И кто же теперь ссыкло?

Раздражение к окружающему меня миру сегодня было на высшем уровне. Чертов рюкзак болтался практически пустой на одном предплечье, рубашка противно липла к телу от весенней жары, а кепка, к великому счастью, скрывала все головы отвратительных людей, проходящих и кое-где даже толкавшихся мимо, допуская доступ видения только на ноги, что не могло не радовать. Школьные коридоры самое противное место, в которую ступала моя нога. И не потому что везде воняло потом, дезодорантами и дешевыми духами, а потому что оторви в школьных коридорах один безмозглый ученик другому руку или клочок кожи этого не заметят даже камеры, которые хуй знает для чего еще вывешены на каждом углу. — Эй, пидорас! - кричит мне в спину противный голос, принадлежащий такому же массивно противной роже. Я не обращаю внимания, иди дальше и меня вдруг тянут назад за портфель. Приходится его отпускать и этот кто-то чье имя я даже не помню, отбрасывает его так резко , словно от него вирус какой-то передается. Мясистые руки слишком резко снимают с головы кепку, охватывая затяжкой пару клочков моих волос, что обдается резкой болью в затылке. Поднимаю ненавистный взгляд на груду жира и возможно пару футов мышц, которых этот дебил качает раз в месяц. — Нужно отвечать, когда с тобой разговаривают - выплевывает он слова вместе со своей слюной, прямо мне на лицо. Я с омерзением вытираю лицо рубашкой и цежу сквозь зубы, замечая двоих по бокам, троих за его спиной - мелкие сошки, которые без своего хозяина даже взгляд боятся кинуть в мою сторону. — Отвали от меня, Бочка. Бочка - главный раздорник и хулиган среди выпускников, жирдяй у которого пиздец какой тяжелей удар, и который бьется всегда со своей шайкой шакалов. Один на один я его одной левой уложу. Ладно, может и не левой, но уложу точно, в отличие от этого безмозглого дебила, который не выпускается, а вышвыривают из школы сами учителя, я хотя бы в неделю 5 раз в зал хожу. — У кого-то язык вырос сегодня- хохотнул он над своим идиотизком и приказал сбоку стоящим парням схватить меня за руки. Я отвернулся пару раз — Слабо тебе один на один выйти? Мои слова утонули в гомоте рядом вставших учеников, которые кто-то встревожено, кто-то с презрением наблюдал за сценой в коридоре. — Я с педиками не выхожу - выплюнул он мне в лицо, пока двое других заламывали мои руки сзади. Я смиренно встал, выпрямил спину, даже позволил себе легкую ухмылку. Думайте обо мне что хотите, но если я вижу, что противник превосходит меня в силе - будь их больше, либо массивнее меня, я просто отступаю. Не убегаю, в данном случае просто принимаю пару ударов в мо... Чёрт. Этот козел меня с мысли сбил. Удар пришелся слишком резко и рассек губу, разрывая ее, что мысли вышиб из бошки. Один из сбоку стоящих парней коленом придавил мою левую руку, что звук клацнувшей челюсти меня чуть челюсти не лишил. — Попробуй только ее сломать и я тебя до крови разукрашу, выродок - сквозь стиснутые зубы это получилось не так угрожающе как я хотел, но парень отпрянул, ослабив хватку. Бошка поднес еще один удар, разбивая мне нос — На словах ты очень хорош - пролепетал он, пока я пытался плечом вытереть кровь. Черт, если бы не сдержанные руки, я бы и не прочь врезать по этой жирной роже, адреналин бурлит так, что даже боль потупляет. Сукин сын. Когда третий удар до хруста бьет в челюсть, сквозь искры в глазах я чувствую, как замедляется Бочка, последний удар в живот получается слишком слабый, но все же вырывает хрип из проклятого моего горла. Я не четко, но все же слышу как меняется тон Бочки и с трудом открываю глаза. К жирдяю подходит Тайлер - его лучший друг. Честно сказать, я понятия не имею, каким образом такой симпатичный - нет, я говорю это не потому что питаю слабость к мужскому полу, я говорю фактами, которыми кишит все малолетки и выпускницы - парень, как Тайлер возится и тем более дружит с таким моральным уродом, Как Боллигер. — Опять за свое - слышу я наконец мягкий и воздушный баритон. А стонешь ты совсем по другому. Врывается в мои мысли слова, но их затуманивает неприкрытая ненависть и обида в глазах. Бочка ему что-то говорит, но Тайлер смотрит прямо в мои глаза, в его зрачках не видно и крупицы того, что я вижу в них в каждый понедельник и среду в спортзале, когда его, черт возьми, голодный взгляд проносится со скоростью игривой кошки по моему телу на беговой дорожке. Сейчас в них напускное безразличие, пустота, сам его вид кричит о том, как ему плевать на то, что избивают того, под которого он с таким наслаждением возлежает, как только удается возможность. — Трус - одними губами шепчу я, и удовлетворяюсь одним его замиранием. Возможно, он испугался, что я выдам его секрет, но пошел он в жопу со своими секретами и масками, которые меняет как носки. Я не крыса. Никогда не был и не буду. Пропади оно все пропадом, но своим принципам я не изменяю из-за таких как Тайлер или тем более, как Бочка. Они размениваются парочкой фраз и Бочка теряет ко мне интерес. Его псы меня отпускают и я вселенской ненавистью направляюсь в уборную. Сгребаю кровь с лица и рубашки, еле как привожу себя в порядок и чернее тучи сижу на двух уроках, а потом сваливаю нахрен. Бесит. Все бесит, абсолютно. Бесит, что я не могу их всех уложить, что спускаю с рук ебаной Бочке все его избиение, когда я, в этом я точно уверен, мать его, сильнее него, бесит, что этот проклятый трус игнорирует меня всем нутром в школе и раздевает взглядом, а потом, блять, и руками в туалетной кабинке, каждый раз стоит нам попасть на тренировку в одно время. Бесит, что из-за них меня отчитывают и дома и в школе. Твою мать, выпускной класс и какого хуя я тупанул и выдал свою, блять, гомосексуальность я понять не могу. Меня, конечно, не ебало никогда, что кто-то к этому относится с отвращением, да чего там кто-то, собственный отец на меня смотрит с жалостью, но блять терпеть побои, и от кого?! - от этого жирдяя! - ну это ниже дна, на которое я опустился. И где я повернул не туда, блять? Надежда пробраться втихаря и забрать спортивную сумку рассыпана в пух и прах. Как только я открываю дверь на пороге стоит мама, а потом и папа выходит из гостиной. Надо же сколько "счастья" в один день на голову навалило. Безликий отец спасающий чужие задницы, оказывается помнит о том, что у него жена и сын дома находятся. — У тебя же еще за... - мама осекается, охает, когда видит уродливое месиво в место лица и что-то говорит, но я ее прерываю почти сразу — Пожалуйста, можно я возьму сумку и просто уйду. Мама всегда меня понимала, хоть я и обращался к ней иногда очень не справедливо , о чем я никак не могу раскаяться ей, но она всегда "отходила в сторону" стоило папе вступать со мной в "беседу". — Даже бить в ответ не научился, позорище, в зал то хоть зачем ходишь? Ненависть во взгляде мог бы прожечь внутренности более мягкого человека, но мои внутренности этот ненавистный взгляд отца разжигает ярость, стоит ему хоть слово сказать. Возможно, находись он дома в период когда я бился головой о стену и вырывая клочки волос, когда осознал, что у меня встает только на парней, и поговори он со мной по взрослому , а не пропадай вечно на работе, я бы не испытывал ярость при одном взгляде на него, а про голос я вообще молчу. Принципиально не отвечаю, скидываю рюкзак и схватив спортивную сумку почти что выбегаю из дома. Как трус. Как Чертов трус, блять. Но стычка с отцом меньшее, что ему нужно сейчас. Груша и бинт на руках был единственным, чего он возжелал сейчас больше всего. Ноги ноют от бега, но я останавливаю себя только перед дверью зала, врываюсь в него и сходу же , потратив лишь несколько минут на завязывание конечностей, примыкаю к груше. Бью со всей силы, но не помогает, мышцы отдаются слабой болью, но я продолжаю битый час тупо бить по твердой поверхности груши, не обращая внимания на боль, но вздрагиваю, когда слышу за собой снисходительный блять, голос, который мягко произносит — Мог бы хоть сегодня отдохнуть. — Засунь свои любезности себе в жопу - практически сразу шикаю я в ответ, словно кобра. Самому стыдно от своего детского поведения, но я блять им не заводная кукла, которая делает что они хотят и когда хотят. — Зачем ты его провоцируешь каждый раз? — Ха! - вырывается у меня, истерично, по бабски блять истерично и с обидой, я даже пропускаю нотки грусти в голосе Тайлера. — Съебись от меня и желательно навсегда, не такому трусу, как ты меня учить чему-то. — А что ты ожидал? Снова отвлекает он меня своим бесяче манящим голосом от биты — Что я полезу к нему с мольбами, чтобы он отстал от тебя или полез к нему в драку. Я останавливаюсь , чувствую как ярость доходит до предела. Ненависть к собственной слабости, к тупому Бочке, к отцу и обида на Тайлера кипят внутри и я как могу, сдерживая себя почти по буквам произношу, не узнавая собственного голоса — По хорошему прошу, Тайлер, отъебись от меня. Игнорируй меня также, как игнорируешь в школе. Он вздыхает, пару минут смотрит на меня, а потом уходит в другую часть зала. Вот и прекрасно. Ярость притаивается, спрятавшись, но я уверен, достаточно мне малейшей мелочи и скопившаяся масса вырвется наружу фонтаном. И к великому сожалению Бочки, каплей становится он. Как я дошел домой и уснул я даже не помню, когда утром просыпаюсь от будильника. Беру вверх над желанием раздолбить его об стенку нахуй и без особо утруждения мою зубы и кое как умываюсь. Начинается еще один ненавистный день в ненавистной школе с ненавистными учениками. Только вот сегодня я чутко раздраженный. Я бы не сказал, что у меня грозный взгляд, но видимо на моем лице сегодня особенно четко изображается то, что я ощущаю в душе, а то я не совсем ебу почему как только смотрят в мою сторону отшатываются как от чумного. Или это Чертов Бочка опять какой-то мерзкий слух пустил? Как только вспоминаю эту мясистую рожу раздражение увеличивается в трое. Даже бить в ответ не научился, позорище... А чего ты ожидал? Что я полезу к нему с мольбами, чтобы тебя не трогал или в драку полез? Ярость под кожей бурлит, я делаю вдох, но это нихрена не помогает, мне нужна груша, мне нужен удар, который разломит мои костяшки нахуй, по другому я не избавлюсь от этой ненависти, кишащей внутри меня. Я открываю глаза, шагаю за порог школьных ворот и замечаю впереди Бочку. Ну твою мать, неужели нельзя хотя бы раз зайти в школу, чтобы я не видел эту жирную задницу? Он дотрагивается до плеча Тайлера, смеется, что-то говорит. А он в курсе, что я каждый дюйм этой блядской кожи облизывал и целовал? Он в курсе, как сладко стонет его лучший друг, когда я делаю слишком грубые толчки. Он, блять, в курсе, что его, ебаный, лучший друг целуется также ахуительно, как и отсасывает? Я думаю, что не в курсе. И после всего этого почему то именно я пидор. Я шлюха. Я, блять, пидорас, который позор для нашей школы. — Бочка Боллигер! - вырывается у меня прежде чем я осознаю, что собираюсь сделать. Тот оборачивается и я с разбега размахиваюсь и попадаю прямо по огромному носу, выплескивая из нее всю гнилую кровь. — Вот теперь мы посмотрим, какой ты герой, спасающий мир от таких пидорасов, как я. На мгновение мой взгляд встречался с испуганными глазами Тайлера и я срываюсь. Кулак проносится по виску и Бочка отшатывается, что-то непонятно крича, вероятнее всего матерясь, но из-за обилия крови, которое он прижимает обратно в нос не разобрать ни словечка Ну и прекрасно. Третий удар наконец позволяет ему потерять равновесия и я без какого-либо отчета самому себе бью его ногой прямо в скулы. Он мычит, кажется даже всхлипывает, я поздно понимаю, что улыбаюсь как псих, но мысли полностью отключены, работает лишь слепая ярость и бурлящая кровь. Сегодня он получит за каждое слово, за каждый удар, которым он унизил меня. Когда нога прилетает второй раз по второй скуле, он падает на пол, наконец открывая мне полный доступ к своему лицу — И где же твои псы, Бочка, где твои "дружки" без них ты нихрена не можешь? - практически после каждого слова кулаки, словно без моего разрешения распластают его уже распухшееся лицо по асфальту. До меня не доходят крики других учеников, не доходит ничто, я лишь яростно бью его, до тех пор пока меня не схватывают за руки, оттаскивая от него. — Не бойся! Гомосексуализм не заразна, через мои кулаки оно не доберется до тебя - кричу я, не имея сил отпихнуть таскающие меня руки — Разве, что через сперму заразить, но такому как ты врядли удастся познать это блаженство. Контроль словно полностью теряется, я будто бы наблюдаю за собой из души, а мною управляет кто-то другой, неизвестно каким образом, я отпихиваю руки, держащие меня и встаю прямо над Бочкой, который находит силы, чтобы сесть — Ты наверное все это время считал, что ставишь на место позорника - я опускаюсь на корточки, чтобы взглянуть в эти испуганные и сочащие бешенство глаза, и пока меня заново не оттащили, как псину какую-то вплевываю ему в лицо — Но позором будет лишь то, что тебя сегодня отпиздил грязный педик. Во двор врывается директор, что-то вопя, но сквозь его вопль я кричу, снова чувствуя на себе руки и наконец поняв, кто черт возьми меня оттаскивает от него. — Грязный педик, Боллигер, ссыкло, который только подставляться умел, попробуй взгляни на меня еще раз и меня от тебя так легко не оттащат! Директор орет во всю глотку, отгоняя со смесью всевозможных эмоций смотрящих представление практически всю школу, собравшуюся во дворе, он смотрит на меня, орет, читает лекции, а я лишь как псих улыбаюсь, смотрю прямо на униженную морду Бочки. Я отпихиваю руки Тайлера со своих плеч и с тем же тоном, вот только намного тише практически шикаю на него — Убери от меня свои руки. Не смотря на мой безумный взгляд и вид, он не отходит, в кое то веки он не трусит, хотя стоит рядом. Это что же моя речь на него так героически повлияла? Хотелось смеяться во всю глотку, но видимо я и так выглядел как псих, так что директор безвыходно вскинул руки и прокричал рядом стоящему Тайлеру — Отведи его в мой кабинет, пока я медсестру вызываю. И не спускай глаз. — Но.. - начинает Тайлер и я не в силах сдержаться фыркаю, почти смеюсь, но директор меня прерывает. — Сделай, что велено! Тайлер хватает меня за плечо и я снова вырываюсь , бросая еще какую-то гадость, иду вперед, а он плетется сзади. С превеликим удовольствием замечаю как испуганно от меня отходят ученики. Тайлер ходит почти неслышно и мы вместе заходим в кабинет директора, садясь за стулья, которые как по иронии судьбы направлены не на кресло директора, а друг на друга. Я наконец позволяю себе выдохнуть, прикрываю глаза, откинув голову на жесткий стул и морщусь только теперь чувствуя, насколько сильно разодрал костяшки на своей руке. Ощущаю собственную плоть и открываю глаза, кожа и впрямь расхуярена, виднеется кровь, и стоит лишь гадать моя это или Бочки Поднимаю уже прояснившийся, какой-то черта так быстро усмирившийся взгляд на бледного Тайлера. Он сидит практически в пару дюймах от меня, его колени почти касаются моих и подрагивают так явно, что от жалости хочется смеяться. Я опускаю локти на свои слишком далеко друг от друга расставленные колени и с противной даже для меня улыбкой смотрю на него снизу вверх. — И кто же теперь ссыкло, а Тайлер? Он вздрагивает. Его лицо неестественно белого цвета, зрачки бегают, словно он был под кайфом и теперь требует еще, он поднимает руки со своих бедр и с отвращением на лице осознает как явно они дрожат. Я фыркаю — Не трясись ты так. Не выдам я, что ты практически после каждой тренировки трахался со мной как ненормальный, стоило остаться наедине и найти какую-нибудь предположительно плоскую поверхность, чтобы опустить на нее мою задницу Он вздрагивает на этот раз всем телом, в глазах что-то проясняется и этот беглый взгляд наконец останавливается на костяшках моих пальцев. — Прости меня - еле слышно шепчет он и я снова фыркаю. Собираюсь съязвить, приподняться, но он бережно берет мою руку в свою, поглаживая с отстраненным лицом мою руку. Хочу ее отдернуть, но не получается. Я сглатываю, когда он по подносом руку к губам и оставляет мягкий поцелуй. — Прекрати - пытаюсь звучать грубо, но выходит с горечью, с какой-то ненавистный тоской. Он еще раз шепчет извинения. — В жопу твое прости. Уже грубее отвечаю я. Дыхание снова прерывается, когда он нежно поглаживая руку, наконец поднимает взгляд. Черт бы его побрал, этот искренне сожалеющий взгляд, полный такой порцией печали, что хочется обнять. Вот что, черт возьми, он со мной вытворяет? Только что морду рвал его лучшему другу, а тут теку от одного, блять, его взгляда. Он снова опускает голову, вижу в его глазах, в его жестах и поведение искреннее сожаление, вижу как он трясется, но все таки мягко поглаживает руку, шумно выдыхаю, возвращая его потухшие глаза на меня. — Я правда сожалею. Сожалею, что я такой трус. - он чуть полается вперед, и я специально снова ставлю локти на колени, оставляя между нашими лицами ничтожное расстояние. — Докажи - тихо прошу я. Я не слышу его голоса, но по губам понимаю не произнесенное "как?" Я подолгу смотрю на опухшие губы, которые, видимо, он все это время кусал, он понимает намек, со страхом озирается в углы кабинета. Я снова фыркаю, как какой-то конь, который никак не перестанет этого делать — Если бы здесь были камеры, этот старых хрыч не затаскивал бы сюда учительниц и тем более учениц после каждого рабочего дня - с отвращением произношу я, все такое смотря на сжатые губы. Он осторожно предвигается вперед, я уже ощущаю его мягкие губы, ощущаю его язык во рту, ощущаю как сжимает он мою поясницу и мягко держит меня за горло во время поцелуя. У меня уже носит крышу, это какая то ненормальная доза терапии, которая всегда помогает мне успокоиться, но на самом деле я лишь чувствую едва ощутимое касание губ, когда дверь распахивается и рука за затылке, которая опускалась на шею отдергивается. Тайлер резко встает, а в глазах неизвестного мне мужчины в дверях секунду назад в которых стояла вселенская беспокойство, словно по щелчку меняет его на бешеную ярость, что я вжимаюсь в кресло. — Пап.. - шепчет испугано Тайлер и я не успеваю хоть какие-то шурупы в голове раскрутить как массивный, в раза три как минимум тяжелее самого Тайлера кулак разносит его лицо под неестественный угол, практически ломая шею. Но хруста не последовало. Я вскакиваю, не успеваю произнести имя , как эта же ладонь грубо отправляет меня обратно в стул, больно ударившись ягодицы оседают на дно. Как бы часто я не называл Тайлера трусом, меня берет восхищение, когда он принимает стоячую позу, с сожалением во взгляде смотря на отца. Он сожалел о поцелуе или о своей натуре? Вопрос накрепко лег в моей голове, но я отложил его отдельно, страх сковывал будто цепями, когда я сквозь собственный гул в ушах слышал рычащий голос отца Тайлера, который схватил сына за затылок швыряя на пол — Отвратительно! Просто омерзительно. Я предупреждал тебя, я говорил тебе, что еще раз эта мерзость выйдет из тебя наружу и я закопаю тебя заживо! Видимо словами до тебя не дошло, выродок драный, ничего, на твоем языке поговорим. — Тайлер.. - вырвался у меня позорно слабый голос, но от взгляда настолько масштабного омерзения и презрения его отца меня самого затошнило от себя. Как Тайлер с таким воспитанием, что его чувства к любому мужскому полу это что-то столь мерзкое, что и существовать не должно, может вообще смотреть на парней? Как.. как хватает смелости. Я практически выбежал за ними из школы, видел как запихнул сына на заднее сиденье его отец и не проронив ни слова отвез его куда-то далеко. Отвез его от меня. В школу я так и не вернулся, не смотря на разоренный вопль директора. Домой тоже не пошел. Сто процентов родители уже знают. Мне было плевать на все что они все мне скажут. У меня на сердце кошки скребли из-за беспокойства.. да что там беспокойства из-за страха за Тайлера. Судя по моему впечатлению он и убьет своего сына если посчитает нужным. Глаза я так и не сомкнул, взобрался в свою комнату на втором этаже, сквозь окно в пол второго и бессонно смотрел в потолок. Набрать Тайлера я не рискнул, могли произойти все что угодно. И меня брали дрожью, когда я думал о худшем итоге. Вдруг спустя еще где-то час в мое окно прилетел камешек. Я мгновенно подскочил, всматриваясь и потухшая искра надежды воспламенилась, стоило мне увидеть внизу его. Я раскрыл форточку и спрыгнул под его пугающим взглядом вниз. — С ума сошел? - хриплым голосом прошептал он. Я остановил себя от порыва прижаться к нему, в шаге от него стоял и смотрел на красные, без жизненные глаза и мертвую кожу. Его взгляд снова забегал — Я уезжаю завтра. Его шепот донесся до меня выстрелом. Нет. Нет. Нет. Нет. Хотелось закричать, столького спросить, но подлый язык, уже привыкший к лапше, которое оно вскидывает на любого произнес ядовито, даже без моего ведома — Скатертью дорожка. Он поднял на меня полный опустошение взгляд и я хотел ударить себя за эту тупость. Вот нахрена я это сказал? Целый день места себе не находил, а сейчас когда он передо мной пытаюсь вытолкать его из сердца. Мой взгляд медленно замечает синяк на его скуле, видимо от удара в кабинете директора, но потом я с жутким ощущением замечаю на шее длинный распухшийся след чего-то тонкого. Этот еберь, что... плетью его бил? Я срываюсь с места, Тайлер делает неуверенный шаг назад, но я прихватываю его рубашку и с запутавшимися пальцами раскрываю их почти до конца, будь воля разорвал бы нахуй. От увиденного теперь я отшатываюсь, спустя секунду снова подхожу, касаясь подушечками пальцев множества длинных, тонких красных шрамов — Господи... - испуганно шепчу я. Взгляд медленно скользит по шее ниже к ключице, там где совсем виднелся свежий, оставленный мною же засос. Теперь там волдырь от расплавившейся кожи. — Проклятье, Тайлер, что это?.. мои пальцы проносятся рядом с уродливым шрамом, но когда я слышу тихий шепот незнакомого, закованного болью голоса меня словно отдергивает от него. Я не веря смотрю в эти глаза и вижу сколько в них боли и страха. Смесь неведомых ранее мной эмоций врывается и я медленно отхожу от него. — Пиздец.. - шепчу я, столкнувшись спиной на холодную стену — Как он смог, блять, он же.. ты же его сын.. Шепот срывается я бью и так разодранным кулаком в каменную стену, срываясь на крик, кулак сочится кровью, удары все больнее отдается в руке, но в ушах стоит низкий, хриплый голос Тайлера произносящий "Автомобильный прикуриватель" Твою мать. Тайлер мертвой хваткой - откуда, черт возьми, у него еще силы берутся? - держит меня за запястье тихо успокаивая. — Я его убью.. блять, я его прикончу, мне даже папин пистолет не придется красть, я его, сука, кухонным ножом прикончу - хрип выходит слишком сдавленным, и я слышу отстраненное "прекрати". Утыкаюсь лбом об стену и снова поток слов, не контролируемый выходит наружу — Тебе его еще и жалко? Блять, да это низко. Из-за.. из-за того что ты парней.. — Перестань пожалуйста- снова шепчет он, отпуская мое запястье и заново затягивая пуговицы. Я поднимаю на него взгляд полный отчаяния, мне абсолютно похуй, что в моих глазах стоят слезы, мне плевать, что он подумает обо мне. Но он лишь мягко улыбнулся, взял заново мою руку, на этот раз переплел пальцы , опуская взор с моих глаз — Он забрал телефон, я не знаю когда он его вернет и вернет ли вообще, а если и вернет вероятнее всего без старых данных, я не знаю куда он меня отвезет, но он сказал, что я завтра немедля покину этот город, я не знаю.. когда увижу тебя еще раз, не мог уйти не попрощавшись.. прости меня еще раз и.. постарайся не попадаться в передряги. Его губы сомкнулись на костяшках моих пальцев, там где уже выступили кости. Блять. Больно. Щемит не рука, а чертово сердце. — Неужели нет другого выхода? - я не узнаю собственного голоса, но мне сейчас абсолютно плевать каким я выгляжу со стороны. — Какой? Побег? - на лице ирония, но я не разделяю его взглядов — И что же ты предлагаешь? Больше никогда не смотреть в сторону парней? Закрыть свое естество на замок и пытать себя из-за этого? Что ты собираешься сделать? — Не знаю - честно признается Тайлер, от чего сердце щемит сильнее — Возможно попытаюсь полюбить какую-нибудь девушку. Может отец прав, это временное баловство от которого мне потом будет лишь стыдно и это прой... — Не неси бред - грубо прерываю я его и он молча кивает. — В любом случае, сейчас мне всего лишь 17 и я не знаю, что меня в жизни ждет.. Я сдерживаю себя от колкого комментария, Тайлер выпускает мои пальцы и вновь поднимает опустошенный взгляд. Будто бы кукла.. мне хочется кричать,но я сглатываю крик. Он делает шаг назад. Он этого не сделает. Зная, что возможно это наша последняя встреча, он даже не обнимет меня. Я сдерживаю себя силой, чтобы сам не сорваться а потом шлю все нахуй и большим шагом сокращаю расстояние, целуя его. Никогда еще прежде в поцелуе с ним я не чувствовал столько боли, тоски и одиночества. Тайлер словно оставлял частицу себя на моих губах, в поцелуе чувствовался солоноватый вкус и я так и не понял, плакал он или я. Он длился не дольше пол минуты, но оставил после себя такую пропасть, что хотелось схватить с собой его и спрыгнуть. Подальше от этого гнилого мира. Я прижал его к себе, услышал всхлип, зарылся в волосы и прошептал — Не держи.. И Тайлер сорвался, сорвался на рыдания, которые заглушались в изгибе моей шеи, он судорожно хватался за мои руки, дрожал всем телом и рыдал, легкая футболка промокла от его слез на плече - никогда не буду ее стирать - абсурдная мысль, которая засела в голове до тех пор пока он не оторвал от меня свое покрасневшееся прекрасное лицо. — Прости - всхлипнул он. Хотелось вмазать ему, попросить больше никогда перед кем не извиняться, но ему и так досталось , его губы устало вздрогнули, не в силах приподняться для улыбки Я сказал это вслух? — Вслух.. - прошептал Тайлер Либо я потерял рассудок, либо мозг не работает и я его тупо не контролирую. Тайлер посмотрел в последний раз в глаза, сжимая мои подплечья со всей оставшейся силой "Я тебя люблю" - хотел я сказать, но это было бы слишком жестоко по отношению к нему. — Мне безумно будет тебя не хватать - выдавливаю я шепотом. — И мне тебя - отвечает он, наконец отпуская мои руки, на которых остались следы его ногтей. Зазубрить бы этот рубец и отпечатать до конца жизни, в памяти об этом придурке, который потратил слишком много времени на страхи. Он сделал два шага назад, а потом повернулся ко мне спиной и исчез. Я еще долго смотрел ему вслед, еще долго сидел на прохладной земле и плакал, вытирая слезы и споли подолом этой же футболки и понял с восходом безжалостного солнца, который доказывал всем своим видом, что никакой конец света не наступил, что конец света наступил лишь для двоих парней, нашедшихся друг друга слишком поздно и потерявших слишком рано, даже если им едва исполнилось 18 лет. Показывающий, что не смотря на дыру в сердце вся рутина жизни будет двигаться дальше, даже если придется растоптать таких как я, потерявших и нашедших смысл жизни одновременно, с горечью осознавших, что все в этой жалкой жизни завершается, всякая глава подходит к концу, всякая книга и фильм заканчивается, также и закончится и жизнь, в которой мы так сильно к чему-то стремимся, так сильно любим. Все приходит и уходит. И нет смысла абсолютно ни в чем. - не от этом должен был думать такой парень как я, только вступив на порог во взрослую жизнь, но это было единственное, что я ощутил потеряв того, кого считал можно заменить кем угодно. Как же я глуп. Как же мы все глупы.