Системная ошибка (Ошибка соединения)

Тихий разряд Дорога домой была абсолютно безмолвной. Паша не пытался больше провоцировать. Он шел, уткнувшись взглядом в асфальт, его мысли метались в замкнутом кругу, как ошибка в коде, которая не может найти выход. Слова Родиона «Если ты хочешь внимания, можешь просто попросить» отдавались в его процессоре навязчивым эхом. Это было до смешного просто. И до невозможного сложно. Они вошли в квартиру. Родион, как обычно, первым делом направился к своему зарядному устройству, ритуал стабильности и порядка. Паша же остановился посреди комнаты, чувствуя себя чужаком в собственном доме. Обычно он тут же кидался к своему мощному заряднику, хвастаясь скоростью. Сейчас он просто стоял, не зная, что делать. Родион подключился, закрыл глаза, погружаясь в режим энергосбережения. Его лицо стало спокойным, нейтральным. — Э-э-э... — звук сорвался с губ Паши против его воли. Он прокашлялся. — Родь. Родион не открыл глаз, но его кошачье ухо повернулось в сторону брата, издав почти неслышный щелчок. Знак, что он слушает. Паша подошел ближе, но не сел, а нервно переминался с ноги на ногу. — Насчет сегодня... в коридоре. Я... — Он искал слова. Извиниться? Слишком слабо. Снова напасть? Уже не хотелось. — Почему ты просто не послал меня тогда? Как обычно? Родион медленно открыл глаза. В них не было ни злости, ни раздражения. Только усталость. — Я уже ответил. Бессмысленно. Ты как вредоносный скрипт, который пытается вызвать сбой, а я просто поставил фаервол. — Фаервол... — Паша с силой сглотнул. — То есть ты меня вообще не видишь теперь? — Вижу. Просто перестал реагировать на твой шумовой фон. — Родион отключился от зарядки и сел, глядя на брата. Его пластырь казался особенно ярким в вечернем свете. — Ты же этого и хотел? Чтобы тебя оставили в покое? Паша замер. Да, он хотел, чтобы его оставили в покое все эти придурки из школы. Но не Родион. Никогда не Родион. Вражда с братом была единственной постоянной, якорной точкой в его жизни. Единственным отношением, пусть и уродливым, которое у него было. — Нет, — выдохнул он, и это прозвучало как признание в собственной слабости. Он опустился на соседний стул, его плечи ссутулились. — Я не... я не знаю, чего хочу. Он посмотрел на свои руки, на острые углы собственного интерфейса на щеке, отражавшиеся в стекле стола. — Просто... когда все кругом боятся, а ты один... проще самому быть опасным. Чтобы они хотя бы по-настоящему боялись, а не просто шептались за спиной. А с тобой... — он замолчал. — Со мной проще, потому что я всегда отвечал, — закончил за него Родион. — Я был твоим единственным достойным противником. Полигоном для испытания твоей мощи. Паша кивнул, не поднимая глаз. В его системе появилось уведомление о легком перегреве — стыд всегда вызывал скачок температуры. — А сейчас ты убрал полигон, — тихо сказал Паша. — И я не знаю, куда девать всю эту... мощность. Родион молча смотрел на него несколько долгих секунд. Потом встал, прошел на кухню и вернулся с двумя стаканами чистой, дистиллированной воды — не еды, а скорее средства для охлаждения системы. Он поставил один стакан перед Пашей. — Может, не девать, а научиться ей управлять? — произнес он, и его голос прозвучал не как упрек, а как предложение. Сложное, неохотно высказанное, но предложение. — Не тыкаться сломя голову, а подумать, куда направить энергию. Например, на то, чтобы доказать всем в школе, что ты не «бомба». Не истериками, а делами. Паша взял стакан. Прохлада стекла приятно отдавала в его ладонь. — А как? — спросил он, и в его голосе слышалась не детская надменность, а искренняя растерянность. — Не знаю, — честно признался Родион. — Я сам не мастер в этом. Но... — он сделал паузу. — Но можно попробовать разобраться. Вместе. Если, конечно, ты перестанешь пытаться мне поставить подножку. Он сказал это без улыбки, совершенно серьезно. Это был не сентиментальный порыв, а сухое, техницистское предложение о сотрудничестве. Но для Паши оно значило больше, чем любые сладкие слова. Он медленно отпил глоток воды. Жидкость помогла стабилизировать температуру. — Ладно, — буркнул он. — Может... попробуем. Больше они в тот вечер не говорили. Но когда Паша пошел подзаряжаться, он не стал выставлять мощность на максимум, а выбрал тот самый «Оптимизированный» режим. А Родион, перед тем как погрузиться в дефрагментацию памяти, отправил ему по внутреннему соединению короткое сообщение, без текста — просто схематичное изображение стабильной синусоиды. График ровной, без сбоев, работы. Это было маленькое, почти незаметное действие. Но впервые за долгое время их тишина не была наполнена грохотом будущего взрыва. Она была просто тишиной. И в ней можно было расслышать первые проблески чего-то нового.