан, будем знакомы… Кстати, в школе все звали меня «крутой чувак». - так, это не важно, переходим к следующему, – сказал я. - Григорий Попаданцев, - ответил меланхолично и безучастно парень лет 17-ти, в черном худи, в черных джинсах и с черными подстриженными волосами, выпуская дым после затяжки сигаретой (глядя на него, можно было бы подумать, что этот паренек из той заезженной страшилки про «черный-черный город и черный-черный дом»). – Кто засмеется над фамилией – об того я потушу сигарету. - спокойно крутыш, - сказал я, дружелюбно смотря ему в глаза, - этот поджанр фантастики довольно популярен у нас в России - с «попаданцев» начинают свою карьеру многие писатели-новички, и, как правило, этим жанром они её и заканчивают. Практически сразу. – поэтому не вижу причин для высмеивания твоей фамилии… Вот если бы был здесь кто с фамилией Головков, то я бы просто покатился со смеху по этому склону… - ага, очень классный жанр. - все стоял на своем Григорий. – Мой дядя, короче, работал в редакции. Ну и как-то раз ввалился к нему в отдел какой-то мужик, назвав себя Александром Патронташниковым. Глаза у него горят, а в руках стопка листов а-4, закрепленная степлером. «ну, - думает мой дядя, - какой черт принес мне это тело?». А сам говорит ему утомленным голосом: «присаживайся, да изложи мне, дескать, кратко свою писанину». А тот мужик прямо оживился от того, что нашелся слушатель, и стал декламировать ему так, как будто он провозглашает важное государственное решение: «Александр Патронташников! Название книги, говорит, “Спасение царя во время пубертата. Книга первая”» – «А что, - спрашивает его мой дядя, вздохнув, - будут еще книги? – мужик, очень собой довольный, кивает ему утвердительно. – И сколько же всего вы планируете написать?» - «еще четыре книги, - отвечает он ему, - хочу замутить свое великое пятикнижие, как Достоевский» - «Не будете ли вы так любезны напомнить мне, что входит в великое пятикнижие Достоевского? – спрашивает его мой дядя, а этот недоумок отвечает ему: - ну, как бы сказать, бабы коромысловы; весы; этот… ну название еще такое смешное, а, вспомнил! “дебил”; поступление и… предсказание ну и этот… игроман» - «вы это сейчас шутите так? - в недоумении спросил его дядя, а он отвечает: “нет, не шучу”. – ясно… ну, как тогда будет называться ваша вторая книга?» - «“псы революции или побег от красноармянского жука. Книга вторая” А вот в первой части школьник-неудачник Антон на пороге пубертата поднимается к своему деду на чердак и внезапно попадает в дореволюционную Россию… - мой дядя, слушая его, хотел застрелиться. – Затем Антона чуть не казнил Николай Второй за то, что тот подглядывал, как купались его дочери… - через мучительные полчаса мой дядя стал завывать, но Патронташникова уже было не остановить – он мчался по бездарнейшим строчкам своей книги, словно поезд без тормозов: - А в финале Антон повел царскую семью через лес как раз в ту деревню, где жил его пра-прадед, на тот самый чердак, чтобы вернуться домой вместе с царем, где ему будет безопасно, но тут этот дом оцепляют коммунисты, и начинается там трах-ба-бах! Пию!-пау! Бум-бум!» - Но тут мой дядя не выдержал и как заорал на этого Патронташникова: «Катись ты уже к черту, бездарный кусок дерьма! Твоя книга только подтирать зад сгодится! Убирайся, придурок, и не трать мое время!». Да-а, - протянул Григорий, затянулся и выпустил дым, - помню, что в тот вечер дядя пришел седой, с искусанными ногтями. Пришел, уселся в угол и стал качаться из стороны – в сторону на подобие маятника или куклы-неваляшки, ну точно сумасшедший… - теперь ясно, откуда у тебя такая неприязнь к собственной фамилии, - сказал я и похлопал его по плечу. – Надеюсь, с твоим дядей сейчас все хорошо… - да все нормально, даже ходить уже нормально может. Но взгляд по-прежнему как у камбалы… - обожаю камбалу. – невпопад сказал Ренат. – А вот мой батя очень странный: он занимается йогой, чистит зубы каждый раз после еды и увлекается мотивационными книгами по типу «Успешный успех», но мы, несмотря на это, все равно ездим на автобусе всей семьей и носим трусы по наследству. – он закончил, неловко улыбнулся, смотря на нас, но мы промолчали. - Так-с, я ведь еще не назвал себя? - спросил неуверенно молчавший до сих пор блондин в очках. - да не, приятель, ты уже это сделал. – сказал развязно Степан. – забыл, что ли? Блондин, казалось, обиделся, не найдя, что ответить. И отвернулся, шмыгнув носом. - а тебя как зовут? – обратилась она ко мне. - Николай Волков… - и мне посоветовал не отчаиваться насчет моей дурацкой фамилии человек с такой ох*енной фамилией? – сказал Григорий, - серьезно? Волков, бл*ть… это же чертовски круто. - так ты, Николай, говоришь, что познакомился с ними только день назад? – спросила Алсу. - представь себе, он только познакомился с нами, а уже раздал всем четверым по 200000 тысяч рублей… - усмехнулся Григорий. Глаза Алсу расширились и блеснули огнём, когда она услышала про деньги. - так если ты находишь мой поступок неправильным, то можешь вернуть мне деньги. – сказал я и он закашлялся, имитируя смех. - воу, - ошеломленно сказала Алсу, - за что ты заплатил им такую сумму? И… откуда у тебя такой заработок? Может, и меня пристроишь на местечко, где такую зарплату выдают? - вообще, - начал я, - если бы я и вправду работал в каком-нибудь престижном месте, то я непременно постарался бы, чтобы тебя туда взяли. Даже сегодня в кафе я хотел отправить тебе с чаевыми записку, содержащую предостережения насчет этой работы… Ведь я сам там работал и в результате был обманут начальством. Но ты, судя по всему, сама уже избавила себя от проблемной работы. Молодец. – я немного помолчал, смотря на нее и улыбаясь. Она вдруг улыбнулась и посмотрела на меня каким-то изучающим, ласковым и заинтересованным взглядом темных блестящих глаз в обрамлении кудрявых черных волос. Даже своим молчанием она излучала манящую энергию и жизнерадостность. Но всё какое-то напускное, ненастоящее. Затем Степан предложил мне продолжить рассказ про то, как мы получили эти деньги, и я стал рассказывать. В частности, я рассказал ей и о том, как мы лишились некоторых конечностей, а она ужасалась и сожалела. Потом, вспомнив о мини-камере, я спросил у Степана, посмотрел ли он ее содержимое, на что он ответил, что пока нет, но скоро посмотрит. Алсу поинтересовалась у него о том, что изображено на этой камере, он сказал коротко и лаконично: «компромат на Комаринского». Она сделала значительное выражение лица с легкой ноткой растерянности. - прижучьте этого гада, отомстите ему, - сказала она. Через некоторое время после разговора, когда достаточно стемнело, мы решили прогуляться по набережной, уже освещенной светом фонарей. Всюду по набережной шныряли люди, рядом с чугунной перегородкой стояли зеваки с сигаретой в руках, смотрящие задумчиво и печально то на начинающие проклевываться звезды, то в чёрную, всепоглощающую гладь воды. Сколько несчастных, совершенно потерянных и неудовлетворенных своей жизнью и работой людей скапливается здесь вечерами, размышляя над своим несчастием или просто опустошенно глядя на воду, испытывая горькое и далёкое чувство надежды на лучшее. В такие моменты тянет на откровенный и уединённый разговор с близким человеком, чтобы излить ему всю подноготную. Ни с того, ни с сего, как будто по ленивой воле автора романа, не знающего как подвести к сюжетной линии, мы с Алсу вдруг перешли к интересному для меня разговору: - Алсу, - обратился я к ней на манер учителя, задающего вопрос ученику, - а почему ты все время смотришь на звезды, разве там есть что-то интересное? - конечно есть, - ответила она, повернув голову ко мне, - бесконечные просторы вселенной таят в себе кишащие жизнью планеты. - Брехня. Настоящая жизнь кишит здесь, на набережной, а не там, - я указал пальцем в небо,- где ее нет. По крайней мере учеными доказано, что там никого.- этой нелепой фразой я хотел натолкнуть её на интересовавшую меня тему, которую мне непременно захотелось осветить здесь и сейчас, в этой компании, не оставаясь с этой темой в одиночестве. - если мы чего-то не видим, это не значит, что это нечто не существует, - сказала она и загадочно улыбнулась. - верно, - вклинился в разговор Ренат, - мой батя в детстве сказал мне, что уходит в далекое путешествие искать волшебную страну «Воображляндию», но я сказал ему: «папа, но ведь такой страны не существует», на что он ответил мне: «сынок, если мы чего-то не видим, это не значит, что этого не существует. Колумб ведь открыл Америку, тогда как все не знали, что такой континент существует». Ах, поскорее бы он уже нашел эту страну и приехал домой… (Ренат был из тех людей, чья метаирония зашла на такой высокий уровень, что иной раз становится непонятно, рофлит он или говорит серьезно, ну или он просто туповат). - Кхем… кто-нибудь скажет ему?.. – спросил Григорий. Я был рад, что мне удалось направить цепь разговора в интересующее меня русло, где упоминание моей теории было уместно и оправданно. Мы поравнялись с группой музыкантов, игравших джазовую бодрую композицию. Я стал рассказывать теорию Алсу и парням; в процессе моего рассказа они слушали внимательно и с интересом, несколько завидуя тому, что я, очевидно, заинтересовал Алсу. В конце моего рассказа она крепко задумалась или сделала вид умственного напряжения, а потом сказала: - ты знаешь теорию песочного замка? – спросила она, а потом сама же и ответила на свой вопрос: - ну конечно ты не знаешь, ведь я только что ее выдумала, ха-ха. – она казалась мне особенно очаровательной, когда шутила, пытаясь выглядеть злорадной. -Так вот, она гласит, что мы, люди, выходя играть на пляж, делаем песочный замок, создаем человечков из палочек и жвачки и заселяем ими замок. Эти песочные человечки живут своей жизнью, танцуют, едят, воюют с жителями других песочных замков, не зная, что на самом деле ими играет и руководит рука человека… Они слепо уверены в том, что живут своей волей, не видя этих гигантских рук, что управляют ими словно марионетками. Понять и увидеть того, кто ими управляет – с их позиции невозможно. Это не в их компетенции. Аналогично с людьми и богом. - не может быть, - опешил я. Я чувствовал, как земля уходила из-под ног и мне требовалась опора, поэтому я сел на лавочку и продолжил, отдышавшись: - этого не может быть… То есть ты считаешь, будто… ха-ха! То есть ты веришь, что… - да. – спокойно отвечала она, прищурившись с усмешкой и подходя ко мне каким-то кошачьим манером. – и даже более того, я верю, что каждое наше слово, каждое наше действие, каждая мысль наша есть нечто, продиктованное богом и предписанное нам… Иногда мне даже представляется, будто там наверху кто-то печатает наши диалоги, управляет нашими мыслями и поступками на листе бумаги, собирая это все в одну историю, называемую романом. Этот некто сидит и придумывает невероятные сюжеты и истории, которые потом показывает другим таким же как он. Для НЕГО это просто все развлечение. – говоря это, она все подходила ко мне, пристально уставившись на меня глубоким и безумным взглядом. От этих ее мыслей и соображений мне даже стало не по себе. Она продолжала: - неужели ты думаешь, что наша встреча с тобой случайна, Николай? Ты действительно думаешь, что мы встретились просто так, а не по вине сюжета, который задумал ОН? - нет… не может быть, - упорно не хотел верить я в это. Я даже вцепился руками за спинку лавочки, чтобы удержаться от того напора мыслей, которым меня окатила Алсу, словно холодной водой из ковша. Я пока положительно не знал, чего она добивалась, но мне было страшно. – Не хочешь ли ты сказать, что и ИМ, стало быть, тоже кто-то управляет, кто-то с выше управляет ЕГО рукой… что и ОН лишь персонаж-писатель, который заперт в клетке чьего-то романа и так до бесконечности продолжается цепь из писателей и персонажей… - черт возьми, - выпустил сигаретный дым изо рта Григорий, - глубоко копаете, ребят… вы мне щас башку взорвете… - но ведь тот, кто придумал этот сюжет – совершенно больной человек, получается, - размышлял я вслух. – И даже то, что я назвал его больным – это он сам себя так назвал через мои уста… Но зачем же он погрузил меня в такие обстоятельства; зачем было лишать меня родителей и пальца; зачем, в конце концов, он сделал так, чтобы я страдал и чтоб страдали другие люди, попавшие в сюжет?.. А между тем для него я – лишь предмет развлечения, через которого можно реализовать свои больные фантазии на бумаге… Воистину ненормальный, больной человек… Как мне ужасно осознавать то, что на самом деле я не свободен, я – это не я, я - не личность, ведь это все ОН… это все ЕГО мысли, которые он претворяет на бумагу через меня… Черт возьми, как мне плохо!.. Почему ОН делает со мной ужасные вещи? - ну, значит, - задумалась Алсу, - ему это для чего-то нужно. В этом мире ничего не бывает просто так и плохие вещи с людьми случаются с какой-то целью. - то есть ЕМУ нужно, чтобы я сошёл с ума? Стал психом? Он жесток! - хм, весьма может быть. Во всяком случае, это зрелищно... И он просто смеётся сейчас где-нибудь... - нельзя смахивать всю вину на потусторонние силы. - вклинился в разговор Григорий. - это бред. То, что с ним случаются несчастья - это лишь воля случая. А Николай просто ищет оправдания своему печальному положению, не желая чего-то менять самому, ведь зачем трудиться менять своё положение, когда ты знаешь, что все попытки изменить его - тщетны и ты не можешь повлиять на это. - А хочешь я скажу то, что полностью взорвет твою голову? – обратилась ко мне Алсу, перебив Григория, и подойдя к лавке. Я только с мольбой во взгляде повертел головой из стороны в сторону, но она таинственно и злорадно продолжала говорить: - Я погружу тебя в самую настоящую экзистенциальную шизофрению, муа-ха-ха!.. – на этих словах она запрыгнула ко мне на лавку, села на корточки и прошептала мне на ухо: - Бог – это я. Для меня наступили три минуты мучительного шока. Я просто оцепенел. Тогда как для других было совершенно ясно то, что она пошутила, и посему они смеялись над моей реакцией, - я в свою очередь был словно ребенок, который вдруг осознал, что дед-мороз реален. Но тут я вдруг схватился за голову и сказал: - так. Подожди минуточку, сначала докажи, что ты действительно бог… богиня. - легко. - сказала она и обернулась лицом к парням, стоящим позади. – Степан сейчас прыгнет на ровном месте десять раз. – как только она произнесла это, Степан тут же стал делать это, еле сдерживая смех, смотря на мое выражение лица. – Итак, сейчас, оценив ситуацию, Григорий скажет «что за экзистенциальный дебилизм вы тут устроили?». – сказав это, она в ожидании уставилась на него, а тот закатил глаза и нехотя с еле заметной улыбкой сказал: - пх, что за экзистенциальный дебилизм вы тут устроили? - он что, серьезно верит что-ли, что она… - начал вдруг Ренат не по плану и все зацыкали на него. - да я ж прикалываюсь. – сказал я, придя в себя. – Это я притворялся, что удивлен, чтобы посмотреть, как этот додик прыгает, - я указал на Степана, а тот, оскорбившись, полетел на меня с кулаками и все засмеялись.