Нарисуй мне любовь

Винсент только вернулся. В прихожей стоял полумрак, пахло дорогим парфюмом, уличной пылью и дождем. Он стянул пальто, повесил его на крючок и, не включая свет, прошел вглубь квартиры. На ходу распустил галстук, отставив его болтаться на шее, как забытая деталь неоконченного вечера, расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Он выглядел уставшим. Все эти приемы не для него, они слишком выматывают, забирают много времени и энергии. А все эти люди, половину из которых Винсент и не знал вообще, только раздражали. Каждый что-то от него хотел: поздороваться, сделать фото, поговорить. Винсент ничего этого не хотел. Он хотел поскорее вернуться домой, снять дорогой костюм, выпить виски и отправиться спать. Винсент прошел на кухню, достал бутылку виски и налил себе полстакана. Раздался стук в дверь. Винсент посмотрел на время. Часы показывали почти полночь. Он не ждал никого. Открыл. На пороге стоял Лео. Весь мокрый, волосы прилипли ко лбу, капли стекали по щекам, руки дрожали от холода. — Лео? — удивился Винсент. — Простите, — прошептал тот. — Я не знал куда идти… Винсент ничего не сказал, просто отступил в сторону, открывая проход внутрь. Лео вошел, будто на ватных ногах, и застыл в прихожей, не решаясь пройти дальше. Вода с него стекала на пол. — Ты промок, — констатировал Винсент и, развернувшись, ушел вглубь квартиры. Вернулся через минуту с большим полотенцем. — Снимай с себя все, иначе простудишься. Не буду спрашивать, что случилось, захочешь — расскажешь сам. — Спасибо, — только и выговорил Лео, сжимая полотенце в руках, стараясь не смотреть Винсенту в глаза. А потом через секунду: — Можно я побуду у вас немного? — и он поднял на Винсента глаза. — Конечно. Я сейчас принесу тебе что-нибудь сухое. Винсент ушел и вскоре вернулся с мягкими спортивными штанами и своей рубашкой — широкой, чуть мятой, еще пахнущей им. — Это, конечно, тебе великовато, но сойдет. Ванная там, — и он кивнул в сторону коридора. — Возьми полотенце с собой, а я пока приготовлю чай. Лео молча кивнул, крепко прижимая сверток к груди, и скрылся за дверью ванной. Вскоре зашумела вода. Винсент остался стоять на кухне с бокалом в руке, глядя в окно. За стеклом все еще моросил дождь — тонко, цепко, будто старался остаться в воздухе подольше. Он сделал глоток, но вместо привычной пустоты было странное, едва уловимое тепло. Тихое ощущение, что в этой квартире есть кто-то, кроме него самого. Этот кто-то оставил мокрые следы в прихожей, этот кто-то сейчас в ванной моется его гелем для душа. Винсент поймал себя на том, что невольно улыбается в тишине безо всякой причины. Боже, до чего же одиноким он был все это время, если сейчас ему кажется удивительным сам факт, что горячая вода шумит не для него, и чашка на столе стояла не одна. И в этом было почти счастье. На кухне закипал чайник. Винсент разложил на подносе чашки, мед, немного печенья. Все выглядело неестественно, как театральная декорация, но почему-то Винсенту хотелось, чтобы в эту ночь у Лео был хоть какой-то островок уюта. Лео вернулся из ванной. Он был в мягких спортивных штанах и слишком большой для него рубашке Винсента, которая чуть сползала с плеча, обнажая ключицы. Волосы еще влажные, на щеке тонкий след от полотенца. Лео был босиком, и Винсент невольно отметил — у него маленькие, аккуратные ступни и…розовые пяточки. Смешная детская деталь. И почему-то именно из-за этой детали вдруг защемило в груди. Он ведь видел Лео обнаженным, и не один раз. В студийном свете, под его рукой, как живое полотно — линии, тени, формы. Но сейчас все ощущалось иначе. Никакой позы, никакого света, никаких задач. Только растерянный мальчишка в его одежде с растрепанными волосами, босыми ногами и этими нелепо трогательными пяточками. Винсент поймал себя на мысли, что впервые смотрит на него не как на модель, а как на красивого парня. И это пугало. Но больше притягивало. Он отвел взгляд и сделал глоток виски. — Садись. Я налил тебе чай. Он еще горячий. Лео взобрался на высокий барный стул, поправил рубашку. — Спасибо, — тихо прошептал, обхватывая чашку двумя руками. В тишине было слышно, как барабанит дождь по стеклу. Винсент стоял напротив, прислонившись к столешнице, и молча наблюдал за Лео. Он прислушивался к себе, к тому, что чувствует в данный момент. Винсент не мог не заметить, как изменилась тишина в его доме, она больше не казалась глухой, неотзывчивой — она стала живой. «Розовые пяточки…» — вдруг всплыло в памяти, и он едва не рассмеялся. Винсент, который не замечал наготы своих моделей и мог назвать любую анатомическую деталь человека как нейтральную часть композиции, сейчас вспомнил именно их. Глупые, трогательные — будто Лео не парень двадцати с лишним лет, а щенок, которого только что пустили в дом. Господи, как долго в этой квартире никто не шмыгал носом, не смеялся, не просил полотенце или чашку горячего чая. Как давно он сам не чувствовал желания, чтобы кто-то остался подольше. Лео сделал пару глотков чая, тихо вздохнул и, кажется, наконец, пришел в себя. — Извините, что снова пришел без приглашения, я не хотел вас беспокоить, — проронил, глядя куда-то в пол. — Этого больше не повторится. Винсент напрягся. Улыбка сошла с лица. Что значит не повторится? Он только начал привыкать к таким внезапным визитам вне работы, и его вот так пытаются обломать. Нет, это никуда не годится. — Все в порядке, — ответил он слишком спокойно и равнодушно. — Ты меня не побеспокоил. Можешь приходить в любое время. Лео поднял на него взгляд. В нем читалось замешательство и любопытство. Винсент слегка улыбнулся, хотя внутри все сжалось. Он еще не до конца понимал, что именно ощущает в данный момент, но отпускать Лео обратно в мокрую ночь ему точно не хотелось. В воображении он уже представил, как, проснувшись утром, готовит кофе и сэндвичи не только для себя, как заглядывает в спальню, чтобы посмотреть, проснулся ли Лео, как, тихонько зайдя, чтобы не разбудить, убирает непослушную прядь волос, упавшую на лицо, как… Стоп! — Уже поздно, — сказал отводя взгляд в сторону. — У меня завтра важня встреча. Да и тебе не мешает выспаться. Я постелю тебе в гостевой комнате. Лео поднялся со стула. Когда проходил мимо Винсента, нечаянно задел его плечом. Тот не двинулся с места, но Лео почувствовал его взгляд у себя на затылке, слишком цепкий и пронзительный. Комната оказалась просторной и не слишком вычурной. Большая кровать, мягкий плед, картина на стене — грубые мазки охры и черного. В углу торшер, дававший теплый рассеянный свет. — Здесь давно никто не спал, — сказал Винсент, подойдя к шкафу. Он достал еще одно одеяло, положил на край кровати. — На случай, если станет холодно. Лео только кивнул. Он выглядел почти по-детски — с растрепанными волосами, с осторожным взглядом, немного смущённый. — Спасибо, — негромко произнес он, будто боялся разрушить тишину комнаты. Винсент кивнул, задержавшись на мгновение. Потом подошел ближе и, не говоря ни слова, поправил ворот рубашки, закрывая ключицу. Его пальцы коснулись кожи, мимолетно, почти случайно. Лео вздрогнул, но не от холода. — Прости, — негромко сказал Винсент, но взгляда не отвёл. — Все в порядке, — прошептал Лео и, кажется, забыл как дышать. У него закружилась голова, то ли от запаха парфюма, то ли от вина, или от того, что Винсент стоял так близко, что если бы он сделал полшага, можно было бы… Но он не сделал. Вместо этого Винсент чуть отстранился, будто не заметив, что что-то между ними в воздухе на мгновение сгустилось. — Спокойно ночи, Лео. Если что-то понадобится — просто позови, — сказал напоследок Винсент прежде, чем выйти. Лео кивнул, и только когда за Винсентом закрылась дверь, он позволил себе выдохнуть. Он стоял босиком посреди чужой комнаты, в чужой рубашке и чувствовал, как внутри все сжимается и горит одновременно. А в коридоре, прислонившись к двери, Винсент невольно провел пальцами по губам, будто хотел стереть какое-то неуместное желание. Он был взрослым, сдержанным мужчиной. Но от одного прикосновения, от одного взгляда этих разноцветных глаз что-то в нем начинало ломаться, а в груди разливалось теплое, немного колючее чувство. Этот человек вдруг оказался ближе всех, кого он впускал в свое личное пространство за долгие годы. Непривычное, пугающее, но живое чувство.