Этот господин, должно быть, болен?

Солнце село, и взошла луна. Настало время отправляться на вечерний банкет. По мере того, как чиновники из разных уездов один за другим прибывали, конные экипажи заполняли улицу перед воротами поместья. Свет свечей проникал во двор огромного особняка наместника, где царило оживление, и казалось, что даже прохладный воздух, начинавший распространяться в воздухе ранней осени, стал заметно теплее благодаря аромату вина. Им было достаточно лишь окинуть взглядом двор, чтобы увидеть, что больше половины гостей уже прибыли. Как только Чу Минъюнь и Су Шиюй сели на места, отведённые для главных гостей, кто-то уже подошёл к ним, чтобы поприветствовать, держа кувшин вина. - Господин Чу и господин Су! Это был правитель уезда Хэншань в Хуайнане. Су Шиюй, мгновенно узнав его, улыбнулся и поприветствовал в ответ: - Господин Шэнь, давно не виделись. - Да, давно не виделись, - улыбнулся тот, наливая ему полную чашку вина из кувшина, который держал в руках. - Мы здесь нечасто видим вас, поэтому я хотел бы поднять тост за вас ещё до начала банкета! Услышав это, Чу Минъюнь невольно бросил на него ещё один взгляд. Они были уверены в том, что Хань Чжунвэнь что-то замышляет, и, само собой, не собирались ничего есть или пить на банкете. Но они не ожидали, что вот так сразу кто-то снова решит угостить императорского цензора вином, как раз после того, что попытался недавно проделать Лян Цзинь. Су Шиюй, действительно, отклонил тост, улыбнувшись, и сказав: - Мы, правда, нечасто видимся, но поскольку сегодня мы собрались для обсуждения важных вопросов, я лучше воздержусь от вина. - Одна чашка - это вообще ничто, - беспечно улыбнулся господин Шэнь, настойчиво протягивая ему чашу. - Господин Су, разве вы не видите, что я уже налил вам? Одна маленькая чашка не так уж сильно помешает делу! - Господин Шэнь, вам не нужно соблюдать церемонии. Вы можете сами выпить эту чашу вина. Просто считайте это проявлением моего уважения к вам, - мягко ответил Су Шиюй. Неловко застыв с поднятой обеими руками чашкой, наместик Шэнь почувствовал себя немного обиженным и спросил: - Господин Су, вы действительно не хотите пить, или это потому, что мое официальное положение настолько низкое, что вы не желаете пить вино, которое я вам налил? - Что вы?! Как это может быть... - Уговаривать его дальше - пустая трата сил. Он, вероятно, ещё долго не захочет даже близко подходить к вину и приветственным тостам, - внезапно вмешался Чу Минъюнь. В его глазах блуждала улыбка, когда он скользнул взглядом чуть ниже спины стоявшего рядом цензора. Су Шиюй сурово отвёл взгляд. К счастью, господин Шэнь не стал вникать в смысл слов Чу Минъюня. Вместо этого он повернулся к маршалу и спросил: - Господин Чу, готовы ли вы оказать этому скромному чиновнику такую честь? Чу Минъюнь слегка приподнял брови и спросил в ответ: - Ты уйдешь, как только я выпью? Улыбаясь, господин Шэнь передал ему чашку и сказал: - Всё моё почтение к вам - в одной чаше разбавленного вина! Прежде чем Су Шиюй успел его остановить, Чу Минъюнь уже взял чашку и залпом осушил её. Затем он отбросил её в сторону и посмотрел на наместника весьма раздраженным взглядом. Господин Шэнь, умевший читать в воздухе, ещё немного поболтал с Су Шиюем, после чего быстро удалился с кувшином вина в руке, направляясь к правителям уездов Юйчжан и Лушань, чтобы выразить почтение им. Су Шиюй на мгновение опешил, а затем достал из рукава небольшой флакон из белого нефрита и высыпал несколько пилюль на ладонь: - Это противоядие от ста ядов, которое дал мне А-Юэ. Оно спасает от большинства ядов. Сначала выпей его, а потом я измерю твой пульс. Вместо ответа Чу Минъюнь схватил его за руку и покачал головой. - Что случилось? - спросил Су Шиюй, уставившись на него. Чу Минъюнь отвернулся назад, прежде чем открыть рот, чтобы выплюнуть вино. Цензор почувствовал себя идиотом. Дважды. Чу Минъюнь обернулся и поднял руку, чтобы вытереть уголки губ: - Почему ты так на меня смотришь? Не можешь удержаться, так хочется поцеловать меня? -... Можно сказать и так. Тем временем, все гости наконец собрались и заняли свои места. Шум во дворе постепенно стих. Наместник Хань Чжунвэнь медленно огляделся и встал. - Полагаю, все мы знаем о недавних событиях в Хуайнане, а также о цели приезда сюда императорского маршала и императорского цензора. Сегодня вечером этот скромный Хань поблагодарит двух министров от имени всего Хуайнаня, а также всех остальных, кто проделал этот долгий путь, чтобы присутствовать на банкете. В ответ все присутствующие одобрительно зашумели и поблагодарили его. Хань Чжунвэнь посмотрел в сторону главных мест и спросил: - Хотят ли два министра что-нибудь сказать? Чу Минъюнь взглянул на Су Шиюя. Су Шиюй слегка улыбнулся присутствующим, но не стал уклоняться от ответа. - Всем здесь известны некоторые вещи, на которых я не буду останавливаться. Поскольку все чиновники присутствуют, я хотел бы воспользоваться случаем и спросить кое-что. Затем он поднял взгляд на Лян Цзиня, сидевшего рядом, и спросил его, как обычно, мягким тоном: - Несколько дней назад господин Лян сообщил мне, что получил новости о карательной армии Ло Синя. Однако, к сожалению... из-за непредвиденных обстоятельств, мы не смогли обсудить это подробно. Интересно, сможет ли господин Лян теперь рассказать нам, что он знает о Ло Сине? Все посмотрели на Лян Цзиня. Выражение лица господина Ляна не изменилось, и он спокойно отпил вина, хотя и избегал взгляда Су Шиюя, не соизволив ответить. - Господин Лян? - позвал его Чу Минъюнь, пытаясь заставить его заговорить. Лян Цзинь всё так же спокойно поставил чашку на стол. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, в зале раздался крик. Проследив за источником крика, они обнаружили служанку, которая в ужасе прикрывала рот рукой, глядя на наместника уезда Юйчжан, лицо которого стало синюшно-багровым. Он впал в оцепенение, и внезапно его снова вырвало кровью, прежде чем он рухнул на стол и остался неподвижен. Прежде чем кто-либо успел отреагировать, раздались новые крики. Примерно пять или шесть человек последовали его примеру и упали с выпученными глазами. Казалось, они были мертвы. Су Шиюй ясно видел и помнил, что эти несколько человек - те самые, кого только что чествовал наместник Шэнь. Чу Минъюнь, подумав о том же, обернулся к господину Шэню, глаза которого невольно дрогнули, когда он встретился с маршалом взглядом. Он быстро отступил на несколько шагов, спрятавшись за Хань Чжунвэнем. Хань Чжунвэнь всё ещё стоял на месте. Неизвестно, когда несколько императорских солдат выстроились перед ним, держа клинки наготове, словно готовые в любой момент напасть. Начиналось что-то небывалое до жути. Слуга, приехавший с ними из Чанъаня, сначала охранял дом, но, заметив неладное, тут же бросился на защиту маршала и цензора, крепко держа рукоять меча. Они внезапно оказались в тупике, а сцена, которую они наблюдали, была настолько холодной и застывшей, что казалось, будто время навсегда остановилось. Погода в тот день была не самой лучшей: ночное небо было тёмным, как чернила, звёзды и луна скрывались за плотными облаками. Двор освещали лишь ярко горящие фонари, развешанные повсюду. Чу Минъюнь тихо рассмеялся, но сейчас звук особенно отчётливо разнёсся по застывшему воздуху. - Похоже, тебе всё-таки не придётся отвечать на этот вопрос, - сообщил он Лян Цзиню, спокойно обведя взглядом онемевший двор. Затем маршал обернулся к наместнику Хань Чжунвэню: - Неудивительно, что ты до сих пор на нас не напал. Оказывается, ты ждал сегодняшнего дня, чтобы сделать это. Я так понимаю, все остальные, кто ещё жив, - твои люди? - Все, кроме двух уважаемых министров, - ответил Хань Чжунвэнь, оглядываясь на него. - Как могуществен маршал Чу! К счастью, я не был настолько наивен, чтобы думать, будто чаши отравленного вина будет достаточно, чтобы тебя успокоить. - Похоже, на самом деле восстал не Ло Синь, а господин Хань и все министры Хуайнаня, - спокойно сказал Су Шиюй. - Поскольку господин Хань только что превратил свою резиденцию в поле асуров, его жена и ребёнок, вероятно, уже бежали? Хань Чжунвэнь ничего не ответил. Чу Минъюнь в ответ мрачно рассмеялся: - Почему ты молчишь? Раз уж мы уже дошли до такого, так почему бы просто не рассказать нам всё и не прояснить происходящее? Ты подкупил Чжан Ю, преследовал и вырезал всю семью судьи уезда и делал в Шоучуне всё, что хотел, скрывая правду. Раз уж ты так блестяще всё провернул, ты что, заодно и всю карательную армию уничтожил? Маршал сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: - С другой стороны, я не верю, что все они могли вот так просто раствориться в воздухе. Можно предположить, что это просто представление, которое ты хорошо спланировал. Правда в том, что никаких мятежников из партии бывшего правителя Хуайнаня вообще не было, не так ли? - Неверно, господин Чу, - наконец произнёс Хань Чжунвэнь. Отойдя от него на несколько шагов, он продолжил: - Конечно, мятежники существуют. Кем же ещё могут быть вот эти люди? Прежде чем он закончил говорить, карнизы крыш над двором заполнили тёмные силуэты. Это были лучники, облаченные в черное, выглядевшие точно так же, как те самые люди в чёрных одеждах, которых они встретили в ту ночь в резиденции бывшего магистрата Шоучуня. - Стреляйте! В ответ во двор влетела туча стрел, которые обрушились сверху плотными рядами, словно ливень. Застигнутые врасплох, остальные гости запаниковали, закричали и забегали, но их беспорядочно сбивали стрелы, и скоро многие упали на залитый кровью и вином красивый пол. Слуги выхватили мечи, чтобы защищать своих хозяев. Когда мечи столкнулись со стрелами, полетели искры, и звуки ударов металла о камень разнеслись в воздухе. Чу Минъюнь встал и беззаботно закатал рукава, прежде чем протянуть руку, чтобы схватить Су Шиюя и утащить его в более безопасное место. Однако императорский цензор внезапно дернул его назад, и они невольно столкнулись друг с другом. Чу Минъюнь, слегка опешив, обернулся и увидел, как нож из рукава Су Шиюя вылетел, сверкнув между его бледными, тонкими и красивыми пальцами, и устремился вдаль. Он был быстр, как стрела, но гораздо мощнее её; клинок превратился во вспышку холодного света, которая, прорвавшись мимо трёх стрел, вонзилась прямо в грудь лучника, стоявшего на краю карниза. Тот сейчас же захлебнулся кровью. Там было много лучников, но этот был специально поставлен для Чу Минъюня. Он прятался в глухом углу, вне поля зрения маршала. Скрытый в шквале шума бесчисленных летящих стрел, этот лучник выпустил три стрелы, имея возможность отлично прицелиться. Чего он не ожидал, так это того, что скромный и миролюбивый императорский цензор внезапно окажется грозным мастером боевых искусств. Тем не менее, противник, несомненно, был искусным лучником, выпустив три стрелы почти одновременно. У цензора же в руках не осталось оружия, и хотя Су Шиюй успел уклониться от первых двух стрел, последняя всё же вонзилась ему в руку. Су Шиюй никак не отреагировал, даже не издал тихого стона. Зато выражение лица Чу Минъюня внезапно изменилось. - Шиюй... - Она вошла неглубоко. Не волнуйся, - успокоил его Су Шиюй, прежде чем отпустить его и вырвать стрелу. Он уже собирался выбросить её, но Чу Минъюнь, отчётливо увидев ярко-зелёный отблеск на острие, схватил его за запястье. В этот момент выражение его лица стало совершенно уродливым. - Эта стрела отравлена, - сказал Чу Минъюнь. Су Шиюй осторожно высвободился из его хватки и, наконец, отбросил стрелу в сторону. Он достал из рукава белый нефритовый флакон и проглотил несколько пилюль, которые высыпались из горлышка. Потом он неторопливо поднял взгляд и улыбнулся: - Всё в порядке, я смогу продержаться, - сказал он. Им негде было укрыться. Под ливнем стрел большинство их слуг уже погибли, пытаясь защитить их двоих, а те немногие, кто остался, уже были ранены. Хань Чжунвэня совершенно не волновало, что люди, укрывшиеся под его руководством, погибали по его неосторожности. Двор был завален трупами и залит кровью, и единственными, кто остался, были те немногие, кто стоял посередине. Лучники доставали новые стрелы и снова натягивали луки. Однако после этой паузы смерть министрам была гарантирована, и лучники от одной мысли об этом начинали волноваться. Натягивая тетивы, они с нетерпением ждали решающего удара. Стрелы зашуршали в полете. Внезапно множество черных теней приблизилось к окружённым маршалу и цензору. Тени встали по обе стороны от них, словно из ниоткуда. В мгновение ока они замерли на месте, шагнув вперед, и мечи в их руках ярко сияли, переплетаясь, образуя плотную сеть, отражающую стрелы. Им удалось отразить все. Кроме того, двое из них также держали луки и подняли руки, пытаясь выстрелить сторону карниза. Их было всего шестеро - гораздо меньше, чем нападавших. Но, как только они появились во дворе, атмосфера мгновенно изменилась. - Ваши подчинённые опоздали. Мы просим у вас прощения, генерал. Чу Минъюнь ничего не ответил, а просто схватил лук из руки стража. Затем он вытащил три стрелы и наложил их на тетиву. Теневой стражник, стоявший прямо перед рядом лучников, услышал сзади чрезвычайно холодный голос, произносящий: - Пригнись. Не колеблясь ни секунды, все, стоявшие впереди, так и сделали. В следующее мгновение над их головами пронесся ветер, пронзительно завыв в воздухе. Подняв взгляды, они с удивлением увидели, что три стрелы не полетели прямо в лучников, а, вместо этого, пробили фонари, висящие под карнизом, и, не теряя силы, продолжили свой путь вверх, и только после этого вошли в живую плоть. Затем фонари вспыхнули. Огонь быстро распространялся, и вскоре сам карниз загорелся, освещая некогда тёмное небо. Раздались стоны и крики, и многие лучники начали скатываться вперёд и падать с карнизов от боли. Упав на землю, огонь разгорался всё сильнее, издавая громкий треск, пока лучники продолжали гореть. Чу Минъюнь понятия не имел, эффективно ли противоядие от ста ядов против яда, оказавшегося на стреле. Он крепко обнимал Су Шиюя, который, очевидно, уже принял лекарство, но, тем не менее, заметно побледнел. К тому же, цензор всегда умел скрывать свои чувства и редко, если вообще когда-либо, показывал признаки боли. По иронии судьбы, это ещё больше беспокоило Чу Минъюня. Он больше не мог думать о Хань Чжунвэне и сказал: - Шиюй, давай сначала уйдём отсюда. Су Шиюй кивнул. Его мысли были вялыми и заторможенными; он чувствовал приступы боли, словно укусы насекомых, которые прямо сейчас грызут его кости. Но он всё же остановил руку Чу Минъюня, пытавшегося поднять его. Затем цензор покачал головой и сказал: - ...Я могу идти сам. Держи меч как следует. - Шиюй... - ...Я пойду сам, - настаивал тот. Чу Минъюнь цокнул языком и проглотил проклятие. Ему ничего не оставалось, как крепко сжать руку цензора. Потом он повернулся, чтобы передать какие-то указания своему теневому стражу, и, несмотря на совсем небольшое расстояние, Су Шиюй не мог ясно расслышать его слова – они были размыты и почти не имели смысла. Он поднял взгляд и увидел рядом с собой бушующее пламя. Густой дым клубился повсюду. Внезапно его охватило непонятное чувство холода, и, очнувшись, он услышал тонкий и слабый голос, зовущий его: Маленький генерал... Су Шиюй на мгновение остолбенел. Чу Минъюнь взглянул на него. Он обнял цензора крепче и первым бросился вперёд. За ними последовали солдаты теневой стражи. Хань Чжунвэнь, стоя вдали в коридоре, пристально следил за ними. Затем он громким голосом крикнул солдатам: - Что вы там топчетесь? Остановите их! Имперские солдаты выбежали вперед, обнажая мечи. В этом поместье выращивали зелёный бамбук, поэтому здесь был густой лес, сквозь который проходили бесчисленные извилистые тропинки. Когда Хань Чжунвэнь устраивал его, он и представить себе не мог, что он так пригодится ему в подобной непростой ситуации. Свет здесь был тусклым, и в тенях, отбрасываемых бамбуковыми листьями, было трудно различить окружающее. Яркие вспышки далёкого пожара, отражаясь от мечей, мерцали и гасли, а кровь, словно чернила, брызгала из силуэтов, двигавшихся среди шелестящей листвы, пачкая зелёный бамбук. Су Шиюй внезапно споткнулся. Чу Минъюнь тут же подхватил его на руки, и в скудном свете, исходящем от окружающего пространства, вдруг увидел, что лицо Су Шиюя побледнело, как бумага, а лоб покрылся холодным потом. - Шиюй, что случилось? Что у тебя болит? Цензор чувствовал, будто его кости и плоть обуглились и разошлись. В груди поднимались спазмы. Плотно сжав губы, Су Шиюй покачал головой. Он на мгновение замер, прежде чем заставить себя отстраниться от Чу Минъюня, но тут же рухнул на землю из-за слабости, охватившей его ноги. Чу Минъюнь опустился на колени рядом и пристально посмотрел на него. Теневые стражники тоже остановились, окружив их на некотором расстоянии, бдительно оглядывая окрестности бамбукового леса. - Иди вперед сам... - сказал Су Шиюй. - Даже не думай об этом, - тут же прервал его Чу Минъюнь. Су Шиюй говорил с трудом, поэтому он говорил медленно, не забывая при этом вдумчиво и серьёзно объяснять маршалу ситуацию. - Если ты возьмёшь меня с собой, это только потянет тебя ко дну, и никто из нас не сможет выбраться. Но если ты сбежишь, Хань Чжунвэнь сохранит мою жизнь как приманку, которой он будет тебя контролировать, так что он не убьёт меня... Ещё не поздно будет подумать о моём спасении, когда ты доберёшься до военного лагеря на юге. Затем он увидел выражение лица Чу Минъюня и тепло добавил: - Чу... послушай меня. Сейчас не время упрямиться. Солдаты наместника уже обнаружили их укрытие, и за пределами леса начали появляться многочисленные силуэты. Некоторые из них уже бросились в бой с теневыми стражами Чу Минъюня, поэтому внезапно снова поднялась суматоха. Хотя люди наместника действительно понесли тяжёлые потери, они всё ещё имели численное превосходство. Они продолжали беспрестанно атаковать, отчего теневые стражи не только постепенно выбивались из сил, но и получали ранения. Чу Минъюнь быстро осмотрелся по сторонам. Он крепко схватил Су Шиюя за плечи: - Не тебе решать. Брать тебя с собой или нет - это полностью моё дело. Сейчас не твоя очередь говорить, господин цензор. Он произнёс это холодным и резким голосом, не допускавшим возражений. Су Шиюй раздраженно улыбнулся. Он собирался снова заговорить, но боль, раздиравшая изнутри его конечности, поднялась к голове и пронзила её, словно нож. Вздрогнув, он прикрыл рот рукой, но не смог остановить ярко-красную кровь, которая хлынула из него и крупными каплями стекала с пальцев и падала на землю. Кровь попала на его белые одежды, украсив их кляксами багряно-красных цветов. - Шиюй! - Чу Минъюнь запаниковал и схватился за его руку. Он чувствовал такую потерю, какой никогда раньше не испытывал. - Шиюй... ты в порядке... Су Шиюй ошеломлённо смотрел на кровь на своих руках. Он не мог отчётливо расслышать голос Чу Минъюня, но чей-то другой голос постепенно становился всё яснее и громче, повторяя: Маленький генерал... Су Шиюй почувствовал холод во всём теле. Он ощущал себя настолько замерзшим, что, казалось, кости его промёрзли насквозь, а кровь постепенно превращалась в лёд. - Шиюй ... - позвал его Чу Минъюнь дрожащим голосом. Он увидел, что широко распахнутые глаза Су Шиюя были подобны высохшим колодцам, - настолько потемнели, что в них не было ни проблеска света. Маршал крепко сжал его руку, но чувствовал лишь, как тепло, которое всегда было в нём, постепенно улетучивается. Внезапно его разум опустел. Чу Минъюнь наклонился и обнял его, снова крикнув: - Шиюй... Су Шиюй вообще ничего не слышал. В ушах стояла абсолютная тишина. Но внезапно возник шум дождя, и голос, теперь совсем рядом: Маленький генерал... Голос стал таким тихим, что, казалось, почти исчез, но вдруг снова зазвучал ясно. Это был миг перед смертью; это был рёв перед последним вздохом: Маленький генерал, беги! Времени не хватило... ... Времени не хватило. Хлынувшая непрерывным потоком кровь, которую невозможно было сдержать, превратившаяся в невыносимую красноту, заполнившую до краёв его ладони, была смыта дождём. Он поднял взгляд и посмотрел вдаль. Поле битвы находилось, кажется, в тысячах ли отсюда, и бушующий огонь погас под проливным дождём. В следующее мгновение всё, что было в поле его зрения, рухнуло на землю вместе с ним. Он видел, как капли дождя падают на грязевые лужи, отчего кровавая вода разбрызгивается повсюду. Он видел разбросанные вокруг трупы, - у всех были знакомые лица. Их глаза отказывались закрываться, а рты всё ещё были раскрыты так, словно кричали «беги». Затем он услышал приближающиеся шаги и чей-то голос, зовущий его. - ... почему? - Он уже был лишен всяких сил и не мог подняться. - Нет никакого «почему». - Мужчина поставил ногу на спину подростка, посмотрел на него сверху вниз и сказал: - Ты выглядишь, как маленькая девочка, ты вообще знаешь, что такое «война»? Молодой человек попытался заговорить, но вскоре горло заполнила смесь грязи и крови. И всё же он продолжал хрипеть: - Мы так доверяли тебе... - Ты сам решил довериться мне. Разве можно меня в этом винить? - саркастически рассмеялся мужчина. - Девочка, вся твоя армия уже уничтожена! И винить в этом нужно только тебя... Сама виновата, раз такая дура. Мужчина потянул его за волосы. Всё, что подросток мог сделать теперь, - это смотреть прямо в его отлично знакомое лицо. Дождь лил как из ведра, капли попадали ему в глаза, вызывая холод и боль. Но он продолжал смотреть на мужчину, не моргая: - Я убью тебя обязательно, - выговаривал он одно слово за другим. - Больше всего я ненавижу тех, кто лжёт и пользуется чужими чувствами.