Тварь с полей

— Эй, поторопись, капуша! — Да иду я! Иду! Алек и Робин шли по почти заросшей тропе. Глубокий день, солнце высоко над землёй. Своими лучами оно грело землю, сушило траву в огромном диком поле. Впрочем, ничто не сравниться с родной для Алека Австралией. Он осмотрелся. Прекрасный вид: океан из трав и мелких кустов. Цвели пёстрые цветы. На горизонте виднелась неровным заборчиком тёмно-зеленая полоса. Лес. Обещали, что он будет огромным. — То есть Грин всё это время будет наблюдать за нами из соседнего дома? — Ага. — кивнул Робин. — Он в той деревне владеет двумя домами: в одном живет, а другой сдает! Ему так спокойнее. Что случиться: так сразу прибежит. — Как-то странно... — Да брось! Он хороший парень! Не думаю, что он сильно нас мучить будет! От станции иди было минут двадцать. Алек заметил, что Робин успел устать. Оно и понятно — охотился друг куда реже, в то время как ему тяжелый рюкзак стал второй спиной, а винтовка — продолжением руки. Деревня находилась на опушке: не слишком большая, но и не крошечная. Их дом стоял со стороны гигантского поля. Их уже ждал Грин. В халате, с сигаретой в зубах, выглядел он весьма устало, если вообще не раздраженно. — Как поживаешь, Себастьян? — воскликнул повеселевшей Робин и скинул рюкзак на землю. — Не плохо, благодарю. — равнодушно ответил тот. — Неделя, да? — Да. — из кармана рюкзака Робин достал пачку денег и протянул их Грину. Тот дотошно пересчитал сумму, после кинул Робину ключ. — Чтобы дом был в полном порядке! Если вас поймают копы — я вас никогда не знал. Двор арендованного дома был маленький, но весьма ухоженный. Тропинка к порожку была выстелена плиткой. Внутри светло и уютно, весели на стенах вышитые крестиком картины. Две спальни, гостиная, ванная внутри... В самом конце была маленькая кухня. Там были только стол со светлой скатертью, газовая плита, старый холодильник. — О, тут есть чайник! — воскликнул Робин, кинув в угол большой рюкзак и винтовку. Он налил воду и включил чайник. Послышался приглашенный гул. — Да-а-а... Сейчас бы кофе. — Алек кивнул и упал на стул. Долгая поездка сказалась на нем, спать по всей видимости будет как убитый. Он взглянул на свое родное ружье. Красивое, блестел на солнце как изящная морская жемчужина. — А не плохой домишка у этого Грина! Мне бы такой... — За ним ухаживать небось дорого и трудно! — усмехнулся Робин. Вальяжно он развалился на стуле и насыпал себе в чашку растворимы кофе с сахаром. — Особенно если участок большой... Нет, приятель, это тебе не квартира. — Тут же, я слышал, хороший экземпляр есть? — Ага! Благородный олень. Говорят, у него хорошие рога! — Не дурно! Следующим днём они стали очень рано, сразу отправились на охоту в густой лес. В тени деревьев было прохладно, свистели утренние птицы. Красота... Главное, чтобы её не нарушил какой-нибудь лесник! Показалась опушка. Полная неровностей, в одном из оврагов Алек заметил странное пятно. Он подошёл поближе и присел на одно колено. Мёртвый волк. Умер не своей смертью: туша была небрежно растерзана. Под вывернутой, покрытой шерстью кожей и мясом виднелись сломанные рёбра, отсутствовала задняя лапа. — Что там у тебя? — к Алеку подошёл Робин. Он скривился, заметив искорёженное тело. — Ох, хорошо подрали бедолагу... — Даже не знаю, кто это мог быть... — Может медведь попался на редкость суровый? Их рассуждения прервал глухой рёв. Олень. Совсем рядом. Воодушевлённые добычей, они напрочь позабыли о волке, и устремились вглубь леса. Среди сосен показалось стадо. Во главе тот самый самец с огромной природной короной. Тихо Алек подкрался поближе, ружье было наготове. Он затаил дыхание. Выстрел. Благородный упал замертво. Остальное стадо разбежалось. — Хорош! — воскликнул Робин. Спиленные рога были тяжёлыми. Вдвоем Алек и Робин дотащили их до дома и оставили в одной из комнат. Столь грандиозную добычу необходимо было отпраздновать. Вечером друзья, обсуждая прибыль с природной драгоценности, выпили водки, а после разошлись по спальням. Проснулся Алек посреди ночи. — «Надо бы покурить...» — пришла первая мысль. Он отправился на кухню, достал из пачки сигарету. Пламя зажигалки ярко засияло во тьме. Пошёл дым. Алек довольно расхаживал из стороны в сторону. Он вышел в коридор и встал у окна. Хорошая, прохладная ночь, можно даже погулять. Охотник посмотрел на улицу. В груди потяжелело. На фоне огромного поля, недалеко на холме сидел пёс. Белая, подобно чистому снегу, шерсть сияла в лучах луны. Морда была длинная (видимо охотничья порода), тело тощие... Даже слишком. Словно скелет обернули кожей. К плечам были прикреплены чересчур вытянутые лапы. Животное смотрело не мигая и не шевелясь. Своим пронзительным взглядом оно вгрызалось в душу. Эти гляделки продолжались тревожно долго. Алек с невиданной быстротой задёрнул штору. Выронив сигарету, он отскочил к стене. Вокруг стало непривычно тихо. — «Мне пора спать!» — пронеслось в голове. Алек поспешил в спальню, с головой завернулся в одеяло. Будто бы оно могло спасти от возможной угрозы... Что это было?! Галлюцинация? С холодом в жилах Алек смог уснуть лишь под утро. Разбудило на сей раз его солнце. Утро постепенно уступало место дню. В злополучном коридоре окно было открыто настежь. Снаружи ничего. Лишь пёстрое поле. Словно и не было той странной до жути собаки. — Ты что встал? — поинтересовался Робин. — А, я... — промямлил застывший Алек. Он вздрогнул и повернулся в сторону друга. — Ничего! Просто не до конца проснулся... Робин лишь усмехнулся и пожал плечами. Вряд ли бы он воспринял рассказ в серьёз, да и сам Алек не до конца верил своим глазам. Выход в лес проходил наряжено, от каждого подозрительного шевеления в кустах сердце сильнее колотилось. Но затем на смену страху пришла усталость. Сильнейшая слабость охватило тело Алека, он тяжело задышал, совсем замедлился на обратном пути. — Что ты так медленно? — Робин обернулся и с недоумением уставился на товарища. Он подошёл поближе, хотел было положить ладонь на лоб, но тот час одёрнул как от горячего чайника. — Твою мать, Алек! Ты весь горяч! Где умудрился?! — Н-Не знаю... — Алек виновато опустил голову. — Ладно. Попьешь чай и всё пройдет! Кровать казалась слишком мягкой, тело — плавящаяся резина. Не воняет разве только, хотя кто знает? Чай был приятным, не слишком терпкий, похожий однажды привез папа после очередных гастролей. Алек прикрыл глаза. Удивительно, но ночью и прошли все опасения. Видимо и правда болезненный глюк. Утром должно стать легче... Но слабость и жар не ушли. Раздраженный Алек побрёл на кухню за сигаретой. — А это последняя была? — услышал он заглянувшего полусонного Робина — Ага... — Сходи за сигаретами к Грину... Хозяина дома во дворе не было. Что было удивительно: дверь была распахнута настежь. — Мистер Грин? Мистер Грин! — воскликнул Алек и осторожно заглянул внутрь. Ответили ему лишь половицы своим скрипом. Он посмотрел на пол и оторопел. Из гостиной в комнату тянулось длинная тёмно-красная дорожка, пистолет был откинут в сторону. С тяжестью в ногах, Алек пошёл по следу. В гостиной из его рта вырвался полный ужаса вопль. Около кровати было месиво из плоти и крови. То что осталось от мистера Грина... Его тело вспороли от шеи до брюха, сломали нос, вырвали уши. У Алека затряслись руки, из глаз брызнули слезы. — М-Мамочки... — в животе больно скрутило. Ноги подкосило, он схватился за входную раму. На его крик сбежалась вся деревня. Охи, переживания... У Алека закружилась голова. В глазах потемнело, а душу укутало водоворотом, поплохело. Суета и туман — весь остаток дня Алек пролежал в комнате. Скованный жутью, он не был в силах забыть в мгновение ока растерзанный человеческий труп. Вот бы он сейчас был сильным... Но когда же лихорадка пройдет?! Ночью стало ещё хуже. Из-за жара со лба стекал пот, Алек немного раскрылся. Одеяло не помогало от болезни. Под ухом зажужжал комар. — «Интересно, если он сядет на меня, моя кровь для него будет такая же горячая как куриный бульон?» — подумал Алек в лихорадочном бреду. Он перевернулся на другой бок, стараясь устроиться поудобнее. Прикрыл глаза, постарался отогнать от себя увиденную утром картину. Мистер Грин... Он... Шаги. Лёгкие, едва слышимые. Явно не человеческие. С каждым разом они становились всё громче и громче. Нечто приближалось... Алек замер на кровати, со всех сил сдерживая предательский озноб. — «Чёрт, может быть мне просто чудится?!» — подумал он, и шаги стихли так же внезапно, как и появились. Глотку мимолётного облегчения перегрызло дыхание. Прямо за стенкой. Сейчас она казалась слишком тонкой... Кто-то или что-то стояло, принюхивалось, знало о присутствие внутри дома. Ружье... Оно находилось на кухне, но ноги Алека словно парализовало от страха. Тишина. Оглушающая, настолько подозрительная, насколько возможно. Всё ещё происки горячего разума? Минута, две. Ничего. Напасть обошла стороной. Святая наивность. — Какая прекрасная сегодня погода... — голос. Ласковый как мёд, приторно сладкий. И спокойный. Зловеще спокойный. Так описывает вскрытие трупа патологоанатом, так мясник говорит о говяжьей вырезке. Так психопат рассуждает о жертве. — Согласен? Алек ничего не ответил. Страх, первобытный, почти что животный. Тот, который давно позабыл современный человек. Естество требовало бежать, разум противился. А существо, казалось, чувствовало сковывающий ужас. Потому и смаковало, растягивало момент. — Молчание знак согласия, верно? — тварь ехидно усмехнулась. — Верно. На улице не единого облачка, тепло... Хорошая ночь для охоты. — Ч-Ч-Что в-вам н-нужно? — промямлил Алек. Его сердце чуть остановилось от издевательского гогота существа. — Ты погляди! Ты умеешь говорить! А то со стеной разговаривать как-то странно, сам понимаешь... Хотя молчание порой куда лучше всяких разговоров! Думаю, как охотник, ты понимаешь. — некто по всей видимости и не собирался отвечать на вопросы, лишь продолжал жуткий монолог. — У добычи порой могут быть ой какие острые уши! — У м-меня есть р-ружье! — с оставшимися каплями самообладания воскликнул Алек. Существо звонко рассмеялось. — Какая изумительная новость! С ним небось легче, а? Хотел бы я похвастаться охотой без него, но это как-то совсем не честно. Знаешь, словно драться против младенца... — Алек сидел молча, пальцы его крепко сжали одеяло. Он молился чтобы тварь наконец-то оставила его в покое. — Ах, точно... Прости, никаких манер, знаю-знаю! Ты как себя чувствуешь? Лихорадит сильно? Может к врачу... Ну или на крайний случай твой друг сможет свечку за упокой поставить. Ты, кстати, в кого веришь? — Я-Я а-атеист... — А. Бывает! Ну ты ещё молод. И не служил... Правильно всё-таки говорят: «Не бывает атеистов в окопах под огнём»! Ха-ха! Ладно. Тут каждому своё. Всхлип. Капнули на пол предательские слезы, сердце сжалось от ужаса. Алека трясло, он свернулся в клубок и тихо заплакал. Животный страх оказался сильнее хрупкой воли. Со стороны даже представлять себя не хотелось. Горделивый и хвастливый охотник, нынче раскис как маленький ребенок перед лицом ожившей смерти. Тварь молчала. Слушала рыдания, видимо наслаждалась. Или просто наблюдала... — Хороший у тебя друг однако. Ты заболел, а он на тебя накричал... — существо цокнуло языком. — Не хорошо... — Не трогай... Робина... За Грина он... Он до тебя доберется... — Ага-ага. Добежит слепой, победит ничтожный. Впрочем, время покажет! Не прощаюсь. Напевая себе под нос какую-то песню, существо удалилось прочь. Алека затрясло не то от испуга, не то от температуры. Его тело ломалось. Алек уснул. Очнулся он поздним вечером. Стерев со лба холодный пот, подскочил и побежал на кухню. Там сидела одна из соседок. Уставшая, она пила чай и включила на всю собственное старое радио. — О, ты очнулся! Меня Робин попросил проследить за тобой... — Где он?! — На охоту пошёл. Невиданный зверь завёлся в лесу, именно он и убил Грина! Робин вызвался его одолеть... — сказала она, уходя из дома. Ситуация из жуткой превращалась в катастрофу. Ослепленный поглощающей паникой, Алек побежал искать друга. — Робин! Робин! — голос охрип. Вокруг него огромное тёмное поле, трава потускнела в ночи. Овраги, кочки... В голове визжало: «Успеть! Успеть!». — Робин! Споткнувшись, Алек упал во влажный от росы бурьян. Он тихо заскулил от смешавшиеся с жаром болью. Где-то завыл ветер, раздался гул машин с далекого шоссе. Вдвоем они слились в тягучий утробный вой. Громким шуршанием разносились шаги. Всё громче и громче, совсем близко. Алек затих. Фантазия рисовала омерзительное дыхание и разрывающие плоть клыки. — Ты чего орёшь, идиот?! Всех зверей распугаешь! — облегчение было подобно опьянению. Робин. Разозлившийся, со злобой в глазах, но главное — живой! — Ты... Почему ты ушёл без меня? — пытаясь встать, просипел Алек. — Ты ведь понимаешь, что больна обуза будет мне только мешать? А чудовище выследить надо! — Нет... Не надо! Это слишком... Опасно! Робин усмехнулся: — Брось! У него нет и шанса! Одна пуля и кранты! — Нет... Оно нас прикончит! Нам нужно валить пока не поздно! Алек попытался схватить друга за руку, но тот резко выдернул её. Всхлип, подступили к глазам слёзы. — Хватит ныть! Будь мужиком, приятель! Если ты такое ссыкло, то вали! Домой! И! Не мешай! Либо же веди себя тихо... Больно прикусив губу, Алек поплёлся за другом. Обида и страх бурлили одним зловонным зельем. Существо могло быть где угодно, даже сейчас оно могло терпеливо наблюдать за ними. Опасения подтвердил труп волка: относительно свежий, траву рядом окропила тёплая кровь. — Роби... — Да что с тобой такое?! Откуда столько трусости?! Ты б ещё к папочке побежал... Ой, забыл! — З-Зачем ты так? — Да потому что ты хернёй страдаешь! Так ещё и называешь себя классным охотником! Дружище, ты упускаешь шанс разбогатеть! Эта! Охота! Будет! Мать её! Грандиозной! Промелькнуло белое пятно и время остановилась. Эта тварь... Она находилась на расстоянии вытянутой руки. Ошарашенный Робин успел отскочить и выстрелил. С глухим звуком пуля отлетела от шеи существа. Секунда. Острые зубы сжали шею Робина в мёртвой хватке, тощие длинные лапы вцепились в туловище. Омерзительно хрустнул позвоночник. Алой рекой полилась кровь. Голова Робина отлетела в сторону. Его лицо исказилось, застыло в предсмертной агонии. Со всех ног Алек помчался прочь. Бежать и только бежать. В лихорадочном бреду окружение сливалось в винегрет. А в спину дышали. Отдавало гнилью и могильным льдом. Алек с грохотом захлопнул входную дверь, дрожащими руками запер её на замок. Остаток ночи он провёл под кроватью. Каждый звук подобно умелому гитаристу играл на струнах нервов. Тварь могла появиться отовсюду. Без всхлипов, на щеках отпечатались влажные дорожки. А Робин?! Его больше нет. Умер от лап чудовища. Алек ощущал себя каким-нибудь трясущимся в ожидании хищника травоядным. Охотник превратился в добычу, какая жалость... С первыми лучами солнца Алек выглянул из-под кровати. Тишина, вроде никого. Как можно скорее он забрал вещи с ружьем и поспешил прочь. Дорога до станции ощущалась куда короче. Быстро прибыл поезд. В вагоне людей было мало, оно и понятно: четыре часа утра. Алек расположился подальше от чужих глаз, прижал ноги к груди, уткнулся в сомкнутые колени и заплакал. И без того ослабевший, к жару добавилась головная боль. Дома, встретившая его старшая сестра, сразу же отправила в больницу. А дальше — суматоха. Врачи давали туманные прогнозы, обещали если не смерть, то ворох сопутствующих осложнений, а то и инвалидность. Но молодой организм не сдался. Он выстоял под гнетом болезни и постепенно начал прихоть в себя. Алек только и делал, что лежал на кровати. За окном началась осень, наверное похолодало. Музыка в плеере сменялась одна на другую, пока внезапно не заиграло что-то спокойное и милое... То, что с головой окунало в лучшие времена: когда был жив папа, а из обязанностей — лишь трижды проклятая алгебра. — Обед! — из позабытого спокойствия Алека вырвала медсестра с водянистым супом. — Как вы себя чувствуете? — Уже лучше, спасибо! — его ровесница, с пышными рыжими волосами, миниатюрной фигурой и милейшей улыбкой. Насколько понял Алек, она устроилась сюда относительно недавно. — Это хорошо! У вас очень стойкий организм! Вот только, как вы умудрились... — Всякое бывает... В лесу, наверное, подцепил... — Любите гулять по лесу? — Любил... — отрезал Алек, стараясь отогнать нахлынувший ужас. Перед глазами так и норовили всплыть очертания испачканного в крови белоснежного пса. — Сейчас в городе чаще бываю... Медсестра хихикнула. Видимо не обратила внимание на сменившийся тон. — Тоже хорошо! Знайте, тут не далеко есть такой красивый парк... — Не хотите как-нибудь прогуляться со мной там? — Ох, это что, вы меня на свидание зовёте? — в глазах медсестры промелькнул озорной огонек. — Ну, если вы не против... Она взяла с тумбочки листок с ручкой. Написав свой номер, девушка протянула его Алеку. — София. — Алек. — Это я знаю! Видела вашу карту не раз. Поправляйтесь скорее! Медсестра ушла, оставив Алека с теплотой в душе. Его жизнь начала налаживаться: охота и лес должны остаться позади. Только работа и городская суета. Он смотрел в будущие с надеждой, что больше с полей не вернётся та тварь.