Чёрный день. Книга первая

      Я сижу на полу с пистолетом в руках. Уже глубокая ночь. Почти не помню сегодняшний день, кажется, я вставала несколько раз… всё как в тумане. Видела… кошмары. Непрошедших, с глазами полными боли, в которые я не могла заглянуть без слёз. Я должна была их убить. Видела автомобиль. Новый. Подарок. Я разбилась на нём. Видела Геймера. Убегала. А он преследовал меня. Медленно. Играя. Смеялся, когда сумел догнать.       Теперь все знают, что я убийца. Важно ли это? Важно. Меня будут бояться. Будут бояться на СОН. Подозревать. Поздно… поздно что-то менять. Нужно вернуть пистолет на место. Не хочу его больше видеть.       Тир открыт. Горит несколько тусклых ламп. Полки и столы пусты. Без звуков выстрелов здесь ещё неуютней.       Подхожу к стойке, навожу прицел на одну из мишеней, просто так, без цели. Я хотела это сделать. Почувствовать приятную пустоту внутри. Свободу от боли. Без секундного размышления нажимаю на спусковой крючок, но он отдаётся лишь щелчком. У меня была всего одна пуля. Ты был настолько уверен во мне?       По коридору звонким эхом разносится странное клацанье. Оборачиваюсь на открытую дверь, в проёме стоит ворон. Смотрит на меня, бесшумно поднимается в воздух и скрывается в глубине коридора. Ладно, не очень-то и хотелось…       Облокачиваюсь на стол. На руке новый шрам. Память. Память о… Я закрываю его рукой. Я хочу жить, хочу выиграть в СОН, но неужели цена этого… боль? Я не хочу, не хочу её чувствовать снова. Что страшнее: умереть или остаться жить? Я не хочу умирать.       За спиной снова шелест. Ворон. Он приземляется на стол рядом со мной. В клюве у него ключи — старые, ржавые ключи с биркой. Птица бросает их передо мной. На бирке несколько трёхзначных цифр.       — Что это? — тихо спрашиваю я, как будто бы он мне ответит.       Ворон поворачивает голову из стороны в сторону, в ожидание вглядывается в меня чёрными глазами.       — Хочешь, чтобы я нашла от чего они? — продолжаю говорить я, беря в руки тяжёлую связку.       Птица распушает перья.       — Или ты знаешь от чего они?       Он подпрыгивает на месте, расправляя крылья так резко, что я невольно отшатываюсь. Спрыгивает со стола и приземляется у выхода. Тихо урчит, будто бы зовя за собой. Действительно знаешь?       Коридоры, повороты, темнота. Глаза привыкают. Я различаю цифры на дверях Непрошедших, но это не то, что мы ищем. Ворон летит вперёд, останавливаясь каждые четыре метра, сначала мне показалось он ждёт меня, но, кажется, ему трудно долго находиться в воздухе. И я даже не удивлюсь, если это так… Птица, не умеющая летать, будет всю жизнь зависима от хозяина.       Повороты, лестница, первый этаж. Тупик. Ворон останавливается напротив одной из дверей, ржавой, металлической, без сканеров и кодов, но с замочной скважиной. Я перебираю несколько ключей, из, как мне кажется, более подходящих. Следующий ключ легко проворачивается, дверь несколько раз пронзительно щёлкает.       Открыто. Стою перед лестницей вниз. Подвал. Включаю кейджер, но его свет озаряет лишь пыльный туман. Не видно ничего, кроме шаткой деревянной лестницы, с дорожкой от ботинок в слоях пыли. Ворон спрыгивает в подвал и растворяется в темноте. Оборачиваюсь на пустой коридор. Даже не знаю, что во мне сильней, любопытство или страх. Чем мне это грозит? Или может стоит бояться того, что я там могу найти? Делаю шаг. Закрываю за собой дверь.       Лестница жутко скрипит при каждом шаге, будто бы сейчас развалится. Ворон ждёт внизу.       Ещё один коридор, старые двери. Подхожу к одной из них. На ней когда-то был трёхзначный номер из металлических цифр, но одна из них отвалилась. Похоже, это номер с бирки. Подбираю ещё один ключ.       Ряды стеллажей, несколько столов. Папки и коробки. Я щёлкаю выключателем: тусклый зеленоватый свет освещает помещение, но не разгоняет густую тень между полок. Я кладу ключи на ближайший стол, ворон усаживается рядом, будто бы всегда так делал. Ты знаешь это место? Я подхожу к первой попавшейся полке. На ней толстые папки с пожелтевшими листами, подписаны разными старыми языками: английским или немецким, русским… В школе я даже не собиралась из изучать. Из всего понимаю лишь странные номера и года: «2023», «2045». Почти на каждый год двадцать первого века можно найти по несколько папок. На коробках тоже стоят года. Я вытаскиваю одну из них, с 2176 годом. Внутри стопками лежат «научки» — не помню, как правильно называют эти устройства — нам показывали несколько таких на уроках. Это неубиваемые мини-кейджеры с функцией единожды записывать аудио и видео. Нужны они были только учёным. «Все исследования должны быть сохранены для потомков, это наша история, от этого зависит наше будущее». Ради вечного сохранения пришлось пожертвовать компактностью, каждая пластинка может сохранить лишь небольшое видео. Наверняка они лежат во всех коробках.       Я усаживаюсь на пол, беру в руки «научку». Она подписана уже понятной основой. «Тест 312. Пересадка биосинтетических органов». Подопытный неизвестный, неизлечимо болен. Закадровый голос оглашает результаты эксперимента. Провал. Я перебираю остальные пластины, все они примерно одинакового содержания. Ставлю коробку на место, перехожу к другой. Опыты и эксперименты биохимиков, попытки излечения опаснейших болезней. Многие из них пугают своим содержанием: в половине случаев подопытные — люди, в большинстве исходов фиксируют их смерть. Перехожу к другому стеллажу: «Устройства альтернативной энергии». «Устройство “Вечного двигателя”». К следующему. На новой коробке нет года, но надпись гласит: «Теория Реальностей».       На первой попавшейся «научке» конференция, где оглашается теория существования Реальностей — материальной и нематериальной. Жизни и смерти. Первая Реальность — Реальность Жизни, в ней существует каждый человек после рождения, она изменяется совокупно под воздействием каждого разума. Вторая Реальность — Смерть. Все эксперименты, связанные со Второй, обернулись провалом.       Следующая коробка. «Теория Второй жизни». «Состав “Вторая жизнь”» — лекарство от смерти. После тысяч смертей животных и сотен людей, впервые удаётся воскресить человека, но не способного к самостоятельному существованию. «Большой прорыв» — говорит закадровый голос.       Третья Реальность — реальность Времени. Люди не способны познать её, но способны ею воспользоваться. На её основе создан первый рабочий телепорт — пространство, в котором время ускоряется в тысячи раз, чего не ощущает человек. И снова множество людей, лишённых разума и жизней…       Ещё одна коробка.       Четвёртая Реальность — реальность Пространства…       — …Человек не может долгое время существовать в Третьей или Четвёртой Реальности, это неминуемо ведёт к повреждениям мозга, но были случаи, когда при… неизвестных обстоятельствах, люди не возвращаются полностью в Первую Реальность и… остаются в промежуточном состоянии, находятся сразу в двух Реальностях! Это удивительно! Требуются дальнейшие изучения.       — …Отличительная черта всех людей, находящихся в промежуточном состоянии, — изменения оттенка глаз на более яркий. Пока эти изменения не получилось доказать физическими или химическими средствами, было принято решение относить их «к реальностным изменения восприятия».       Яркий цвет глаз…       — Четвёртая Реальность во многом подобна Первой, так же было доказано, что Первая Реальность тоже склонна к изменениям…       «Эксперимент СОН. Город Мирлот»…       — …СОН будет совокупностью нескольких исследований, это позволит сэкономить время и материал…       «Материал». Люди.       — …Находясь в критических ситуациях объекты более склонные к изменениям Реальности. И более эффективным себя показали испытания в ситуациях… борьбы друг с другом, нежели помещение объектов в дикие условия…       В тишине подвала раздаётся эхом хлопок железкой входной двери. Я бросаю «научки» обратно в коробку, но не успеваю её убрать. Дверь зала не спеша открывается. Вскакиваю на ноги, прячусь за стеллаж, перестаю дышать, в надежде, что кто бы там не был, он просто уйдёт.       — Выходи, Аделина, — громко объявляет Рик. — Я знаю, что ты здесь.       Чёрт! Я аккуратно выглядываю из-за полки, он идёт вдоль стеллажей, не особо вглядываясь. Подходит к коробке, стоящей на полу, поворачивает её ногой, чтобы разглядеть название. Я прохожу за стеллажами, стараясь наступать как можно тише. Если только удастся дойти до конца, то я смогу сбежать. В щели между коробок я вижу, как Рик уходи вглубь зала. Оборачиваюсь на тёмный проём двери. Выход. Шанс не попасться. Я срываюсь с места, выбегаю в узкий коридор. Но лицом к лицу сталкиваюсь с военным. Тупик. Ловушка. Резко разворачиваюсь, но за моей спиной стоит ещё один человек. Я ещё раз оглядываюсь и поднимаю руки.       Меня ведут обратно в зал, где ждёт Рик, в руках у него пистолет.       — Попытаешься объяснить?       Нет.       Ничего не отвечаю.       — Много нового узнала?       — Достаточно, — выговариваю я сквозь зубы.       Военный сильнее скручивает мне руки. Что слишком неуважительный тон выбрала?!       Рик ухмыляется, говорит, заглядывая в глаза:       — Надеюсь, твоё рвение выжить будет таким же, как и нарваться на неприятности. Где сообщник?       Я не собираюсь отвечать. Ворона больше нет на столе, хорошо. Рик оборачивается вслед моему взгляду и, кажется, впервые обращает внимание на ключи на столе. Что? Нет! Он берёт связку в руки, она тихо гремит. Он не догадался бы, если бы не я! Рик оборачивается на меня, наклоняя голову на бок, смотрит с удивлением и недоверием, но переводит взгляд на стеллажи.       — Идём, Шэд, — зовёт он.       Имя. Ворон. У ворона есть имя.       Шелест. Птица, повинуясь голосу, спускается на стол рядом с хозяином, покорно склоняет голову. Рик оборачивается на меня, ухмыляется, и возвращается к питомцу, проводит рукой по чёрным перьям.       — Предатель, — еле слышно говорит он.       Приставляет пистолет к птице, не задумываясь, стреляет. У меня вырывается глухое «нет», я бы бросилась вперёд, будь у меня такая возможность. Усилием воли заставляю себя оторвать взгляд от птицы, беспомощно лежащей на столе, в крови и перьях. Это ведь твой ворон. И ты… убил его.       — Чтобы ты не узнала, Аделина, — говорит Рик, не оборачиваясь, — забудь. Иначе, на его месте будешь ты.       Военные силой заставляют меня идти. «Забудь». Моя комната. Всегда зелёный датчик загорается красным — меня заперли? Зачем?! Ладно… Забудь.       Забудь, забудь, забудь… Моё любимое слово! Я всегда так говорила. Я всю свою жизнь сдерживала себя. Повторяла и повторяла снова. Забудь. Забудь. Видела несправедливость, её было много вокруг, хотела её остановить. Но таковы были правила города, таковы были решения неприкосновенных солдат, им нужно подчиняться. Это ведь всегда было! Но я закрывала глаза, повторяла. «Забудь, забудь».       Я научилась противостоять себе. Так просто сделай это снова!       Нет. Нет… Больше так не будет, больше не получится. Уже поздно… Теперь наверняка.       «Он чем-то похож на тебя»…       Смех. Горький смех. Мой.