Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Ши Цинхуа провел их в огромную залу, в которой уже было много людей. Казалось, все небожители собрались здесь, они носили богатую одежду и были увешаны всевозможными украшениями. Янь Цзэтянь и Ли Минши смотрели на всю эту ярмарку тщеславия. На стенах этой залы также висели светящиеся фонарики от пола и до высокого потолка. Вдоль стен стояли столы, которые ломились от изысканной еды и кувшинов вина, а в центре залы был круглый колодец, вырезанный прямо в каменном полу, из которого в потолок бил столп золотистого света, внутри которого поднимались разноцветные огоньки. Поймав их взгляд, Ши Цинхуа пояснил: — Это молитвы, которые люди возносят мне прямо сейчас. — И ты их все слышишь? — Разумеется, своим божественным восприятием, вы тоже так научитесь. Когда они прошли в центр залы, их тут же окружила толпа людей, многие поздравляли их с вознесением. Ли Минши поначалу пытался запомнить их всех, но потом отбросил эту идею. — Это западный Бай-ди, Хуа Сифэн, — продолжал представлять им богов Ши Цинхуа, — а это восточный Цан-ди, Шан Чжэн. Южный Чи-ди, Ся Чжужун, сейчас в уединении, вы познакомитесь с ним позже. Ну а северного Хэй-ди вы и так знаете, — а потом указал на мрачную фигуру в толпе. — Шэнь Шэнь тоже сегодня здесь. — Не называй меня так, — процедил Эрлан Шэнь сквозь зубы. — Ох, да брось, после того, что было между нами в мире людей… — начал Ши Цинхуа. Эрлан Шэнь бросил на него яростный взгляд. Мелкий ублюдок не посмеет! — Мы путешествовали рука об руку через горы и моря, — продолжал Ши Цинхуа, обращаясь уже к толпе, — словно родные братья, защищая друг друга от разных невзгод. — А ведь вы и правда похожи, — рассмеялся Хуа Сифэн. — Вот именно, — закивал Ши Цинхуа. — Сяо Шэнь Шэнь мне словно младший брат, которого я потерял в далеком детстве. Вновь обретенный младший брат закатил глаза. Ли Минши понял, что Ши Цинхуа не просто развлекается, а рассказывает это для них, это была его версия того, что происходило в мире смертных. Он посмотрел на Янь Цзэтяня и тот легонько ему кивнул, тоже это поняв. — Цинхуа, а как ты стал богом? — наконец задал главный вопрос Ли Минши. — О, это очень трогательная история, — мечтательно сказал Хуа Сифэн. — Когда я был еще смертным и жил среди людей, — начал Ши Цинхуа, — у меня был любимый человек, но он покинул меня слишком рано. Мое сердце было разбито, и я вознес молитву небесам, чтобы ни один человек больше не испытывал моих страданий, а влюбленные никогда не расставались. И небеса услышали и призвали меня, так я стал Богом милосердия, — улыбнулся Ши Цинхуа. — Но тот человек, он же переродился после смерти? Тебе удалось его отыскать? — Да, я нашел этого человека. Но к тому моменту он успел прожить несколько жизней, — грустно улыбнулся Ши Цинхуа. — Разумеется, он забыл меня. Но в моем сердце он останется навсегда. Эрлан Шэнь громко фыркнул. Он слышал эту слезливую историю сотни раз и никогда в нее не верил. Да ублюдок просто выдумал ее ради своего образа, он был слишком распущенным и поверхностным, чтобы влюбиться в кого-то всерьез. Внезапно кто-то громко сказал: — Цинхуа, начинается! — О, тогда пройдемте все в сад. Пестрой толпой небожители вышли в красивый, ухоженный сад, в дальнем конце которого была полукруглая каменная платформа, а за ней был обрыв. Ши Цинхуа подошел к платформе, а потом повернулся к толпе: — Ближе не подходите, особенно те, кто уже успел выпить вина. В толпе послышались смешки. Он встал на платформу лицом к обрыву и принялся ждать. Был уже поздний вечер и небо потемнело, внезапно снизу поднялся светящийся небесный фонарик, за ним еще один и еще один. И вот уже все небо наполнили светящиеся огоньки, поднимаясь все выше. Ли Минши наклонился к стоящему рядом западному Бай-ди: — Господин Хуа, что это? — Это небесные фонарики желаний, которые люди запустили сегодня на Весеннем фестивале. Все фонари, что вы видите, посвящены Богу милосердия, Ши Цинхуа выберет один из них и спустится в мир людей, чтобы исполнить желание лично, это традиция. — Их так много, как он выберет только один? — Видите, — показал он рукой на фонари, — их свет отличается, чем он ярче, тем сильнее и искреннее желание. Ши Цинхуа стоял спиной к ним, прикрыв глаза, своим божественным восприятием он слышал все молитвы, обращенные к нему. Он открыл глаза и протянул руку, и из сотни фонарей один, светящийся очень ярко, поплыл к нему. Внезапно он поднял вторую руку, и еще один фонарь выплыл из множества огоньков. — О, в этом году сразу два! — послышались возгласы в толпе. — Должно быть, за этим скрывается интересная история. Эрлан Шэнь смотрел на все это позерство и, не выдержав, начал протискиваться к выходу. С самого начала он пришел сюда только, чтобы убедиться, что ни ублюдок, ни учитель со своим учеником не расскажут ничего лишнего. Смотреть, как Ши Цинхуа тут красуется, он дальше не собирался. Фонарики подплыли к Ши Цинхуа и повисли в воздухе. Двумя руками он взял один из них, тот засветился еще ярче и из него послышался женский голос. — Великая богиня милосердия, защитница страждущих. Десять лет назад я полюбила мужчину, а он полюбил меня, мы собирались пожениться, когда началась война и его призвали на службу. Мне сказали, что он пропал без вести и много лет я ждала его возвращения. Я так и не вышла замуж, ведь я все еще его люблю. Великая богиня, если мой возлюбленный еще жив, прошу тебя, защити его, пусть он будет счастлив! Ши Цинхуа отпустил фонарик и тот снова повис в воздухе, а затем взял в руки другой, на этот раз все услышали мужской голос. — Великая богиня милосердия, несколько лет назад я влюбился в девушку, моя Мэй Мэй была самой красивой в нашей деревне. Я много работал, чтобы накопить денег на свадьбу, но внезапно началась война и меня призвали в армию. На поле боя я сражался, думая только о том, чтобы скорее вернуться к своей Мэй Мэй, но нас окружили враги и взяли в плен. Долгие годы я провел в заточении на вражеских землях, а когда война закончилась и нас отпустили, я вернулся в родную деревню и узнал, что семья моей любимой уехала из этих мест. Я долго пытался ее найти, но так и не смог. Великая богиня милосердия, если ты меня слышишь, пожалуйста, сделай так, чтобы у моей Мэй Мэй все было хорошо. Пусть она живет счастливо, о большем я не могу и мечтать. Над садом повисла тишина. Внезапно кто-то всхлипнул: — О боги, какая грустная история. Цинхуа, ты же им поможешь? Ши Цинхуа повернулся к ним: — Разумеется, именно поэтому я здесь. К нему подошли два его помощника и забрали фонарики, а Ши Цинхуа спустился к остальным. — Как ты собираешься это сделать? — спросил кто-то. — О, это будет несложно. Я подстрою все так, что девушку похитят разбойники, а он случайно ее спасет, так они и воссоединятся. Это не должно занять больше месяца, — а потом он повернулся с улыбкой к Ли Минши. — Исполнить твое желание было намного сложнее. — Цинхуа, как ты это сделал, если ты забыл кто ты и что ты должен делать? — О, у меня был грандиозный план, — усмехнулся Ши Цинхуа. — Сначала я отправился в другой мир, где прочитал книгу о событиях вашего мира. Поэтому, когда я прибыл в ваш мир, то просто следовал сюжету той книги. — А кто написал эту книгу? — удивился Ли Минши. — Я сам, — рассмеялся Ши Цинхуа. — И знаешь, она получилась довольно неплохой, — а потом нахмурился. — Если бы я только не увлекся с описанием некоторых сцен. Они вернулись во дворец и продолжили праздновать. Внезапно Ли Минши кое о чем вспомнил и обратился к рядом стоящим западному и восточному богам. — За что Эрлан Шэнь так не любит Ши Цинхуа? — О, — протянул Хуа Сифэн. — Это было так давно, что уже и не вспомнить. Кажется, все началось с Юэ Чанъэ. — Юэ Чанъэ — Богиня луны и приливов, — пояснил Шан Чжэн. — Когда Эрлан Шэнь только стал богом, она ему приглянулась и он начал за ней ухаживать. Дарил подарки, приглашал на прогулки и все такое. Однажды он отправил ей очень дорогую ткань из паучьего снежного шелка, но она вернула ее с запиской, что не может принять подарок, так как у нее уже есть кто-то другой. — А когда Эрлан Шэнь пришел в ее дворец, разобраться, что произошло, то застал ее в саду, катающейся с Ши Цинхуа по траве, — усмехнулся Хуа Сифэн. — Их роман был воистину грандиозным, они в открытую ходили в обнимку по улицам и миловались по углам. — Пока не расстались из-за какой-то ерунды, — продолжил Шан Чжэн. — Но с тех пор это повторялось не раз — стоило Эрлан Шэню положить на кого-то свой глаз, как тут же появлялся Ши Цинхуа и уводил эту девушку. Эрлан Шэнь был в бешенстве и пытался вызвать его на поединок, но Ши Цинхуа просто убегал от него со смехом. — А один раз он даже залез к нему в постель. — Что? — удивился Ли Минши. — Однажды Ши Цинхуа здорово напился, прокрался во дворец северного Хэй-ди и залез к нему в кровать, когда тот спал, — не мог сдержать смеха Хуа Сифэн. — Эрлан Шэнь проснулся, и его рев слышали все небеса. Ши Цинхуа, конечно, сбежал, но пока он убегал, Эрлан Шэнь успел разрушить половину своего дворца, пытаясь в него попасть. Янь Цзэтянь посмотрел на Ши Цинхуа, который болтал с кем-то, держа в руках чашу с вином. И как эти боги не понимали очевидных вещей?