"Горькая правда"

      В этот день шёл дождь. Хотя шёл — слишком скромное определение для многочасового ливня. Скорее всего, он спешил принять участие в круговороте воды в природе. Капли его стремительно шмякались о каждую встреченную поверхность глухим барабанным соло.       Зинаида Игнатьевна остановилась у высоченной дубовой двери конторы под названием «Горькая правда». Её зонтик атаковала дробная очередь, заботливо отправленная тёмной тучей, но Зинаиду Игнатьевну это не смущало. Прикрыв глаза, она наслаждалась мгновением. Слишком мало таких свободных минут есть в занятой жизни, и при должном старании они мнимо растягиваются на часы простого ощущения. Не так много фактического времени нужно, чтобы насладиться запахом мокрого асфальта и погадать о том, какое послание небесные создания передают вниз азбукой Морзе.       Мгновение прошло, и Зинаида Игнатьевна вошла в Горькую правду. Она работала здесь уже приличное количество мгновений, которые не были полны особенного смысла. И приходилось одеваться согласно корпоративным стандартам — только чёрное, только классика, только скромная улыбка. И Зинаида Игнатьевна улыбалась. Как хорошо, что прищепок, которыми были натянуты губы, не было видно, они были всего лишь выдумкой. Зато весьма точно отражавшей истинное настроение носительницы офисного дресс-кода.       Через пять минут тридцать семь секунд Зинаида Игнатьевна уже была в своём кабинете. Через сорок секунд рабочее место было полностью готово к приёму очередных нервных клиентов: окно открыто, декоративный бесконечный водопад на столе включён, Зинаида Игнатьевна сидела в кресле. Через десять секунд раздались скромные постукивания.       — Входите.       Дверь с надрывным всхлипом открылась, в кабинете показался низенький мужичок лет сорока пяти. Из-под снятой шляпы показалась сверкающая в свете лампы лысина. С явной неловкостью он уселся напротив Зинаиды Игнатьевны.       — Д-добрый день, — даже голос у него был такой же неловкий.       — Добрый, — ответ был полон закалённой стали, чего нельзя было сказать о речи собеседника. — Расскажите, зачем пришли.       — Понимаете, — лысенький мужичок замялся, пытаясь глазами найти имя собеседницы, и напоролся на бейджик. — Понимаете, Зиночка…       — Зинаида Игнатьевна.       — Прошу прощения, Зинаида Игнатьевна. Так вот, понимаете, я забыл одну очень важную вещь. Точнее, я помню, но всё как-то не так.       Зинаида Игнатьевна начала писать что-то в ноутбуке на столе, звук клавиш смешивался с журчанием декоративного водопада.       — Опишите подробнее, — она физически ощутила, как мужичок покраснел после этой просьбы.       — Вы только не подумайте, что я какой-то дурной. Я просто запутался, понимаете?       Зинаида Игнатьевна молчала, за неё говорили водопад и ноутбук. И у них было бесконечное терпение.       — Это было пять дней назад, — наконец начал говорить по существу этот лысеющий персонаж, — кажется, был вторник? Я направлялся на променад с одной занятной особой. Кажется, в шестом часу.       — В пять часов тридцать две минуты, — Зинаида Игнатьевна не смогла не внести точности в сбивчивую речь. И это весьма удивило мужичка.       — Да-да, так и было. Поразительно! Откуда вы это знаете?       — Что было дальше?       — Ах да, дальше, — мужчина замялся, любопытство тайной магии Зинаиды Игнатьевны раздирало его до костей, но он продолжил, — я встретился со своей зазнобой.       Пока мужчина говорил, он потирал своё простенькое золотое кольцо на безымянном пальце.       — Мы прекрасно провели время, просто замечательно, и направились в Рандеву. Ну, знаете, отель такой. Там, — речь вновь прервалась, язык не поворачивался просто так рассказать об амурных похождениях. — Там тоже всё было замечательно. Вот только посреди ночи к нам ворвалась моя дражайшая супруга. Она кричала, плакала, дралась, словно фурия! А я не помню, что сделал. Помню только, как она ворвалась, а дальше темнота. Проснулся я у себя дома, а жена всё это время дома не появлялась. И не сбежала ведь, вещи все её остались, вообще все. Помогите мне вспомнить!       Мужичок, казалось, был готов заплакать. Зинаида Игнатьевна молчала, лицо её не выражало ничего. Она долго смотрела в глаза собеседнику, гипнотизировала, словно змея зайчишку.       — Вы уверены, что хотите знать правду? — регламент обязывал Зинаиду Игнатьевну задать этот вопрос.       — Да-да! Конечно, да!       — Тогда подпишите.       Тонкая рука с простым маникюром протянула мужчине договор. В нём значилось, что «исполнитель услуги по раскрытию правды» не несёт никакой ответственности за рассказанное им, но обязуется не разглашать эту информацию кому-либо, кроме «клиента». Мужчина потянулся за ручкой в свой карман, но Зинаида Игнатьевна остановила его и достала из ящика стола небольшую бархатную бордовую подушечку-игольницу, напичканную цветными булавками.       — Кровью, сударь.       — Это ещё зачем? А если заражение? — испугался мужичок, желая вжаться в кресло так сильно, чтобы слиться с ним и исчезнуть.       — Польёте палец мирамистином.       Мужчина колебался, пока Зинаида Игнатьевна не поставила рядом с королевского вида игольницей мирамистин в мутном пластиковом флакончике. Тогда он со вздохом взял булавку с жёлтым шариком на конце и ткнул себе в палец, издав какой-то шипящий звук. Будто от прокола он сдулся как шарик.       Кровавым пальцем мужичок небрежно ткнул в место подписи, после чего сразу взялся за мирамистин, пока Зинаида Игнатьевна выкидывала использованную булавку и убирала игольницу с подписанным договором.       — Вы убили свою жену.       Слова Зинаиды Игнатьевны тяжёлым боксёрским ударом выбили воздух из лёгких мужчины. Он застыл с оттопыренным раненым пальцем, карикатурно выпучивая глаза, на его лысине несуществующие волосы встали дыбом.       — Что? Что вы несёте?! Это возмутительно! Нет, я, конечно, понимал, что обращаюсь в мутную контору, но чтобы вот так мне врать!       — Я никогда не вру, — отчеканила Зинаида Игнатьевна, затыкая любые протесты. — Вы ненавидели вашу жену последние пять лет. Она стала крикливой, старой, неуважительной — отмечу, что лишь по вашему мнению, я беспристрастна. Поэтому вы завели молодую любовницу. И всё было хорошо, пока ваш обман не всплыл. Супруга и правда наведалась в отель, вы и правда начали ругаться. Любовница сбежала. А вы, взяв с кофейного столика тяжёлую статуэтку в виде кошки, набросились на жену и начали бить её по голове, пока не очнулись. Поняв, что сделали, вы испугались и, взяв тело жены на руки, вышли на улицу. Вы прекрасно знали, что камер в коридоре отеля нет в целях анонимности, а ночью администратор спит в подсобном помещении, пока его не разбудишь звонком. Вы просто оставили ключ и ушли с женой на руках. Дойдя до набережной, вы скинули почившую в реку и направились домой. Желая свести счёты с жизнью тоже, вы наглотались разных таблеток дома, но вырубились до того, как смогли принять достаточную для смерти дозу, однако лекарства вызвали частичную потерю памяти.       Слова Зинаиды Игнатьевны были похожи на протокол. Голос был ровен и лишён любой эмоции. Мужчина плакал, отказываясь признавать услышанное.       — Нет-нет-нет, не может такого быть! Это бред!        — Загляните в левый карман пальто. Разве вы не почувствовали, что он полон?       Мужчина вновь замер. Дрожащей рукой он полез в указанный Зинаидой Игнатьевной карман и нащупал там что-то прохладное и твёрдое. Сглотнув, он сжал это в руке и вытянул из карманного плена.       Ему в глаза каменными зрачками смотрела ониксовая кошка. Голова её была покрыта засохшей бурой плёнкой. Кошка начала дрожать вместе с держащей её рукой, а через мгновение и вовсе рухнула на пол.       — Мошенники! Шарлатаны! Я вас выведу на чистую воду!       Крики мужичка слышались ещё долго, пока он сбегал от горькой правды и обещал закрыть это проклятое место. Таких обещаний Зинаида Игнатьевна за свой срок службы успела наслушаться вдоволь.       Он ушёл рано, получилось выкроить очередное мгновение для созерцания. Зинаида Игнатьевна встала с кресла и подошла к окну, наблюдая происходящее за окном.       Укрытые зонтами люди шли по важным лишь для них делам. Тучи не переставали рыдать. Скрытое солнце катилось по небу ввысь. И всё это подчинялось времени. Это мгновение, как и любое другое, будь оно увидено человеком, сгинуло бы в забвении через три минуты в лучшем случае, а время будет знать всё. Оно не подвластно эмоциям, у него не бывает деменции. Оно бесконечно течёт и, как бы людям того ни хотелось, не любит подчиняться выдуманным порядкам.       Зинаида Игнатьевна любила созерцать мгновения. А ещё любила поливать блины густым кленовым сиропом. Таким тягучим и сладким. Он напоминал ей о прелестях момента.       Мгновение должно вот-вот закончиться. Зинаида Игнатьевна села обратно в своё кресло, и через тринадцать секунд раздался уверенный стук в дверь и в ответ прозвучало будничное «Войдите».