Цена под кожей (соло проект)

Глава 2. Мира сидела, сгорбившись, перед своим потрескавшимся ноутбуком. Экран мигал, словно на грани смерти. София стояла позади, молча наблюдая. В комнате висела густая, удушливая тишина, нарушаемая лишь нервным скрежетом клавиш и тихим тиканием старых часов. Время тянулось, как простывшая кровь. Любопытство зашевелилось внутри. София шагнула ближе и, облокотившись на стол, заглянула через плечо. — Что ты делаешь? — тихо спросила она, словно боясь спугнуть что-то невидимое. — Ищу подработку, — отозвалась Мира, глаза её не моргали. — И? Что-то есть? Мира молча качнула головой. На лице её скользнула тень — слишком быстрая, чтобы уловить, но достаточно глубокая, чтобы замёрзло внутри. Прошло ещё немного времени. Вдруг — щелчок мышки, и Мира оживилась. В её взгляде появилось странное возбуждение, как у человека, перешедшего ту грань, откуда не всегда возвращаются. — Нашла кое-что… — её голос стал выше, но напряжённей. — Заброшенная больница. Там осталась база данных. Доноры, покупатели... не знаю точно. Но там информация. Живая. София уже собиралась ответить, но Мира опередила: — Не волнуйся. Всё мёртвое. Без охраны. Что-то в этой уверенности звенело фальшью. Слишком гладко. Слишком быстро. Улыбка Миры больше напоминала оскал. — А если там кто-то? — пробормотала София. — Или что-то… — Нам нужны деньги. Или ты готова менять почку на остатки из помойки? Решение было принято не словами, а тишиной, тяжёлой, как бетонная плита. К утру они вышли в мрачное утро под гнилым небом. Туман висел между домами, словно гниющая ткань. Воздух лип к коже, будто город выдыхал гниль. Больница оказалась мёртвом районе. Чёрные пятна на стенах, разбитые окна, тишина — такая, от которой закладывает уши. Не было ни птиц, ни крыс, ни ветра. Всё будто замерло. — Вот она, — тихо сказала Мира, глядя на карту на своём ноутбуке. — Здесь осталась база данных. Если найдём сервер — возможно, найдём и нужные записи. Доноры, сделки… всё. София кивнула. Она не чувствовала страха, но внутри была тревога. Не за себя. За Миру. Они вошли в здание. Сквозь разбитую дверь — в тёмный вестибюль. Пахло плесенью, сыростью и старой пылью. Воздух был тяжёлым, липким, будто им давно никто не дышал. Но он был. Просто опасный. На стенах плесень жила своей жизнью — цветная, пушистая, вросшая в бетон. Местами она превращалась в настоящие грибки, свисавшие с потолка. София чувствовала, как её лёгкие сжимаются от каждого вдоха. Они шли по коридорам. Шаги глухо отдавались эхом. Иногда казалось, что сзади кто-то идёт, или что за дверью кто-то дышит — но это были только звуки их собственных шагов и воображение. В одном из закоулков стояла инвалидная коляска. Пустая. Рядом валялась детская кукла. Когда они прошли мимо, игрушка качнулась — не от прикосновения, а будто от воздуха. София почувствовала, как мурашки побежали по спине. Не страх, а внутреннее напряжение. Что-то не так. — Здесь плохая вентиляция, — пробормотала Мира, прикрывая рот. — Я почти не чувствую воздуха. Она начала дышать чаще. Слишком часто. Глаза расширились. — Мира, всё нормально. — София подошла ближе. — Просто пыль. Сделай вдох помедленнее. Но Мира уже начинала задыхаться. Вентиляция действительно не работала. Воздух не двигался. Он застаивался в помещении, тяжёлый, с плесенью, со спорами болезни. София знала — нельзя оставаться тут надолго. — Найдём сервер — и уходим, — твёрдо сказала она. — Быстро. На третьем этаже они нашли нужную дверь. "СЕРВЕРНАЯ" — буквы почти стёрты. Дверь была заперта, но Мира справилась с замком. София осталась снаружи, сторожить. Коридор был пуст. Но казалось, что кто-то смотрит. То из темноты, то из разбитого окна. Чувства обострились — каждый звук казался чужим. Щелчок пластика. Скрип стены. Шаг? Или её сердце? Затем — глухой удар. Механизм двери сработал, и она захлопнулась за Мирой. — Мира?! — София бросилась к ней. — Ты в порядке?! — Чёрт! Изоляция! — услышала она. — Здесь вообще нет воздуха! Он… встал! София дёрнула дверь — она не поддалась. Мира была внутри. Одна. Воздуха там почти не было. София отступила на шаг, обернулась, и — рванула вниз по лестнице, по пустым, мрачным коридорам. Она знала: где-то должна быть охрана. Там — питание, контроль, аварийный доступ. Но чем дальше она забегала, тем хуже становилось. Воздух был — но не тот. Вонючий, тяжёлый, словно покрыт невидимой плесенью. София вдохнула — и сразу закашлялась. Сначала просто першило, потом стало жечь. Глубоко внутри, как будто по лёгким прошлись раскалённой проволокой. Она продолжала бежать, но с каждым вдохом казалось, что в грудь кто-то вбивает гвозди. Было больно дышать. Слишком больно. Но нельзя было остановиться. Ни на секунду. Шаг. Рывок. Кашель. Ещё вдох — и слёзы в глазах. Горло горело, как после яда. Её согнуло. Она врезалась плечом в стену. Отошла, шатаясь. В ушах звенело. Всё плыло. Но она знала — если упадёт, если задержится, если даст себе слабину — Мира задохнётся. Лёгкие будто разваливались изнутри. При каждом вдохе — резь, боль, кровь. Один вдох — как рана. Второй — хуже. Третий — ад. София чувствовала, как внутри что-то трескается. Прямо сейчас, в ней что-то умирало. Но она продолжала. На секунду казалось, что всё стало тише. Будто больница затихла, чтобы послушать, сможет ли она дойти. Чтобы посмотреть, сломается ли. — Дыши… — прохрипела она. — Просто дыши… Дыши, чёрт тебя… Не удержавшись, она упала на пол, сдирая локти. Сердце колотилось, как бешеное. Но тут она заметила в углу темноты — Луис. Он улыбался, как мёртвое лицо в морге. Всё вокруг замерло как в тот день. — Ты снова кого-то оставишь. Ты практиковалась. Ты умеешь. София зажмурилась закрывая уши руками, но с рыком она ударила кулаком в пол, судорожно вскакивая обратно на ноги. Просто рывок — и снова вперёд. Всё гудело и жужало. Или ей казалось. Всё казалось. Темно. Пространство плыло. Лёгкие — в огне. Дыхание — уже не вдохи, а рваные спазмы, будто кто-то душил её изнутри. И тогда — табличка. Почти исчезнувшая, но заметная. ОХРАНА. София влетела в дверь, ударом плеча вогнала её внутрь, чуть ли не выломав и упав на панель. Её тело не слушалось. Всё, кроме пальцев, судорожно жавших рубильник. Искры. Запах озона. Свет. Где-то вдали — щелчок. Разблокировка. Она выбежала спотыкаясь, кровь хлестала из носа а ноги поводили. С каждым шагом казалось — кто-то идёт за ней, почти касаясь плеча. Но не касаясь. Коридоры были как кишки мертвеца. Воздух становился тяжелее с каждым шагом. Потолок нависал, капли мазута падали ей на плечи. Под ногами что-то хрустело — то ли кости, то ли стекло, то ли иллюзии. Мира выскочила из серверной, сползая по косяку. Её глаза закатились. Лицо фиолетовое. София поймала её. Подхватив под плечи Они почти вползли на крышу, открыв дверь на пожарной лестнице. Там был воздух. Туманный, тяжёлый, но живой. Они упали на бетон. Всё ещё не зная — вышли ли они оттуда до конца. Или что-то пошло с ними. Пока Мира старалась отдышаться. Она посмотрела на Софию, заметив что она безконтрольно кашляла. Вообщем явно не в лучшем состоянии. — Почему ты… не оставила меня там? Та не ответила. Просто отвернулась. Но в ушах ещё звенело: «Ты умеешь. Ты умеешь. Ты умеешь.» Мира молча держала Софию, пока та пыталась отдышаться. С крыши было видно серое, дрожащим маревом пульсирующее небо. Ни звука, только глухой гул изнутри черепа. София вытерла губы — на пальцах осталась кровь. — Мы уходим, — сказала Мира. Голос был тихим, но таким, что не оставлял места возражения. Они почти не говорили по дороге. Мира то и дело оглядывалась, обнимала плечи Софии, когда та начинала спотыкаться. Время здесь тянулось бесконечно. Воокруг было тихо. Слишком. Они обошли центр, шли через задворки, избегая камер и сканеров. София не замечала деталей — только кашель, заторможенность, и чувство, что сама реальность чуть дрожит, как стекло перед тем как треснуть. Когда дверь квартиры Миры захлопнулась за ними, Она помогла Софие сесть на диван. — Ты выглядишь не важно, — Подсела к ней Мира, — Тебе больно... — добавила она тише, скорее обращаясь к себе а не к ней. — За меня не волнуйся, все хорошо. — отмахнулась она хрипло, выдавливая слабую улыбку, пытаясь показать что все в порядке. Но в следующую секунду внезапно отвернулась закрывая рот рукой, удерживая болючий кашель. — Это... может быть последнее, что я делаю, — сказала она, почти не узнавая свой голос. София с трудом повернула голову. — Что? — Я найду тебе новые. Лёгкие. Достану. Любой ценой. Та хотела что-то сказать — может, остановить, может, попросить остаться, но вдох оборвался на полуслове. — Ты всё равно бы пошла, — выдохнула София. Мира кивнула. Глаза у неё блестели, но ни одна слеза не упала. — Если вернусь — всё будет по-другому, — сказала она. — А если нет... тогда это уже не важно. Она встала. Потихоньку. Подошла к столу, достала из нижнего ящика то, что всегда хранила "на чёрный день" — аптечную маску на лицо, тонкий нож — скорее для самообороны, несколько купюр — всё, что осталось, фальшивую ID-карту. Она никогда не думала, что придётся Использовать эту сумку. Но и не думала, что когда-то будет сидеть в тёмной комнате рядом с человеком, умирающим на её кровати. Потом подошла к шкафу. Натянула старую чёрную куртку, коротко осмотрелась: минимум вещей. Только фонарик, карту, металлическую флягу и маленькую коробочку с пуговицей. На мгновение остановилась у двери. Повернулась ещё раз — взглянула на Софию. Тело то сжималось, то расслаблялось, как будто боролось само с собой. Уже в следующий час Мира активно шла на уже установленное на место встречи. Контейнер с лёгкими дрожал в его руках. Металл был холодным, отпечатки пальцев уже оставили на нём влагу. Мира не отводила взгляда от нелегального, но дёшевого биодиллера, который трясся на месте, как марионетка на грани срыва. — Деньги? — прохрипел он. Глаза залиты кровью, губы потрескались. Он косился в темноту, будто сам воздух вызывал паранойю. Мира едва успела засунуть руку в карман и тут.... вспышка. Свет прорезал подворотню, как нож по глазам. Два силуэта. Высокие, неестественно прямые. Блеск визоров. Чёрный пластик, покрытый влагой и пылью. Без лиц. Без слов. Они просто были. Один сразу поднял электрошокер, другой скользнул взглядом — по полу, по телам. «Объект: 4.66.43-М. Потенциальная ценность: средняя. Разрешение на изъятие — получено.» Дилер попытался развернуться — ШИП. Разряд. Он закричал только первые две ноты, потом свалился, задыхаясь на полу. Моча, дым, вонь палёного. Мира оцепенела. Висок гудел. Всё тело хотело упасть на колени — сдаться, как тогда. Но она вспомнила Софию. Контейнер. Схватить. Бежать. Она сорвалась с места. Дротик просвистел рядом, бетон вспыхнул искрами, как спичка в чёрной воде. Сборщики не бегают. Но они уже здесь. Один обходит, второй перегородил главный выход. Пошёл нахер, — прошипела Мира и метнула в него пропавшую под горячую руку металлическую трубу. Ржавые балки, грязные стены. Бетон весь в трещинах. Запах — смесь старой нефти, железа и дохлых голубей. Где-то капает — как отсчёт времени до смерти. Она скользит вдоль стены, пытаясь найти лаз. Пыль поднимается под ногами, попадает в горло.. Боковая дверь. Заколочена. Но нижняя доска сгнила. Мира швыряет контейнер первым, затем — в прыжке — протискивается вслед, царапая живот и рвя одежду. С другой стороны — старый техкоридор. Узкий. Обшарпанный. Стены облезли, покрыты грибком и паутиной. В воздухе — плесень и что-то кислое. Не желая повторять ошибку Софии, она задержала воздух и быстро промчалась. Позади шаги. Размеренные. Тяжёлые. «Температура цели: повышена. Адреналин: высокий. Объект бежит. Изъятие — активировано.» Лестница вниз — старая шахта для мусора. Она спрыгивает, с глухим грохотом ударяется о дно и немного выаехая ногу. Но она внизу. Свет сверху. Сборщик заглядывает вниз. Его визор вспыхивает. Мира что-то прорычала и побежала, игнорируя боль. Туннель. Узкий, гнилой. Вода капает с потолка, под ногами лужи, в которых плавают крысиные кости. Пахнет разложением. В одном месте крысы — настоящие — бегут ей навстречу, но в страхе отскакивают в стороны. Даже они боятся, что идёт за ней. Давление. Тьма. Гул в ушах. Контейнер тяжёлый. Плечо сводит. В глазах — мушки. Но Мира бежит. Сквозь боль. Сквозь страх. Впереди — решётка, почти заржавевшая. Она бьёт по ней всем телом. Один рывок — она рвётся наружу. Выход во двор. Заброшенный, заросший. Сбоку горят мусорные баки. Никого. Она вырывается в ночь — рваная, с грязью до пояса. Только небо — чёрное, глухое, как спина слепого зверя. Сборщики не идут за ней. Они не бегают. Они просто ждут. И однажды — снова придут. Ночь пахла железом и страхом. Мира держала в руках переносной контейнер с биозамороженными лёгкими. Они стоили ей слишком много — не в деньгах, а в долгах, обещаниях и страхе быть пойманной. Она не умела воровать, не умела убивать. Но теперь — умела. Этот город учил быстро. По приходу домой она заметила что София неподвижно лежала. Мира сначала испугалась, но потом выдохнула с облегчением когда поняла что она просто уснула. На стене, мигая, завис третий видеоурок подряд: «ПЕРЕСАДКА ЛЁГКИХ В ДОМАШНИХ УСЛОВИЯХ — СОВЕТЫ БИОМОДА №3». Голос за кадром был весёлым и бодрым. Как будто речь шла не о жизни и смерти, а о приготовлении рамена. Она аккуратно подпихнула Софию в плечо, бады разбудить. — Эй, Софи... ты как? — доставая снотворное спросила она. — Я впорядке. — Я могу начать?... —Да. Услышав одобрения, Мира помогла ей снять майку, затем набрав жидкость в шприц. Мира вытерла руки, дрожащие не от холода, а от паники и осторожно ввела иглу в вену Софии. — Прости, Соф. Я сделаю всё, что смогу. Только не умирай, ладно? — прошептала она и открыла первую банку антисептика. Первые разрезы она делала по памяти, сверяясь каждую минуту с экраном. Кровь — слишком много. Запах — кислый, удушающий. Дважды она почти потеряла сознание. Внутри было всё не так, как на видео. Орган из контейнера оказался чуть крупнее, и едва не выпал из рук, когда она пыталась его вставить в грудную полость. Четыре часа. Одиннадцать швов. Три коротких замыкания у портативного оборудования. Один момент, когда пульс Софии пропал. И потом — едва уловимый вдох. Как затравленный зверёк, выдохнувший впервые за вечность. Мира рухнула рядом, в крови и поту, не веря, что всё позади. София очнулась ночью. Пелена в глазах. Грудь — тугая, как будто её наполнили бетоном. Но она дышала. — Мира? — хриплый голос разорвал тишину. Мира лежала на полу, уронив голову на руки, испачканные засохшей кровью. Она проснулась сразу, как только услышала звук. — Ты… Ты очнулась, — её голос сорвался. — Господи… Ты живая. София попыталась подняться, но тут же закашлялась. В горле будто застряла колючая проволовка. — Осторожно. У тебя новые лёгкие. Но… — Мира сглотнула. — я сделала не все идеально и возможно первое время будет очень тяжело... И еще тебе нужно пить таблетки и колоть уколы чтобы до конца вылечиться.. София лишь слабо улыбнулась. — Жива — уже достаточно. Спасибо… Мира. Та села рядом, не зная, смеяться или плакать. — Я правда… боялась, что не успею. Что ты... — голос дрогнул. — Просто не умирай, ладно? Хотя бы пока я рядом. С поддержкой, София села на диван, вжавшись в него, как будто тот мог скрыть её от боли. Мира накинула на Софию свою синюю кофту, в которой они впервые встретились. Она пахла усталой кожей, дождём и чем-то детским — как будто кто-то когда-то обнимал Миру и больше не вернулся. Задержан свою руку на плече Софии, Мира пошла на кухню. — Я пойду приготовлю что-то. Может тебе станет легче. Спустя какое-то время, она вернулась, молчала поставив суп на стол — горячий, — и села рядом. София смотрела в свою тарелку, не прикасаясь. Плечи были напряжены, будто она пыталась сдержать дрожь. — Знаешь... Я не та, кем кажусь, — выдохнула Мира, будто с трудом вытаскивая слова изнутри. — Я спасла тебя не потому, что храбрая. Я… боялась. До одури. Боялась, что если ты умрёшь, я снова останусь одна. София молчала. Не двигалась. Только слушала. Мира сглотнула. — Когда мне было десять, у нас дома были родные запахи: хлеб, кофе, шум радио... Всё исчезло за одну ночь. Был рейд. Родители сказали: «спрячься в кладовке и не выходи, мы скоро будем». Я закрыла за собой дверь, и больше их не видела. Она замолчала. Долго. Пальцы вцепились в ткань шортов. — Я ждала. Полдня. Потом день. Я звала их, шёпотом. Потолок был такой тонкий, что я слышала, как капает вода на кухне. Всё остальное — молчание. Она вскинула взгляд, будто хотела что-то доказать, но он тут же дрогнул. — Я думала, они придут. Они не могли просто… уйти. Губы задрожали, и она резко отвернулась, сжав зубы. — Извин... забудь. Это глупо. София медленно, едва шевелясь, протянула к ней руку. Коснулась локтя. — Это не глупо. Мира тряхнула головой. Слёзы уже блестели в глазах, но она упрямо моргала, отводя взгляд. — Я не хочу… плакать при тебе. Это слабо. София наклонилась ближе. — Тогда дай мне быть слабой тоже. Она чуть сжала руку Миры. — Моя мать… она закрыла меня за занавеской в подвале, когда пришли Сборщики. Сказала, чтобы я молчала. Я слышала, как она кричала. Как отец её держал… а потом, когда стало тихо… Голос задрожал, и София сжала губы. — Я выбежала. Там был только запах. Горелой кожи и железа. А я… я стояла, просто стояла. Как будто тело не слушалось. Кровь. Раскрытое брюхо. А там — пусто. Она повернулась к Мире. — Я тоже… осталась одна. Мира наконец посмотрела на неё. В глазах — комок боли, старой, как ржавчина. И тогда София, не говоря ни слова, обняла её. Осторожно. Не как спасение — как присутствие. Мира замерла. А потом, как будто что-то оборвалось — разрывающий всхлип. Она вцепилась в Софию руками, как утопающий. София тоже заплакала. Беззвучно. Слёзы текли по лицу, скапливаясь на шее Миры. Они плакали в тишине. Не утешая. Не объясняя. Просто позволяли боли быть. Так впервые за долгое время обе почувствовали не одиночество — а то, что боль можно делить. И от этого — жить. Спустя время, София снова уснула. Но не Мира. К утру свет в комнате стал медленно проходить сквозь тюли. Мира открыла окно — в комнату вошёл тонкий запах мокрой пыли и чего-то далёкого, сладкого, будто горела пластмасса где-то за горизонтом. София дошла до кухни сама. Даже налила воды. Рука дрожала, но стакан остался цел. Мира молча смотрела, как она пьёт. В глазах — что-то тихое, почти испуганное. — Думаешь, я сломаюсь? — спросила София, поставив стакан. Мира покачала головой. — Думаю уже нет. Они не улыбнулись. Просто поняли друг друга. Позже, когда в доме наступил тот самый особый час, когда даже стены замирают, София почувствовала что-то странное — не страх, нет. Присутствие. Будто мир за окном наклонился ближе, подглядывая. Треснула лампочка в коридоре. Пыль слетела с подоконника, как будто кто-то коснулся стекла снаружи. Где-то за дверью скрипнули шаги — или это был просто ветер? София посмотрела на Миру. Та уже держала в руках плоский кейс, тихо защёлкнутый на колени. — Думаешь, нас нашли? — тихо. Мира не ответила сразу. Только чуть дернулась мышца на щеке. — Думаю… долго они не искали. Тишина снова повисла, но уже с другим оттенком. Как перед грозой. Или перед бегством.