Система Мужского Бога [Быстрое Перевоплощение] / Super Male God System [Fast Wear]

Увидев Чу Юньи, Чжан Жуй испытал искреннюю радость. Он поспешно подошёл, осмотрел юношу с головы до ног, его взгляд был полон заботы. — Сяо И, где же ты пропадал все эти годы? Мадам Хо говорила, что ты ушёл из дома по каким-то причинам, и с тех пор мы тебя ищем, но ни следа... Я и представить не мог, что встречу тебя здесь, да ещё и в армии! Сколько же лет прошло, а ты один сюда добрался… С каждым словом вину Чжан Жуя перед собой он чувствовал всё острее. Он, занятый на службе, не смог за десять лет найти ребёнка своих близких друзей… Если бы не то, что Чу Юньи жив и стоит перед ним, чувство вины было бы невыносимым. Чу Юньи и сам не ожидал встретить дядю Чжана в таком месте. Вначале он немного нервничал, но, увидев знакомое лицо, быстро успокоился — и словно гора с плеч. — Дядя Чжан, всё эти годы у меня всё было хорошо. Я ушёл… потому что не мог поступить иначе. Но, как видишь, сейчас со мной всё в порядке. И я действительно рад, что оказался в армии. Он улыбнулся, пытаясь развеять тревогу мужчины перед ним. Видя вину в его взгляде, Чу Юньи испытал укол совести. Он сам выбрал Хо, сам ушёл из их дома, прячась от дяди Чжана… И только сейчас понял, как долго тот, возможно, его искал. Если бы не это, возможно, дядя нашёл бы его ещё тогда. — Ах ты, упрямец… — вздохнул Чжан Жуй, — садись, поговорим. Он усадил Чу Юньи и ненадолго забыл о «деле музыканта». Сейчас его заботил лишь сын друга. Затем, помолчав, он заговорил серьёзным тоном: — Юньи, теперь ты под моей защитой. Здесь нет посторонних, скажи мне честно — почему ты ушёл из дома Хо десять лет назад? Мадам Хо всё время говорила: "по мелочам", но внятно ничего так и не сказала. Я всё чувствовал — Хо явно виноваты. Ты ведь был послушным и кротким ребёнком, не ушёл бы просто так. Сейчас, когда мы снова встретились, если есть обиды — скажи. Я добьюсь справедливости. В его глазах вспыхнула холодная ярость. Он знал, что юноша пережил тяжёлые времена, и это сердце разрывало. Для Чу Юньи забота старшего была почти забытым ощущением. Смотря в глаза дяди Чжана, он понимал — правда рано или поздно выйдет наружу. А если он решился явить Цинжуна миру, значит, пора и сказать правду. — Дядя Чжан, словами это не объяснишь. Посмотрите сами… — сказал он и перевёл взгляд на Сяо Цинжуна. Тот кивнул и в следующее мгновение предстал перед Чжан Жуем: в чёрном костюме, возникнув из распустившихся тюльпанов. Цветы рассыпались по земле, а в их центре стоял дух звука — с могущественной аурой, тёмными, как бездна, глазами. Его холодный и безжалостный взгляд даже у бывалого воина Чжана вызвал шок. Он не мог поверить. Вглядываясь в Чу Юньи, он вспомнил... и лицо его исказилось гневом. Он резко ударил по столу, оставив на нём трещину. — Проклятая семья Хо! Проклятые Хо!!! Говорил он сквозь зубы. Он не мог поверить, что подруга госпожи Чу — та самая, которой она доверяла свою жизнь — оказалась способна на такое. Если бы он знал… Никогда бы не оставил Юньи у Хо! Чу Юньи молча смотрел на дядю Чжана, не решаясь спросить, что тот понял. Он ждал его слов. Злость не утихала. Но, переведя дыхание, Чжан Жуй собрался и заговорил снова: — Его дух… Хо Тяньчэн забрал его у тебя? Чу Юньи был поражён, что дядя догадался, но сразу кивнул. Это была правда. Он ушёл из дома, потому что у него отняли голос. Он хотел обратиться к дяде Чжану, но тогда всё было сложно: война, тишина вокруг… И он ушёл. Потерянный, одинокий. — Да. Хо Тяньчэн отобрал мой дух… А мадам Хо умоляла меня простить его. Но я не смог это пережить… и ушёл. Он говорил искренне. И с каждым словом лицо генерала мрачнело. — Презираю Хо! — процедил тот. — Твои родители случайно открыли способ связывания с духом. Я думал, раз мадам Хо была с твоей матерью близка, она будет тебе как родная. Вот и оставил тебя у них. А они… чёрт бы их побрал! Не зря она тогда не смогла внятно объяснить, что произошло… Он немного помолчал, затем положил руку на плечо Чу Юньи. — Все эти годы я искал тебя. У меня было подозрение, что семья Хо сделала тебе что-то. Я даже забрал у них наследие твоих родителей. Раньше оно было в их заботе — теперь под моей защитой. Как только война закончится — всё верну тебе. Всё, что оставили твой отец и мать. И твоего духа — тоже. Семья Хо надеялась спать спокойно, забрав чужое? Не бывать этому. Раз ты нашёлся — теперь ты со мной. Он вспомнил, что такое возможно только в одном случае: двое людей не могут иметь одинакового духа, если только один не отнял его у другого. Такую теорию впервые выдвинули именно родители Чу Юньи. И теперь перед ним был живой пример: разделённый дух, ставший "близнецом". — Дядя Чжан… спасибо вам, — тихо сказал Чу Юньи. Когда-то он жил беззаботно в доме Хо. Музыка была его единственным миром. После потери духа он впервые узнал, что такое борьба за выживание. Его спасло лишь красивое лицо и сила воли. — Глупый мальчишка… Это я виноват. Обещал заботиться — а бросил тебя волкам. Дал слово родителям — и не сдержал его. А они, гады, украли у тебя всё… Десять лет, небось, были не сахар… С того самого первого взгляда на духа, Чжан Жуй понял, через что прошёл Чу Юньи. Дух отражает душу создателя. Хоть он и был копией прежнего — его чёрные глаза и холодная аура говорили о пройденных страданиях. А дух Хо Тяньчэна был белокрылым, как ангел — потому что он не знал боли. А Юньи было всего семнадцать, когда у него отняли его голос… — Всё нормально, дядя. За эти годы я многое переосмыслил. Иначе не смог бы вновь создать духа. Его зовут Сяо Цинжун. Он мой новый дух. Вчера я написал мелодию, а он исполнил её… и успокоил всех солдат. Он сильнее меня. Намного сильнее. Если бы не этот дух, Чу Юньи вряд ли решился бы вообще попасть в армию… или делать всё, что делает сейчас. Чжан Жуй посмотрел на Сяо Цинжуна и кивнул. Он знал — духи звука не общаются с чужими. Затем перевёл взгляд обратно на Чу Юньи: — Если бы твои родители видели, каким сильным стал твой дух… Ты можешь остаться здесь. Я позабочусь о тебе. Ты — музыкант, человек с особым статусом. Больше не выполняй другую работу. Если можешь — сочиняй музыку. Солдаты нуждаются в утешении. Здесь, на войне… никто не знает, увидит ли он следующее утро. Он тяжело вздохнул. Каждый раз, теряя людей, он чувствовал боль — даже обладая исцеляющими способностями. Смерть и жизнь не поддаются контролю… — Не волнуйтесь, дядя. Я напишу новую, ещё более красивую мелодию. Он знал, что смог сочинить «Утешение» лишь потому, что испытал боль, смерть, потери. Лишь тот, кто прошёл через это, может создавать такую музыку. А ещё — потому что у него есть самый сильный звук в этом мире.