Путь творцов

      Утро было удушливым и знойным. Беспощадное солнце возвысилось на небе. Ни облака. Даже птицы боялись подняться ввысь и прятались в тени. Изнуряющая жара поглотила царство Кьярус. Среди красных раскалённых песков и пересохшей реки Фины, ждущей своего часа для нового половодья, прятался маленький крестьянский посёлок Сир. Дома, сделанные из глины и ила, плотно прилегали друг к другу. Дети перепрыгивали через крыши, чтобы зайти в гости. Взрослые же прятались в тесных низких хижинах и обмахивались соломой, связанной тонкой ниточкой.       Но страшнее жары был грядущий голод. Фина слишком слабо разлилась, её ил не осел на плодородные поля. Урожая оказалось мало, а новый номарх Храс, молодой двадцатилетний юноша, полгода назад занявший пост умершего отца, увеличил количество мешков зерна, которые крестьяне должны были отдавать его дворцу.       Солнце сжигало воздух, а голод плоть. Тор смотрел на стол, на тарелку с тремя пшеничными лепёшками, руки так и тянулись, чтобы стащить еду. Но он мужественно отводил взгляд в сторону и доедал свою порцию, запивая её молоком. Те лепёшки остались для трёх сестёр, и Тор, как старший брат, должен был их сберечь. Скоро, когда Фина разольётся, отец вместе с другими мужчинами в посёлке отправится в столицу на ежегодные работы по строительству царской гробницы и пробудет в Атуме до нового сезона посевов. Тор очень хотел поехать вместе с отцом, ведь он уже взрослый, ему исполнилось двенадцать лет! Но отец сказал, что в доме должен быть мужчина, в его отсутствие Тор будет за главу семьи. А семья три месяца назад стала больше: в их доме поселилась овдовевшая сестра отца — тётя Ласа — вместе с двумя девятилетними дочерями.       Тор спрыгнул с циновки, которая служила ему постелью, и закрыл тряпкой лепёшки. Уж очень сильно было искушение. Тор вдруг задумался, что раньше бы эти лепёшки достались ему и родной сестрёнке Ригнес, но теперь их приходиться делить с тётей и её дочерями. Он взболтнул головой, прогоняя плохие мысли. Тётя Ласа — его проводница между землёй и Богиней, его вторая мать, а её дочери — сёстры Тора.       Девочек дома не было. Они играли с подругами в другом квартале. «Счастливые, — улыбнулся Тор. — У них ещё есть время играть». Мать в углу собирала дорожный мешок отцу. Она была широкоплечей женщиной, с большими сильными руками. Её волосы, когда-то густые и длинные, теперь были туго стянуты в косу, а на висках уже серебрились первые нити. Отец, высокий и жилистый, молча сидел у стены, перебирая мозолистыми пальцами инструменты. Мать и отец Тора, как и почти все в семье, были светловолосыми зеленоглазыми людьми.       «Наши волосы словно отпечаток доброго солнца», — говорила тётя Ласа.       Но Тору достались от деда рыжие густые волосы, рыжие веснушки, хотя зелёными родительскими глазами Богиня Мать всё же наградила его.       «Ты как песок наших пустынь, — улыбалась тётя Ласа. — Необъятный, вечный, способный проникнуть в любое место, куда захочет».       Тор отодвинул занавески и выглянул в оконный проём. На узких улочках было тихо, только слышались соседские голоса, доносящиеся из домов. Скот, собаки и кошки и то сидели под крышами. Изредка пробегали дети, такие же худые как Тор, в таких же набедренных повязках, а некоторые даже без них. Вдруг пронёсся резкий свист. Тор, восхищённо раскрыв рот, выбежал из дома.       По пустому небу летели железные чёрные диски.       — Иаланы! — вскрикнул Тор и тихо прошептал: — Мать, благослови их…       Он ворвался обратно в дом.       — Мама, папа! Я видел иаланов! Иаланы снова летали над нами!       — Благослови их Мать, — вздохнула мама.       — Благослови их Мать, — отец посмотрел на окно и склонил голову.       — Представляете, иаланы над нами летали!       Тор даже забыл про голод. Он снова выглянул в окно, но чёрные диски иаланов скрылись за горизонтом. «Куда они летели?» — задумался Тор. Тяжёлое небо сковало взгляд. Там, за облаками и солнцем, была планета Иаланр, на которой жили иаланы, главные потомки Матери. Они постоянно прилетали на Таланр, добывали на планете Тора энергию для своего дома. Но посёлок Сир был незаметен для иаланов. Редко их корабли проносились мимо него. А уж увидеть здесь живого иалана считалось чудом.       — Отец, я хочу побывать на планете иаланов! — воскликнул Тор, наливая из бочки кружку воды.       — Это невозможно, сын, — отрезал отец, не отнимая взгляда от молотков.       — Но почему? Я могу попроситься к ним на железный диск или… стать писцом, выучиться и построить свой железный диск.       Отец положил в сторону строительные инструменты и сурово посмотрел на Тора.       — Сын, напомнить тебе легенду про Икара?       Тор хотел было сказать, что он слышал её сотни раз, но отец начал:       — В далёкие времена один мастер Дедал создал крылья, чтобы улететь от жестокого царя. С собой в дорогу он взял своего сына Икара и строго приказал не подниматься к солнцу, иначе крылья сгорят. Отец только хотел вернуться домой. Но его сын, когда надел крылья, захотел покинуть планету и взглянуть на мир иаланов. Он поднялся к солнцу. Иаланы заметили Икара и наказали его за дерзость: сожгли крылья. Икар рухнул в море и умер. Тор, трагедия Икара всегда должен быть уроком для тебя.       — Но почему номархи и писцы, военачальники и жрецы летают на Иаланр? Они, как и мы, тоже второрождённые дети Матери.       — Что можно небу, то нельзя земле! — зычно сказала мать. — Наше место — земля. Ну-ка, хватит умных вопросов. Найди-ка лучше сестёр, иначе мы съедим их лепёшки.       Мама легонько вытолкнула Тора из дома и ласково улыбнулась, чтобы он не злился на неё за грубость. Родители не любили умных вопросов. А у Тора их было очень много. И ладно, если бы вопросы были просто умные, иногда они были опасными. Он спрашивал про царя и Богиню Мать, про иаланов и простых людей — таланов, как звались жители Таланра.       На небе так и не появилось ни облачка. Тор забрался на крышу, там, свесив ноги вниз, сидела его тётя Ласа и шила брату в дорогу новую набедренную повязку. Тётя была женщиной румяной нежной женщиной румяной, с мягкими, не загрубевшими руками. Хотя Тор сомневался, что румянец и эта лёгкая улыбка останутся на её лице надолго. Раньше она ведь писала, искала новые знания, а теперь же земля и голод не будут щадить её. Тор прижался к её руке.       — Тётя Ласа, поучи меня писать.       Тётя обняла его, и Тор улыбнулся. Он любил Ласу как вторую мать. Впрочем, она и была его матерью. У каждого человека, верующего в Богиню, должно быть три родителя. Отец. Мать. И проводник — наставник, хранитель, связующее звено между миром людей и Богиней. Родители всегда выбирали в проводники своему ребёнку самого близкого и ответственного человека, который должен был привить ему любовь к Богине и который будет опекать дитя, если с родителями что-нибудь случится. Ласа была проводимой матерью Тора. Тор был направленным сыном Ласы.       — Малыш, твоё любопытство не знает границ, — засмеялась Ласа. — Неси дощечку! Только тихо.       Ласа отложила шитьё. Её голову плотно покрывал тяжёлый серый платок. Солнце не щадило ни мужчин, ни женщин. Наверное, тёте хотелось бы полностью укутаться в ткани и спрятаться в доме. Но она предпочитала проводить время на крыше. Тётя всегда смотрела в небо, задумчиво и волнительно.       — Тётя, папа опять мне рассказывал легенду об Икаре. Это правда, что иаланы сожгли его крылья за дерзость?       — Да, крылья Икара сгорели, — тихо ответила тётя. Она замолчала ненадолго, и сказала: — Но не за дерзость. Просто его отец не смог создать правильные крылья, которые бы выдержали солнечный жар.       — Тётя, — Тор не спешил за дощечкой. — Почему наш царь Рогос и принц Захарир нам не помогают? Мы умираем с голоду, а номарх забрал у нас всё зерно, хонны тоже устраивают набеги. Ведь род Рамонов был послан к нам с Иаланра нашей Матерью, чтобы он защищал и оберегал нас. Почему цари не соблюдают законов Матери?       Тётя Ласа открыла рот, чтобы что-то сказать, но резко оглянулась по сторонам и ещё тише обычного произнесла:       — Тор, нам нельзя судить иаланов. Наши цари тоже иаланы. Иаланы — перворождённые дети Матери, её плоть, её кровь. Её продолжение в мире. Сперва Мать создала людей по имени Иаланы. Мы, таланы, были вторые после них. Я бы сказала правду, что думаю, но, если нас кто-нибудь услышит и донесёт номарху, то из-за меня пострадают и твои родители, и твоя сестрёнка, и мои девочки. Тор, пока ты юн, знай своё место. Вот когда подрастёшь, когда научишься читать и писать, когда сможешь вырваться из нашего посёлка, тогда задашь свой вопрос иалану или царю.       Тор поднял глаза на небо и вздохнул. У его родителей не было денег, чтобы отдать единственного сына в школу писцов. А письму, которому его учила тётя, было недостаточно, чтобы прослыть грамотным учёным человеком.       — Я слышал, что иаланы про нас забыли, потому что воюют с кенгуру. Кенгуру, кто это?       — Ещё одни дети нашей Матери, — ответила тётя.       Она, не дожидаясь племянника, встала сама, чтобы взять дощечку для писем, которую прятала в небольшой ящике. Тор схватил Ласу за рукав длинного серого платья.       — Жрецы говорят, что Мать мертва. Пока что её бесплотный дух оберегает людей, но когда она возродиться, тогда наступят светлые времена. Тётя Ласа, ты жила среди жрецов, ты должна знать, когда Мать возродиться.       Тётя Ласа положила тёплые ухоженные руки на голые худые плечи Тора.       — Когда люди сами попытаются возродить Мать.       В голове Тора вновь вспыхнули сотни вопросов. Но вдруг раздался грохот, похожий на взрыв. И затем снова один, и ещё один. Он доносился с площади. Крики людей тут же заполонили посёлок.       — Хонны! Хонны! На нас напали хонны!       Голоса сперва слышались тихо и не разборчиво вдалеке, но быстро надвигались на дом Тора.       — Девочки же там! У храма Матери! — Ласа от испуга закрыла рот рукой.       — Я за ними! — закричал Тор.       Он, как кошка, спрыгнул с крыши и побежал в соседний квартал.       — Стой! Стой! — с крыши кричала тётя.       — Тор, вернись! — из дома взмолилась мама.       Отец бросился за Тором к девочкам, однако бегущие на встречу люди уронили отца на землю. Тор лихо и резво проскакивал мимо перепуганной толпы односельчан. Навстречу бежали мужчины и женщины, полуголые дети, у многих на лицах была кровь. Как назло поднялся ветер и понёс на Сир мелкий рыжий песок, который завлёк улицы. Тор, кашляя и закрывая глаза, бежал по узким лабиринтам к единственному храму их посёлка.       Наконец, череда крестьянских жилищ сменилась широкой площадью. Все дома, стоявшие на площади, были взорваны. Возле каменного разрушенного храма лежала женская статуя со взорванной головой — Мать. А рядом с ней стояли односельчане Тора, связанные, окружённые оравой хоннов.       «Ригнес, Дорин, Аслар!» — у Тора сжалось сердце. В толпе хоннов и пленённых крестьян Тор не мог разглядеть своих сестёр.       Стук лошадиных копыт вывел Тора из оцепения. Он быстро юркнул под опрокиную телегу, лежавшую рядом с обломками дома. Крестьяне бежали, спасая свои жизни. Целая орда хоннов летела на беззащитный посёлок. Всадники были на чёрных как смоль конях, у каждого в руке изогнутый меч. Пешие разбойники были вооружены топорами, мечами, стрелами и палками. Из одежды на хоннах были только штаны и чёрные короткие полукафтаны. Длинноволосые, с густыми бородами, хонны бросались на каждого крестьянина, который не смог убежать. Не слушая мольбы о пощаде, они безжалостно резали горло. Повсюду воняло гарью и взрывной смесью.       Тётя Ласа рассказывала, что месяц назад хонны навещали номарха и требовали с него дань. Но молодой номарх отказался, и хонны пообещали отомстить. Они жили в самой гуще пустыни и питались благодаря побегам. Хонны были хуже саранчи, хуже голода и засухи.       Тор прятался за телегой и не знал, что делать. Возможно, его сёстры в толпе, которую схватили хонны. Но он никак не может им помочь. И сам спастись бегством тоже не может. Если он сейчас побежит назад, хонны его заметят.       А тем временем хонны принялись вытаскивать людей из толпы и поочерёдно их убивать. Тор, осторожно выглядывая из-за телеги, видел, как зарезали его лучшего друга Птара, кузнеца Пира, писца Уия.       — Никого не оставлять в живых! Храс ответит за свою гордыню! — закричал командир хоннов.       Тор снова выглянул. В толпе пленённых прихожан промелькнула маленькая головка его шестилетней сестрёнки Ригнес.       — Ааааа!       Площадь оглушил мощный бравый крик.       По единственной широкой дороге посёлка неслась конница. Десять, двадцать, пятьдесят коней? Тор не мог разобрать. Но всадники, которые хонны, возможно, изначально приняли за своих, летели на площадь. В тот же миг топот человеческих ног раздался и на крышах.       Десять хоннов, поражённые стрелами, свалились на землю. На площадь въехал всадник. Черноволосый, мускулистый, он был одет в одну белую набедренную повязку, в свободной от поводьей руке держал прямой меч. Быстрыми движением всадник положил сразу трёх хоннов. Соскочив с коня, мужчина бросился на командира. Пока он орудовал мечом и пробивался через охрану противника, его лучники стреляли по врагам, окружающим всадника. Стреляли метко, но жёстко, словно не боялись задеть своего предводителя. Все его воины были облачены в белые кожаные доспехи.       — Отец! — услышал Тор жалобный голос.       С крыши спрыгнул мальчик, на вид девяти лет. Худенький, бледный, с растрёпанными волосами, с тяжёлым щитом, он спрятался за спинами своих людей и не знал, что дальше делать. Он будто хотел бежать за воинами, но боялся попасть под огонь.       Тем временем неизвестный спаситель побежал на хоннов, которые схватили толпу крестьян. Он проскользнул мимо Тора и бросил на него воинственный, твёрдый взгляд, призывающий биться. Чёрные густые волосы, широкий лоб, щетинистые тёмные брови, близко посаженные серые глаза, острый нос. Лик внушал ужас и восхищение. Мужчина тут же вонзил меч в первого хонна, что держал за руку пленённую женщину. Враги быстро окружили воина, но он умело разил противников. Тору, выглядывающему из-за телеги казалось, что удары хоннов не причиняют вреда воину. А кожа спасителя блестит в лучах солнца.       — Отец! Отец! — кричал мальчик.       Он явно был сыном мужественного воина. Он потерял свой щит и прятался за убитыми кочевниками. Ни воины мужчины, ни сам отец — никто не слышал мальчика. Тор лишь на мгновение обратил на него внимание и снова повернулся к спасителю. Вдруг он увидел, как хонн, скрывшийся за углом, направляет на спасителя лук.       — Нет! В сторону! — выскочил Тор.       Стрела ударила по голой спине мужчины и упала на землю, будто врезалась в каменную стену.       Мужчина не шелохнулся. Он продолжал биться со врагами.       — Помогите! — молил мальчик.       И Тор бросился к нему на помощь. Но сам оглядывался на спасителя, не понимая, что происходит. Хонн ударил воина мечом. Но не причинил ему вреда. На мужчину нападали со спины, спереди. Тот отмахивался от противников как от стаи назойливых мук. Мечи не могли пронзить его блестящую плоть.       Тор, схватив брошенный на землю чей-то клинок, прибежал на помощь мальчику. Точно сын! Нос острый, лицо вытянутое, глаза серые, хоть и волосы каштановые.       — Я должен помочь отцу, — прошептал мальчик.       — Прячься! — крикнул на него Тор.       Стиснув мальчика за плечо, Тор побежал с ним к телеге, чтобы за ней можно было спастись. Неожиданно перед ними встал хонн.       — Ты его сын? — усмехнулся хонн и взглянул на Тора. — Отчаянный храбрец!       Тор, не раздумывая, воткнул клинок в ногу врага.       — Ах подлец! — завопил хонн.       Удар пришёлся сильным, но не смертельным. Хонн быстро поднялся, взялся за меч и пошёл на Тора.       — Аааа!       Голос воина Тор не мог ни с чем не спутать. Тёмной быстрой тенью воин возник перед мальчиками и взмахом меча отрезал хонну голову.       — В дом! Живо! — заорал он.       — Сзади! — завопил Тор.       Спаситель вздрогнул. Хонн, оказавшийся сзади, обрушил топор на спину мужчины.       «Конец», — испугался Тор.       Но воин вздрогнул только от неожиданности. Он спокойно повернулся назад и схватил кочевника за руку.       — Ты думал, что этой палкой сможешь меня убить? — голос звучал властно и насмешливо.       Воин толкнул врага, забрал у него топор и, смеясь, ударил себя по руке. Стальное лезвие топора даже зазвенело, ударившись о кожу мужчины.       — Я сын Матери. Я не уязвим.       И тут же топором оборвал жизнь врага.       Тор восхищённо смотрел на незнакомца. Мальчик, стоявший за его спиной, дрожал. На площади затихала битва.       — Казир, мы уничтожили их! Все мертвы! — закричали воины.       Казир довольно усмехнулся. Он закинул руку вверх             в победоносном жесте. Но ликующий взгляд быстро потух, Казир положил руку на голову трясущегося сына и презрительно сказал:       — Какой позор, Лорай. И ты мой сын?       — Прости, отец, — мальчик зашмыгал носом.       Казир не слушал извинений сына, он развернулся и пошёл к своим людям.       — Стой!       Голос Тора остановил его. Тор вскочил прямо перед мужчиной и провёл рукой по телу-броне. Кожа наощупь была как у обычного человека.       — Кто ты? — волнительно спросил Тор.       Мужчина стоял перед ним и разглядывал Тора, пронзительно и изучающе. Тору захотелось сжаться под его взглядом. Но он, напротив, расправил спину. Пусть неуязвимый человек увидит, что Тор способен его отблагодарить за спасение жизни. И даже послужить.       — Я Казир из рода Рамонов. Наследный принц, обращённый захватчиком в бегство. Истинный правитель Кьяруса.