Этот господин, должно быть, болен?

Дверь в кабинет с силой распахнулась. Су Шиюй сидел за столом. Он только что закончил писать отчёт о событиях в Хуайнане и отложил кисть, выглядя совершенно спокойным и собранным. Казалось, он ждал уже давно. - Это я сделал, - сказал он, даже прежде чем пришедший успел что-то сказать. Чу Минъюнь остановился как вкопанный у двери и посмотрел на него. Маршал рассмеялся: - Я даже ни о чём тебя ещё не спрашивал, а ты так охотно ответил. Су Шиюй промолчал. Постепенно стало так тихо, что снаружи послышался шум ветра. Ещё через несколько мгновений молчания Чу Минъюнь заговорил, и его голос никак не выдавал его чувств: - Шиюй, тебе действительно нечего мне сказать? Цензор опустил взгляд и тихо вздохнул: - Люди, чьи принципы расходятся, никогда не будут действовать в интересах друг друга. Ты должен знать это даже лучше меня. Глаза Чу Минъюня вдруг похолодели, хотя в ответ он лишь рассмеялся. - Да, конечно, у нас с тобой разные принципы, но не поздновато ли говорить мне такое? А как же все те дни, что мы провели вместе? Разве они совсем ничего не значат? Теперь ты просто сожалеешь? Или ты с готовностью скажешь мне сейчас, что всё это было ложью? Заметив взгляд Су Шиюя, он вдруг остановился, и улыбка мгновенно исчезла с его лица. Маршал устало вздохнул, но произнёс с некоторой надеждой: - ...Су Шиюй? Тот попытался отвести взгляд, но тут же почувствовал укол боли в подбородке. Сандаловый веер коснулся его лица. В мгновение ока Чу Минъюнь приблизился к нему и схватил за подбородок, стоя напротив него. Су Шиюй с трудом сумел сохранить равновесие, быстро опершись руками о стол, но всё же позволил ему удерживать себя, не вырываясь. Чу Минъюнь усилил хватку, заставив его поднять голову и посмотреть себе в глаза. Оказавшись внезапно так близко к нему, Су Шиюй смотрел в глаза Чу Минъюня и вдруг услышал вопрос, заданный ледяным голосом: - Ты притворялся? Маршал продолжил: - То, что ты говорил, то, что ты был со мной целых три месяца, всё время заботился обо мне, не сомкнул глаз, чтобы не причинить мне боль, всё это было заговором против меня?.. Если это так, то зачем же ты так себя мучил? Ты мог бы с тем же успехом задушить меня, пока я спал... Или вернее будет сказать, что ты слишком глубоко увяз в этом, тебе просто нравилось развлекаться, наблюдая, как я выгляжу, бегая вокруг тебя? Бросить меня, после того, как ты меня использовал... Да за кого ты меня принимаешь?! Рука Су Шиюя едва заметно дрожала, когда он опирался на стол. Пальцы медленно сжимались. - Но я всё ещё не понимаю. - Чу Минъюнь наклонился к нему, остановившись так близко, что их дыхания смешались. Затем он снова заговорил очень тихим голосом, полным отчаянной злобы: - Су Шиюй, неужели ты настолько предан ему, что даже своё тело отдал мне? Лицо Су Шиюя застыло, руки, спрятанные под рукавами халата, теперь были сжаты так, что кончики пальцев впивались в ладонь. - Почему ты ничего не говоришь? - спросил Чу Минъюнь, пристально глядя на него. Су Шиюй закрыл глаза и беззвучно рассмеялся: - Мне нечего сказать. Чу Минъюнь пристально посмотрел на него. Цвет его глаз был глубоким и тёмным. Несколько мгновений он не произносил ни слова. Не было никаких сомнений, что цензор заметил в этих глазах затаённый гнев. Хотя действия Су Шиюя не разрушили заложенные маршалом основы, всё же они принесли партии Чу тяжёлые потери. Но с того момента, как он увидел поддельное письмо, его уже не волновало, что он потерял. Его волновало только отношение к нему Су Шиюя. Многолетний конфликт между двумя партиями не мог быть решён в одночасье, и он прекрасно это понимал. Поэтому, даже если бы Су Шиюй написал записку с требованием освободить маршала Чу от занимаемой должности прямо у него на глазах, он бы ничего не сказал против. Но раз отношения между ними уже достигли подобной стадии, какой смысл Су Шиюю держать нож за спиной, чтобы строить заговор против него? И когда Су Шиюй договорил, огонь в сердце Чу Минъюня в одно мгновение превратился в лёд. Ледяные шипы вонзились в сердце, сделав его холодным, как зимняя ночь. Тем не менее, Чу Минъюнь не настолько увлекся эмоциями, чтобы забыть, что у него и Су Шиюя всегда были разные политические взгляды, и что они всегда находились на противоположных концах императорского двора. Просто так получилось, что несколько недавних крупных дел были направлены против них обоих одновременно, что не оставило им иного выбора, кроме как разбираться с ними вместе, тем самым ослабляя напряжение между ними и сближая их. Но, уладив эти дела, они всё равно должны были вернуться к своим партиям Су и Чу и продолжить борьбу за господство при императорском дворе. Он всегда знал об этом в глубине души, но не воспринимал это всерьёз. В конце концов, вопросы власти и прибыли можно было решать постепенно, а политические взгляды и мнения никогда не были незыблемы. Пока Су Шиюй любил его, всё остальное было лишь вопросом времени. Рано или поздно, он всё равно будет держать всю власть в своих руках. ...Но что, если любовь Су Шиюя на самом деле была обманом? Чу Минъюнь продолжал смотреть на него. Его хватка на цензоре не ослабла, но взгляд слегка успокоился. Он смягчил тон и сказал: - Императорский двор и военная власть - это всё, о чём я не буду с тобой спорить. Я хочу спросить тебя только об одном. Затем он на мгновение замолчал и, выдержав паузу, медленно продолжил: - Ты любишь меня? Действительно ли я существую в твоем сердце? Су Шиюй на мгновение замер в изумлении, словно никак не ожидал подобных вопросов. Он не удержался и воскликнул: - Ты это хотел спросить? - Всё, что ты должен мне ответить, - это да или нет? - настаивал маршал. Су Шиюй снова замолчал. Чу Минъюнь так же молча ждал его ответа. Снаружи дома доносился шорох опавшей листвы, а решётчатое окно слегка дрожало от осеннего ветра. Спустя долгое время Су Шиюй наконец заговорил, тихо и мучительно обнажив нервы своих истинных чувств; казалось, они слишком долго подавлялись в его сердце, потому что слова, которые он произносил, были такими же тёплыми и горькими, как кровь его сердца. - Как ты думаешь... я могу любить тебя? Вся кровь отхлынула от лица Чу Минъюня, когда он услышал эти слова. Рука маршала мгновенно сжалась вокруг его подбородка. Если бы она совсем немного опустилась, то легко схватила бы Су Шиюя за горло. Но вместо этого он отпустил его. Су Шиюй видел, как он опустил голову, хотя и не мог ясно разглядеть выражение его лица, за исключением сжатых уголков губ. Когда маршал снова заговорил, в его голосе мелькнуло подобие улыбки, каждое слово словно прорывалось сквозь зубы. - Верно, верно... Я совсем забыл. Я совсем забыл, что семья Су поколениями была верна императорскому двору, и что ты из тех министров, которые всегда пользуются благосклонностью императора и совершенны во всём... как ты можешь любить кого-то вроде меня? На мгновение Су Шиюй собирался открыть рот, чтобы что-то объяснить, но в итоге удержал слова на кончике языка, промолчав. Маршал опустил взгляд, и Су Шиюй увидел, что его длинные ресницы слегка дрожат, словно бабочки, трепещущие крыльями перед взлётом. Он вдруг вспомнил ту ночь, когда Чу Минъюнь забрался под его одеяло, чтобы лечь рядом, и уютно устроился в его объятиях, рассказывая о прошлом, о котором больше никто не знал. Су Шиюй не удержался и осторожно погладил его по голове, и в ответ Чу Минъюнь вдруг поднял глаза и посмотрел на него, сияя улыбкой. Пальцы цензора невольно застыли, почувствовав вдруг, что Чу Минъюнь дрожит всем телом. Но маршал внезапно отступил на несколько шагов назад, и, когда он в следующий раз поднял лицо к Су Шиюю, он выглядел уже совершенно обычно. Он посмотрел на Су Шиюя, уголки его губ медленно приподнялись в холодной улыбке, и он снова заговорил с ним тем же тоном, каким раньше выводил его из себя во время утренних заседаний, будучи его политическим соперником. - Господин Су, определённо, исключительный человек, обладающий множеством неожиданных талантов. Сдерживая свои чувства, Су Шиюй спокойно ответил: - Спасибо за комплимент. Чу Минъюнь равнодушно отвернулся от него и направился к дверям. Внезапно Су Шиюй крикнул ему: - Господин Чу! Чу Минъюнь замер на месте, коснувшись рукою двери. Но он не оглянулся. Ветер врывался в комнату через приоткрытую дверь, заставляя белоснежные листы бумаги на столе тихонько шуршать. За спиной у него раздался голос Су Шиюя: - Раз уж мы с Вами столько лет прослужили при одном дворе, позвольте мне дать Вам совет. Сейчас ещё не поздно повернуть назад. Надеюсь, Вы сможете сдержать коней, пока у Вас ещё есть такая возможность. Вся его переписка была перехвачена Су Шиюем. И теперь цензор отлично знал, что он задумал. Не ответив ему, Чу Минъюнь ушёл. * * * В этот момент в кабинете повисла гробовая тишина. Су Шиюй так и не смог прийти в себя, поэтому он сделал глубокий вдох, и смятение и удивление, вызванные вопросом Чу Минъюня, теперь вырвались на поверхность из его сердца, больше не скрываясь. Так получилось, что единственный на этом свете человек, который был ему нужен, оказался фальшивым. Но, в конечном итоге, именно этот человек и спросил: - Действительно ли я существую в твоем сердце? Покачав головой, Су Шиюй тихонько усмехнулся. Только подняв руку, он понял, что слишком сильно сжал пальцы, отчего ладонь онемела и заныла. Кровь медленно сочилась из ранок, окрашивая кончики пальцев в ярко-красный цвет. Цензор взял парчовый платок и вытер руки. Су Бай вошел в кабинет, не произнеся ни слова, и остановился перед своим хозяином с чашкой чая в руке. Су Шиюй взглянул на Су Бая, который в этот момент выглядел как деревянная статуя. - В чём дело? - Этот скромный подчинённый... этот скромный подчинённый уже пришёл сюда, когда... Но я не осмелился войти, - прошептал Су Бай. - ...Я подслушал немного ваш разговор. - Хорошо, - Су Шиюй отложил парчовый платок и принял у него чай. - ...Почему вы не сказали правду, молодой господин? - спросил Су Бай, опустив голову. - Я думаю, Вы действительно любите молодую госпожу Чу. Су Шиюй не смог сдержать усмешки и спросил: - Почему ты так думаешь? Никто из тех, кого Су Шиюй держал при себе в качестве слуг, не был склонен к особенно глубоким размышлениям. Точно так же Су Бай не мог точно определить причину, по которой он так думал, и мог лишь полагаться на интуицию, чтобы ответить на вопрос своего господина. - У меня такое чувство, что всякий раз, когда рядом находится маршал Чу, вы становитесь совсем другим, молодой господин. Когда Су Шиюй услышал его слова, его улыбка медленно померкла. Затем он тихо произнёс: - Люблю я его или нет - неважно. Важно, какие последствия это повлечёт, и не позволяем ли мы другим себя использовать. Су Бай посмотрел на него, растерянный и сбитый с толку. Су Шиюй на мгновение замолчал, а затем внезапно сказал: - Разве тебе не было всегда любопытно узнать о битве, в которой я участвовал в прошлом, разве ты не спрашивал меня об этом несколько раз тайком? Ты всё ещё хочешь услышать об этом? Мало кто в семье Су знал о том, что молодой господин участвовал в сражениях. Покойный генерал Су Цзюэ ещё при жизни замял все следы этого дела, и всем в семье Су было строго запрещено об этом говорить. Постепенно все стали думать, что Су Шиюй однажды просто поступил во дворец в качестве товарища императора по учёбе, а затем, прежде чем стать главным цензором при императорском дворе, добился блестящей гражданской карьеры. Управляющий Су И уже как-то проговорился об этом с Су Цзюэ. Тогда Су Бай подслушал их разговор, и с тех пор он навсегда засел в его памяти. Однако, даже молодой господин, всегда покладистый и лёгкий в общении, отказался ему об этом рассказать. Поэтому, хотя Су Бай и не понимал, почему Су Шиюй вдруг заговорил об этом сейчас, он не удержался и воспользовался такой возможностью, поспешно ответив: - Да, я хочу услышать! - На самом деле, всё не так уж интересно, - сказал Су Шиюй, задумавшись на несколько мгновений, прежде чем продолжить. - Мне тогда было тринадцать лет, и я вместе с отцом сражался против хунну. Отец хотел обучить меня, поэтому дал мне армию, которой я мог командовать сам, и обращался со мной как с любым другим генералом. Но, честно говоря, тогда я был молод и невозможно глуп. Заместитель генерала, стоявший рядом со мной, часто помогал мне советами, поэтому я был ему очень благодарен и даже считал его учителем и уважаемым старейшиной. Некоторое время спустя армия хунну попыталась выманить наши войска, и мы попались в их ловушку. И тогда оказалось, что взгляд моего заместителя на выход из этой ситуации отличался от моего, и, хотя я колебался, я не смог устоять перед его уговорами и, в конце концов, решил довериться его суждениям. Затем цензор сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: - После этого вся армия из четырёх тысяч солдат, находившихся под моим командованием, была уничтожена. Я оказался единственным, кто выжил, и только тогда я узнал, что он фактически совершил государственную измену. Су Бай не ожидал, что у Су Шиюя будут столь трагические и болезненные воспоминания. Но всё же заметив, что лицо Су Шиюя было умиротворённым и спокойным, он не удержался и спросил: - Тогда, должно быть, ситуация была очень опасной. Так, как же вам удалось сбежать, молодой господин? Но Су Шиюй покачал головой и, мрачно рассмеявшись, сказал: - Я не сбежал. Он просто хотел сохранить мне жизнь. Во-первых, потому что я был сыном своего отца, а во-вторых, он уже обещал подарить меня хунну. Затем Су Шиюй продолжил свой рассказ: - Прежде чем мы прибыли в лагерь хунну, я убил его. Я нанёс ему ровно семьдесят ударов ножом. Потом ещё долго я изо всех сил старался найти способ вернуться в лагерь моего отца. - Семьдесят? - Я помню, что число людей, которых он убил собственными руками, составляло семьдесят. И все они были людьми, с которыми он был близок и дружен. Су Шиюй замолчал на некоторое время, прежде чем продолжить очень медленно и очень тихо: - То поражение действительно было моей виной. Я совершил ошибку, доверившись тому, кому не следовало доверять. И потому я поплатился за это. Сейчас же сердце Чу Минъюня таит в себе опасные намерения. Если я снова совершу ту же ошибку, ценой её, к сожалению, может стать вся страна. На самом деле, ему вообще не нужно было говорить это Су Баю. Только произнеся эти слова, он понял, что сказал их скорее как предостережение самому себе. Су Бай же, напротив, был настолько шокирован, что побледнел, как бумага. - Чт... что? Подумать только, маршал Чу действительно задумал... - Он не осмелился произнести следующее слово, а вместо этого быстро понизил голос и прошептал: - Что вы намерены делать, молодой господин? Су Шиюй слабо улыбнулся: - Если настанет день, когда он действительно совершит такое, мне, разумеется, придётся поступить с ним так, как предписывает императорский закон. Су Бай долго и непонимающе смотрел на него. Спустя некоторое время, не задумываясь, он спросил: - Молодой господин, у вас болит сердце? Су Шиюй был застигнут врасплох его вопросом и невольно замер. Заметив такую реакцию, Су Бай быстро пришел в себя и, опустив голову, занялся приготовлением чая. Су Шиюй, словно забыв о нём, продолжил говорить тихим голосом: - На самом деле, всё это не так уж и важно. В конце концов, я просто подожду, когда в Да Ся снова воцарятся мир и безопасность. И тогда я просто отдам ему свою жизнь. Рука Су Бая дрогнула, и кипящий чай выплеснулся из чашки.