Наследие Platinum

      Дверь в лабораторию SKY.INC отъехала с тихим шипением. Безымянный вошел внутрь, его пальто было влажным от речной воды, а на сапогах — прилипшие травинки и ил. Он двигался беззвучно, как тень.       Константин Модефай стоял над чертежом, но взгляд его был пустым. Он обернулся на звук шагов, вернее, на нарушение тишины, которое вносила с собой эта фигура.       — Ну? — голос Константина был хриплым. — Нашёл что-нибудь, кроме тины и призраков?       Безымянный остановился в нескольких шагах. Его совиные глаза, не моргая, уставились на учёного.       — Цель установлена. Эксперимент 12009. Угроза подтверждена. Уровень контаминации… значительный.       Безымянный сделал паузу, чтобы дать Константину подготовиться к его следующим словам.       — Они размножились. Создали иерархическую структуру. Действуют скоординировано.       Константин сжал кулаки. По его лицу пробежала судорога.       — Сколько?..       — Минимум два десятка на озере. Плюс сеть агентов в городе. Координатор — исходный образец. Он же — самый опасный.       — Она, — поправил его Константин. — Она самая опасная. Продолжай.       — Образец демонстрирует признаки эмоциональной нестабильности. Это делает её поведение… иррациональным. Неэффективным. — В голосе Безымянного впервые прозвучали нотки чего-то, похожего на презрение.       Константин тяжело опустился на стул.       — Боже… Бедный парень… Он даже не подозревает, какое чудовище…       Он замолчал, смотря в пустоту. Лаборатория наполнилась лишь тихим гудением техники.       Безымянный стоял неподвижно. Вдруг он наклонил голову.       — У меня есть вопрос, — произнёс он, нарушая молчание.       Константин вздрогнул.       — Какой?       — Вы создали меня для ликвидации угрозы. Для исправления ошибки. — Его пустой взгляд был прикован к Константину. — Почему вы не ликвидировали исходный образец раньше? В момент его появления. Это было бы… эффективно.       Константин замер. Он смотрел на это идеальное орудие, задающее вопрос, на который у него не было логичного ответа. Только вина.       — Потому что я… испугался, — тихо прошептал он. — Испугался ответственности. Думал, смогу всё контролировать. Это была… ошибка.       Безымянный переработал информацию.       — Ошибка, — повторил он. — Человеческая слабость. Она привела к необходимости моего создания.       — Да, — горько усмехнулся Константин. — Ирония судьбы, не правда ли? Я создал тебя, чтобы исправить последствия собственной трусости.       Безымянный снова замолчал. Затем задал второй вопрос. Ещё более неожиданный.       — Субъект Кассий Мордей. Он был вашим другом. — Это был не вопрос, а утверждение, требующее подтверждения.       Константин сжался.       — Знакомым, виделись один раз. Его отец — Мейсон был моим другом.       — И вы послали меня уничтожить существо, которое является результатом любви к нему другой женщины. И которое, возможно, убьёт его сына. — Голос Безымянного был лишён всякой эмоции, но сам факт озвучивания этой цепочки был ужасающим. — Как вы считаете, это логичный поступок?       Константин вскочил. Его лицо исказилось от ярости и боли.       — НЕТ! Это не логично! Это отчаяние! Я пытаюсь спасти того, кого ещё можно спасти! Понимаешь?! Иногда нужно отрезать гниющую конечность, чтобы спасти всё тело!       Он тяжело дышал, уставившись на Безымянного. Тот не моргнул.       — Понял, — безразлично констатировал он. — Эмоциональная мотивация. Принято к сведению.       Он развернулся и направился к выходу.       — Куда ты? — крикнул ему вслед Константин.       — Выполнять миссию, — последовал безжизненный ответ. — Исправлять вашу ошибку. Ликвидировать угрозу.       Дверь закрылась. Константин остался один в тишине лаборатории, в окружении призраков своих прошлых решений. Он только что говорил с самым совершенным своим творением. И чувствовал себя при этом более опустошённым и потерянным, чем когда-либо

???

      Берег озера был пуст и безмолвен. Луна, холодная и острая, как лезвие, отражалась в чёрной воде, не освещая, а лишь подчёркивая мрак. Мит-Предводительница сидела на том самом валуне, с которого когда-то начала свой путь. Песок под ногами был утоптан десятками одинаковых босых ступней — следы недавнего сборища, которое теперь казалось ей таким же пустым, как и этот ночной воздух.       Тишину нарушил осторожный скрип гальки. К ней подошла Мит-Законница. Она была одета строго, даже здесь, на отшибе: потрёпанное, но аккуратное платье, волосы убраны в тугой пучок. В руках она сжимала папку, сработанную из грубой, просмоленной кожи.       — Доклад, — голос Законницы был сухим и лишённым эмоций, как судебный протокол. — Городская сеть приведена в состояние повышенной готовности. Барышня отслеживает звонки, Продавщица собирает слухи. Все точки контроля заняты. Ожидаем дальнейших указаний от Матери.       Предводительница не повернулась. Она смотрела на свою бледную, искажённую отражению в воде.       — Указаний? — она тихо рассмеялась, и звук этот был похож на треск льда. — Какие ещё могут быть указания? «Найти мальчика». Всего-то.       — План чёткий. Эффективный, — парировала Законница. — Мы действуем по протоколу, установленному Матерью. Это логично.       — Логично? — Предводительница наконец обернулась. В её жёлтых глазах плясали отблески лунного света. — Ждать десять лет на ветру и на холоде — это логично? Бросить своих детей ради призрачной надежды — это логично?       Законница нахмурилась. Её пальцы чуть сильнее сжали самодельную папку.       — Это была стратегия. Ожидание — часть тактики. Мы были резервом. Ключевым активом.       — Мы были брошены! — голос Предводительницы сорвался на крик, эхом разнёсшийся по пустынному берегу. — Я была её первой! Она создала меня из своей плоти! А потом ушла в тёплый город, к новым дочерям, к своим «важным отраслям»! А мы здесь… мы были её старой игрушкой, забытой на чердаке!       Она вскочила с камня, её тело напряглось от давней обиды.       — Ты понимаешь? Она смотрела на меня сегодня… и я видела в её глазах не гордость. Не любовь. Я видела расчёт. Всегда только расчёт и одержимость! Даже сейчас, когда мы нашли сына Кассия, для неё это всего лишь новая задача. Новый ресурс!       Законница стояла неподвижно, её лицо было каменной маской.       — Эмоции неэффективны. Они мешают выполнению миссии. Мать всегда действовала исходя из долгосрочной перспективы.       — Какая ещё перспектива?! — Предводительница с отчаянием провела руками по лицу. — Кассий не вернётся! Его сын — просто мальчик! Всё, чего она хочет… всё, чего я хотела… это…       Она замолчала. Слова застряли в горле, но истина, внезапная и оглушительная, прорвалась сквозь годы обиды и туманной надежды.       Это была не любовь к Кассию. Никогда не была. Это была тоска по тому, кто олицетворял для неё саму идею любви. По тому, кто дал ей жизнь в этом холодном мире.       — …Мне не нужен Кассий, — выдохнула она, и её голос стал тихим и ясным. — И не нужен его сын.       Она посмотрела на Законницу, и та, казалось, впервые увидела в её глазах не ярость лидера, а уязвимость одинокого существа.       Законница молчала несколько секунд. Казалось, даже её безупречная логика дала сбой перед этой простой, неудобной правдой.       — Это… не входит в протокол, — наконец произнесла она, но уже без прежней уверенности.       — К чёрту твой протокол! — Предводительница повернулась к озеру, к тёмному лесу, за которым спал Бостон. — Они все там, в городе, играют в свои сложные игры. Мать со своими схемами, сёстры со своими ролями. Они ищут Уильяма для её плана. А я… я найду его для своего!       Она выпрямилась. Обида и смятение испарились, уступив место холодной, стальной решимости.       — Я принесу его ей. Одна. Без приказов, без сети, без вашей дурацкой логистики! И когда я сделаю это… когда я сделаю то, чего не смогла сделать её идеальная городская сеть… тогда она посмотрит на меня. По-настоящему.       Мит-Законница не стала ничего говорить. Она просто наблюдала, как фигура Предводительницы растворяется в ночной мгле, направляясь в сторону города. Одна. Тень, движимая не миссией, а голодным, израненным сердцем.       На берегу снова воцарилась тишина. Законница медленно разжала пальцы. Самодельная папка упала на песок. В её глазах, обычно таких же пустых, как у статистического отчёта, мелькнуло нечто странное. Возможно, понимание. А возможно — зависть к той, кто осмелился захотеть чего-то большего, чем быть просто «ключевым активом».       Она развернулась и пошла прочь, оставив озеро и его призраков в одиночестве. Игра изменилась.