Мой глупый лис

Они отправились в гостевую комнату, где оставили вчера Кейлу и Фина. Чтобы попасть в неё, потребовалось снять с двери аконит. Как оказалось, после вчерашнего разговора Герберт не ограничился одной веточкой, которую видел Мэтью, и позже добавил ещё парочку на дверь в разных углах. Как потом стало известно, и на окно снаружи тоже. Пока Герберт не убрал всю защиту в непроницаемую для воздействий аконита на оборотня свинцовую коробочку, юноша не мог войти в помещение. Мэтью ждал на расстоянии и смотрел на дворецкого, собирающего травки с двери. Он успел посетовать, что лисьего преимущества в виде чуткого обоняния на собратьев у него нет, зато лисьи слабости на аконит и серебро проявились с первого же дня. Ну вот и где справедливость? Провозившись какое-то время, они, наконец, вошли в комнату, предварительно постучав. В последнем действии было мало смысла, ведь из-за произведённого шума и ослабевщего действия аконита Мэтью был и так уверен, что своим появлением они бы никого не удивили. Но вежливость есть вежливость. В комнате их встретила Кейла. Она сидела на стуле и читала одну из книг, что взяла из аккуратной стопочки, лежавшей на столе. Когда они вошли, она встала и поклонилась. Вчерашнее порванное платье куда-то исчезло, вместо него было простое бежевое, но чистое и целое. Мэтью удивлённо посмотрел на девушку. Предвосхищая ещё не высказанный вопрос, Герберт уточнил: — Я взял на себя смелость позаботиться об одежде нашей гостьи. Но, к сожалению, платье её размера нашлось только самое простое. Кейла сразу отреагировала на слова дворецкого: — Что вы. Это прекрасное платье. Если бы вы принесли мне что-то роскошное, я не посмела бы это надеть. Мне и так очень неловко перед вами. И большое спасибо за книги, взаперти без них было бы скучно. — Приношу свои извинения и прошу не судить строго за проявленные меры предосторожности — они продиктованы обстоятельствами. — Не скажу, что они мне приятны, но я вас понимаю. — Как ваша рука и как вы себя чувствуете? Девушка подняла руку, продемонстрировала быстро заживающие повреждения и сказала: — Спасибо за беспокойство. Как видите, всё хорошо. На мне всегда всё быстро заживает. Особенности регенерации оборотней. Дворецкий кивнул. Раны и вчера показались ему не серьёзными, но такой скорости заживления он не ожидал. В такие моменты и оборотню можно позавидовать. Мэтью огляделся по сторонам и, не увидев того, что искал, спросил: — А где Фин? Девушка указала на полюбившееся ещё вчера мальчику кресло в углу. На его подушках лежал, свернувшись калачиком, маленький рыжий лисёнок. Мальчик и в человеческом виде выглядел хрупким, но в форме лисёнка он был куда меньше и издали больше походил на ещё одну подушку, чем на живое существо. Казалось, лисёнок мог поместиться буквально в одной руке. — С ним всё хорошо? — побеспокоился Мэтью. — Да. — А почему он такой? И как? Сейчас же не полнолуние. — А зачем ему полнолуние, чтобы становиться лисом? Ему здесь немного страшно, а в такой форме проще привыкнуть к новому месту. — Вы можете становиться зверями по желанию? Глаза Кейлы снова начали округляться, как и во время вчерашнего разговора про запахи. — Конечно. Все могут. Мэтью явно не мог, да и, честно говоря, не особо хотел. — Как можно пожелать обращения добровольно? Это же мучительно больно. — Не могу сказать, что это приятно. Но мучительным был лишь первый раз, хотя его я уже плохо помню. Мэтью слушал и не верил тому, что она говорит. Как это может быть не больно? Он же каждый месяц обращается в лиса, и эти муки сложно забыть. Конечно, у каждого своя мера терпения, но не до такой же степени! — Кажется, либо вы, либо я другого вида. Мне каждое обращение даётся с большим трудом. Многое бы отдал, чтобы облегчить эти муки. — Молодой господин, я бы на вашем месте не бросался такими словами, — вмешался в разговор Герберт. Мэтью ничего не сказал, лишь грустно посмотрел на дворецкого. Зато девушка явно хотела что-то сказать. — Я бы хотела вам как-то помочь. Мы можем подробнее поговорить о том, как проходит ваше обращение? Возможно, я смогу понять, что с вами и как облегчить ваши муки. Мэтью сначала посмотрел на Герберта и лишь с его молчаливого согласия, выраженного кивком, мол, вы и так вчера много всего рассказали, делайте теперь что хотите, коротко пересказал, как проходит полнолуние для него. Как его тело меняется, как каждая кость переламывается, как растёт шерсть, прокалывая каждый миллиметр его кожи. И как он страдает, когда его накрывает голод. Не уточнил лишь о том, что для пущего удовольствия это происходит в подвале, на входе в который разложен аконит. А иногда он ещё прикован цепями. Девушка выслушала его внимательно и спросила: — А когда вы едите мясо, боль не проходит? — Я же вчера говорил, я никогда не ел мясо, да и хоть что-то в звериной форме. — Вы вчера говорили, что никогда не ели мясо. Но, скажу честно, я вам не поверила. Как вы удерживаетесь, ведь голод в полнолуние безумный? — С божьей помощью, — сказал Мэтью, но посмотрел при этом на Герберта. — Нет, я серьёзно. Это же невозможно удержать. Тебя просто разрывает изнутри. — Как я и говорил, не люблю полнолуние. Девушка немного подумала, а потом сказала: — Я слышала от других лисов, что полноценное обращение происходит только когда оборотень первый раз отведает сырого мяса в звериной форме. Точно неясно, достаточно обычного или подойдёт только человеческое. Не думаю, что кто-то ставил такие эксперименты. Может быть, вы пахнете по-другому и испытываете такие муки при обращении из-за этого. Вам нужно мясо, если хотите перестать страдать. — Вынужден отказаться от такого решения моего вопроса. — Но зачем все эти муки? Сегодня Мэтью был гораздо спокойнее, чем вчера, поэтому вместо того, чтобы сразу всё выдать, просто посмотрел на Герберта и передал ему вести этот разговор дальше. Дворецкий понял его без слов, год вместе давал о себе знать. — Юная леди, к сожалению, пока мы не готовы посвятить вас в наши секреты. Надеюсь на ваше понимание. Но девушка не сдавалась: — Вы думаете, что пока он не обратился полностью, вы сможете что-то изменить? Ей никто не ответил, но мимика и глаза выдавали Мэтью с головой. Посмотрев на него, она продолжила. — Можете не отвечать. Я как оборотень никогда про такое не слышала, но кто знает. Я бы хотела, чтобы это было правда возможно. Вы помогли нам и были добры. Я хочу вам помочь всем, чем смогу. Конечно, запертая в комнате, я мало что могу сделать. — Мы с господином благодарны вам за желание помочь. Сейчас в первую очередь от вас нужна информация, вся, которой вы будете готовы поделиться. — Спрашивайте. Скажу, что знаю. Герберт улыбался глубоко в душе. Настоящий оборотень готов рассказать все звериные секреты. Да он о таком только мечтать мог! Это же ни в каких книгах подробно не расписано. Потом всё надо будет записать и сохранить, а лучше — распространить. Конечно, её слова надо будет ещё проверить. Возможно, он ошибся, и её появление действительно удача. При всех этих мыслях на лице дворецкого не дрогнул ни один мускул, и он спокойно сказал: — Расскажите обо всех особенностях лисов-оборотней, что вам известны. Даже о самых незначительных. Представьте, что человек перед вами не знает ничего. Девушка стала быстро и подробно перечислять: — Оборотни заметно сильнее людей. Мы прекрасно ощущаем запахи на больших дистанциях и имеем чуткий слух. Быстрее выздоравливаем, отрастить оторванное мы, конечно, не можем, но раны затягиваются и кости срастаются раза в два быстрее, чем у людей, особенно если оборотень недавно ел мясо. Также мы можем вне полнолуния оборачиваться лисами по желанию, при этом сохраняя разум. Способны изменять только часть себя, например, глаза или уши, чтобы улучшить зрение или слух соответственно. По размеру лисы-оборотни в звериной форме больше обычных лисов. От съеденного мяса зависит сила оборотня, чем недавнее он его ел, тем сильнее. Про серебро, думаю вы знаете. Наверное, это всё из основного. — Как далеко вы чувствуете запахи? — Зависит от направления ветра, примерно метров на триста — четыреста. Также если много запахов перемешано вместе, как в лавках со специями, то обонянию оборотней трудно. Ещё мы не переносим аконит и не можем подойти к нему ближе, чем на метр, но это я, как чувствую, вы и так знаете. — Ещё раз приношу извинения за данные неудобства, но, к сожалению, без защиты оставить нас не могу. Мэтью внезапно вмешался. — Герберт, на втором этаже есть две большие смежные комнаты. Я хочу переселить Кейлу с Фином в одну из них. Ты также сможешь обработать входы, но хотя бы у них будет больше места для движения. Вчера эта комната была выбрана как самая близкая, чтобы донести раненую, а не чтобы держать взаперти двух людей. Я хочу сделать их пребывание здесь по возможности комфортным, — о том, насколько долго они останутся здесь и что будет дальше, Мэтью решил не упоминать. — Молодой господин, я вас услышал. Как только закончим этот разговор, я подготовлю новую комнату к переезду наших гостей. Но сначала дело, — и он снова обратился к Кейле. — Вы вчера сказали, что знаете, где живёт обсуждаемый ранее Дерек. Откуда у вас эта информация и насколько близко вы знакомы с этим лисом? Девушка сначала посмотрела на Мэтью: — Спасибо вам большое. В окружении аконита и правда тяжело, если места будет больше, дышать будет легче, — затем она обратилась к дворецкому. — Наши семьи знакомы, как и многие лисы-оборотни, живущие на соседних территориях. Достаточно давно я была в его поместье на званном ужине с моим отцом, но мало что помню. — Ваша семья участвует в балах, как и Дерек? — Нет. Отец всегда осуждал такие развлечения. — То есть охоту на людей он не осуждал, а балы осуждал? — Отец считал, что охота — это необходимость, а то, чем занимается Дерек, — глупость и ребячество, которое ведет к тому, что его раскроют. — Пока его «раскрыли» только благодаря вам. — Я хочу вам помочь. Поэтому и рассказала о нем. Герберта напрягало, что их гостья внезапно так близко знакома с тем, кого они так долго искали. При этом от нее не исходило неуверенности, что бывает, когда человек выдумывает на ходу. Это означало одно из двух: либо она говорила правду, либо являлась очень талантливым лжецом. Проверить это пока не было возможности. — Сможете показать дом на карте? И, раз вы там были, описать внутреннее строение? — Могу примерно показать направление, где находится дом. Внутри я плохо помню, давно это было, да я особо и не ходила по нему. Помню, что там было полно охраны, а так — двухэтажное поместье с территорией и большим забором. Внутри был светлый зал, где принимали гостей, и длинные коридоры. Не уверена, что моё описание было полезным. — Я бы всё же хотел узнать, где он находится, — сказал дворецкий и достав из пиджака сложенную в несколько раз карту, подошёл к столу, где сидела девушка, и развернул её. Она посмотрела на карту, потом на Герберта и сказала: — Я в картах не сильна. Знаю, что его поместье находится примерно в трёх днях на север. Это где-то тут, — она ткнула в область на карте, — но я могу оценить дорогу только по лесу напрямую и в форме лисы. Сколько займёт эта дорога для человека, мне сложно сказать. Герберт забрал карту, смотря на указанную область, и задумался. Девушка снова заговорила, но гораздо менее уверенно: — Я бы, конечно, могла вас проводить, но… Но Герберт её прервал: — Я предпочитаю работать один. И поправьте меня, если ошибаюсь, но, судя по вашей реакции, это скорее предложение из вежливости, а не искреннее желание быть моим гидом. Также я думаю, что если вас учуют вместе со мной, проблем будет гораздо больше, чем если я пойду один. Собирая все эти факты, я вынужден отказаться от предложения и оставить вас здесь. По девушке казалось, что она немного выдохнула: — Да, вы правы, я не хочу туда возвращаться. Лучше здесь взаперти в аконите, чем обратно в семью. Меня не простят, если поймают. Но вы человек и не справитесь с оборотнем один. — Ваши семьи так близко общаются? Или почему вы думаете, что сразу попадёте обратно в семью? — Как я говорила ранее, наши семьи знакомы. Я думаю, что моя семья могла попросить тех, кто меня встретит, вернуть обратно. И мне страшно, побеги не прощают, — девушка сидела, уставившись в одну точку. Герберт подумал, что немного передавил на Кейлу, и сказал: — Ну бояться семьи пока рано. Мы вас никуда не сдаём, а только переселяем в комнату побольше. Пересекаться с вашей семьёй, да и в целом с кем-то из оборотней, кроме Дерека, в наши планы не входит. Кейла не разделяла уверенности дворецкого, но ничего не сказала. — Если вы рассказали всё, что знаете про оборотней и поместье, то мы пойдём. Если вспомните ещё что-нибудь, то в новой комнате я оставлю колокольчик. Позвоните в него, и я приду. Девушка кивнула. Все попрощались, и Герберт с Мэтью вышли из комнаты. Какое-то время заняло у дворецкого снова обвесить комнату аконитом, а потом догнать отошедшего на приличное расстояние и ждавшего его Мэтью. Тот сразу обратился к дворецкому: — Рассказывай, что ты придумал? Герберт ухмыльнулся, понимая, чего стоило этому нетерпеливому мальчишке не начать расспрашивать его, как только они вышли за дверь. — Завтра я отправляюсь на разведку. Сначала до поместья, а оттуда — в город, выяснить про грядущие балы и их участников. Планирую уложиться в неделю, самое большее — полторы. За это время, молодой господин, вам надо быть с гостями предельно аккуратным. Служанка сможет приносить им еду, аконит не помешает. Но не смейте просить их его убирать. Даже если она попросит. Я очень надеюсь на ваше благоразумие. — Герберт, за кого ты меня принимаешь? Это даже обидно. — Я, пожалуй, не буду говорить вам за кого, а то боюсь обидеть вас ещё больше. — Герберт! — Вы год живёте затворником с тремя слугами, из которых самым молодым являюсь я. Вы юны, она миловидна, и ваши желания максимально понятны. И при всём моём уважении, я слышал о многих ваших похождениях от вашего отца, но не думаю, что обо всех. Убедить меня в вашей целомудренности не получится, поэтому взываю к вашему разуму. — Я даже не думал о ней в таком ключе. — Удивлён. Может, вы и правда повзрослели. Но даже если подумаете, передумайте. Мэтью решил закрыть этот неприятный разговор и сменил тему: — Я хотел с ней говорить в дни, пока тебя нет, может, смогу что-то ещё узнать про оборотней или Дерека. Да и закрывать их в одиночестве совсем жестоко. — Я что только что говорил? — Герберт смотрел на него, как ребёнка пяти лет, не понимая, он шутит или серьёзно. — Ты не понял. Я не предлагаю убирать аконит. Просто в смежных комнатах ты можешь обвесить не дверь, а косяк, тогда дверь можно открыть, и мы сможем говорить на расстоянии. С обычной комнатой это бы не сработало, так как мне бы пришлось находиться в коридоре, но с двумя соединёнными комнатами сработает. Они не смогут выйти, я — войти. Герберт задумался. Идея и правда звучала интересно. Он был уверен, что Кейла точно рассказала не всё про оборотней и Дерека. Вряд ли, она всё вспомнила за один раз, даже если хотела. Но оставлять Мэтью с ней наедине, пусть даже на расстоянии, диктуемом приличиями, не хотелось. Здравых аргументов не было, поэтому дворецкий вынужденно кивнул. И сказал: — Хорошая идея, господин. Мэтью просиял, как начищенный подсвечник. Вроде парню уже больше двадцати лет, но любой похвале радуется, как ребёнок. Дворецкий давно это заметил и старался периодически его хвалить, чтобы хоть чем-то порадовать юношу, вынужденного так дорого платить за ошибки молодости. На этом они и разошлись: Герберт вернулся к своим делам, а Мэтью — к мыслям.