Призрак Пустыни

После душа — совместного, вода всё-таки ограничена, мы поужинали и завалились в каюту Мартина. Так уж вышло, что она у нас за кают-компанию. Там — я уже говорил — чужих не бывает, можно спокойно обсосать дела наши горькие. Вообще-то дела у нас шли не очень. После славяно-русской войны фрахт пребывал в кризисе, а лог-корпорации совсем озверели и начали жёстко давить частных фрахтовиков вроде нас. Я всерьёз подумывал вернуться в сектор незаконных перевозок, где корпорациям делать нечего — не те объёмы. Останавливало только то обстоятельство, что ребята были резко против. К тому же туда начали просачиваться выпихнутые корпорациями маленькие перевозчики. Птичка принесла мне на хвосте весть, что конкуренция в контрабанде стала напоминать взаимоотношения Флибусты и Вольных Бродяг. Флибуста, конечно, отморозки ещё те, но меж своими у них взаимовыручка на уровне достойном. А Бродяги — это пираты-одиночки, никаких взаимосвязей у них нет, разве что на уровне знакомства. Так вот: Флибуста считает их конкурентами, которые к тому же не вносят в общую кассу. Если флибустьер встретит бродягу, перестрелка неминуема. Контрабандеры есть и у флибов, есть и независимые. Те самые Вольные Коммерсы. Были они и у спейсеров минимум в двух Звёздах. Но спейсерские Звёзды частично посыпались. Сиреневые вообще ушли жить на Альмарак, Белые поредели, Красные — это те же флибы. Вот и вышло, что хабара на контрабандеров не хватает. А связываться с наркотой или рабами — такое и для меня неприемлемо. Так-то подраться я всегда за, но всех не перестреляешь, да и делу вредит. Поэтому решил не заводить сегодня эту тему. Сходим на Вийенну, движки переберём, почилим, а там поглядим. В конце концов можно перейти и на контракт с какой-нибудь не особо противной корпорацией. Пауль предлагал податься на ВАП и возить оттуда камушки. Дело рискованное, спору нет. Но камни не так уж и обязательны. Можно оттуда руду, а туда продукты, воздух, лёд на буксире таскать. Муторно? Так, пацаны, настоящая работа всегда рутинная. Приключения это на очень недолгий срок. Вечно никому не везёт. Даже Счастливчик ди Блузье в конце концов нашёл на свою жопу хер с винтом. Короче, мы развалились в креслах, приняли по бокальчику меренджа 2379го года и Пауль продолжил рассказ: — Я не удержался, конечно, анализатором камушек ощупал со всех сторон, но — я уже говорил — ничего не определил толком. На нём, правда, частицы какого-то не местного кварца обнаружились, но машинка мне определить откуда тот песочек так и не смогла. Так что завернул каменюку обратно в тряпку и сунул на место. Чтобы не заснуть — кино смотрел, уже не припомню какое. Марти спал, как покойник. Часов в восемь только зашевелился. «Доброе утро», — говорю — «Герр лейтенант! Кофе с булочками подать прикажете»? А он потянулся, зло так зыркнул: «Иди ты на хер, сержант»! «Яволь! Но только после вас! Вы же офицер»! Он только рассмеялся, рукой махнул. Рационы достали, пососали жижу. Рассказал я ему про фокусы со временем. Март покривился и говорит: «Слушай, пошли отсюда, а? Этот чёртов корабль весь какой-то не такой. Ещё подхватишь заразу неизлечимую, кто его знает». Насчёт убраться подальше — это я только за был. Всеми руками и ногами. Мы выбрались так же, как и залезли. Утром в пещере стало светлее, оказалось сверху есть купол из полупрозрачного пластика. Но отверстие было маловато для корабля. Тогда мы рассыпались обшаривать стены. Март на тот механизм и наткнулся. Конечно, провода были оборваны, источник энергии мы не нашли. Зато отыскали интереснейшую вещь — на редукторе сверху было квадратное гнездо, а за ним самим валялась такая здоровая рукоятка. Изогнута под прямым углом, и с одной стороны как раз под этот квадрат насадка. Я эту штуку пристроил на место, не особо надеясь на успех. Качнул вправо — ничего, а влево — пошла. Там, оказывается, трещотка стояла, судя по звуку. Тягать было тяжело, но зато дверка эта великанская так бухнула и чутка сдвинулась. Песку посыпалось, ржавчины, пыли — страсть. Расчихались оба. Вот так мы её и начали раскачивать поочерёдно. И всё удивлялись — надо же как сделано! Не заржавел, не рассыпался, ничего. Наверное, шестерёнки там не из дешёвого металла были. Часа через два потихоньку пошла створка открываться. Она толщиной не меньше полметра оказалась. Огромная, понятное дело. Корабль бы и поперёк в неё пролез. Когда щель стала метр где-то, я попытался протиснуться. Вполне нормально. Ну, где я пролез, там и Мартин просунулся. — Мы надеялись, что выйдем сразу наружу, — перехватил эстафету Марти, чуть склоняясь над столиком, — Но вышли мы в туннель такой метров сто длиной. В конце светился огромный выход, жёлтые пески, та железная дорога. Жаром повеяло, запахом этим пустынным. А возле стены лежало что-то вытянутое, длинное. Я и подошёл глянуть. — Вот там мы и нашли экипаж корабля, — мрачно сообщил Пауль, — Вряд ли это были все, но мумий десять там лежало. Что любопытно, прямо друг за другом, голова к ногам, как будто кто-то специально покойников разложил. Одеты в плотную такую одежду, но не скафы и не комбезы. Куртки кожаные, плащи из какой-то шерстяной ткани. В сухости тряпки хорошо сохранились, а рожи не очень. Или горганы постарались. У двоих было старинное оружие: винтовка Залевски называлась. Здоровенная дура с толстенным стволом и аккумулятор к ней они на спине таскали. А у ещё одного вообще пороховой пистолет-пулемёт. Как уж они померли и почему в ряд — бог весть. Вижу, Марти опять затрясло. Скажу — зрелище было не очень, понятное дело. Так что сцапал я его за локоть и потащил на свет божий. «Ну, вызывай эвакуацию»! Мы засели за камушки прямо у железки над порталом туннеля. Вход в царство мёртвых оказался выше по склону. Я ещё гадал — как же за много лет никто туда не сунулся? Хотя бы когда линию строили. Ну хорошо, вход бы не открыли. Он, похоже, только изнутри открывался. А может и радиоуправление было. Иначе вообще ерунда выходит, ребятки. Подлетает, значит, корабль, садится. Кто-то высаживается и идёт кнопку нажимать чтобы этот щит откинулся. А потом что? Разгон, взлёт, петли крутить и залетать? Как-то это не сильно умно. Мы с Мартином пожали плечами. — Но на покойников бы точно нарвались! Тех же «змей» наверняка бы вызвали. А они-то могли бы просканировать местность. Мартин воткнул в зубы ментоловый стик, щёлкнул колечком и сказал: — Или это был не экипаж, а кто-то ещё. Хотя пушки у них были древние, как раз начала сотых годов. В общем странностей там хватало. Ну, я связался с «Немезидой», объяснил вахтенному положение. Тот в ответ сообщил, что шлюпка придёт часа через три-четыре. Они сейчас ушли с низкой орбиты, поскольку патрульные их несколько раз облетали. Вернутся и отправят за нами машину. Держитесь, мол, верим в вас и за вас молимся. — Мы обрадовались, чуть не обниматься начали. Только скафы мешали, — Пауль разлил всем ещё вина, — «Марти, а ты доложишь о тех уродах, да»? Смотрю, задумался парнишка. Прямо мучение на лице. «Нет, не стоит». Я удивился, спрашиваю почему мол? А он такой: «Могут на психику начать проверять, для карьеры это плохо». Вот тут и я призадумался: стоит ли оберсту про камень говорить? Хотя у меня-то он на руках, не голые слова. Решил всё же показать. Не таскать же его вечно. Да и мало ли что? Может он-то как раз шутки со временем шутит. Просто когда он один, ничего не ощущается, а когда их много, это дело и срабатывает. Вон уран взять. Пока критическую массу не наберёшь, хоть взрывай, хоть со скалы кидай — не пойдёт ядерная реакция, хоть убей. А будет семь килограммов — хана всему вокруг километров на десять. Сидели мы, на небеса поглядывали, шлюпку ждали. Ну и дождались. Слышу, вой такой характерный, поездной. Их-то мимо нас два или три проскочило. Ну, думаю, очередной бежит. Вылетает состав из-за поворота — я только ахнуть успел. Змеиный это был бронепоезд. И он тормозил. И стволы на головном вагоне чётко так смотрели прямо на камушки наши. Днём он уже страшным не выглядел. Обычный состав старого образца, округлый. Только турели со сдвоенными гауссами в голове и хвосте, да ракетомёт на крыше второго вагона. Третий, похоже, был моторный, который и двигал всё это безобразие. «Вот тебе и дождались, Марти. Перехватили, похоже, твой разговор! Что делать-то будем, а»? Он посмотрел на меня тоскливо и пистоль на землю выкинул: «Сдаваться». Прикинул я и тоже рейг положил. Эта ящерица нас в два выстрела сметёт. И так тоскливо стало, что захотелось прямо тут застрелиться. Марти дрожит, ко мне жмётся. Я его за плечо схватил: «Держись, — говорю, — Ты кайзеровский офицер или поссать вышел»? «Жить хочется». «А мне, думаешь, не хочется»? Поезд остановился и спрыгнул с подножки давешний комиссар. Уже с кобурой, в куртке такой плотной шерстяной. На голове шлем пробковый. Поднялся неторопливо, глянул на нас с прищуром. Я руки поднял и Марти тоже. «Умные господа, уважаю. Мои парни заберут оружие, а вы прямо сейчас идите и садитесь во второй вагон. Я, комиссар Хосе Альенде, обещаю вам жизнь и свободу после небольшого дознания. Ну, пошли». И это всё так мирно, даже дружески. Мужику лет пятьдесят, сухой, морщинистый. Смотрел добро, прямо папаша родный. Мы поднялись и побрели к поезду. Мимо нас проскочила пара «змей», другие помогли забраться в вагон. А внутри просто, как в регионале. Лавки поперёк, сортир в дальнем торце, единственно что пассажиры необычные. И окна мощные, бронестекло. Мы сели в серёдке, на нас даже особо внимание не обращали. Я Мартина за руку держу, чую — на грани срыва парнишка. Минут через десять мимо нас прошёл машинист. В обычной такой форме, не змеиной. А потом состав тронулся и поехал обратно, в Астрополис. Март ко мне прижался, да и сам чувствую себя хреново. Но что делать? Марку-то надо держать. Выпрямился, голову поднял и в окно уставился. Типа, мне до вас дела нет. Смотрю, и лейтенант оживать начал. Моему примеру последовал. Вот так мы в плен и угодили на ровном месте.