После свадьбы с Богом Тьмы

      В другой комнате общежития.              — Эм... привет? — Цзян Янь поднял руку и помахал Юй Иню, который проживал теперь с ним в одной комнате.              Юноша молча стоял, никак не реагируя и даже не подняв на того глаза.              — ... — «как грубо».              Цзян Яня, привыкшего наслаждаться вниманием и хвалебными речами, очень редко игнорировали подобным образом. Лис стиснул зубы, подошёл к нему и сказал:              — Не волнуйся, я не собираюсь тебя есть...              Мальчишка испугался и сразу отступил назад, лицо у него было аккуратным и бледным, а сам он выглядел довольно робко.              Цзян Янь прищурил свои лисьи глаза.              Ух ты, мальчонка выглядел таким славным.              Он быстро подошёл к юноше и, понизив голос, произнёс ему на ухо:              — В комнате установлены камеры, так что если ты не хочешь, чтобы тебя ругали после выпуска программы, поздоровайся со мной, скажи «привет», ладно?              Он ещё принял во внимание и то, что Юй Инь был миленьким, а хорошеньких нужно было хвалить, разве можно ж их было ругать?              Он договорил и отошёл, громко смеясь:              — Не ожидал, что мы будем жить в одной комнате, — затем он энергично подмигнул, стоя спиной к камере.              «Давай, быстренько, «привет»».              Юй Инь на мгновение замялся, а потом прошептал:              — Привет, ладно?              Цзян Янь:              — ...              «Ладно, это уже прогресс».              Способность маленькой сирены понимать человеческий язык всё ещё могла быть капельку проблематичной.              — Так, это, почему бы тебе первым не пойти в душ? Ты, наверное, устал после целого дня съёмок. Ванная вон там, — после чего Цзян Янь тихим голосом добавил, — внутри нет никаких камер.              Приватность всё равно была необходима, съёмочная группа не настолько лишилась рассудка, чтобы устанавливать камеры даже в ванной.              Юй Инь слегка кивнул, развернулся и направился в ванную.              От Цзян Яня он тоже не чувствовал того неприятного человеческого запаха, благодаря чему он чувствовал себя спокойнее.              Простодушная сирена даже не задумалась о том, почему он не чуял этого запаха.              Когда-то очень давно люди считали, что употребление в пищу мяса представителей русалочьего вида дарует бессмертие, а их слёзы можно было превратить в жемчуг и продать его за большие деньги, поэтому они отправлялись в море выслеживать русалок и охотиться на них.              Первое было всего лишь слухом, но в результате всё равно погибло огромное количество русалок.              Сирены и русалки были двумя совершенно разными видами, однако, из-за их сходства с русалками, их тоже ошибочно считали объектом охоты. Боевая мощь сирен намного превышала русалочью, и они способны были отвечать убийством на убийство. Поэтому люди стали использовать оружие для отмщения, так между двумя расами началась вражда.              После этого русалки перестали указывать путь затерявшимся кораблям. Позже у сирен появился обычай: когда они встречали в море корабли, они использовали своё пение, чтобы заманить их к себе, а затем стащить людей за борт и утопить их.              Учитывая такие истоки, сирены испытывали природную враждебность к людям и были с ними отнюдь не в лучших отношениях.              Если бы на морском дне ничего не произошло… он бы не ступил на сушу.              Юй Инь закрыл дверь ванной комнаты и набрал полную ванну воды.              Это было единственное человеческое оборудование, с которым он был хорошо знаком, ведь с тех пор, как он сошёл на берег, ему всегда требовалось нечто вроде ванны.              Когда она наполнилась настолько, что вода чуть ли не переливалась через край, Юй Инь достал баночку с солью, которую носил при себе, и насыпал в воду немного морской соли.              Затем он забрался в ванну и погрузился под воду, позволив солёной жидкости полностью окутать его тело.              В следующую секунду из-под воды появился крупный тёмно-синий рыбий хвост, расплескав воду во все стороны.       

———

      Ранним утром Ци Байча перевернулся на другой бок, подсознательно желая обнять человека рядом.              В итоге коснулся он только холодного бортика.              Открыв глаза, он осмотрел чуждую обстановку, ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что прошлой ночью они с господином Фу остались в школьном общежитии и спали на двухъярусной кровати.              После заключения брака они редко спали порознь, только пару раз они спали в разных комнатах из-за мелких стычек. Например, когда один из них обнаружил, что его партнёр чем-то озабочен, но увиливал от ответа — конфликты такого рода обычно заканчивались на полпути, прежде чем утихнуть.              Когда Фу Минъе впервые встретил похоронную процессию по дороге с работы домой, он осознал краткость и хрупкость человеческих жизней. Вернувшись в тот день домой, он был подавлен и боялся, что Чача тоже однажды уйдёт, как эти люди, превратившись в чёрно-белую фотографию на крыше катафалка.              Ци Байча старательно приготовил блюда, но Фу Минъе ни к чему не притронулся, сказав только, что у него нет аппетита. Ци Байча спросил его, что случилось, но он отказался отвечать. Ци Байча продолжал задавать вопросы, что ещё больше раздражало Фу Минъе, и в конце концов он выпалил:              — Тебе не понять.              Ци Байча посмотрел на него и ничего не ответил.              Просто в ту ночь он собрал свои постельные принадлежности и вышел из спальни.              Фу Минъе смутился:              — Чача, что случилось?              Ци Байча опустил взгляд:              — Лягу спать в гостиной.              Фу Минъе в испуге быстро вскочил с кровати:              — Почему? В гостиной слишком холодно.              Ци Байча слегка улыбнулся:              — Тебе не понять.              Когда Ци Байча злился, он никогда не выгонял Фу Минъе из спальни, он просто относил своё постельное бельё в гостиную и ложился спать на диване.              Подобное ущемление своих потребностей беспроигрышно работало с Фу Минъе.              Ну, и в любом случае, это не считалось ущемлением, так как Снежный Бог не чувствовал холода.              Ци Байча расстилал постельное бельё на диване, когда Фу Минъе на руках отнёс его обратно в спальню. После этого президент Фу сел на колени на кровати и наговорил много всего: «в компании много хлопот», «я неспециально принёс домой такое настроение», «я виноват, дорогой, прости, пожалуйста» и в таком духе.              Ци Байча посмотрел на него:              — Я не злился из-за этого, ты можешь приносить домой настроение с работы, и ты можешь говорить мне, что расстроен. Просто не притворяйся, что всё в порядке, не скрывай от меня такие вещи и не отгораживайся от меня.              Фу Минъе поднял руки в знак капитуляции:              — В следующий раз я обязательно так и поступлю. Теперь господин Ци умерил свой гнев?              — Не умерил, — с холодным выражением лица ответил Ци Байча.              Фу Минъе лукаво приблизился к нему и поцеловал, повалив на кровать:              — А сейчас?              Ци Байча:              — ...              Таким образом они с радостью и помирились.              ...И были очень близки.              Поэтому теперь, когда он вдруг проснулся, но не увидел господина Фу, он был немного растерян — он не привык к такому.              Ци Байча сел и снял пижаму, собираясь переодеться.              Фу Минъе как раз вышел из ванной и увидел, как раздевается мужчина, его меловая тонкая талия была такой чудесной и притягивала взгляд.              — У учителя Ци такая хорошая фигура, — присвистнул Фу Минъе.              Движения Ци Байчи не прекратились, он просто снял рубашку, обнажив белоснежную кожу спины.              Они уже долгое время прожили в браке, так что само собой, они не стеснялись переодеваться друг перед другом.              — Не такая хорошая, как у ученика Фу, который усердно тренируется и развил себе торс с восьмью кубиками, — Ци Байча оглядел кровать. — А где моя одежда?              — Я её постирал вчера вечером и развешал сушиться, — сказал Фу Минъе. — Схожу за ней.              Летом одежду можно было надевать только один день, разве можно было оставлять её же ещё и на второй?              Прошлой ночью Фу Минъе размышлял над сказанным ему и не мог уснуть. Он знал, что это совпадение. Он спал в своём храме тысячи лет и никогда не выходил оттуда, так что он не мог быть тем самым Ци Е в мире людей.              Но такие мысли сделали его ещё несчастнее.              Чача знал имя Ци Е, но не из-за него.              Чача заботился о другом мужчине.              Даже если бы это был написанный на листах исторической литературы герой, Его Темнейшество всё равно был понур.              Ревность ревнивого бога была беспричинна.              Его Темнейшество не мог уснуть, ему было весьма тоскливо, и он весьма запутался.              А когда Его Темнейшество начинал запутываться, он сразу начинал искать себе какое-нибудь занятие — какое-нибудь странное занятие.              Поэтому он встал и постирал всю одежду Ци Байчи.              После стирки он почувствовал, что сделал ещё один шаг по направлению к добродетели.              Десять секунд спустя Фу Минъе подошёл к Ци Байче, держа в руках мокрую одежду:              — О нет, кажется, она ещё не высохла.              Одежда была такой мокрой, что когда её выжали, вода собралась на полу. Теперь им предстояла ещё одна работа — вытирать пол.              Ци Байча:              — ...Ты же не думал, что лунный свет сможет просушить одежду, господин Фу?              Господин Фу, у которого не было ни жизненного опыта, ни здравого смысла, помолчал три секунды и выдал:              — А это не так?              Одежды богов не марались даже пылинкой, но даже если бы они запачкались, их можно было очистить заклинением, так что он мало что знал о том, как люди высушивают свою одежду.              Он даже никогда не видел, как это делается. Самому богатому человеку не нужно было самолично стирать одежду.              Ци Байча:              — ... — «Ну, совершенно не удивительно».              В конце концов, это был господин Фу, который сумел воспламенить кухню, вынудив соседей вызвать полицию.              — Ты встал, чтобы заняться стиркой после того, как я заснул?              Это было совсем не похоже на господина Фу. Он никогда не имел никакого отношения к подобным домашним делам.              Конечно, Ци Байча тоже почти не занимался домашним хозяйством, за исключением приготовления пищи. Они нанимали работников на неполный рабочий день, которые этим и занимались.              Фу Минъе:              — Не благодари, рад был помочь.              — Только что мне сегодня надеть? — спросил Ци Байча.              — Мою одежду, — как ни в чём не бывало ответил Фу Минъе.              Ци Байча похлопал ему за такую замечательную идею:              — Отлично, и люди по всей стране решат, что прошлой ночью ты меня подмял.               Они носили совершенно разные вещи.              — ...И правда, — Фу Минъе достал телефон. — Я позвоню кому-нибудь, чтобы прислали одежду.              Ци Байча беззвучно задохнулся.              Когда Фу Минъе закончил телефонный разговор, он оглянулся и увидел, что Ци Байча снова завернулся в одеяло, он так плотно укутался, что виднелась только голова.              Увидев его, Фу Минъе рассмеялся:              — Тебе там не жарко?              Ци Байча осмотрительно ответил:              — На мне нет одежды, — просто переодеться в присутствии господина Фу было в порядке вещей, но оставаться в одной с ним комнате, когда на одном была одежда, а на другом — нет, было чревато.              Это сразу напомнило ему о кое-чём, произошедшем ранее.              Не то чтобы Ци Байча не чувствовал, что... в некоторых аспектах Фу Минъе отличался от обычных людей.              Большую часть времени он был очень нежен и внимателен в проявлении своих чувств, вне зависимости от того, были ли они в постели или вне её, он очень уважительно относился к своему возлюбленному.              Просто иногда, когда его страсть достигала пика, Ци Байча всё-таки мог заметить, что Фу Минъе что-то подавлял.              Фу Минъе любил контролировать и доминировать, кроме того, ему потенциально было присуще помешанное собственничество. Он чувствовал, что множество раз господина Фу тянуло оставить на его теле неизгладимые следы и метки, провозглашая своим, но в итоге отступал, совсем не желая причинять и малейшего повреждения кожи.              Он был похож на зверя-людоеда, который осторожно втягивает когти и убирает клыки, чтобы поцеловать нежную и хрупкую розу.              Ци Байча изучил много информации и узнал, что некоторые люди от рождения склонны к контролю, и у них могут быть некоторые особые пристрастия. Мог ли господин Фу быть одним из них?              Возможно, ему было неловко говорить об этом, так как он хотел сберечь Ци Байчу?              Он не хотел, чтобы господин Фу что-то терпел ради него. Бог за свою жизнь прошёл через достаточное количество испытаний, так что не было ничего такого в том, чтобы немного поиграть с господином Фу.              Поэтому без единой нитки на теле он постарался соблазнить безукоризненно одетого господина Фу, только вернувшегося с работы, поскольку говорили, что таким образом можно наилучшим образом удовлетворить стремление мужчины к контролю.              И господин Фу действительно помешался, как никогда раньше.              В итоге Ци Байча очень устал, и на этом всё закончилось.              Он попросту не мог понять, почему ему, богу, настолько недоставало физической силы, когда он столкнулся с подобными вещами.              В тот момент Бог Тьмы почти высвободил свою истинную природу. Красивая и притягательная внешность Чачи настолько распалила тёмную сторону Бога Тьмы, что даже если бы пришлось пренебречь слёзными мольбами молодого человека, ему хотелось брать его.              Но Ци Байча не плакал и не умолял, и когда Фу Минъе увидел, что его партнёр покрыт пятнами, в нём поднялась сильная душевная боль, он заключил Ци Байчу в объятия и бормотал раскаивающиеся речи.              В конечном счёте, он всё же не мог давать себе волю.              Он слишком сильно любил Ци Байчу, и даже тьма его истинной натуры не могла подавить желание оберегать того, он не мог причинить Ци Байче ни малейшей боли.              Среди бесчисленных миров существовали бесчисленные Боги Тьмы, и Ци Е удостоился чести быть самым позорным из них.              Он мог бы занять положение Бога Любви, и не исключено, что он стал бы самым выдающимся из них.       

———

      Одежду доставили быстро, и Фу Минъе протянул её Ци Байче:              — Вот, держи.              Ци Байча откинул одеяло, надел футболку и брюки, а затем обнаружил, что носков нет.              — А где носки? — поинтересовался он.              — Сейчас ведь лето, надень сандалии, зачем тебе носки?              Ци Байча с лёгким отвращением посмотрел на лестницу двухъярусной кровати.              Он был слегка мизофобом, и кто знает, сколько людей уже ступало по этой лестнице, так что ему совсем не хотелось наступать на неё босиком.              Фу Минъе с первого взгляда понял, о чём он подумал, и весело сказал:              — Кто-то так любит чистоту.              Ци Байча:              — Позаботься лучше о своих делах.              — Я и забочусь, — Фу Минъе раскрыл объятия: — Прыгай вниз, я тебя поймаю.              Ци Байча скептически вопросил:              — А ты сможешь? Смотри не сломай руку.              — Не стоит недооценивать мои восемь кубиков пресса, ладно? Поторопись, даже если мы упадём, я буду твоей подушкой, — Фу Минъе дёрнул в его сторону подбородком.              Ци Байча поджал губы и решил, что с такой высоты удар не должен причинить вреда господину Фу, поэтому сразу спрыгнул.              Его надёжно подхватил Фу Минъе.              Ци Байча тут же обхватил его за шею и обвил ногами талию, так что почти весь его вес пришёлся на тело Фу Минъе.              Фу Минъе непринуждённо обнял его, немного подшучивая:              — Учитель Ци, я уже говорил вам есть больше мяса, вы всё ещё такой лёгкий.              Ци Байча опустил ноги, наступив на обувь Фу Минъе.              — Ш-ш... Господин Ци, зачем ты наступил мне на ноги?              — Из-за тебя пол мокрый, куда же мне ещё наступить?              — Хорошо, хорошо, хорошо, — Фу Минъе улыбнулся и усадил Ци Байчу на нижнюю койку. — Я схожу за твоей обувью. Посиди пока, я вытру пол чуть позже.              Ци Байча сидел, скрестив ноги, на кровати Фу Минъе и наблюдал, как тот хлопочет по делам.              Незаметно для него, уголки его губ быстро опустились.              Он был очень счастлив, но в то же время немного печален.              Он хотел, чтобы господин Фу заботился о нём всю жизнь.              Он думал, что больше никогда в жизни не встретит человека, подобного Фу Минъе, кто был бы столь же добр к нему.              Однако, что бы он ни чувствовал тысячи лет спустя, в этот момент его любимый человек находился перед его глазами.