Это останется между нами

      Через приоткрытое деревянное окно детскую комнату наполнял свежий, но всё ещё немного прохладный весенний воздух вперемешку с табачным дымом.       Где-то отдалённо слышался детский смех, разговоры на чуть повышенных тонах, споры о чём-то своём, пока детишки проходили недалеко от участка. Следом и голоса постарше, что стояли около калитки, один из которых точно принадлежал брату.       Олег открыл глаза, и на мгновение ему показалось, что пора лениво умываться, закидывать на спину рюкзак и плестись до школы. И чем ближе летние каникулы, тем тяжелее вставать каждое утро на занятия. У забора стоит брат или сразу двое, что не упустят возможности потрепать волосы и вставить какой-нибудь едкий комментарий, на который Олежа махнёт рукой и обиженно промчится мимо. Потому что ему обязательно надо идти на занятия, а они почему-то никуда не торопятся.       Олег очень захотел оказаться на улице. Может быть, детское любопытство толкало его подслушать чужой разговор, потому что «взрослые» парни всегда разговаривали увлечённо о чём-то интересном и неосознанно хотелось поучаствовать.       Электронка села, и её отправили заряжаться, а сам парень натянул спортивные штаны, толстовку и резиновые чёрные шлёпки, что стояли около входной двери. Но перед тем как выйти, Олег задумался и прошёл в зал, чтобы поздороваться с мамой, которой не оказалось ни в одной из комнат.       На улице солнечный свет ослеплял, заставляя прищуриться и сделать ладонью козырёк.       — Проснулся? — Андрей чиркнул зажигалкой, стоя у калитки, на которую с другой стороны облокачивался один из соседей. На руках — партаки, голова бритая, лицо худое, но довольное, а улыбка демонстрировала чёрную дыру на месте одного из передних зубов.       — Слушай, ты был прав: не узнать. — Сосед махнул рукой, призывая подойти.       Олег несколько раз быстро моргнул и поспешил приветственно пожать чужие руки по очереди.       — Угостишь? — обратился Олег к брату, а сам ещё раз глянул на соседа, но узнать не получилось, хотя лицо казалось довольно знакомым.       Андрей молча протянул пачку «Явы», чуть приоткрыл её и улыбнулся.       — Я думал, щас не модно такие курить и ты ходишь с этими… ну как их? Вейпы?       — Разрядился, — лишь улыбнулся младший брат, совсем не удивляясь.       — Ну не узнать тебя, конечно. Я-то тебя в-о-о-т таким помню, — громко посмеялся сосед, заглядывая в глаза. — Не признаёшь?       — Это ж Бурый. — Андрей хлопнул по спине и посмеялся сильнее, словно вместо соседа через забор перевешивалась эстрадная знаменитость или, скорее, криминальный авторитет, которого все должны знать в лицо.       Сейчас двое помятого вида мужчин, в домашней тысячу раз застиранной одежде, по-соседски что-то обсуждали. Но тогда, когда Андрею было лет семнадцать, а Олегу только десять, Бурый был из тех нескольких его верных, но неприятных друзей, который впоследствии отправился в места не столь отдалённые за очередную кражу. Очевидно, уже давненько вышел.       О чём бы они ни разговаривали прежде, появление Олега заставило их погрузиться в ностальгию.       Воспоминания о своей бурной юности заставляли двух старых друзей периодически громко хохотать, несмотря на то что темы даже близко не были забавными. Но с давностью лет никакой другой реакции просто не осталось: посмеяться, назвать себя молодым идиотом, и не более.       Олег молча курил, поглядывая то на Андрея, то на Бурого, чьи тонкие пальцы были покрыты зеленоватыми, посветлевшими наколками. Вставить было нечего, тем более что Олежа никогда не имел отношения к их «взрослой» компании.       — Ты надолго? — спросил сосед, сжимая кончиками пальцев фильтр у основания, чтобы уголёк выпал и его можно было потушить ногой, а бычок отбросить в сторону дороги.       — На лето точно, а там посмотрим.       — Ай-да с нами на леса?       — Не, ты чё, — усмехнулся Андрей, — не пойдёт он туда. Ручки нежные. Он же у нас учитель!       — Ты учитель? Серьёзно?       Олег кивнул, но почему-то почувствовал укол, будто бы не мужское это дело. Но сосед, наоборот, воодушевился:       — Супер же! Учителей вечно не хватает, вон классная моей дочки половину уроков ведёт, по-моему. Бедная баба.       Олег вскинул бровь, прикидывая, какой на самом деле это адский труд. В самые «тяжёлые» времена ему приходилось вести три абсолютно разных урока из-за того, что несколько учителей ушли на больничный, и под конец этих двух недель хотелось затянуть петлю на шее.       — Да я же уеду потом, не знаю, есть ли смысл работать в школе?       — А почему нет? Ты какие уроки ведёшь?       — Историю в основном и обществознание. — Олег невольно подумал о том, что обществознание — это тот урок, который учителя тратили на себя. Когда можно попросить детей писать конспекты, таблицы, а самому заняться другим делом, например расписанием, планом следующих занятий или проверкой контрольных. По крайней мере он чаще всего именно так и поступал, если ему выпадало счастье вести общество.       — А помнишь нашего историка? Как же бесил меня этот дед, — Андрей хлопнул сам себя по ноге, когда обратился к другу, в то время как младший брат только хмыкнул.       Он тоже хорошо помнил историка. Интеллигентный, немного пожилой мужчина всегда с огромной любовью и уважением относился к своему предмету, увлечённо рассказывал о событиях прошлого так, словно лично на них присутствовал, и всегда хорошо относился к Олегу, поддерживая его стремления и бесконечные вопросы касательно всего на свете.       И этот «дед» сыграл не последнюю роль в выборе профильного направления.       — А мама где? — Слушать то, как бывший двоечник нелестно начал вспоминать школьные времена, желания не было.       Мама, конечно же, уже вовсю горбатилась на грядках, на которые у неё откуда-то всегда находились силы. И спина меньше болит, и ноги хорошо ходят, и нет ломоты в костях, потому что нет ничего важнее огорода. Людмила Соколова сразу же молодела лет на двадцать, и пока она не сядет на старый зелёный диван, что неизменно стоял в зале, она полна сил.       Олег тихонько продвигался по маленькой протоптанной дорожке, что была между грядками, только чтобы обнять старую женщину.       — Ты как, Олежа, выспался? Там на кухне сырники, иди позавтракай. Чего сразу на улицу-то выскочил?       — Да я проснулся, а дома никого, — невинно улыбнулся парень. — Может, тебе помочь?       — Я уже почти закончила, делать тебе здесь нечего. Ты лучше скажи мне: в центр собираешься?       Олег припоминал «центр», который в детстве казался реально оживлённым местом. Как минимум потому, что там стоял древнейший в мире кинотеатр и кафе.       — Да даже не знаю, а что-то надо?       — В магазин бы…       — Не вопрос. Я схожу, конечно.       Олег тут же уверенно кивнул, потому что хотел хоть чем-то помочь.       — Список на холодильнике, денежку я тоже там оставила. Если тебе не трудно, сходи именно в «Магнит». Там сейчас такие хорошие акции на молочные продукты. И себе купи чего. Может, йогурт или мороженое.       Олег мягко улыбнулся и, не удержавшись, погладил маму по спине. А уже потом забежал домой, чтобы переобуться и сфотографировать список продуктов.       В начале Малиновой улицы тоже был небольшой магазинчик, что стоял тут до того, как въехали крупные сети. Там ещё с восемнадцатилетия Андрея ему открыли «счёт» в толстой тетради, на который он периодически ссылался, когда срочно надо было опохмелиться, а денег не было.       Олег даже разок воспользовался этой функцией, когда Булатов Влад подбивал приобрести бутылку водки. Кажется, им было по пятнадцать. Пришлось взять себя в руки и с очень серьёзным лицом попросить литровую бутылку, ибо «брату надо», но продавщица купилась. Точнее, Олег тогда так подумал, а сейчас, когда он доковылял до этого магазинчика, то решил, что всё она прекрасно знала.       Задумавшись, Олег остановился, чтобы взглянуть на небольшой холм, который было хорошо видно почти из любой части Малоярска. На его вершине всё ещё стояло маленькое трёхэтажное заброшенное деревянное здание, которое за эти годы и не снесли, и ни во что не перестроили. Оно возвышалось над всем посёлком из-за своего расположения.       Накатывали не самые приятные воспоминания, так что Олег выпрямился и пошёл дальше.       Сначала тянулись улицы с частными домами, потом с деревянными — чуть крупнее, а следом гордость — девятиэтажка синего цвета, общежитие для сотрудников завода, где бесплатно выдавали комнаты в советское время. Тогда, по всей видимости, на разрастающееся поселение было больше планов и надежд, но, как часто бывает, всё пошло по известному месту.       Под редкими балконами общежития красовался узор в форме голубых лодочек. Обшарпанных, конечно, полных трещин и разрисованных маркером на первом этаже, но всё ещё лодочек. Они всегда выбивались из общего антуража, но зимой, когда всё вокруг покрывалось снегом, смотрелись даже уместно.       В центре посёлка всё ещё стоял одинокий одноэтажный кинотеатр, перед которым даже сделали маленький парк с лавочками. Рядом две пятиэтажки, напоминающие домино, в одной из которых был «Магнит», а во второй — «Пятёрочка». Помимо этого по одному пункту выдачи «Красное и белое» и аптека с сияющим бело-зелёным крестом, что ночью наверняка освещал половину улицы.       Олежа почему-то улыбнулся, глядя, что не всё так плохо, как ему казалось, и посёлок хоть как-то продолжает жить и дышать.       Маминых денег Олег брать, конечно, не стал, потому что это совсем неправильно. И хоть те деньги, что он получал в Москве, казались ему копейками, здесь же сумма уже ощущалась внушительной. Такой, на которую можно спокойно прожить всё лето. Если он и правда задержится.       Но перед тем как открыть фотографию списка продуктов, учитель снова упёрся глазами в фиолетовый значок. Он так и не включил уведомления. Надо было это срочно исправить, если он всё-таки собирался продолжать общаться. А он собирался.       Чужой никнейм вновь вызвал улыбку, так что Олег взял корзину для продуктов и попутно зашёл в сеть.       Азовский анчоус: знаешь что? я подумал и решил, что не позволю тебе больше игнорить мои вопросы. так что я буду следить за тобой, джедай. понял?       В чате уже висело сообщение, которое вызвало лёгкий смешок.       Последний джедай: Вас понял. Будет исполнено.       На удивление собеседник снова практически сразу объявился, прочитал и начал активно печатать.       Азовский анчоус: сейчас будет важный вопрос. ты ведь из новосиба?       Последний джедай: Да, и ты тоже, угадал?       Азовский анчоус: я такого не говорил)       Последний джедай: Но ты мне написал первый, значит, я вылез тебе в реках, верно? Приложение сначала подкидывает только тех, кто поблизости. Плюс-минус)       Азовский анчоус: ну какой умный дядька.       Олег хохотнул вслух. А потом всё-таки двинулся сквозь ряды, чтобы собирать указанные продукты. Но корзина быстро забилась и пришлось возвращаться в начало, чтобы поменять её на тележку.       Азовский анчоус: скучно. порекомендуешь какой-нибудь фильм?       Последний джедай: А какие жанры ты любишь?       Азовский анчоус: любые) но я посмотрю именно тот, который ты назовёшь. любой вообще. даже если это «Груз 200».       Последний джедай: «Господин Никто».       Олег даже не раздумывал, так как очень любил этот фильм и прекрасно помнил его слоган, который решил написать следом.       Последний джедай: Всё возможно, пока не сделан выбор.       Азовский анчоус: звучит интересно. сегодня же гляну.       В этот раз Олег не забыл включить уведомления, чтобы не пропустить следующее сообщение.       Но «рыбка» снова «уплыла», видимо, чтобы погрузиться в хорошее кино, пока учитель проходился между полками.       В мамином списке не было ничего особенного, он только навевал мысль о том, что на ужин, которым она встречала сына, было отдано всё, что есть в холодильнике. И женщина всё-таки много времени провела на кухне, несмотря на то что Олег просил этого не делать.       Но он закинул поверх кое-что и для себя. Правда, не йогурты и мороженое, а три банки энергетика и пару пачек сигарет с вкусовыми кнопками, которые попросил на кассе.       Продавщица внимательно глянула на его синяк, что красовался на щеке, а потом нагло осмотрела с ног до головы. В спортивных штанах, толстовке, кедах и с помятым лицом он мало походил на учителя и больше на того, кто не поделил последнюю бутылку с братом.       — Паспорт с собой? — серьёзно спросила женщина, прикрывая ладонью пачки сигарет, и Олег от неожиданного вопроса не сразу нашёл, что ответить. Давно его о таком не спрашивали.       — А «Госуслуги» подойдут? — Олежа жалостливо свёл брови, а женщина лишь выдохнула.       — Какого года?       — Девяносто шестого! — максимально быстро ответил Олег, чтобы она не подумала, что он считает про себя, и женщина кивнула.       — Ладно, в следующий раз несите паспорт.       В обратную сторону он решил идти, обогнув пару протяжённых пятиэтажек, чтобы посмотреть на другие знакомые дворы и дома.       Забитые пакеты ему особо не мешали. И неспешная спокойная прогулка позволяла ему подумать о том, о ком он избегал думать. О Красновой.       Когда Москва оказалась на другом конце страны и никто больше не поджидал у подъезда, тревога отступила и Олег снова задумался о разговоре с социальным работником.       Ему не давала покоя мысль, что Катя такая же жертва ситуации, как и он сам, но ещё больше тревожила мысль о домогательствах. Не он, но кто-то. И социальный работник была в этом практически уверена. Конечно, не исключено, что Екатерина просто хорошая актриса, но если нет, то закрыть глаза и равнодушно пройти мимо будет большой ошибкой. Сложно было злиться на глупую девочку.       Да и натравить на Красновых органы опеки тоже своего рода месть. Только к этому вопросу надо было обдуманно подойти, чтобы Лариса не превратила эту ситуацию в ещё один разрывной хайповый пост.       Олег, погружённый в свои мысли, не заметил, как оставил позади пятиэтажки и шёл мимо небольшого гаражного кооператива, что тоже, кажется, всю жизнь здесь стоял. Он остановился, когда услышал звук уведомления. Почему-то сразу захотелось проверить, не написал ли ему Анчоус.       Олег поставил пакеты на пыльную землю, достал телефон и тут же улыбнулся, так как интуиция не подвела.       Азовский анчоус: будет честно, если ты тоже посмотришь фильм, который я порекомендую. хоть ты ответно не предложил такой вариант. но тем не менее. Психиатрическая больница Конджиам. видел? корейский.       Последний джедай: Нет, но слышал) Посмотрю сегодня же.       Азовский анчоус: значит, потом поделимся впечатлениями) описание твоего меня зацепило.       Джедай хотел ещё что-то ответить, но тут сбоку к нему неожиданно обратились:       — Олег? Ну ни фига себе! Вот это встреча!       Из открытого гаража автомастерской, сияя белоснежной улыбкой, навстречу вышел Булатов, и Олег в тот же миг забыл, как дышать.