Этот господин, должно быть, болен?

Город Чанъань внезапно оживился всего за одну ночь. Молодой император Царства Да Ся, Ли Яньчжэнь, уже восемь лет, как взошел на престол. После подавления восстания хунну, два государства сосуществовали, не слишком мешая друг другу. Страна постепенно всё более процветала и снова стала мирной, вполне отражая значение имени молодого Императора «Юнхэ». Теперь, когда дела государства были вполне улажены, Ли Яньчжэнь почувствовал, что пришло время позаботиться и о себе. У покойного Императора было не так уж много детей, ибо он умер молодым, поэтому Ли Яньчжэнь взошел на престол, даже не достигнув восемнадцати лет. В то время страна переживала времена раздоров и бесконечных войн. Тогда же у нового Императора появилось несколько наложниц, которые вошли во дворец, чтобы служить ему, но это были просто несколько послушных женщин, поспешно отобранных самыми влиятельными дворянскими семьями. Они были тихими и потрясающе скучными. Ли Яньчжэнь же отличался врождённой тягой к искусству. Он самозабвенно любил поэзию, танцы и музыку, но у него никогда не было кого-то, кто мог бы оценить стихи, которые он сам сочинял в свободное время. Когда однажды молодой император осторожно упомянул о них, и придворные чиновники, и гарем единогласно сказали одно: "Ваше Императорское Величество, государственные дела важнее этой Вашей поэзии." Далее последовал душераздирающий скандал. Который, впрочем, никоим образом не изменил текущего положения вещей. И вот сегодня, после того, как дневные дела в Золотом дворце были завершены, Ли Яньчжэнь задумчиво осмотрелся вокруг, и его взгляд намеренно упал на Су Шиюя. Затем молодой Император вдруг тактично поднял вопрос о своём желании провести в ближайшее время дворцовый приём, чтобы выбрать и привлечь к своему двору нескольких свежих и, желательно, талантливых женщин. Су Шиюй опустил глаза и слабо улыбнулся, прежде чем ответить: - Это дело Императорского дворца. Ваше Величество, зачем Вам спрашивать мнение такого скромного подданного, как я? Чу Минъюнь с интересом взглянул на него. Он ясно помнил, что каждый раз, когда юный Ли Яньчжэнь поднимал этот вопрос ранее, императорский цензор всегда отвечал однозначным отказом. Однако, слова его всегда были мягкими и искренними, и Ли Яньчжэнь действительно не осмеливался говорить об этом снова в течение многих лет. Вкратце отказ императорского цензора звучал следующим образом: "Ваше Императорское Величество ещё слишком молоды, поэтому, пожалуйста, сосредоточьтесь на самосовершенствовании; государственные дела важнее сердечных дел; пожалуйста, подождите еще немного". В то время, помнится, Чу Минъюнь небрежно рассказывал Цинь Чжао об ответе Су Шиюя Императору. Он качал головой и раздражённо вздыхал: - Допустим, это его собственное желание не жениться, но он тянет других туда же, чтобы они совершенствовались вместе с ним. В тот день, когда он уйдет с поста императорского цензора, он, вероятно, отправится в уединение и станет даосским монахом. Цинь Чжао игнорировал его с таким же напряженным выражением лица, как обычно. Тем не менее, императорский приём наконец-то должен был состояться на этот раз. Из множества подходящих девушек со всего мира лишь несколько будут отобраны для въезда в столицу в качестве избранных наложниц. Всего через несколько дней многочисленные вереницы обозов уже входили в город; дворянские кланы из далеких вотчин отправили в Чанъань множество красавиц. Однако, и в самой столице юные дочери чиновников с нетерпением готовились к грядущему событию. Чайные дома были набиты под завязку сплетнями относительно выбора женщин Императором, болтовня горожан достигла уровня рвения, большего, чем если бы они сами собирались жениться. Эта атмосфера была настолько заразительной, что даже Цинь Чжао не мог больше ее выносить. Он пошел в рабочий кабинет, чтобы найти Чу Минъюня, взяв на себя инициативу упомянуть об этом вопросе. Чу Минъюнь медленно поднял глаза и посмотрел на него легкомысленно: - Ты завидуешь Императору, младший брат? Цинь Чжао некоторое время молчал, а затем нахмурился и сказал: - Столько чиновников спешат отправить своих людей во дворец. Разве ты не знаешь, о чем все они думают? Представители прошлой династии и распорядители гарема с древних времен часто находились в сговоре. Чу Минъюнь проигнорировал его, срывая с веточки зеленую виноградину: - Хочешь виноград? - Шигэ, - Цинь Чжао с трудом сохранял терпение, - нельзя изменить тот факт, что мы еще не вошли в зал суда, когда он взошел на трон. Однако разве правильно будет упустить данную возможность? Чу Минъюнь встретился взглядом с Цинь Чжао, прежде чем медленно отодвинуть тарелку с фруктами в сторону, затем выбрать из стопки несколько документов и положить их на стол перед собой. Потом он снова посмотрел на Цинь Чжао и спросил: - Какую возможность? Чу Минъюнь холодно улыбнулся и снова заговорил: - Возможность отправить своих женщин в качестве пешек во дворец, чтобы они там шептали всякие пакости о других на ухо Императору? Только бесполезные люди полагаются на этот метод, чтобы укрепить собственное положение при дворе. Цинь Чжао был безмолвен. На самом деле, даже он не одобрял такого рода методы, но Чу Минъюнь всегда был в центре негативного притяжения. Даже если они сами не используют эту возможность, не было никакой гарантии, что другие не воспользуются ею, чтобы справиться с Чу Минъюнем. С его-то самоуверенностью, Шиге, естественно, было всё равно, но Цинь Чжао не мог подавить свою собственную паранойю. Чу Минъюнь, немного подумав, вдруг сказал: - Если ты так хочешь этого, то пожалуй, мы можем... Цинь Чжао удивленно посмотрел на него. Чу Минъюнь хищно улынулся и продолжил: - Подумай об этом хорошенько. У меня не так много женщин, которых можно было бы отправить во дворец, но у меня есть Ду Юэ, который, как оказалось, тоже довольно симпатичный и ужасно талантливый. Почему бы не отправить его во дворец? Ты позволишь мне это сделать? - Шигэ, это не смешно... - Что ты там говоришь за моей спиной? - Ду Юэ толкнул дверь и весело ворвался в мрачный кабинет. Цинь Чжао сразу же замолчал. Чу Минъюнь прощебетал как ни в чем не бывало: - Я приготовлю тебе приданное, Ду Юэ. Цинь Чжао хочет жениться... - Чепуха, - громко рассмеялся Ду Юэ, прежде чем найти стул, чтобы сесть. - Только ты мог бы тратить время на всякие глупости и мерзости. Цинь Чжао не стал бы валять дурака. Так получилось, что последнее слово, которое собирался сказать Чу Минъюнь, было полностью подавлено громким голосом Ду Юэ, но Цинь Чжао всё ещё нервно смотрел на Чу Минъюня, плотно поджав губы. Чу Минъюнь наклонил голову и усмехнулся. Шуточно вздохнув, он встал, прихватив стопку документов, и вышел из кабинета. Ду Юэ крикнул ему вслед: - Эй, куда ты собрался? Я только что приехал! Чу Минъюнь уже вышел, но его ответ всё же был отчетливо слышен: - В этой комнате теперь слишком много глупости, поэтому я выйду подышать свежим воздухом. - Ты ублюдок, - нахмурился Ду Юэ. - Хотите верьте, хотите нет, но я собираюсь его отравить. По правде говоря, он осмелился сказать это только потому, что знал: Чу Минъюнь его уже не слышит. - ...Ду Юэ, - внезапно позвал его Цинь Чжао. - А? Что? - Ду Юэ посмотрел на него. Цинь Чжао онемел, вдруг встретившись взглядом с ясными глазами Ду Юэ. Слова, которые только что сказал Чу Минъюнь, явно задели его сердечные струны; они повергли его в панику и заставили потерять рассудок. Однако ему повезло, что он родился с лицом, неспособным показывать эмоции; вдобавок ко всему, Ду Юэ не был особенно проницательным человеком, поэтому до сих пор не заметил ничего неладного. Цинь Чжао долго не мог подобрать слов, а потом, как обычно, невозмутимо вдруг спросил ни к селу ни к городу: - Хочешь виноград? Ду Юэ посмотрел на тарелку с виноградом на столе, которая все еще блистала кристально чистыми каплями воды. Он с радостью кивнул: - Да, конечно! Цинь Чжао и Ду Юэ сидели друг напротив друга и с самым серьезным видом ели виноград. Чу Минъюнь, тем временем, входил в императорский дворец, держа в руках стопку документов. Императорский маршал и императорский цензор имели обыкновение ежемесячно докладывать Его Императорскому Величеству о своих делах. К тому времени, как Чу Минъюнь вошёл в кабинет Ли Яньчжэня, Су Шиюй уже находился там. Также держа в руке стопку документов, цензор пристально смотрел на письменный стол перед собой, о чем-то размышляя. Удобно устроившись неподалёку, Ли Яньчжэнь держал в руке нож и был совершенно поглощён его тщательной полировкой. Рядом с ним лежал кусок дерева, который был высотой с человека и источал приятный слабый аромат. Было очевидно, что это был потрясающе редкий и дорогой материал, вероятно, присланный в дар Императору из далёкой страны. Помимо искусного владения придворными, государственными и внешними делами, нынешний Император также преуспел в скульптуре и живописи. Чу Минъюнь поклонился Ли Яньчжэню, который ответил почти уклончиво. Даже не глядя на него, он просто сказал: - Положи документы на стол. Там уже находилось несколько полуразвернутых свитков с портретами очень красивых женщин, наверняка приглашённых на грядущий дворцовый приём. Кроме того, по свиткам было разбросано несколько ножей для резьбы по дереву. Чу Минъюнь понял, на что смотрит Су Шиюй, - тот просто искал свободное место на столе, чтобы положить свои бумаги. Чу Минъюнь шагнул вперед и, не глядя, устроил свою стопку документов поверх свитков с портретами. Су Шиюй бросил на него короткий взгляд, прежде чем последовать его примеру. Су Шиюй неторопливо расправил рукава своего одеяния. Затем он взглянул на Ли Яньчжэня, который продолжал всё более погружаться в резьбу, и слегка кашлянул. Семья Су поддерживала молодого Императора с тех пор, как он стал наследным принцем, и Су Шиюй был старше, поэтому Ли Яньчжэнь всё же уважал его; он быстро поднял голову и с приятной улыбкой сказал: - Я слушаю, так что, пожалуйста, просто расскажите о своих делах. Чу Минъюнь и Су Шиюй уже привыкли к такому его поведению, поэтому они позволили Ли Яньчжэню дослушать их отчеты, не отвлекаясь от работы по дереву. В конце он оглянулся на них и вздохнул с благостной улыбкой: - Благодаря добродетелям моих двух Айциновжизнь в государстве спокойна и благополучна. Какой же я счастливый монарх. Чу Минъюнь и Су Шиюй вежливо улыбнулись и согласно кивнули, хотя на уме у них были разные мысли. Ли Яньчжэнь задумался на некоторое время, прежде чем снова заговорить: - Есть ещё одна вещь, которую я хочу спросить у моих двух Айцинов. - Ваше Величество, пожалуйста, спрашивайте. - Этот кусок дерева действительно драгоценный. Чтобы позволить ему соответствовать его статусу дара, данного нам Небесами, кажется, нет лучшего способа, чем вырезать из него несравненную красоту. Мои два Айцина, есть ли у кого-нибудь из вас красавица, которую вы могли бы порекомендовать в качестве модели? После минуты молчания Су Шиюй заговорил: - Приближается время проведения императорского приёма, и красавицы со всего мира уже собираются здесь, как плывущие облака. Вашему Величеству не составит труда выбрать кого-нибудь из них. Ли Яньчжэнь покачал головой: - Действительно, мне уже принесли несколько портретов. Но среди них я не видел ни одной такой же красивой, как ты, мой дорогой Су Айцин. Мне они не нравятся. В кабинете сейчас же возникла напряженная тишина, и Чу Минъюнь едва не потерял сознание, пытаясь сдержать истерический хохот и сохранить равнодушное выражение лица. - Как такой человек, как я, может сравниться с ними? - осторожно улыбнулся Су Шиюй. - Кроме того, если судить исключительно по внешности, то именно господина Чу можно назвать здесь самым красивым. Чу Минъюнь, который молчал все это время, посмотрел на него, приподняв бровь, и сказал: - Кажется, господин Су слишком хорошо обо мне думает... Су Шиюй встретил его взгляд и слегка улыбнулся: - Кажется, господин Чу слишком торопится высказать свою точку зрения. Чу Минъюнь сделал вид, будто не слышал его. Когда же он обернулся, то увидел весьма заинтересованные глаза Ли Яньчжэня, что немного шокировало его. Прежде чем он успел снова заговорить, Ли Яньчжэнь в отчаянии покачал головой: - Хотя Чу Айцин бесспорно красив, его внешность слишком яркая и холодная. Он не в моем вкусе. Су Шию промолчал. Брови Чу Минъюня подпрыгнули. Он весело рассмеялся и небрежно сказал: - Этому скромному подданному действительно стыдно, что его внешность не соответствует вкусу Вашего Величества. Ли Яньчжэнь поднял руку, чтобы остановить его: - Всё в порядке. Затем он повернул голову, чтобы посмотреть на Су Шиюя, и спросил: - Су Айцин только что рассмеялся? Су Шиюй поднял глаза и спокойно посмотрел на Императора: - Нет. - Понравится ли Су Айцину кто-то с внешностью Чу Айцина? - Как только вопрос вырвался из его уст, Ли Яньчжэнь покачал головой и рассмеялся над собственными словами: - Я совсем забыл, что Су Айцин вообще никого не любит. * * * Мир был полон красавиц, которые обитали не только в императорском дворце и богатых домах дворянского сословия, но даже в районах, где располагались публичные дома. Красота их была подобна шепоту иволг и щебетанию ласточек; она напоминала чудесный аромат, который создавал подобие мира небожителей на земле. Перед павильонами из резного и расписного дерева с красными фонарями остановился неприметный экипаж. Хозяйка борделя, встречавшая гостей у двери, увидела мужчину, вышедшего из него, и поспешила поприветствовать. Она улыбнулась и спросила: - Зачем же Вы прибыли сюда лично? Вы могли бы просто передать сообщение с кем-нибудь, если Вам было что сказать. Почему Вы так торопитесь... Мужчина махнул рукой, чтобы остановить её : - Где она? - Она отдыхает в своей комнате. Я сейчас ей сообщу. - Всё в порядке, - лаконично ответил мужчина, прежде чем немедленно подняться по лестнице. Звуки веселья и смеха внизу значительно стихли. Служанка открыла ему дверь, почтительно поклонившись, когда он вошел. Убранство комнаты создавало атмосферу совершенно другого мира. Несколько слоев газовых занавесок слегка покачивались на ветру, проникающем из настежь открытых окон. Грациозная фигура приветствовала посетителя, приподняв занавески мягкой изящной рукой. Женщина нежно улыбнулась ему, и внешность её источала волшебную красоту. Цзиншу поклонилась мужчине, прежде чем поднять на него взгляд: - Мой господин, Вы лично приехали сюда. Почему Вы не предупредили меня заранее? Мужчина сел и улыбнулся: - В этом нет необходимости. Я просто пришел навестить Вас. Цзиншу шагнула вперед и наполнила его чашку чаем. Затем она слегка улыбнулась и уже собиралась заговорить, когда издалека внезапно раздался приглушенный звук, заставивший землю слегка содрогнуться. Это был очень слабый гул, почти заглушенный шумом веселья, доносящимся снизу. Если бы они не были практикующими с мощной внутренней силой, этот звук остался бы незамеченным. Они оба посмотрели в окно, а затем - друг на друга, в шоке и беспокойстве. Тут же снаружи послышались торопливые шаги. Слуга толкнул дверь, просунул голову в комнату, не следуя обычному этикету. Он крикнул: - Молодой господин! Плохие новости, в западном пригороде произошло несчастье! - Что случилось? - Мужчина поспешно встал. В тот же миг, среди ясного неба раздался гром. Цзиншу быстро подошла к окну, наблюдая вспышки молний, сверкающих из свинцово-серых облаков вдалеке. Они звучали так, как будто ансамбль гонгов и барабанов давал представление в небе. В этот момент из тяжелых темных туч вырвались потоки дождя.