Колыбельная в тумане

Город тонул в непроглядном холодном тумане, который оставлял лишь оттенки серого и пронизывал до костей. Из этой пелены, как призрак, проступал темно-бордовый кирпич старого здания, а рядом с ним — одинокий силуэт. Темно-голубая коляска. Заброшенная, словно забытая. Из нее, будто из глубины, доносился плач. Тихий, жалобный, безупречно настоящий. Он резал душу ледяной иглой, цеплялся за древние инстинкты. Этот звук был ключом, вскрывающим материнское сердце, отцовский защитный рефлекс. Он сулил спасение и требовал помощи. Первой стала молодая женщина. Услышав зов, она остановилась, сердце сжалось от щемящей боли. «Бедный малыш, один…» Она подбежала, наклонилась... Тишина. Плач оборвался. Лишь шепот, как колыбельная, леденящий душу. Она молча, по-хозяйски, выкатила коляску на пустынный переулок, и покачала ее, словно укладывая спать дитя. Ее нашли в квартире на следующий день. В абсолютной тишине, ибо она, пытаясь заглушить невыносимый шепот в ушах, проткнула себе барабанные перепонки стальной спицей для вязания. Ее глаза были кровавыми вишнями — капилляры лопнули от того, что она вжимала в лицо кулаки, стараясь выдавить из головы этот взгляд черных, как смоль, глаз. Коляску нашел пожилой мужчина, возвращавшийся с работы. Услышал плач — и вспомнил своего умершего сына. Голос звал его, манил, пробуждая давно уснувшую нежность. Заглянул внутрь… Он тоже выполнил свой долг: откатил коляску. Он не покончил с собой сразу. Сначала он пытался заточить себя в мертвой тишине и темноте. Его нашли в ванной, от заливал одно ухо воском от свечей, а во второе толкал пастообразную шпатлевку. Но шепот звучал не снаружи, а изнутри черепа. После он взял ножницы с ящика под раковиной и проткнул себе глаз. Он не выдержал. Взгляд второго глаза, обращенный в никуда, тоже был алым и сумасшедшим. Они все умирали безумцами, выполнив последнюю волю существа: перенести его дальше, найти новую жертву. Оно не просто показывало им ужас. Оно поселяло им в голову свою колыбельную, и выход был только один… Коляска так и стоит на улице. Туман ее союзник, плач — неотразимая приманка, которая плывет прямо к двери. Он близко. Он знает, что вы уже слышите его. Он ждет.