Этот господин, должно быть, болен?

В течение следующих семи дней Су Шиюй действительно не появлялся, и никто о нём ничего не слышал. Лишь после окончания срока заключения Чу Минъюню, наконец, удалось увидеть его во время утреннего заседания суда. Су Шиюй сидел на своём месте в первом ряду справа, опустив глаза, в своей обычной изящной манере. Глядя на него, Чу Минъюнь невольно заметил, что цензор стал ещё стройнее: очертания его челюсти и шеи, спускающейся к выдающимся ключицам, стали ещё более чёткими. После очередного заседания Ли Яньчжэнь задержал Су Шиюя, чтобы побеседовать с ним, и Чу Минъюнь вышел из ворот дворца один. Однако, сделав несколько шагов, он вдруг остановился и прислонился к ярко-красной стене двора, приготовившись ждать. В Чанъане становилось всё холоднее, облака висели низко, а редеющие зелёные сосны были спокойны; маленькие снежинки летели вместе с холодным ветерком, оседая и распадаясь на части на плечах, оставляя после себя серебристую влажную прохладу. Постепенно имперский маршал против воли погрузился в раздумья, его взгляд, казалось, устремился на что-то недосягаемое вдали. Неизвестно, сколько времени Чу Минъюнь ждал, прежде чем услышал звук знакомых шагов. Но прежде чем он успел повернуть голову, тишину нарушил нежный и звонкий голос: - Су Гэгэ! Из ниоткуда появилась молодая девушка, бежавшая навстречу императорскому цензору. Она встала на цыпочки и подняла зелёный зонт, чтобы защититься от порывов ветра и снега, одновременно прикрывая и человека, остановившегося перед ней. Зонт закрыл их обоих, и остались видны только его белоснежные одежды. Брови Чу Минъюня слегка нахмурились, он узнал в ней цитристку из Сянъяна. Лань И, случайно обернувшись, тоже заметила его и невольно замерла на мгновение. Когда Су Шиюй заметил, что её выражение лица немного странно, он взял зонт из её руки и поднял его выше, чтобы посмотреть мимо неё. На белом пушистом снегу виднелись лёгкие следы, а на ярко-красной стене дворца - капли воды. Но там никого не было. - Что случилось? Обернувшись, Лань И на мгновение замялась и покачала головой: - Ничего. Не вдаваясь в подробности, Су Шиюй вместо этого спросил: - Почему ты внезапно приехала в столицу? - Молодой господин, - прошептала Лань И. - Кое-что случилось. Су Шиюй окинул взглядом пустынный двор, прежде чем жестом велел ей замолчать. Только вернувшись в кабинет своего особняка, он, отряхивая снежинки с мантии, сказал: - Учитывая, что тебе пришлось приехать в столицу, чтобы доложить мне лично, да ещё и подождать перед дворцом, чтобы не терять времени, дело, должно быть, серьёзное? Лань И сразу перешла к делу и спросила: - Молодой господин, действительно ли Его Величество впал в беспамятство после недавнего отравления? Су Шиюй на мгновение опешил. Он посмотрел на неё и спросил: - Откуда ты узнала? - Значит ли, что это правда? - спросила Лань И с очень серьёзным видом. - Несколько дней назад я заезжала в Лоян и, по совпадению, была приглашена сыграть на цитре на частном банкете. Кроме меня, там было всего два-три гостя, поэтому хозяева, немного выпив, позабыли обо мне совершенно. Я подслушала их разговор и только тогда поняла, что глава этих людей - Юань Минь, премьер-министр при правителе Хэцзяня. Он же и упомянул об отравлении Его Величества. - Я скрыл эту новость сразу после произошедшего, и даже при императорском дворе мало кто слышал об этом. Откуда же им знать, если они находятся далеко, в вассальных землях? - Су Шиюй глубоко задумался, а затем вслух спросил: - Может быть, он тоже в сговоре с правителем Силина? Или другие вассальные правители подумывают поднять восстание? - Похоже, они не собираются ничего такого делать, по крайней мере, судя по моим наблюдениям, - покачала головой Лань И. - Юань Минь говорил очень обеспокоенно, и, судя по смыслу, который я улавливала между строк, ему тайно передали сведения о том, что императорский двор подозревает, что отравление Его Величества было на самом деле устроено вассальными правителями. А потом он предположил, что императорский двор вскоре отправит войска, чтобы атаковать этих правителей и попытаться полностью уничтожить. Молодой господин, вы сами знаете, что после Указа о даровании милостей вассальные государства были поделены, и законные сыновья правителей теперь вынуждены бороться за власть с сыновьями их наложниц. Эти вассальные государства теперь распались, как песчаная плита, и больше не представляют собой силу, с которой стоит считаться. Правитель Хэцзяня знает о намерениях императорского двора сократить число вассальных государств и опасается, что на этот раз двор будет преследовать их всех, и его самого - тоже. Слегка нахмурив брови, Су Шиюй сказал: - Императорский двор не намерен нападать на них. Боюсь, кто-то выдумал эту новость и постарался, чтобы все её узнали. - Ах, верно, молодой господин, известие об этом получил не только правитель Хэцзяня. Юань Минь также упомянул, что приехал прощупать почву не только от его имени, но и от имени нескольких других вассальных правителей, которые поручили ему эту задачу. Он был крайне огорчён, ведь если он не справится с приказом своего господина, то вернётся ни с чем, и совершенно точно потеряет лицо. - Не справится с приказом? - Су Шиюй слегка прищурился. - С каким приказом? - В этом я не уверена, - ответила Лань И. - Юань Минь, похоже, очень труслив, он старается не нарушать табу на имена даже в нескольких фразах, которые произносит. После долгих раздумий Су Шиюй вздохнул. - Я приму к сведению то, что ты мне сказала. Спасибо за твою усердную работу. Лань И улыбнулась: - Не нужно быть таким вежливым, молодой господин... Внезапно Су Бай распахнул дверь и сказал: - Молодой господин, министр промышленности Юэ... Увидев Лань И, он замолчал, и тон его голоса резко изменился. Несмотря на чрезвычайное удивление в глазах, он изо всех сил старался не показывать, что уголки его губ неудержимо поползли вверх, и спросил: - Эй, зачем ты приехала в Чанъань? Лань И бросила на него прохладный взгляд, прежде чем отвернуться и издать звук, похожий на "хмф". - Какова бы ни была причина, она точно не в том, чтобы найти тебя. - Кому какое дело до того, пытаешься ли ты меня найти? - презрительно спросил Су Бай. - Погоди-ка, ты что, ещё больше растолстела? Лань И дернула головой, чтобы посмотреть на него, ее глаза блеснули, и она ответила: - Ты что, слепой?.. - Вы двое, потом поспорите, - раздраженно сказал им Су Шиюй. Затем он посмотрел на Су Бая и спросил: - В чем дело? Су Бай снова взглянул на своего молодого господина и ответил: - Господин Юэ устроил частный банкет в чайном доме и ждет, когда вы зайдете туда. - Он сказал, зачем я ему там понадобился? - спросил Су Шиюй. - Нет, он просто сообщил, что хочет, чтобы вы пошли к нему, несмотря ни на что. * * * Снежинки летели по улицам, на которых синие кирпичи и чёрная черепица ярко контрастировали с белым, только выпавшим, пушистым снегом, напоминая картину тушью, выполненную в свободной манере. Весь шум, происходящий между небом и землёй, словно безвозвратно уносился ветром, отчего местность у городских ворот казалась особенно тихой и пустынной. В чайном доме, расположенном в переулке, было ещё тише. В главном зале внизу не оказалось ни одного посетителя, да и самого владельца нигде не было видно. По обе стороны лестницы, ведущей на второй этаж, стояли стражники в чёрных одеждах, а в единственной уединённой комнате наверху друг напротив друга сидели двое. Мужчина средних лет, с благородным лицом, поставил деревянную шкатулку на стол и аккуратно подвинул её к собеседнику. - Пожалуйста, - он жестом пригласил открыть коробку. Чу Минъюнь оторвал бледные пальцы от селадонового кувшина с вином и равнодушно протянул руку к шкатулке. Он приподнял деревянную крышку и, ничуть не удивившись, увидел, что шкатулка полна чистого золота, сверкающего на свету. Маршал бесстрастно закрыл шкатулку и спросил мужчину средних лет: - Господин Юань, что это значит? Юань Минь, премьер-министр при правителе Хэцзяня, улыбнулся: - Это всего лишь небольшой знак внимания с нашей стороны, выражение нашей искренности. Чу Минъюнь взял кувшин с вином и наполнил свою чашку: - Я не понимаю, о чём вы. Может, скажете мне прямо? - С господином Чу действительно легко иметь дело, - сказал Юань Минь, сделал паузу, а затем осторожно продолжил: - Этот скромный подданный прибыл по приказу моего государя, правителя Хэцзяня, который желает, чтобы господин Чу оказал ему помощь в трудные времена. Чу Минъюнь уставился на него, улыбнувшись так, что, по сути, это была не совсем улыбка: - Ты пытаешься втянуть меня в ваши проблемы? Лицо Юань Миня в тот же миг застыло. - ...если господин Чу так говорит, то, похоже, полученные нами новости не были ложными. Затем он сокрушённо вздохнул и продолжил: - Поскольку господин Чу и я оба прекрасно осведомлены, скажу прямо: преданность моего государя подтвердят и солнце, и луна. Если он окажется втянутым в грядущий хаос из-за проступков мелких людей, это будет поистине позором. - Какое отношение это имеет ко мне? - В стране нет никого, кто не знал бы, что маршал Чу обладает всей военной мощью Да Ся. Никто не способен защитить наш мир и покой лучше, чем маршал Чу, - сказал Юань Минь. - Но если я буду защищать твоего государя, как он того хочет, какая мне от этого польза? - ответил Чу Минъюнь, поглаживая чашку кончиками пальцев. - Кроме того, разве он предан только потому, что ты так говоришь? Как я могу доверять тебе без доказательств? Юань Минь посмотрел на него прямо и спросил: - Чего хочет господин Чу? Тихо рассмеявшись, Чу Минъюнь медленно поднял взгляд и посмотрел на него. - Я хочу владеть всей военной мощью вашего Хэцзяня. Согласишься ли ты отдать её мне? Напряжение отразилось в позе Юань Миня, он сидел, крепко сжав руки. Несколько мгновений он молчал. Чу Минъюнь допил вино, снова наполнил чашу и лениво произнёс: - Разве это не лучший способ доказать свою преданность двору? В любом случае, военная мощь вашего вассального государства давно поделена между наследниками правителя. Какой смысл держать такую жалкую армию, с которой ты всё равно ничего не можешь сделать? Что она может тебе дать? Юань Минь, боровшийся с внутренними противоречиями в своем сердце, пытался открыть рот, чтобы возразить: - Господин Чу... - Мне нужно только то, что я сказал, - перебил его Чу Минъюнь, приложив указательный палец к губам. Его глаза слегка прищурились, словно от лёгкого опьянения. - Мне не нравится такой торг. Если ты не можешь согласиться, то проваливай. Я готов сделать вид, что ты сюда не приходил. Стараясь изо всех сил успокоиться, Юань Минь осторожно поинтересовался: - Что даст нам господин Чу в качестве гарантии? Читая между строк, Чу Минъюнь понял, что тот намерен пойти с ним на компромисс. Улыбнувшись, Чу Минъюнь ответил: - Разве это не очевидно? Если бы я владел вашей военной мощью, армия Хэцзяня была бы в моих руках, неразрывно со мной связанная. Достаточно ли этого для вас, господин Юань? После того, как выражение лица Юань Миня несколько раз изменилось, он наконец встал и поклонился. - В таком случае я заранее благодарю господина Чу за его хлопоты. Чтобы меня не заметили здесь, я быстро уйду. Я сообщу своему государю о ваших требованиях, как вернусь. Наклонив голову в его сторону, Чу Минъюнь улыбнулся и сказал: - Тогда я не буду вас провожать. Юань Минь попрощался и ушёл. Звук его шагов затих в конце лестницы. Взяв ещё один кувшин вина, Чу Минъюнь поднял шторы на окне, чтобы впустить холодный ветерок и мелкий снег, немного развеявших его пьяное оцепенение. - Теперь можешь выходить, - произнёс он. Позади него раздался едва слышный шум. Юань Минь всё это время смотрел на занавеску в дальнем конце комнаты, но даже не заметил, что за ней скрывается ниша. Сейчас Чжао Кэцзин вышел из неё и поприветствовал: - Мой господин. - Через несколько дней я найду повод перевести тебя из Чанъаня. Ты возьмёшь под контроль войска правителя Хэцзяня. Однако, не стоит слишком беспокоиться. Наша "новость" о возможных планах императора дошла не только до Хэцзяня, но и до других вассальных правителей, которые теперь внимательно следят за происходящим. Вероятно, вскоре они обратятся ко мне с точно такими же предложениями. Тогда я передам все их армии в твои руки. - Да, мой господин, - ответил Чжао Кэцзин. - Но правитель Силина вряд ли откажется от своей военной власти, не так ли? Чу Минъюнь поднял чашу и осушил её. Затем он улыбнулся и сказал: - Разве я не делаю всё это ради него? К тому времени, как все остальные вассальные земли откажутся от своей военной силы, разве не странно будет, что только он один этого не сделает? Выпив ещё вина, он продолжил: - У него останется всего два варианта, и оба - одинаково устраивают меня. Если он отдаст мне свою силу, то ему будет нечем сражаться со мной, не так ли? А если не отдаст, то я смогу сам напасть на него, поскольку обладаю армиями как императорского двора, так и других вассальных государств, которые согласились на мою власть. Какой же сложный выбор ему предстоит сделать. Но ничего страшного, я дам ему время принять решение. Чжао Кэцзин кивнул в ответ. Чу Минъюнь выпил немало вина, пока разговаривал с ним. Чжао Кэцзин на мгновение замялся, прежде чем сказать: - Господин, может быть... - Если тебе больше нечего сказать, возвращайся к себе, - прервал его Чу Минъюнь. Проглотив все, что он хотел произнести, Чжао Кэцзин почтительно попрощался и удалился, оставив Чу Минъюня продолжать пить там, где он сидел. * * * Чу Минъюнь остался в комнате один, допивая вино. В какой-то момент, он неторопливо обернулся, и его взгляд случайно упал на длинную, покрытую снегом улицу перед домом напротив. Падающий снег взметнулся от земли вместе с порывом ветра, и мгновенно заполнил всё поле зрения. Внезапно он заметил чёрную точку, которая постепенно становилась всё больше в этой бескрайней белизне: приближалась некая фигура, от которой он почему-то совершенно не мог отвести взгляд, пока она не остановилась перед чайным домом напротив здания, в котором он сидел. Чу Минъюнь невольно сжал чашу с вином ещё крепче; боясь даже моргнуть, он смотрел как тот человек входит в чайный дом. Наконец, Су Шиюй снова появился в комнате на верхнем этаже, прямо напротив его, разговаривая с кем-то, чьё присутствие было скрыто за шторками, защищающими от ветра. Поговорив так немного, Су Шиюй вдруг слегка повернул голову и, внезапно встретившись взглядом с Чу Минъюнем, мгновенно был ошеломлён. Чу Минъюнь не отвёл глаз. Он просто продолжал смотреть на Су Шиюя через длинную заснеженную улицу. Внезапно ему показалось, что эмоции, которые он подавлял и копил последние дни, наконец-то вскипели в мгновение ока, возможно, под воздействием прозрачного и мягкого вина. Они загорелись так ярко и стремительно, что ему показалось, будто сердце превращается в пепел. Он не мог точно сказать, что именно чувствовал, но всё, что теперь в нём осталось, - это безграничное чувство боли. Затем он увидел прекрасную девушку, приближающуюся к Су Шиюю сзади, и в этот момент шторы упали, перекрыв ему обзор. * * * Су Шиюй, только что пришедший в себя, снова взглянул на Юэ Юйсюаня, который только что опустил шторы: - Прошу прощения. Что сказал господин Юэ? Юэ Юйсюань поднял руку, подавая знак двум другим присутствующим. Затем он улыбнулся и сказал: - Господин Су, мне поручила это сделать некая третья сторона, так что, пожалуйста, не вините меня... Обернувшись, Су Шиюй увидел девушку и рядом с ней довольно неловкого на вид пожилого мужчину. Терпеливо вздохнув, он сказал мужчине: - Для меня большая честь получить милость господина Сяна. Но дело в том, что я давно говорил вам, что не собираюсь заводить семью. Пожалуйста, не откладывайте это дело, возлагая на меня надежды, и выберите себе другого зятя. - О чём вы говорите, господин Су? - воскликнул господин Сян, выглядя ещё более обеспокоенным. Затем он потянул дочь к себе и ненавязчиво усадил её рядом с Су Шиюем. - Я просто угощаю вас всех вкусной едой, просто так! Девушка последовала его примеру и застенчиво кивнула, выглядя чрезвычайно послушной. Су Шиюй не мог настоять на своём, но всё же не удержался и бросил ещё один взгляд на толстые шторы на окне, невольно погрузившись в оцепенение. В голове его роились мысли о странном выражении лица Чу Минъюня и... о кувшинах с вином, расставленных по всему столу. В комнату непрерывно приносили блюда и напитки. Господин Сян начал подавать знаки дочери, но тут же увидел, как Су Шиюй внезапно встал без всякого предупреждения. - Приношу свои искренние извинения, - сказал Су Шиюй. - Я вдруг вспомнил, что у меня есть срочное дело. Я сейчас же уйду. Я навещу обоих господ в другой день. - Подождите, господин Су... - господин Сян встал от неожиданности, пытаясь остановить его. Но Су Шиюй лишь слегка кивнул ему и поспешно удалился. Господин Сян на мгновение замер, а затем с тревогой посмотрел на Юэ Юйсюаня: - Господин Юэ, разве вы не говорили мне, что есть шанс? Как господин Су мог просто так уйти, и почему вы даже не помогли мне его удержать... Подняв штору, Юэ Юйсюань выглянул в окно и увидел Су Шиюя, быстро идущего через улицу среди бескрайних снежных просторов. Затем он обернулся и улыбнулся господину Сяну, не ответив на его вопрос. * * * В доме воцарилась тишина. Теневые стражи застыли неподвижно по обеим сторонам лестницы. Они позволили Су Шиюю подняться в комнату, словно и не видели его вовсе. Дверь с тихим стуком закрылась, и Су Шиюй невольно замер на месте. Чу Минъюнь подпер голову рукой и повернулся к нему, услышав звук. Уголки его губ изогнулись в улыбке, а взгляд вдруг стал ярким и живым. Он не казался ни пьяным, ни трезвым. - Почему ты стоишь так далеко от меня? Боишься, что я тебя съем? - спросил Чу Минъюнь, протягивая руку к цензору. В полутьме его кожа казалась очень бледной, когда он поднял ладонь вверх, а потом тихо и хрипло прошептал: - Просто иди сюда... Отведя взгляд, Су Шиюй отошёл к другой стороне стола и опустил шторы, чтобы уберечься от холодного ветра и летящих снежинок. Наконец, в комнате стало тепло. Су Шиюй на мгновение замешкался, прежде чем взять кувшин с вином перед Чу Минъюнем. Только коснувшись его кончиками пальцев, он понял, что вино уже остыло. Слегка нахмурившись, Су Шиюй раздраженно вздохнул и сказал: - Пить зимой холодное вино - вредно. Запоздало посмотрев на свои руки, в которых не осталось ничего, Чу Минъюнь медленно сжал пальцы, словно вцепившись в нечто незыблемое. Затем его руки снова упали на стол, и смех, сорвавшийся с его губ, перешёл в восходящий тон: - Какие отношения между нами теперь? Почему ты думаешь, что можешь читать мне такие нотации? - Я не читаю тебе нотации. Даже если тебе это не нравится, это... - Я решил устроить истерику, - перебил его Чу Минъюнь. - Ты действительно не можешь понять, что происходит, или просто притворяешься? Су Шиюй, ты идиот? Цензор некоторое время не отвечал. Поигрывая пустой чашей из-под вина, Чу Минъюнь опустил взгляд, избегая смотреть на него: - Ты пропустил назначенную встречу и пришёл сюда только для того, чтобы сказать мне это? Су Шиюй вздохнул: - И правда... - Что это, вообще, такое? Проявляешь заботу о коллеге? - Чу Минъюнь мрачно рассмеялся. Затем он немного помолчал и тихо продолжил: - Ты ничего не хочешь мне объяснить? - Что я должен объяснять? - растерянно спросил Су Шиюй. Чу Минъюнь поднял руку, чтобы швырнуть чашку в дальний угол. Та упала на пол с пронзительным грохотом. Затем он медленно поднял взгляд, пристально глядя на Су Шиюя, и спросил: - Почему? Внезапно он встал, и его тело пошатнулось. Су Шиюй бросился к нему, чтобы поддержать. Чу Минъюнь крепко схватил его за запястье и снова спросил: - Почему ты меня не убьёшь? Ошеломленный Су Шиюй взглянул на Чу Минъюня, который упрямо смотрел перед собой, и снова повторил, нахмурив брови: - Почему ты меня не убьёшь? В сердце хлынула кислота, почти перехватывающая дыхание. Он больше не мог быть холодным и равнодушным; самообладание и спокойствие, которыми он вполне обладал на встрече с Юань Минем, уже совсем испарились. Всё, что теперь Су Шиюй мог сделать, - это беззащитно стоять перед ним, уныло и настойчиво задававшим ему вопросы, которые он сам хотел бы задать Чу Минъюню: - Раз меня нет в твоём сердце, почему ты меня не убиваешь? Зачем ты скрыл от меня правду? Почему? - снова спросил Чу Минъюнь, его тёмно-карие глаза смотрели прямо на цензора, словно желая заглянуть в самую глубину его глаз и найти там абсолютную истину. - Ты не слаб. Никто не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. У тебя было столько возможностей убить меня, когда я обнимал и целовал тебя столько раз. Так почему же ты меня не убил? Если меня нет в твоём сердце, почему бы тебе просто не убить меня? Он приближался к нему, шаг за шагом, и, прежде чем Су Шиюй успел ответить, снова издал холодный смешок, его голос был настолько жестоким, что пронзал императорского цензора до костей: - Или, может быть, тебе всё равно, кто бросается в твои объятия, лишь бы их внешность тебе нравилась? Императорский цензор любит красивые вещи... Неужели тебе совсем всё равно, кто я на самом деле? - ...успокойся немного, - мягко сказал Су Шиюй. - Так тебе нравится моя внешность? - снова спросил Чу Минъюнь, держа его за руку и поднося её к воротнику своей одежды. - Хочешь, я снова брошусь в твои объятия? Су Шиюй попытался быстро высвободить руку, но Чу Минъюнь вцепился в его запястье, сжав его пальцы на своём воротнике. Он так натянул халат, что тот распахнулся, и воротник распахнулся, открывая Су Шиюю его бледную грудь. Цензор сейчас же почувствовал, как чужая кожа под ладонями горит, а сердце бешено и отчаянно колотится. Сделав еще один шаг вперед, Чу Минъюнь прижался лбом к его лбу и снова произнес, по одному слову за раз: - Ты бы этого хотел? Закрыв глаза, Су Шиюй глубоко вздохнул: - Господин Чу... - Су Шиюй! - перебил его Чу Минъюнь, и в его голосе слышалась ненависть. Отпустив руку, он крепко сжал его подбородок и произнёс почти сквозь зубы: - Неужели ты и вправду такой... бессердечный, бессердечный и бессердечный... Су Шиюй аккуратно убрал его пальцы со своего подбородка. Затем ещё более аккуратно застегнул воротник Чу Минъюня. После чего прикрыл его глаза своей изящной ладонью, крепко прижал его к стене и поцеловал. В этот миг Чу Минъюнь застыл, не в силах пошевелиться, не видя и не слыша шум ветра и снега снаружи. Он словно потерял сознание, и всё, что осталось, - это постепенно усиливающееся ощущение чужого тепла на губах. Су Шиюй держал его с невероятной силой, сцепив пальцы на ключице. В его хватке даже чувствовалась смутная ярость. С другой стороны, его поцелуй был полной противоположностью - он был чрезвычайно нежным и терпеливым. То, как их губы сталкивались, скользя и обволакивая друг друга, пока Су Шиюй нежно ласкал его губы своими; то, как их языки медленно переплетались, пока Су Шиюй, задыхаясь, неторопливо облизывал внутреннюю поверхность его рта, - всё это выглядело так, будто он изливал из себя душевную боль и беспокойство, одновременно поглощая чужие, отчаянно пылающие чувства, которые почти довели его до безумия, сопровождаемые привкусом крепкого вина, разлившегося по его рту. Не только маршал не мог больше сдерживаться. Кто бы мог ожидать, что императорский цензор сделает такое, не беспокоясь о последствиях и не предвидя финала, движимый лишь тем, что точно знал, что им двоим суждено навечно слиться друг с другом? Глаза Су Шиюя тоже закрылись; казалось, он опустошил свой разум, ни о чём не думая, сосредоточившись только на поцелуе человека, который был ему как никогда близок. Казалось, облака уже давно встретились в небе, а цветы опали в пыль. Су Шиюй, наконец, отпустил его и пытался отдышаться. Однако, он не спешил убирать ладонь с глаз Чу Минъюня, выжидая, когда его собственный взгляд снова станет нечитаемым. Чу Минъюнь молчал неизмеримо долго, прежде чем наконец обрел голос и спросил его очень тихо: - ...Ты меня жалеешь? - Ты успокоился? - в то же время спросил Су Шиюй. Чу Минъюнь медленно опустил его руку, закрывавшую ему обзор. Глаза его покраснели, но он продолжал смотреть на цензора так же пристально, как и прежде. Су Шиюй на мгновение опешил и, казалось, не знал, что делать. - Ты... - Шиюй, - сказал Чу Минъюнь, поднимая руку, чтобы потереть уголки глаз. - Ты ударил меня головой об стену. Было больно. - ...мои извинения. - Хе, шучу, - Чу Минъюнь улыбнулся. Затем он на мгновение замолчал и спросил: - Я тебя напугал? Су Шиюй отпустил его руку и отступил на шаг. Затем он грустно посмотрел на маршала и сказал: - Ты пьян. - ...Да, - Чу Минъюнь прислонился к стене за своей спиной, подняв руку, чтобы помассировать лоб. - Я сильно пьян. - Сколько ты выпил? - мягко спросил Су Шиюй. Чу Минъюнь долго и растерянно размышлял. Затем он ответил: - Не знаю. Су Шиюй взглянул на стол, на котором была разбросана куча пустых винных кувшинов. Внезапно он кое-что понял и спросил: - Чего ты хотел добиться, придя в чайный дом в таком безлюдном месте и выкупив всё здание? Ты был тут один? Но в этот момент Чу Минъюнь ощутил, как его одолевает опьянение, он почувствовал себя слишком пьяным, чтобы осознать вопрос цензора. Он прижал руку ко лбу, цокнул языком, нахмурился и пожаловался: - У меня голова болит. Су Шиюй, наконец, раздраженно улыбнулся: - Это ты решил выпить холодного вина на холодном ветру, так что ты заслужил, чтобы у тебя болела голова. Несмотря на свои слова, он подошёл к Чу Минъюню и поднял руку, чтобы помассировать его виски: - Не двигайся. Чу Минъюнь, возможно, слишком пьяный, молча опустил глаза и нахмурил брови, когда его спросили. Спустя некоторое время он вдруг схватил Су Шиюя за руку и начал звать его тихим, хриплым голосом. - Шиюй... Шиюй, я... Звук его голоса затих, замер между губами, глаза закрылись окончательно. Затем он рухнул прямо на Су Шиюя. Су Шиюй успел вовремя его подхватить. Опустив взгляд, он увидел, что маршал уже погрузился в глубокий сон, но всё ещё хмурился. Довольно долго он смотрел на Чу Минъюня молча, потом тихо и обречённо вздохнул, наклонился и поднял его на руки, осторожно и мягко прижав к груди, как ребёнка, не подающего особых надежд, но всё равно искренне любимого. На лицах теневых стражей внизу невольно промелькнуло весьма противоречивое выражение, когда они увидели эту странную картину. Су Шиюй, сохраняя совершенно невозмутимый и даже благостный вид, осторожно опустил Чу Минъюня на подушку в экипаже маршала. Перед тем как уйти, он вдруг вспомнил кое-что. Цензор обернулся с лёгкой улыбкой и сказал стражникам, всё ещё застывшим в некотором удивлении: - Если он не вспомнит, что произошло, когда проснётся, вам не нужно ему напоминать. Теневые стражи переглянулись и ответили: - Да, господин цензор.