После свадьбы с Богом Тьмы

      По лазурному небу плыли белые облака. Здесь была пустующая веками обитель богов, настолько спокойная, что там не было даже пролетающих птиц.              Фу Минъе с несчастным видом стоял посреди облаков.              Он вообще не хотел драться.              Но у Ци Байчи, очевидно, было другое мнение.              — Ты такой сдержанный, потому что недооцениваешь меня? Покажи свои реальные способности, — напротив него стоял красивый мужчина в белой рубашке и шортах, на его стройных руках и прямых ногах виднелись слабые красноватые отметины.              Даже его голос ещё звучал хрипло из-за того, что он в полной мере прочувствовал желание.              Фу Минъе: «Как он мог всё так закончить?»              Ци Байча не задумывался об этом, он уже атаковал словно молния.              То, что на океаническом дне он не смог добиться окончательного итога в сражении с Богом Тьмы, стало постоянной занозой в сердце Ци Байчи. Он был богом природы, и у него определённо не было причин проигрывать богу молитв.              В древние времена Ци Байча постоянно обменивался опытом со своими друзьями-богами. Снежный Бог не был силён в бою и проигрывал чаще, чем выигрывал, но его друзья всегда соблюдали чувство такта и уступали самому младшему богу природы. Позже все его товарищи один за другим крепко уснули, и у него больше не осталось партнёров по спаррингу. Все, кто рангом был ниже бога, были слабы, словно букашки, если только это не кто-то вроде Паскаля — могущественное существо, родом из другого мира. Но Паскаль был слишком силён и не имел никакой справочной ценности.       Тысячелетия прожив в комфорте, Ци Байча даже не имел точного представления об уровне своей силы.              И тут выдалась столь редкая возможность в виде находящегося на том же плане бога, и разве это был не прекрасный ориентир?              По логике вещей, боги природы были сильнее богов молитв, но при этом Бог Тьмы отличался от обычных богов молитв. Другие боги молитв родились из верований живых существ, и когда эти верования исчезнут, боги также падут. Бог Тьмы был другим — он родился мутным ци первозданного хаоса, становился сильнее, когда поглощал дурные мысли, он принадлежал тому же плану, что и Снежный Бог, трансформировавшийся из чистого ци, сравнительно они были равны.              Просто мутный ци слишком долго рос, став богом несколько позже.              Можно выразиться так: с точки зрения возраста зарождения, они были одинаковы, примерно, как близнецы. Но говоря о возрасте рождения, Снежный Бог был на добрые несколько десятков тысяч лет старше Бога Тьмы.              Вот только большую часть этих нескольких десятков тысяч лет Снежный Бог проспал средь чистых снегов.              Глядя на то, как горит боевой дух Ци Байчи, Фу Минъе тоже приободрился и отнёсся к этому серьёзно:              — Тогда я сделаю всё возможное.              Ци Байча сказал:              — Это замечательно.              Рождённый последним в мире бог природы сражался против рождённого первым в мире бога молитв.              Сражение произошло в обители богов и не оказало никакого влияния на мир людей. Сотрудники корпорации Фу думали, что господин Фу снова путешествует по миру со своим возлюбленным, совершенно не подозревая, что эти двое чуть не разрушили небеса обители богов.              И пусть они сказали, что выложатся по полной, они не желали причинять друг другу боль, и сражаясь, старались не переусердствовать. Когда Ци Байча был в шаге от того, чтобы пронзить ледяным шипом грудь Фу Минъе, он позволял тому растаять, в результате падая в объятия Фу Минъе. Когда тёмная сила Фу Минъе почти оборачивалась вокруг талии Ци Байчи, он быстро отзывал её и вместо этого мягко обхватывал того рукой за стройную талию.              Было бы странно, если бы можно было определить победителя.              Их сражение выглядело флиртом.              Они восстановили всю свою божественную силу, поэтому их духовная и физическая мощь были несравнимы с теми, что были раньше. Спустя долгое время, они не только не растратили физических сил, но и почувствовали возбуждение.              Периодические прикосновения друг к другу, сцены по типу «ты обнимаешь меня, я смотрю на тебя, а ты — на меня» — к чему ещё это могло привести дальше? Фу Минъе уже просто хотел уложить того на кровать, чтобы продолжить их «битву небожителей».              Фу Минъе и Ци Байча обменялись взглядами, и поняли, что у них обоих были одни и те же мысли.              Ци Байча сказал:              — Может, нам… вернуться? — «вернуться в кровать и ещё разок там сразиться».              Фу Минъе:              — Да нет, здесь тоже хорошо.              Ци Байча поразился:              — Ты что, с ума сошёл? Средь бела дня? — хотя там больше никого другого не было, такая обстановка — на солнечном месте с голубым небом и белыми облаками, была очень волнующая...              Что, панорамные окна и лунный свет больше не удовлетворяют господина Фу?              Фу Минъе взмахнул рукой, и день внезапно сменился ночью, белые облака превратились в тёмные тучи, и солнечный свет больше не проникал:              — Уже стемнело.              Ци Байча удивлённо спросил:              — Откуда у тебя способность управлять днём и ночью? — предполагалось, что это относится к сфере способностей богов солнца и луны. Но в целом смена дня и ночи была законом природы, и, поскольку боги солнца и луны уже крепко уснули, изменение времени суток не должно было нарушиться. И вот вдруг день превратился в тёмную ночь, а такие вещи могла делать только Богиня Луны.              Фу Минъе ответил:              — У меня нет такой способности, я просто использовал мутную ци, чтобы выкрасить белые облака в чёрные.              Мутная ци была облаком чёрного тумана, способным поглощать всё существующее.              Ци Байча:              — ... — если бы белые облака это услышали, им бы захотелось кое-кого побить.              Фу Минъе спросил:              — Чача, ты не против?              Ци Байча:              — ...Да можно.              Планка действительно с каждым разом сдвигалась всё дальше и дальше.              Раньше Фу Минъе до такой степени холил и лелеял Ци Байчу, что не открывал никаких других локаций, кроме спальни. Зато потом появились панорамные окна, а потом ещё диван, а теперь они собираются развлечься прямо под открытым небом.              Ци Байча закрыл глаза и слегка вздохнул: слово «сдержанность» ускользало от него всё дальше и дальше.              Море облаков бушевало, и было непонятно, день сейчас или ночь.              Ци Байча лёг в объятия Фу Минъе и тихо спросил:              — Хочешь увидеть мой истинный облик?              Фу Минъе прошептал:              — Как же Чача выглядел изначально?              Ци Байча закрыл глаза, и его тело начало источать бледный белый свет.              Когда сияние рассеялось, красивый мужчина, уютно устроившийся в объятиях Фу Минъе, превратился в прекрасного парня, подобного льдам и снегам.              Его длинные белоснежные волосы доходили до голеней, кожа у него была гладкая и очень светлая, на нём были серебряные украшения, а на щиколотках были два серебряных колокольчика. У парня были губы красны и зубы белы, он обладал уникальной холодностью и красотой и был прекрасен, как картина, написанная тушью.       Он приподнял свои белоснежные ресницы, и стали видны его яркие льдисто-голубые радужки.              Черты его лица остались прежними, просто выглядел он моложе, и весь вид его словно бы не из этого мира — не запятнанный мирской пылью.              Хотя Фу Минъе прекрасно понимал, что его Чача необыкновенно красив, увидев в своих объятиях настолько красивого парня, он не мог не почувствовать себя крайне ошеломлённым.              И первой фразой Фу Минъе стало:              — Я бы никогда не подумал, что ты несовершеннолетний, у меня такое чувство, что я совершаю преступление.              Ци Байча:              — ...Я на десятки тысяч лет старше тебя, господин Фу.              — Но я не выгляжу так молодо, как ты, — Фу Минъе без лишних слов вернулся к своему истинному облику.              Бог Тьмы на самом деле выглядел парнем двадцати с лишним лет, он был по-прежнему привлекателен и не особо отличался внешностью от своей человеческой версии, больше казалось, будто он только сменил одежду.              Его короткие чернильные волосы отросли, переплелись с белыми волосами Ци Байчи и соткали плотные и неразрывные нити любви.              Он был в чёрной одежде с замысловатыми узорами, отчего выглядел ещё безудержнее и порочнее.              Фу Минъе рассмеялся:              — Гляди, моя первоначальная форма выглядит старше твоей, зови меня «гэгэ».              Ци Байча:              — Не думай, что если ты можешь перекрасить белые облака в чёрные, то можешь и воздушные замки строить.       Эти слова, произнесённые внешне похожим на юношу Снежным Богом, не возымели должной силы, потому что с какой бы стороны ни посмотреть — было очень мило.              Для Фу Минъе стал очень дорог изначальный облик Снежного Бога. Юная версия Чачи была невероятно милой, он не мог перед ним устоять.              Фу Минъе приподнял его белоснежные волосы:              — Словно снежное создание, созданное из хрусталя.              Ци Байча:              — Тебе не кажется, что в этом предложении что-то не так?              Фу Минъе потискал щеку Ци Байчи:              — Хрустальное создание, созданное из снега.              Ци Байча:              — ...              Господин Фу играл с ним, как с куклой?              Затем Фу Минъе подхватил Ци Байчу за тонкую щиколотку:              — Почему ты носишь колокольчики?              — Это колокольчики цзинъинь, — Ци Байча объяснил: — Когда я трансформировался, у меня не было обуви, только эти колокольчики, которые позволяют мне не пачкать ступни при ходьбе.              Фу Минъе потрогал мягкую и гладкую ступню парня:              — Неудивительно, что они такие чистые.              — Не трогай, — Ци Байча потянул назад ступню: — Щекотно же.              Мизинец Фу Минъе слегка пощекотал подошву его ноги, и Ци Байча сразу вздрогнул всем телом, он обиженно спросил:              — Почему ты делаешь всё наоборот?              Фу Минъе беззаботно выдал:              — Ты так выглядишь, что при одном взгляде на тебя мне хочется тебя дразнить.              Раньше, беспокоясь о хрупкости смертных, Фу Минъе обращался с ним, как с сокровищем — боясь так, словно тот растает, если его подержать во рту, боясь так, словно тот разобьётся, если его подержать в руках. Теперь же, когда он узнал, что Чача на самом деле очень стойкий, его любовь к нему, естественно, нисколько не уменьшилась, но вот количество тёмных желаний на сколько-то увеличилось.              Ци Байча:              — А что изменилось?              Фу Минъе сделал вид, будто размышляет, Ци Байча ждал ответа того, но вдруг его ноги обхватили руками и развели в стороны, после чего меч вложили в ножны, он ахнул и машинально прижался к плечу Фу Минъе.              Фу Минъе поддразнил его с улыбкой в голосе:              — Ты стал сильнее, чем раньше.              У Ци Байчи покраснели уши, и повиснув у того на плече, он с недовольством произнёс:              — Ваше Превосходительство Бог Тьмы больше не думает, что совершает преступление с несовершеннолетним?              Фу Минъе взял того за подбородок и посмотрел на него:              — Ваше Превосходительство Снежный Бог вынудил меня совершить это преступление.              Ци Байча прикусил губу, он просто закрыл глаза и погрузился в это.              — Чача, о чём ты думаешь? — Фу Минъе с нежностью наблюдал за раскрасневшимся беловолосым парнем перед ним.              Ци Байча тихо ответил:              — Я думаю о том, упадёт ли у тебя, если я вдруг превращусь в седовласого деда.              Фу Минъе:              — ...              Изменились, они оба изменились.              После того, как дождь и тучи прошли, Фу Минъе спросил его:              — У тебя ещё остались силы?              Ци Байча поднял взгляд:              — А что? Ты устал?              Фу Минъе и бровью не повёл:       — Конечно же нет.              Восстановление полного объёма их божественной силы было непростым делом, и им было трудно выполнять большие физические нагрузки при такого рода любовных отношениях.       Ци Байча издал «о» и добавил:              — А то я подумал, что ты уже не можешь.              Фу Минъе слегка улыбнулся:              — Если Чача хочет, то может говорить прямо, не обязательно понукать меня таким образом. Хотя облака здесь мягкие, кровать в моём храме намного удобнее, — и Фу Минъе предложил ему: — Чача, не хочешь вернуться в мой храм вместе со мной и там продолжить?              — Как хочешь, — Снежный Бог всегда был довольно склонен плыть по течению. — Понеси меня.              Фу Минъе поцеловал его и взял на руки «хрупкого и слабого» парня.              Как снаружи, так и изнутри храм Бога Тьмы можно было описать одним словом — чёрный.              Храм был очень большим, очень просторным, и взять бы пол, кровать, стол со стульями или шторы — всё было в очень древнем стиле, и всё это было чисто чёрного цвета. В комнатах не было и следа естественного освещения и в качестве источника света использовались только ночные жемчужины, которые в необъятной темноте светились, как глаза монстров, вызывая мурашки по коже, обычные люди почувствовали бы подавленность, не пробыв здесь и трёх дней.              С эстетической точки зрения дизайнера, это была просто катастрофа.              Но Бог Тьмы мог спать здесь десятки тысяч лет.              Столь много раз Фу Минъе думал о том, чтобы привести Чачу в свой храм и оставить его с собой на всю жизнь, и кто бы мог подумать, что в итоге это произойдёт при таких обстоятельствах.              Ци Байча обвёл помещение взглядом:              — Стиль у тебя…              — Если тебе не нравится, я всё здесь поменяю, — наперёд согласился Фу Минъе.              Он прожил в человеческом мире некоторое количество лет, поэтому он тоже понимал, что его жилищные условия никак не считались хорошими.              — Сойдёт, он противоположен моему храму Снежного Бога — тот весь чисто-белый, — договорил Ци Байча.              Фу Минъе закрыл глаза и похвалился:              — Идеально подходим друг другу.              Бог Тьмы явно не особо заботился об украшении своего храма. Он использовал это место исключительно для сна, поэтому кровать, которая была единственной вещью, к которой он проявлял интерес, была большой и удобной, лежать на ней действительно было мягче, чем на облаках.              Ци Байча опробовал её:              — А ты умеешь наслаждаться.              — Конечно, — сказал Фу Минъе, — я же спал в этой постели несколько десятков тысяч лет.              «Спал в этой постели несколько десятков тысяч лет»...              Богу Тьмы всего было несколько десятков тысяч лет.              Ци Байча задумался:              — Получается, ты действительно это имел в виду, когда в самом начале сказал, что тебе нравится спать.              — Кроме того факта, что я Бог Тьмы, разве я когда-нибудь что-то скрывал или обманывал тебя? — Фу Минъе добавил: — А теперь я рассказал тебе и об этом. Я действительно рассказал тебе всё.              Ци Байча сказал как есть:              — В то время я думал, что ты плейбой, постоянно спишь с красивыми парнями и меняешь партнёров по постели каждый день...              Не успел он договорить, как Фу Минъе прижал его к себе.              — Ладно, я постоянно сплю с красивым парнем, — Фу Минъе стиснул зубы, — но я не стану менять партнёра.              Фу Минъе, казалось, действительно был полон решимости полностью выжать Ци Байчу. Но господин Снежный Бог обладал внешне мягким, но внутренне твёрдым и упрямым характером, поэтому ни за что не признал бы своего поражения. Даже после того, как его довели до такого состояния, что у него слёзы подступили, и он не мог ровно дышать, когда он пришёл в себя, у него всё равно оставались силы для подтрунивания:              — И всё? А ещё можешь или нет?              Силы богов были поистине неисчерпаемы.              Только тогда они поняли, как сильно сдерживали себя раньше.              А в перерыве Фу Минъе обнимал Ци Байчу и обо всяком нежно разговаривал с ним некоторое время.              Фу Минъе рассказал историю о любви четырёх богов в 493-м мире и спросил Ци Байчу:              — Как ты думаешь, почему Бог Эльфов выбрал Бога Вампиров?              Ци Байча не интересовался делами других богов и вяло прислонился к плечу Фу Минъе:              — Ну, мы же не являемся богами, о которых речь, так что кто знает, почему.              — Попробуй догадаться, — Фу Минъе вплетал пальцы в белые волосы Ци Байчи, радостно играя с ними.              Ци Байча наугад и выдал:              — Бог Эльфов обращает внимание на внешность, а Бог Гномов недостаточно высок?              Фу Минъе: «Слишком реалистично».              — А как насчёт Бога Океана? — Фу Минъе объяснил: — Бог Океана самый могущественный бог в 493-м мире, и внешность у него должна быть не хуже.              Ци Байча сказал:              — А разве не легко догадаться? Бог Океана собирался заключить в тюрьму Бога Эльфов, это же не история о насильственном захвате — такого рода пушечное мясо, которое собственничество выдаёт за любовь, первым вышвырнут из игры, понятно?              Фу Минъе не двинул ни единым мускулом на лице и крепко обнял Ци Байчу.              …Его Темнейшество, который когда-то думал о заключении, ныне был в панике.              Несколько раз когда-то он действительно подумывал о том, чтобы привести Чачу в свой храм, чтобы они всегда были вместе, что было точной копией поведения Бога Океана как пушечного мяса.              К счастью, на самом деле он ничего такого не делал. В противном случае Чача давно бы уже его вышвырнул.              Фу Минъе неуверенно спросил:              — Тогда, если бы я так себя с тобой повёл... Конечно же я никогда не стану так с тобой обращаться! Я просто хочу сказать, если бы я ограничил твою свободу и заставил тебя остаться со мной в моём храме навсегда... ты бы не полюбил меня?              — Нет.              — А?              — Нет такого «если», — сказал Ци Байча. — Я просто люблю тебя, я даже подумывал о том, чтобы навечно уснуть после твоей смерти. Моё сердце заковано и без тебя, как ключа, мне бы всегда чего-то недоставало. Пока ты жив, что плохого в том, чтобы всегда быть с тобой в твоём храме? В мире людей для меня никогда не будет ничего лучше, чем ты, — его брови слегка изогнулись. — Только принятие желаемого за действительное можно было бы назвать насильственным похищением — мы любим друг друга, и я добровольно хотел бы сопровождать тебя в твоём заточении.              Его сердце впервые дрогнуло, именно когда муж вытащил его из одиночной тюрьмы, в которой он находился тысячелетия.              Так почему бы им не остаться вместе за закрытыми дверями?              У Фу Минъе колотилось сердце, когда он слушал это — он был настолько переполнен чувствами, что даже не мог подобрать слов, поэтому он просто покрыл того поцелуями, действиями показывая, что любит его.              Звук от серебряных колокольчиков на его лодыжках был звонок и мелодичен, они звенели, и ещё долгое время от них раздавалось эхо. У Ци Байчи со всегда ясным разумом сейчас тот был несколько затуманен, он потерял счёт времени.              Звон постепенно затих.              Ци Байча обмяк в объятиях мужчины, в прохладном тоне его речи сквозило желание, а в мягкости и тягучести виднелось обольщение:              — Я вдруг вспомнил, что ещё не спрашивал твоё имя. Меня зовут Сюэ Ча, как зовут тебя? — спросил он тихо.              Пальцы Бога Тьмы ласкали светлую спину мужа, вызывая у того мурашки.              Ци Байча услышал, как тот прошептал:              — Ци Е.              — ...              Ци Е отчётливо ощутил, как парень застыл у него на руках.