Это останется между нами

      Олег вдохнул поглубже, заполняя лёгкие освежающим воздухом. К ночи температура опустилась ещё сильнее, и если днём, особенно на солнце, дотягивала до плюс десяти, то сейчас прохладный воздух больше походил на начало октября. Вот-вот, и пойдёт снег.       Но осадков не было, хотя Олег был совсем не против. Он даже поднял голову к тёмно-синему, почти чёрному, звёздному небу, пока они с Владом не спеша двигались вдоль улицы, покидая дворик частного дома Ковалёвых. Ни дождя, ни снега точно не предвиделось. А из-за большого количества спиртного телу было даже жарко.       — Давай я начну. — Олег отчего-то был слишком весел. Хотя было прекрасно понятно отчего. Сколько там промилле успело набежать в крови? — Из-за чего вы поругались с Таней?       Влад очень громко, демонстративно выдохнул. Словно совсем не желал это обсуждать.       — Из-за платья.       — Погоди, ты же не серьёзно? Красивое же платье. Чёрное стройнит.       — Красивое — в том-то и дело. Думаешь, она его каждый день надевает?       — Так ты разозлился, потому что она решила нарядиться? Уверен, что дело в платье, а не в тебе? — Олег повернул голову, рассматривая чужое лицо, крупную, даже благородную, нижнюю челюсть, где чуть-чуть успела появиться чёрная щетина.       — Слушай, я не хочу говорить про Таню. У нас муторные отношения. Дело не в платье, само собой. Она с утра не в духе.       — Вы живёте вместе? Несмотря на развод?       — Я бы показал тебе паспорт, чтобы ты посмотрел, как мы живём. — Влад глянул себе под ноги, а потом начал доставать сигареты. — Первый раз мы поженились по залёту. Пятый месяц у неё был. Потом интрижка, вторая беременность, развод. Но её хахалю не упала деревенская тёлка с двумя детьми, и мы снова сошлись.       — И всё повторилось? — Олег тоже прикурил.       — Ну типа того.       — Не верится, что ты сам не бегал налево. Ты во сколько начал это всё? В четырнадцать? Я, во-первых, всё ещё в шоке, а во-вторых…       — Да бегал, само собой. Не сразу. Только после первого развода. А когда второй раз поженились, уже как-то не было мотивации хранить верность. Да и смысл? Её пальцем помани — и она мчится на автобусе до города. Стерва.       — Так ты её любишь? Просто в ином случае не вижу смысла дальше жить вместе.       — Слушай, Олег, давай не о Тане, я тебя умоляю. Давай о нас.       — Вот это ты смело. — Олег затянулся и негромко посмеялся. Где-то проскочила мысль о будущих сожалениях, но пропала так же быстро, как и родилась. — Что тут обсуждать?       — Тупо вышло. Тупо с моей стороны. Я об этом много раз думал. Прям… я бы даже сказал, слишком дохуя раз.       — Ну… ты хотел извиниться. И, я смотрю, это не даёт тебе покоя. Вперёд, — Олег слегка взмахнул руками, словно что-то подкидывал. Но подлетел только пепел, который он забывал вовремя стряхивать.       Булатов не спешил утопать в извинениях, хотя вчера уже начинал. Вместо этого он негромко и нервно хохотнул:       — Это я сейчас понимаю, что сам себя как пидор повёл, но тогда меня твоё признание очень напугало. Оно было не первым в моей жизни, ты знаешь, но самым неожиданным. Я злился как чёрт.       — Это я заметил. — Олег продолжал улыбаться, хотя и не особо ярко. Но грустно вовсе не было. Может быть, так даже лучше? Обсудить это всё и наконец забыть.       — Я потом остыл, нашёл то сердечко с инициалами, и, хоть ты отрицаешь свою причастность к нему, я знаю: это ты. Я все годы так считал, и в обратном ты меня не переубедишь.       — Да я это, я. Угадал. — Олег опустил голову, немного ухмыльнувшись. Должно становиться легче или наоборот? И будет ли стыдно за этот разговор, когда в голове прояснится? Хотелось, чтобы этот гештальт закрылся. У обоих.       Олег глянул на телефоне время и снова улыбнулся, поворачиваясь к Владу:       — Надо было дать тебе тогда извиниться, да? Ещё в девятом классе? Ты ведь этого хотел, когда звонил и приходил?       — Хотел, да… А ты меня правда любил? Прям… по-настоящему?       Хороший вопрос. Но кто вообще не любил Булатова? Больше половины девчонок, что учились на параллели, — точно. Кто-то из класса постарше, кто-то из класса помладше. В День святого Валентина «купидоны» скидывали ему на стол большую часть анонимных, и не очень, открыток. Среди них даже от Олега были. В восьмом и девятом классе. Анонимные, само собой. И настолько непримечательные, что Влад никогда не обращал на них внимания.       Даже учителя его любили. Может быть, за харизму? Может быть, за огонёк в глазах? Или за то, что по натуре он всегда был уверенным в себе лидером, легко сплачивающим вокруг себя коллектив? Кто знает. А может, внешность решает. Здесь ему, конечно, повезло. Гад всё ещё слишком хорош собой. И знает об этом. Конечно знает.       — Ну… — Олег серьёзно задумался над своим ответом. Но все страхи и сомнения остались на дне первой рюмки. — Да. Не вижу смысла увиливать. Ты был моей первой любовью. Вполне себе настоящей, насколько это возможно. И я любил тебя достаточно долго, чтобы вынашивать идею о своём признании несколько лет, перед тем как решиться.       — А Настя?       — Что я должен сказать на это? Сам как думаешь?       — Ну, может, тебе нравилась и она, хз. Типа и мальчики, и девочки? Или только… мальчики?       Этот вопрос показался таким смешным именно потому, что прозвучал от Булатова. Нет, он должен был его задать тогда, ещё в пятнадцать, а сейчас это звучало так нелепо, что Олег снова посмеялся.       — Только парни. Но это, понимаешь, сложно осознать. Настя мне нравилась, но не так, как тебе Таня, не так, что хотелось лапать её или ещё что-то, а скорее как человек. Просто хорошая подруга. Я думал… что влечение появится. И оно увеличивалось, да, но только к тебе, а не к ней. А ты козёл, — Олег немного толкнул его кулаком в плечо.       Влад тоже посмеялся. Но не так, словно ему весело, а скорее сквозь пелену слишком серьёзных размышлений.       — Прости. Я потом много думал обо всём этом. О тебе, о твоей записке, о том, как я с ней поступил. Поверь, мне было жаль потерять друга в твоём лице. Я всё думал: мы как-то помиримся, пожмём мизинцы, не знаю. И оставим это в прошлом.       — А через пару лет я уехал.       — Ты уехал, да. Мне Миша рассказывал, как прошли твои проводы в армию. Даже звал меня, но я знал, что ты не хочешь меня видеть. Ну или мне так казалось.       — О, поверь, я не хотел. И когда приехал сюда сейчас — тоже не хотел.       — Да я понимаю, но я всё равно был очень рад тебя увидеть.       Под разговор они дошли до дома Олега. Свет почти нигде не горел. Только в одном окошке плясали светлые пятна, потому что в комнате Андрея работал телевизор.       — Что-то мы далеко ушли, и я ни с кем не попрощался даже. Думал, пройдёмся и вернёмся. Ты правда пойдёшь в мастерскую спать?       Влад кивнул.       — Не первый раз уже. Пойдёшь со мной?       Олег глянул на дом, потом ещё раз на время в телефоне, но отказываться причин не нашлось. Да он их и не искал на самом деле. Разговор не закончился. Поэтому они продолжили медленно двигаться дальше.       Малоярск уже тихонько сопел. Школьникам утром на занятия, взрослым — на работу. Насте, поскольку она учитель, тоже каким-то образом надо было прийти в чувства, чтобы голова не раскалывалась. Олег внезапно вспомнил Ванин совет и оживлённо повернулся к Владу:       — У тебя есть обезболивающее и активированный уголь в мастерской?       — Думаю, найдётся. Так ты меня простил?       — Блин, я тебя умоляю, — Олег поднял голову, запрокидывая её назад. — Не надо вот только со мной как со школьницей разговаривать. Я прям слышу, что ровно такие же диалоги ты вёл с Таней, я тебе клянусь. Вьетнамские флешбеки.       — Ладно-ладно, я понял, — Влад приподнял руки. — А комплименты тебе можно делать? Или это будет странно?       — Хочешь сморозить какую-нибудь фигню? Продолжай, у тебя неплохо получается, — Олег снова посмеялся. Мысли путались уже меньше. Свежий прохладный воздух понемногу отрезвлял, а в душе было странное, даже отчасти тёплое, чувство. И, может быть, пятнадцатилетнему Олегу была нужна эта прогулка. Этот разговор. Или так только казалось.       Надо было расставить все точки над «i» ещё тогда.       — Нет, я просто хотел сказать, что ты хорошо выглядишь. И не хотел бы, чтобы это звучало как-то…       — По-пидорски?       — Я хотел сказать по-гейски, понятно?       Олег растянул толстовку в стороны, словно подол юбки, сам опустил голову, разглядывая спортивные штаны, немного обвисшие на коленях, и кеды. Вряд ли это можно назвать «хорошо».       — Спасибо, конечно, ты тоже. И нет, комплименты не делают тебя геем, Влад, очнись.       Они завернули в последний раз, выходя на прямую дорогу до мастерской.       — Ну вдруг ты не так поймёшь, — Влад почесал затылок, но всё равно растянул слишком довольную лыбу.       — А-а, боишься, что я тут же наброшусь на тебя? Спокойно, Булатов. Сначала тебя надо напоить и связать, чтобы не убежал. А уже потом…       — Ты же шутишь?       Олег ускорил шаг, внезапно заливаясь хохотом, потому что всё это было так нелепо. Уверенность Влада уже не казалась такой прочной стеной, как обычно, и это доставляло удовольствие. Редко Олег видел его растерянным, даже в самых стрессовых ситуациях, как с той же «Волгой», например. Но сейчас он хоть и пытался держать лицо, всё равно выглядел забавным оттого, что не мог расслабиться.       В глубине автомастерской было большое помещение, похожее на гостиную. Там и правда стоял далеко не новый диван. Напротив него — телевизор, у стены — небольшой кухонный гарнитур голубовато-молочного цвета, холодильник и кресло, что раскладывалось в небольшое койко-место. Куча хлама и, совершенно внезапно, бильярдный стол. В углу дивана валялся скомканный плед и подушка — видимо, из-за того, что Влад ночевал тут не первую ночь. И небольшой журнальный столик с ноутбуком, усыпанный всякими мелкими деталями.       — Холостяцкая берлога? — Олег зашёл туда первым и сразу же обернулся, глядя на то, как Влад закрывает дверь и снимает немного расстёгнутую кофту на молнии.       — У Тани семь пятниц на неделе. Утром люблю — вечером ненавижу. Или наоборот. А иногда я просто говорю, что занят, и остаюсь тут по собственному желанию.       Булатов прошёл мимо, двигаясь к холодильнику, где на магните висел детский рисунок. Не обращая на него внимания, он достал пару прохладных бутылок «Балтики» и поднёс одну Олегу.       — А твоя дочь… сейчас с ней?       — Машка, — Влад кивнул. — У родителей сейчас. Ещё днём отправили всех к ним ночевать, знали же, что пойдём к Мише вечером.       Олег открыл пиво и присел на диван, в самый угол, после чего громко выдохнул. Наверное, надо было всё-таки идти домой. Почему-то теперь это казалось лучшей идеей.       — А парень у тебя есть? — внезапно спросил Влад, присаживаясь в центре.       — Нет, парня нет.       — А были? — Олег тут же повернул голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и Булатов отвёл взгляд в сторону, сосредотачиваясь на бутылке и начиная колупать эмблему на горлышке. — Не смотри так. Я рассказывал тебе о своих похождениях — вот и спрашиваю.       — «Мы трахнулись в батиной машине», «я нагнул её в гараже», «присунул на пляже» — ты вот про эти похождения? Я такими делиться не собираюсь, уж прости.       — Тебе… неприятно было это слушать, да? Я если бы знал, не говорил бы.       — Ну я ревновал, конечно, но не так, как ты это себе представляешь. Слушай, Влад, расслабься. Это было давно. Я рад, что ты извинился, правда. Мир? — И Олег действительно протянул мизинец, продолжая улыбаться.       — Мир, мир.       Прямо как после той самой злополучной «Волги», которую они утопили. Две недели игры в молчанку, прежде чем так же пожать друг другу пальцы и перестать обижаться.       — Посмотрим корейскую страшилку? — Олег первый убрал руку, возвращая её себе на колени. — А то я обещал кое-кому и позабыл.       — Без проблем.       В мастерской нашлись нужные таблетки, которые Олег выпил прямо перед тем, как окончательно вырубиться после просмотра фильма. Но они не особо помогли, когда в голову ворвался громкий звук распила металла, словно вонзили острую стрелу.       Он тут же подскочил от неожиданности. И мгновенно пожалел, потому что почувствовал, как мозг ударился о лоб изнутри.       В комнате никого больше не было. Олег смутно припоминал, как еле досмотрел фильм до конца, уже насильно пытаясь не уснуть, и вырубился, как только опустил голову на чужую подушку. Булатов накинул на него плед, из-за чего Олежа проснулся насквозь пропотевший. Надо было хотя бы снять толстовку перед сном.       На языке — омерзительный привкус, голова гудит, а от одежды несло так, словно он не только вспотел, но ещё и наблевал на себя, но этого, слава богу, не случилось.       Олег ненавидел потеть. И ощущал себя так, словно измазался в грязи. Очень хотелось тут же помыться.       Дверь приоткрылась, наполняя комнату запахом жжёной резины и железа, и в проёме показался Влад, уже одетый в свою униформу, завязанную на талии.       — Если хочешь, в ящике есть кофе. Вода в чайнике тоже. Доброе утро.       — Доброе… — Олег вытащил телефон и чуть было не взвыл. — Полтретьего?! Я полдня проспал, боже.       Удивительно, что оживлённая автомастерская не разбудила раньше, но, возможно, кое-кто целенаправленно старался не шуметь. По крайней мере именно такая мысль возникла в голове.       — А ты куда-то опаздываешь? — Булатов усмехнулся, протирая и без того грязной тряпкой покрытые мазутом руки.       — У тебя пятно на щеке, — Олег указал пальцем издалека и снова плюхнулся на подушку. Мозг полетел следом, ударяясь теперь о другую часть черепной коробки, из-за чего Олег свернулся пополам и всё-таки начал вставать. Медленно вставать. — Жесть какая-то. Ты чё не разбудил меня, когда сам встал?       — Я будил. Ты не реагировал, и я отстал.       — Понятно. Ладно. Воспользуюсь твоим предложением насчёт кофе.       Влад быстро улыбнулся, пытаясь протереть пятно на щеке, но без зеркала только сильнее его размазал и скрылся за дверью.       «Нескафе Голд», который Олежа вытащил из ящика, был кислее лимона и вообще не помогал. Это даже кофе назвать было сложно, скорее кислая бурда с лёгкой кофейной отдушкой. Хватило на два глотка, после которых остатки вылили в раковину, что была в туалете.       Даже если прежде Влад специально не шумел, теперь жизнь в автомастерской кипела. По крайней мере так казалось из-за бесконечного шума, нескольких голосов и музыки, что играла из колонки в виде футбольного мяча, стоявшей недалеко от двери.       Олег глянул на неё, когда вышел, а потом на грязную белую «газельку», в капоте которой ковырялся Влад, беседуя с двумя мужиками.       За машиной второй механик что-то сверлил, и голова норовила лопнуть от этого звука окончательно.       По-хорошему следовало бы задержаться хотя бы из вежливости и немного поболтать, но Олег только быстро пожал руку в перчатке и поспешил удрать подальше от громких звуков. А отойдя на несколько метров, снова согнулся пополам из-за резкого приступа тошноты.       Точно как в тринадцать. Тогда от двух банок «Ягуара» уносило в космос до беспамятства и тянуло блевать. Но сейчас Олег всё хорошо помнил, кроме финала фильма, конечно. И даже не блеванул.       Прошедший разговор с Владом вроде бы помог, но явно не до конца. Это ощущалось интуитивно. Ковыряло где-то внутри, заставляя вновь и вновь мысленно возвращаться к сказанному, но сколько ни рой — ничего особенного найти не удавалось. Полегчало? Отчасти. Помогло затянуть огромную душевную рану? Вот уж вряд ли.       Олег как-то не обращал внимания, что в родном доме появилась душевая кабина. И это при том, что он сам лично её выбирал, заказывал доставку, установку и оплачивал. Но за несколько лет её плотно поглотил дом и она перестала выделяться. Однако стала настоящим спасением, когда потный грязный учитель до неё дотянулся.       Душный пыльный воздух неприятно оседал на коже и волосах всю дорогу, и когда он смыл всё это прохладной водой, сразу же стало лучше. Олег был готов помолиться на эту самую кабинку как на восьмое чудо света, ведь в детстве туалет был на улице, а мытьё — только в бане.       Андрея дома не было. Мама снова занималась грядками, предварительно наготовив обед, но от запаха еды ещё подташнивало.       Последний джедай: Я посмотрел твой фильм, Рыбка)       Сначала он улыбнулся, а потом решил, что, возможно, зря так назвал незнакомца. С другой стороны, почему бы и нет? Тем более в чате его и так зовут Анчоусом. Если собеседник уважает свои личные границы и Олег их пересёк, ему подскажут, а если нет… то будет даже лучше. А настоящее имя ему всё равно неизвестно.       Азовский анчоус: и как тебе?       Олег выискивал в своём сознании те незначительные детали, которые пытался подчеркнуть и даже проговаривал вслух, пока смотрел его с Владом. А про себя порадовался тому, что возражений насчёт «Рыбки» не последовало.       Последний джедай: Сразу чувствуется, что кино совсем не американское. Скримеры не убедительные. Без яркого звукового сопровождения нет особого эффекта. Но в целом на вечер пойдет, местами даже забавно)       Азовский анчоус: я тоже остался не в восторге)       Последний джедай: Я-то подумал, что он тебе нравится) Вдруг обидишься на рецензию       Азовский анчоус: твой кинчик мне зашел. но пришлось читать объяснение, чтобы убедиться, что я всё правильно понял) в целом да)       Последний джедай: И что делаешь сейчас?       Азовский анчоус: лежу на кровати. думаю о том, что надо выбраться на улицу и погулять) а ты?       Последний джедай: Честно? Страдаю от жуткого похмелья       Азовский анчоус: ты уже поклялся, что больше не будешь пить?) или пока нет?       Последний джедай: Я, знаешь, как-то не следую этим клятвам. Но клянусь, что больше не буду пить)       Азовский анчоус: все, убегаю) если надумаю напишу тебе вечером!       Последний джедай: Идет) Я буду этого ждать