Четвёртая октава

      «Пассакалия»

Г.Ф.Гендель/

Ю.Хальворсен

             Перешагнув порог квартиры, Ярослав слышит из гостевой комнаты голос Ромы, разговаривающего по телефону, а секунду спустя, в прихожей появляется и сам обладатель звучного баритона, с огромным удивлением взирая на его перебинтованную голову, настороженно, с взволнованными нотками в голосе спрашивая о причине его ранения: — Славочка, что на этот раз с тобой приключилось? Ты в аварию попал? Ярик отрицательно мотает головой, присаживаясь на пуфик: — Меня Ванька долбанул гаечным ключом, по ошибке. Хотел Шеремета, а попал по моей голове. Рома присаживается на корточки, помогая Ярославу снять обувь. — Ничего не понимаю… Ярику приходится вкратце рассказать очередные свои приключения, опуская некоторые детали, а именно, умалчивая о добродетельном отношении Шеремета, дабы не вызывать у Романа неуместную ревность и беспричинную злость на парня. — Да зачем ты вообще поехал на это вонючее СТО?! Такие дела можно и по телефону решить, а не переться в срань на другой конец города! И вообще, тебе не кажется, что этого Шеремета стало слишком много в твоей жизни?! — Как раз-таки мне и нужно было поговорить с Алексеичем с глазу на глаз, чтоб Шеремет оставил Ваньку в покое! — говорит с раздражением Ярослав, сверкая яркими глазами, проходя мимо Ромы в ванную комнату. Рассматривая своё отражение, Ярослав тщательно моет руки и умывает лицо, стирая мелкие точечки засохшей крови с левой скулы. Хотелось есть, пить и просто спокойствия, а не утомительных упрёков. — Поговорил и результат на лицо, как говорится. А если б дома остался, то тебе б не пришлось торчать на больничном хрен знает сколько времени! Рома прислоняется плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди, с хмурым видом наблюдая за Яриком. — Ром, я не могу проигнорировать проблемы своего младшего брата! Мне нужно было детально в этом разобраться. — Ты специально поехал к Алексеичу, да? Чтобы встретиться там с Шереметом? — И с ним тоже. Ты только представь, что бы натворил Ваня, если б меня там не оказалось?! От психушки точно б не отмазали, Шеремет бы не стал с ним церемониться, это ясно, как Божий день. — Да Ване всё всегда сходило с рук, — махнул рукой Рома, будто речь шла о чём-то пустяковом. — Меня больше волнует твоё здоровье, травма головы — вещь серьёзная. Надо было меня разбудить, а не геройствовать в одиночку. — Спасибо за беспокойство, но это наши разборки. — Да уж, хорошо тебя стукнули по голове…       Рома удаляется на кухню, жутко ревнуя Ярослава к незнакомцу по прозвищу Шеремет, допуская мысль, что он может понравиться Ярику.       Закончив водные процедуры, Ярослав идёт на кухню, обессиленно опускаясь на стул. События минувших дней маленько подкосили его, награждая одной сплошной болью.       Рома ухаживает за своим любимым, по его просьбе поднося ему таблетку со стаканом воды, а потом ставит перед ним бутерброды с красной икрой, салат «Мимоза», в неглубокой фарфоровой тарелке, отправляя в микроволновку порцию печёного картофеля с лососем.       Ярослав задумчиво жуёт бутерброд, представляя всю полную печальную картинку, как расстроится мама, как огорчится отец, за своих отличившихся сыновей, приехав из Пятигорска, насыщенно проведя там развлекательные мероприятия.       Помимо празднования юбилея дяди Валеры, маминого родного брата, родители отправились на термальные источники в станицу Суворовскую, расположенную в тридцати пяти километрах от Пятигорска. Не хотелось бы их огорошивать свалившимися неудачами, когда они завтра приедут с отдыха. — Рома, тебе мама с папой не звонили? — Нет. Фото с праздника отправили и всё на этом. — Ну и мне тоже. Если будут звонить — у нас всё отлично. Хорошо? — Хорошо, хорошо! Что ж я изверг, людям расслабуху портить?! Рома склоняется над Яриком, целуя его в губы коротким поцелуем. — Мне нужно по делам в Михайловск сгонять, а ты отдыхай, сил набирайся. Договорились? — Окей, — слабо улыбается Ярик. — Не забудь ключи вынуть из кармана моего пуховика, твоя ж красотка у Алексеича. — Да помню я, Славочка. Сейчас такси вызову. Оставшись в одиночестве, Ярослав заканчивает трапезничать и плавно перемещается из кухни в свою спальню.       Там он с тоской смотрит на синтезатор, стоящий у большого квадратного окна, невольно вспоминая слова доктора об ограничении творческой деятельности.       Что ж, раз иного выхода нет, Ярослав готов повиноваться, но вот только насколько хватит его выдержки, несомненно, ответ расплывчатый.

      ***

      Проблема некачественной работы перестаёт быть проблемой, когда за дело берётся профессионал.       Приехав на СТО к Алексеичу, Шеремет доверяет свою «бэху» более опытному мастеру, предварительно обговорив кое-какие дополнительные нюансы с хозяином.       Алексеич идёт навстречу парню, поручив его автомобиль спецу по лакокрасочным покрытиям — Димону Калюжину, опытному профи в этом деле.       Чтобы не дышать едкой химией и не стоять над душой у мастера, Шеремет выходит из гаражного помещения, провожаемый недружелюбным Ванькиным взглядом. Тот смотрел на него волком, но в конфликт не вступал, ковыряясь в капоте «девятки», периодически ныряя в салон, запуская рокочущий двигатель.       Меряя шагами расчищенную от снега территорию парковки, Шеремет перекидывается голосовухами с Игорьком, обсуждая планы на вечер. Друг уламывал его на пиво, Шеремет отнекивался, не имея ни подходящего настроя, ни разумного повода, а Игорьку лишь бы напиться!       Заметив на парковке очкастого типа в сером твидовом пальто, Шеремет равнодушно окидывает его взглядом, но когда этот крендель снимает «Ауди» Ярослава с сигналки и садится на водительское сиденье, врубая двигатель, то Шеремет весь подбирается, намереваясь вмешаться и выяснить, кто он такой.       Одёрнув себя, Шеремет смекает, что этот мужик не должен быть угонщиком, ведь у него есть ключи от машины, да и ведёт он себя по-хозяйски с ней: протирает тряпкой запотевшие стёкла и фары, а потом достаёт из багажника «незамерзайку» и доливает жидкость в бочонок.              Если б был у Шеремета номер телефона Ярослава, то он непременно предупредил его об очкарике, а так, он успокаивает себя тем, что это, мол, знакомый Ярослава, которому он доверил свою машину, ведь её надо вернуть законному владельцу.       Конечно, можно было позвать Алексеича, ну или Ваньку, чтобы они опознали чувака, но Шеремет решил действовать по-своему: без палева сфоткав номер авто и самого «угонщика».       Через десять минут чёрная блестящая «Ауди», выезжает с парковки автосервиса, увозя с собой все переживания Шеремета, он остывает, продолжая залипать в телефоне, дожидаясь окончания малярных работ.

***

— Ярик… — тихий шёпот совсем рядом. — Яри-и-ик… — с нетерпеливыми нотками. — Ну Яри-и-ик… — обиженно. Окончательно проснувшись, Ярослав открывает глаза и видит перед собой Ваню, сидящего на краю кровати. В спальне горел ночник, создавая неповторимый уют, за что Ваньке отдельное спасибо, когда Ярика сморил сон, был ещё день-деньской. — Привет. Отработал? — Ага. Ты как? — Нормально. Выспался, сейчас ужинать пойду и тебя приглашаю. О том, что его не отпускает противная, ноющая боль в голове, Ярик умалчивает, чтобы ещё больше не расстраивать брата, Ваньке и так морально досталось. — Ну что, переделали аэрографию Шеремету? — осторожно спрашивает Ярослав, наблюдая за лицом Вани, как оно тут же становится хмурым. — Да, Димка. Шеремет ему деньги за работу дал, хотя Алексеич говорил, что не возьмёт с него ни копейки, типа, наша вина. Я это лично слышал. — Наверное, Шеремет решил от себя поблагодарить вашего Димку, что ж он зря старался что ли?! — Он ему поправил картинку с обеих сторон и ещё на заднем стекле какую-то фразу написал на английском. Короче, Шеремет доволен остался. — Вот и хорошо. Не надо больше с ним воевать. — Я всегда его считал крутым пацаном, а он битами нас отдубасил. Ванька надул губы, устремив недовольный взгляд в окно, огорчённый поведением Шеремета. Ярославу стало ясно, что Ваня хотел с ним кентоваться, а не быть в контрах. — Вань, тебе надо обязательно помириться с Шереметом. Ванька молчит, признавая правоту брата, но и заключать перемирие, первым протягивая руку Шеремету, Ваня тоже не желал. — Ага, как только, так сразу, — Ваня включает свою хваленую упёртость, тем самым делая отсрочку на перемирие. — Чё, пойдём на кухню? Я сегодня не обедал, что-то как-то аппетита не было. — Раз такое дело, пойдём, набьём животы, — согласился Ярик, медленно принимая сидячее положение. В голову сразу же ударили невидимые молоточки, вызывая пульсирующую боль. При Ване охать-ахать Ярик не стал, терпеливо снося неприятные ощущения. — Можно пиццу ещё заказать. — О, класс! Вместе с довольным Ванькой, Ярослав идёт на кухню, попутно читая в смартфоне сообщения от Ромы, с предупреждением о позднем приезде домой и извинениями, что из-за неотложных дел, он не может поухаживать за своим любимым.       Ярослав особо не расстроился, не имея бешеной привязанности к мужчине, в отличие от самого Романа. Харитонову никак не удавалось добиться от Ярика согласия на совместное проживание. Рома часто ночевал у Ярослава, с радушием был вхож в дом Яснопольских, имея при этом своё жилище, к которому Ярик был равнодушен, комфортно проживая вместе с родителями и братом, тщательно оберегая свой персональный райский уголок.              Ярослав обожал работать, творить, создавать музыкальные произведения в родных стенах отчего дома. Помимо его собственного инструмента, в гостевой комнате находился шикарный, красно-коричневый рояль, доставленный много лет назад из Австрии.       На нём играли в основном родители и их гости-музыканты, во время творческих посиделок в доме Яснопольских, но иногда и Ярослав, по собственной инициативе или по просьбе слушателей, аккомпанируя приглашённым исполнителям.       Вечер братья провели вместе. Ванька уломал Ярика порубиться в приставку, перед игрой сгоняв в местный маркет, затарившись чипсами, орешками, снеками и пивом. Ярослав пиво не употреблял, зато с удовольствием похрустел вредной едой, запивая её мультифруктовым соком.       В начале одиннадцатого приехал Роман, забирая у Вани своего любимого для совместного принятия ванны.       Позже, лёжа с Ромой в постели, балдея от расслабляющего массажа, Ярославу приходится выслушивать бесполезные речи своего партнёра, никак не меняющие его точки зрения. — Слав, переезжай ко мне, хватит нянчиться со своим взрослым младшим братом. Он всю жизнь будет попадать в нелепые истории и тебя втягивать. Ваньку уже не изменить, он таким уродился. — Меня всё устраивает. И никуда я переезжать не собираюсь. Да и Ванька быстрее меня съедет, к девчонке. — Ну да, до первой его истерики. С таким, как он, ни одна девушка долго не задержится! Он так и будет всю жизнь сидеть у родителей на шее, а ты будешь решать его проблемы! Вспомни, сколько раз уже такое было?! — Ваня исправится, вот увидишь. Он очень раскаивается. — Ой, бля-а-адь… Славочка, твоя наивность не знает границ… — Я верю в своего братишку. Ярик зевает, переворачиваясь на спину, встречаясь взглядом с ироничным лицом Ромы. — Ром, не надо так на меня смотреть. Хочешь, к нам переезжай, раз тебе не даёт покоя этот вопрос. — Слав, ты же знаешь по какой причине я не могу этого сделать. У меня есть своя территория, где я чувствую себя полноправным хозяином, а заселяться на чужую и путаться под ногами у Андрея с Софией я не буду. — Тогда давай оставим эту тему, так как у меня тоже есть своя собственная территория, где мне превосходно живётся. — Ещё бы! На всём готовеньком. — Не завидуй, Харитонов. Ложись-ка спать, нам завтра на перевязку к девяти. Ярослав устраивается поудобнее, укрываясь одеялом и подкладывая ладони под подушку. — Слушаюсь, мой сладкий. Рома гасит ночник, ложась рядом с Яриком, обнимая его за пояс и больше не тревожа разговорами. Пусть спит спокойно, рано или поздно, ему надоест бардак, устроенный Ванькой, а как человек творческий, Ярослав не вытерпит негатива, ведь от него пропадает вдохновение.

***

      В воскресенье вечером, София и Андрей, вместе с любимцем семьи шпицем Ником, возвращаются в свою шикарную четырехкомнатную квартиру.       Ранение Ярослава сильно беспокоит их, а поведение младшего сына и подавно, ведь Ваня пересёк все существующие границы, бросившись на человека с орудием.       Отец настаивал на посещении лечащего врача Вани и обследовании в Центре, но тот божился, что больше так не будет поступать, он всё осознал и т.д. и т.п.       Прочитав сыну длинную нотацию, Андрей советуется с женой, и Ваньке выносится приговор: ещё одна подобная выходка и лечение в стационаре ему обеспечено.       Ванька обижается, повторяя излюбленную фразу «я не псих», а Ярослав заступается за брата, прося родителей сменить гнев на милость и не сердиться на Ваню, его крупно спровоцировали, вот и произошёл всплеск сильных эмоций.       Хорошо, Рома отсутствовал на семейном совете, укатив к родителям в Птичье, и не слышал, как Ярослав выгораживает своего неадекватного братца. Именно таким он считал Ваньку, относясь к нему как к большому ребёнку.       Ваня же наоборот, уважал «дядю Рому», никогда не отзывался о нём плохо, всегда был рад его частым визитам и ни разу не осудил их с Яриком за отношения.       После разговора с родителями, братья отправляются на вечернюю прогулку: за Ярославом заезжает Рома, увозя в центр города, а Ваня уходит со своим единственным оставшимся другом Кирюхой, живущим в соседнем дворе, развлекаться на снежной горке, искусственно созданной детьми, но активно пользующейся популярностью у взрослых.

***

      Колеся по городу с друганами, держа путь в Центральный парк на ледовый каток, Руслан машинально подмечает все чёрные иномарки, движущиеся в соседних полосах, определяя цепким взглядом их принадлежность к определённым маркам.       Запруженные улицы были достаточно освещены и спутать «Audi S7» с другими похожими авто не так-то просто, но всё равно практически каждую проезжающую машину тёмного цвета, Руслан зачем-то бегло сканировал на наличие пресловутых четырёх колец.       Мысленно отругав себя за излишнюю зацикленность на постороннем человеке и на всём, что с ним связано, Руслан продолжает следить за дорогой, забивая на премиальные тачки.