Катализатор

      Сомбриан эр’Даркос              За окном моросил лёгкий грибной дождик. Тем не менее, небо покрывали серые пасмурные великаны, навевающие тягостную тоску. Хотя, быть может, погодные условия были не причастны к возникновению у меня скверного настроения и нарастающего чувства тревоги.       Обессилено опустившись в кресло и взвалив ноги на грузный стол, расположенный у окна моего кабинета, я тяжело вздохнул и принялся нервно постукивать пальцами по подлокотникам мебели. За ставнями слышались методичные звуки глухих ударов – дождь усилился.       Я зажмурился и, не глядя, схватил со стола первый попавшийся амулет на подвеске. Покрутив в руках колдовскую вещицу, я лишь с досады прицокнул языком и положил бесполезный хлам обратно. Однако на этом не остановился и, немного привстав с сиденья, дотянулся до следующего и лихорадочно стал перебирать камушки на, с виду, обычном ожерелье, с закрытыми глазами мысленно умоляя силу, заточённую в них, внять мне. Неужели и зубы морских наяд молчат?       — Sshi a! (*Сши а – что-то нецензурное) — выругавшись на языке дамнарэ, швырнул безделушку на пол. Перламутровые, заострённые на концах сантиметровые бусинки отделились от жиденькой нитки и разлетелись по ковру.       Я жадно вцепился взглядом в свою последнюю надежду, до данного момента к помощи которой прибегать не планировал, и аккуратно поднял весящий около килограмма череп некогда предсказавшего само падение Моргилия пророка. Смахнув с него пыль чуть нежным движением руки, я невольно залюбовался подсвечивающимися по всей поверхности зачарованных останков оракула узорами.       В какой-то момент алые руны ярко вспыхнули и сложились в несколько слов, из которых только три можно было прочитать чётко и ясно. Слова те были на всё том же древнем языке, используемом для произношения большинства заклятий, из-за чего я машинально перевёл ответ мёртвого провидца.       — Юность, дева и вопрос… — задумчиво погладил отсечённую голову древнего. — Забавно, учитывая, что все женщины, которых я знаю, старше ста двадцати лет. Ты что-то недоговариваешь, дружище.       «Я всё ответил», — выстроилась новая надпись на дамнарском и потухла.       — Вот дрянь, — обиженно отложил я своенравную вещицу. — Хотя, постой. Неужто ты о новой протеже нашего дорогого и… глубоко забытого столетия назад Магистра?       Я порывисто хихикнул и запустил длинные холодные пальцы обеих рук в волосы.       — Нет… — со стороны я мог показаться сумасшедшим в этот момент, поскольку разговаривал с фактически неживым предметом, строго заглядывая в пустые глазницы черепа, — Я не буду вести эти игры снова, даже не намекай. Думаешь, я не учусь на своих ошибках и не осознал: всё, что подкидывает этот старый интриган, ни к чему хорошему не приводит? А девчонка, я скажу тебе, более чем подозрительная. Ты у кого-нибудь ещё видел такую форму ушей? Я бы мог предположить, что она астральный эльф – по цвету кожи, допустил бы, что она из восточных духов – по наличию своеобразного хвоста. Но уши… не поддаются никаким объяснениям. Что, если это новая форма биологического оружия, мутация, изобретённая для того, чтобы повлиять на меня или даже уничтожить?       Руны сложились в насмешливое «ты параноик».       — В делах, что касаются де Мажа, иначе нельзя, — фальшиво отобразилось на моём лице грустное подобие улыбки. — Помяни мои слова – однажды его светлая голова будет соседствовать с тобой на полочке, напоминая мне обо всех тех подарках судьбы, что преподнёс для нас многоуважаемый Великий маг.       — Слишком громко размышляете, Милорд, — очень некстати возникла на пороге стройная женская фигура довольно высокого роста. Скользнув взглядом по рассыпанным по полу бусинкам, холодные голубые глаза Луны уставились на меня с любопытством и лёгкой опаской, — Советник эр’Килтар сказал что-нибудь новое?       — Помимо того, что я безрассудный идиот и меланхолик? — скрипнул зубами.       Видимо, во взгляде моём читались далеко не самые позитивные эмоции, поскольку эльфийка нахмурилась, предвидя напряжённый разговор. Я вздохнул и специально посмотрел на лежавшую на столе стопку бумаг, чтобы не видеть отобразившиеся на её обыкновенно почти недвижимом лице эмоции.       — Великие Дома дроу разобщены. Дом сош’Авирос угрожает разрывом Рудного договора и выходом из всех торговых и политических союзов Тёмных земель, — я нарочито специально сделал паузу, предоставляя Верховному Советнику возможность проанализировать последствия импульсивных действий главы Дома. Когда брови советницы поползли на лоб, а глаза округлились, я резонно предположил, что она готова слушать дальше, — Тем временем на юге меня считают мёртвым и, пользуясь положением, готовят мятеж с целью узурпировать трон Повелителя.       — Кретины! — ядовито прошипела Луна, — Ну, подавить восстание орков будет несложно.       — Однако те понимают лишь язык силы. Предлагаешь расправиться с ними жёстко и радикально?       — А иначе никак, — пожала она плечами, присев на краешек стола и завалив ногу на ногу.       — Тогда что меня будет отличать от авторитарных монархов и тоталитарных деспотов?       — Послушай, в тебе не видят силы, потому что ты её не проявляешь. Роксан открыто провоцирует тебя – ты молча слушаешь его и киваешь, кочевые народности выказывают агрессивность и разоряют странствующих купцов на юге – ты приглашаешь их атамана на чаепитие и платишь ему золотом за пустые гарантии невмешательства в жизни жителей торговых государств. Что дальше? Опустишься на колени перед инквизицией и посадишь их лидера на трон? Или раздашь всю казну оркам, у каждого второго из которых и так уже золотые зубы и одежды из лучшей на материке кожи пикорогов? Раньше было иначе.       — В самом деле? — я натянуто усмехнулся. — То, что было раньше, закончилось не лучшим образом.       — Поверь, нынешнее положение дел может обернуться ещё хуже.       — Да куда… — с жаром хотел опровергнуть утверждение старой подруги, как тут же был сбит.       — Ты можешь сколько угодно оправдывать себя, навязывать себе мнение, что идёшь по пути искупления и миротворчества,… да вот только бездействие не творит мир, а лишь усугубляет возникающие в обществе волнения.       Я резко поднялся с кресла и прошёл до книжных полок. Трясущимися руками отыскав нужный флакончик, я залпом выпил содержимое и, сглотнув, спросил:       — Тогда что ты предлагаешь?       — Не сидеть на месте? Не страдать по потерям столетней давности? Перестать задаваться вопросами, ответы на которые ты ни за что в жизни не отыщешь? — Верховный советник спокойно приподнялась, приосанилась и, встав у меня за спиной, совершенно неиронично заметила, — Не знаю, ты же у нас Темнейшество. Я всего лишь такой же слуга, как и много лет назад – только чином выше.       Я обернулся и посмотрел на неё с неопределённым, нечитаемым выражением. Как мне реагировать на её замечания? Что мне делать? Как мне оставаться тем, в чьей шкуре я почти всегда ощущал себя самозванцем?       Луна, вероятно, разглядела на моей застывшей в столкновении благодарности, злобы и тревоги физиономии испуг и нерешительность и, нежно проведя ладонью по щеке, любезно предложила:       — В любом случае, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.       Я в ужасе отпрянул и поспешно отвернулся, скрывшись от её взора. Усталость, измученность и бесконечное чувство привязанности в её глазах воплощали для меня настоящий кошмар. Так не должно быть. Никто не обязан ради меня жертвовать своими силами, брать на себя больше, чем способен вытерпеть, отдавать всё своё свободное время на решение моих проблем. Она не заслуживает быть обречённой на то, в чём когда-то я поклялся быть лучшим. Я и не заметил, как за последние годы она похудела, стала бледнее и уже не вызывала тот безмолвный восторг, ту детскую влюблённость у каждого встречного. Она угасала, как и я. Казалось, мы оба стали теми, кто по старой памяти выполняет привычные действия, не заботясь о будущем. Вот только в последнее время почему-то часть моих забот легла на изящные, но невероятно выносливые плечи моей незаменимой помощницы. Как отвратительно. Как… жалко. Я обязан это исправить.       — Уходи, — с трудом выдавил из себя, стараясь скрыть лихорадочное сердцебиение и дрожь в голосе, — Просто выполняй свою работу.       — Как скажете, — словно механическая кукла отозвалась Верховный советник.       После того, как дверь захлопнулась, я ещё минуту неподвижно стоял и смотрел на идущий за окном дождь, пытаясь выровнять дыхание и отбросить мрачные мысли. Однако вскоре с пренеприятным осадком на душе отвернулся и снова уселся за стол, дабы привычным образом углубиться в дебри своего подсознания.       Я не могу. Не могу самостоятельно выйти из этой ямы, в которой совершенно случайно оказался в результате неприятных и глубоко засевших в памяти событий. И нужно ли? Интересно, что будет, если Повелителя не станет, а власть полностью перейдёт в руки Совета? Они же так хотели этого, буквально шли на протяжении многих лет…       Боги, нет. Перестань вести себя как эгоистичный ублюдок и, наконец, задумайся, к каким последствиям это может привести. Как минимум – Разломы Бездны станут неконтролируемы, и возрастёт риск проникновения останков Демиурга в существующую реальность. Вернее, это максимум. Минимум – орки займут Цитадель.       Я окинул взглядом совсем недавно беседовавший со мной артефакт. На сей раз, глазницы черепа горели ослепительным небесно-голубым огнём. Убедившись, что я обратил внимание на изменения в моей «любимой игрушке», любитель «потрогать» чужие вещи своей магией проявился в виде распахнувшегося на лбу у неживого предмета глаза.       — Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я проследил за девочкой, когда у меня и так своих проблем навалом? — положив голову на скрещенные кисти рук, поравнялся с глядящим прямо на меня Всевидящим оком.       На черепе рунической магией пропечаталось следующее: «Твоё счастье, что она всего лишь несмышленый ребёнок».       Я не выдержал и засмеялся.       — Прости, что? — сквозь смех усомнился в серьёзности утверждения незримого собеседника, — И что же ты хочешь знать, мой великолепный безумнейший вестник Иллуда?       «Кто она. И чем может быть нам полезна», — всё так же отображались на костной поверхности древние символы, которые я мысленно переводил.       — В каком смысле полезна? — отбросил я скептицизм и мгновенно сосредоточился.       «Пока не знаю, но не сомневайся, что дитя ещё сослужит нам службу. Мне – уж точно».       — А, тебе… — прикусив губу, скорчил задумчивую рожицу, — Тем не менее, исполнитель я?       «Ты, помниться, упоминал о своих проблемах?» — переговорщик по ту сторону проведённой магической нити, очевидно, наслаждался моим замешательством.       — Каким боком это связано?       «Увидишь».       Зерцало растворилось в воздухе, подобно миражу. Глазницы черепа потускнели и затухли.       Прекрасно, просто замечательно…       На мне забота об устранении разверзающихся по всему Абиссуму, материку, расположившему на себе Тёмные земли, «маленьких дверец для большого несчастья». В моих руках обязанность как можно тише пресечь народные волнения, возникающие, такое ощущение, в каждом уголке континента. В моём городе, оплоте делегаций всего разнопёрого правительства конфедерации, разбушевалось поистине чудовищное существо. Моя «правая рука» скоро начнёт валиться с ног…       Но нет, я должен рассчитывать на чудо, ниспосланное от самого Грандеро де Мажа странное создание, предназначение и свойства которого мне до сих пор неясны.       Таков ли должен быть облик надежды?