Заметки докторского общежития

После выписки из больницы Хуан Имин официально стал учеником Шэнь Сюаня. В академии только и говорили об этом: ну и парочка, идеально подходят друг другу! Где ещё найдёшь наставника-садиста и ученика-мазохиста, таких, как эти двое? весёлый и простодушный парень Ян Сяо Чжэнь, с энтузиазмом влетел в комнату общежития, чтобы поприветствовать новичка: — Эй, пошли, угощу тебя хого! Хуан Имин, вежливо улыбнувшись, отмахнулся: — Спасибо, но я иду с профессором на занятия. Чуть озадаченный, Ян Чжэнь предложил: — Ну, тогда вечером? — Вечером помогаю Шэнь Сюаню с планом лекций. — Ладно… завтра? — Завтра утром занятия. — Тогда как-нибудь в другой раз? — Скоро экзамены. Понурив голову, Ян Чжэнь поплёлся в свою комнату и, уткнувшись в подушку, разрыдался: — Моя жизнь потеряла всякий смысл… Цинь Цзянь, погладив его по голове, сочувственно вздохнул: — Бедный ребёнок. *** Шэнь Сюань чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Его студент мог сутками напролёт следовать за ним по пятам, помогать с работой, безропотно выполнять любые указания и смотреть на него с таким обожанием, будто наставник был сошедшим с небес божеством. Но Шэнь Сюань не был богом. Ему хотелось отдыхать, заглянуть в бар, сыграть в карты или бильярд, а в праздники, возможно, даже сделать пару ставок. Не тащить же ученика в ночной клуб! По пути он столкнулся с Ян Чжэнем. Добродушный и открытый, тот заметил: — Профессор, вы что-то совсем осунулись. Не хотите заглянуть к нам на ужин? Не сдержавшись, Шэнь Сюань поделился своими переживаниями. Юноша, задумчиво почесав затылок, ответил с осторожностью: — Знаете, профессор, вам стоит поговорить с ним. Ученик, который так вмешивается в личную жизнь наставника, это, знаете ли, не совсем правильно… Вечером после лекции Шэнь Сюань встретил Цинь Цзяня. Тот отвёл его в сторону и прошептал: — Ян Сяо Чжэнь упомянул, что с твоим студентом что-то не так. Шэнь Сюань отмахнулся: — Да ладно тебе. Ты после свадьбы только и делаешь, что сидишь дома с женой, а про друзей забыл. Не поздновато ли спохватился? Цинь Цзянь улыбнулся: — Пф, мне плевать на тебя. Просто предупреждаю, даже Ян Чжэнь не был так предан мне, как твой ученик. Никто не относится к наставнику как к родному отцу. Так что будь осторожнее. Шэнь Сюань долго стоял на месте, а в голове его закружился вихрь из трёхбуквенных слов, которые он не решился произнести вслух, начинающихся на «Ф» и заканчивающихся на «К». Тем временем он погрузился в новый проект, работая так, будто в сутках не хватало часов. Обычно утончённый и сдержанный, в работе он превращался в одержимого. Когда Хуан Имин вечером принёс ему ужин, наставник сидел за столом в кабинете, уткнувшись в экран. Утром, придя за ним на занятия, студент застал его в той же позе. Бесстрастное лицо, глаза уставлены в монитор, где мелькали графики и длинные тексты на английском, а рядом лежала испещрёнными замысловатыми терминами, кипа черновиков. Хуан Имин встревожился и бросился к нему: — Профессор, не ходите сегодня на лекции, отдохните! Шэнь Сюань устало отмахнулся и поднялся: — Лекции отменять нельзя… — Он закашлялся, лицо его с тёмными кругами под глазами выглядело измождённым. Два часа лекции дались ему с трудом. Он медленно поднялся на кафедру, положил руку на ноутбук, откашлялся и хрипло начал: — Сегодня разберём случаи прекращения контрактов и связанные с ними компенсационные нормы… Через полчаса он выдохся и попросил студентов изучать кейсы самостоятельно. Спустя час объявил, что лекция заканчивается на полчаса раньше. Когда аудитория опустела, опираясь на кафедру, Шэнь Сюань сидел, поддерживая голову рукой. Хуан Имин подошёл и спросил: — Профессор, вы в порядке? Шэнь Сюань, глубоко вздохнув, ответил: — Помоги дойти до кабинета. Но едва студент поддержал его, схватившись за грудь, наставник тяжело задышал и рухнул на пол. Хуан Имин в панике потрогал его лоб, и тот пылал жаром. — Профессор! Профессор! — Он тряс его, но безрезультатно. В отчаянии подхватил наставника под руку и, шатаясь, потащил к выходу. Очнулся Шэнь Сюань уже дома, на своей просторной кровати. На лбу лежало влажное пропитанное спиртом полотенце, он был весь в поту, но уже в свежей пижаме. На тумбочке стояли его очки, стакан воды и упаковка амоксициллина. Услышав шорох, Хуан Имин тут же вбежал: — Как вы? Может, хотите поесть? Шэнь Сюань посмотрел на него и устало покачал головой: — Не надо. Иди занимайся своими делами, я позвоню друзьям. Юноша остановился в дверях и спросил: — Тан Фэю? — Нет. — Тогда кому? Шэнь Сюань с раздражением нахмурился: — Слушай, мои личные дела тебя не касаются. С чего такой интерес? Он потянулся за таблетками и телефоном, но студент, незаметно оказавшись рядом, осторожно поддержал его и шёпотом произнёс: — Профессор… я давно хотел сказать… Шэнь Сюань бросил на него острый взгляд, предчувствуя, к чему идёт этот разговор. Хуан Имин горько улыбнулся: — Профессор, почему Тан Фэю можно, а мне нельзя? Полулежа на кровати, Шэнь Сюань смотрел на стоявшего перед ним на коленях юношу. Глаза студента горели искренним, отчаянным чувством. — Впервые увидев вас на лекции в юридическом, я не пропустил ни одного вашего занятия. Я всё обдумал! Возраст, опыт, статус, деньги... Это не преграды. Главное, что я… — он прижал руку к груди, глядя прямо на наставника, — действительно вас люблю. Он добавил: — Поверьте, я люблю вас сильнее, чем Тан Фэй. Шэнь Сюань помолчал, затем усмехнулся с горечью: — И что с того? Студент схватил его руку: — Вы никогда не думали о жизни с кем-то? У вас нет семьи, родственников, даже питомца. Неужели вы не хотите, чтобы рядом был кто-то вроде меня? Пусть я сейчас ваш ученик, но я смогу заботиться о вас. Верите? Шэнь Сюань отрезал: — Ты принимаешь желаемое за действительное. Он поднялся, чтобы налить воды в ванной. Глядя на его спину, Хуан Имин тихо спросил: — Вы… всё ещё думаете о Тан Фэе? Шэнь Сюань остановился перед зеркалом. Его отражение было печальным. Бледное лицо, синеватые губы, измождённые черты. Он тяжело вздохнул: — Ты прав, я всё ещё о о нём думаю. Но тут же добавил: — Хотя это уже не имеет к нему никакого отношения. Выздоровев, Шэнь Сюань первым делом сообщил в деканат, что его ученику нужен новый наставник. Такого студента, как Хуан Имин, любой профессор взял бы с радостью, но заведующий кафедрой, теребя усы, принялся уговаривать: — Вы уже не молоды, пора брать учеников. Зачем отказываться от такого таланта? Нам не нужны эти дворцовые интриги! Шэнь Сюань прищурился, и заведующий, съёжившись под его взглядом, пробормотал: — Я же о благе кафедры пекусь… — Позаботьтесь сперва о моей чести, — медленно произнёс Шэнь Сюань, откинувшись на стуле. После болезни он заметно исхудал, но его утончённые черты и ледяной взгляд всё ещё излучали властное обаяние. Заворожённый заведующий, вдруг бросился к нему с театральным воплем: — Императрица! Шэнь Сюань отмахнулся, будто отгоняя назойливую муху: — Говори по делу, без этих цирковых номеров. — Ваше Величество! — чуть не плача, заведующий продолжил: — Как же так, неужто вашу честь запятнали? Я недоглядел, опозорил императора! Как посмел этот юнец гун покуситься на ваше священное тело? Клянусь, я соберу армию в восемьсот тысяч, чтобы отомстить за поруганную честь! (Он вдруг схватился за голову, бормоча: — Не спрашивайте, почему я решил, что студент «гун», я сам не знаю, мой поисковик упорно выдаёт только это слово…) Воздух в кабинете застыл. Шэнь Сюань сверкнул глазами и медленно повернулся: — Ты что, тоже фанат книг Тан Фэя? Потупив взгляд, заведующий кокетливо хихикнул: — Ну, я лишь изредка почитывал его книжечки… Через минуту Шэнь Сюань вышел из кабинета, оставив за собой беспорядок. Заведующий лежал среди разбросанных бумаг, драматично прижимая руку к груди, как после побоища. *** Как-то Су Инь зашёл в университет по делам и решил навестить друга. Войдя в его кабинет, он ахнул, ведь комната напоминала поле после урагана. Повсюду валялись бумаги, на стене висел достойный трудоголика график, а за неделю Шэнь Сюань умудрился завершить целый проект. Пепельница перед ним была переполнена окурками. Не сдержавшись, Су Инь стукнул его по голове: — Куришь, куришь! Угробишь себя! Шэнь Сюань, с красными от усталости глазами, буркнул: — Не мешай. Он откинулся в кресле и вздохнул: — Только вошёл в ритм, и тут ты. Надо повесить табличку на дверь: Су Иню и собакам вход воспрещён. Его худая фигура, с открывающей изящную линию ключицы, расстёгнутой рубашкой, выглядела измождённой, но всё ещё элегантной. Су Инь, окинув его взглядом, спросил: — Расстался с Тан Фэем? Профессор коротко кивнул. — Хорошо, что расстались. Пора было вырезать этот аппендицит, — жёстко бросил Су Инь, направляясь к кофеварке. Но Шэнь Сюань схватил его за шиворот и потащил обратно: — Какой ещё аппендицит? С чего ты взял, что это аппендицит? Ухмыльнувшись, полицейский цокнул языком: — Да посмотри на себя! Какой аппендицит! Это уже прямая кишка! — Пошёл ты, — Шэнь Сюань, сохраняя изысканную манеру, откинулся в кресле, скрестив пальцы с такой элегантностью, что казался почти дружелюбным. — Когда человек отрезает самую важную часть себя, кровь неизбежна. Иногда можно поставить протез, иногда кровотечение не остановить. А бывает, вырезаешь сердце, отдираешь плоть по кускам, и в этом процессе чувствуешь боль, скорбь, утрату, бессилие, отчаяние, безумие… Но это неизбежно, от этого не уйти. Единственное, что мы можем, это сохранить достоинство. Су Инь долго смотрел на него, как на диковинную зверушку. — Если ты так сильно его любишь… почему расстался? Стоило только поманить пальцем, и этот преданный пёс бы вернулся. — Ты не прав, — улыбнулся Шэнь Сюань. — Я даю людям только один шанс. И даже если я люблю его до смерти, это уже не имеет к нему отношения. Он поднялся, лицо его было спокойным, отрешённым: — Кроме любви, у человека есть ещё и достоинство. *** Перевод команды Golden Chrysanthemum