А в Сердце Теплится Надежда

      Собравшись с мыслями, Серёга встал с кровати, взял свою барсетку и уже было направился в сторону двери, но тут его остановила Валентина. -Ты куда, окаянный?- спросила ехидно Валентина, уже намазывая руки кремом от загара. -Я, собственно, человек свободный, в свободной стране. Захочу на улицу- пойду на улицу. Захочу в кафе- пойду в кафе. Захочу в бордель- пойду в— -В магазин, жене за фруктами и себе за губозакаточной машинкой. Тоже мне, Ален Делон нашёлся. Надевай плавки, пойдём на разведку. Я с собой эту взялся, штуку для фотографий. Как ее, о, шалфей-палка! -Слышь, Копатыч, селфи может быть?-с прищуром сказал Серёга. -Не важно, собирайся и пойдем. Нечего с утра пораньше наклюкиваться гадостью. -То не «гадость», как ты выразилась, малахольная, то «светлое нефильтрованное», - с воодушевлением проговорил Серёга, облизнувшись и сглотнув слюну в предвкушении.       Валентина надела темно-малиновое парео, поверх слитного бордового купальника, сандали бронзового цвета с белыми пластмассовыми цветочками и повесила на плечо плетеную бежевую сумку. Пригладив свои светлые волосы, она придирчиво посмотрелась в зеркало купе-шкафа, причесала челку назад и опустила лиф купальника чуть ниже, углубляя декольте. -Ля, прям хоть на «годный приговор» иди! Кудашкин в шоке! -шмыгнув носом, сказал Серёга, улыбаясь как чеширский кот. -Опять издеваешься. Сам на тролля с теплотрассы похож, а жене красиво одеться не даёшь.       Серёга одарил ее ухмылкой, приподняв один уголок губ, оголяя золотой зуб.

***

Пара вышла из отеля с прекрасным расположением духа. Валентина была рада отпуску, а Серёга выяснил у мужика в похожей жизненной ситуации в лобби отеля, что в магазине напротив, алкашку— кхм, бальзам для души, продают и после 23:00 за небольшую доплату сверху. Серёга уже придумывал план по обогащению своих запасов серотонина способом интоксикации спиртосодержащих напитков, пока Валентина смотрела по сторонам со слегка округленными глазами и не слегка открытым ртом. -Нифига се!- удивленно воскликнула Валентина. -Ну Валечка, будь культурнее. «Я шокирован» звучит образованнее,- саркастически подметил Серёга. -У них тут чурчхела почти задаром! Давай Настюхе возьмем в подарок? Пяти килограмм хватит за глаза! -Чурчхела задаром, а место в багажнике ограничено! И так из-за тебя машина проседает с правой стороны, а тут ещё и чурчхела, чтобы вообще подвеска елозила по асфальту? -Ой, какой ты душный. Пойдём на пляж, охладишься. А потом пойдём в кафе, где так уж и быть, выпьешь своего пиву гадкого.       Предвкушая вкус освежающего пивасика, Серёга смог сдержать себя от нелестных комментариев в сторону супруги на целых сто двадцать пять минут. Лёжа на песке, купаясь в грязном море, даже наступая на острые камни, Серёга держал рот на замке, мечтательно глядя в небо. Он мог поклясться, что видел облачко в форме сушеного кальмара. Все его мысли были об одном; как бы побыть наедине с собой и утолить столь нестерпимую жажду.

***

      Когда его благоверная вдоволь назагоралась, уверившись, что на следующее утро спина точно будет цвета лобстера, она накинула свое парео и встала с лежака, отряхнув песок с сандалей. -Ну, пойдём в кафе у отеля. Так уж и быть, заслужил.       Валентина взяла его за руку, и он плелся за ней словно маленький ребенок, которого мама забрала с детского сада и он радуется, что идет домой смотреть мультики. Они шли около десяти минут, хотя по-мнению Серёги и за шесть бы управились, но Валентина хотела запечатлеть каждый момент, каждый куст обоссаный (опять же, со слов Серёги). Она наставляла камеру смартфона на каждый предмет местной флоры, пытаясь отобразить в своих фотографиях всю экспрессию подорожников.       Кафе было двухэтажным, первый этаж на веранде отеля, а второй был оборудован под караоке и танцплощадку для не очень молодых людей, которые были не прочь «тряхнуть стариной» под Леночку Даенгу, после пары рюмок прозрачной.       Сев за свободный столик, супруги получили по книжечке в коричневых потрепанных обложках, с оборванными краями. Бумага в меню была заламинирована, но от этого вид был не лучше. Цены были выше, чем те, что были в тех кафешках куда Валентина ходила с подругами раз в месяц. Глаза Валентины округлились и издав тихий вздох, она принялась листать меню до раздела «салаты». Серёга не удосужившись даже и взглянуть на меню, облокотился на спинку плетеного кресла, вытянул ноги и снял кепку, протирая тыльной стороной руки вспотевший лоб. Позвав официанта, он спросил пива, на что официант ответил: -Вам какое? Вот винная карта, выбирайте.       Не глядя на цены, Серёга попросил Жигулевского, 0.7. Подумав о семейном бюджете, Валентина заказала простой цезарь с курицей. -Может хотя бы с креветками?-спросил Серёга. -У меня аллергия, - с намеком сказала Валентина.       Доев салат, Валентина заплатила за счет и уже было начала собираться, как Серёга сказал: -Ты иди, а я посижу, да в номер пойду. -Вот как? То есть ты жену свою родную бросаешь? В незнакомом месте? А если меня украдут? Похитят! -И на шашлыки пустят. Или колбаски. Ммм, а может салями? В общем, не пали горячку. Там много женщин твоего возраста и весовой категории. Может найдёшь подругу. Ну или партнера для спарринга. -Нахал! -обиженно сказала Валентина.- Ты вообще обо мне не беспокоишься. Ладно, я пойду, посмотрю какие выставки есть. А ты иди и лежи в номере, как тюлень ленивый, поглаживая свое круглое пузо и икая каждые две минуты.       Явно расстроившись таким предательством, Валентина ушла, придерживая свою шляпку. С одной стороны Серёге и совестно было, так портить жене отдых в первый же день. Но с другой стороны у него не было сил что либо делать. Сил не то, что физических, но скорее моральных. Настолько сильно уставши от серых будней на стройке, от однотипных вечеров проведенных за телевизором, Серёга просто желал покоя. Чувствуя пустоту внутри, он хотел побыть в одиночестве. Будто ты сделал глубокий выдох, но забыл сделать вдох. Он желал посидеть на пляже в тишине, смотря на лазурные волны. Слушать чаек, что летают над головой. Ему хотелось просто полюбоваться видами, вдыхая соленый воздух. Выбросив все мысли из головы, анализировать окружение. Сколько оттенков бирюзы отражается на поверхностях водной глади, как медленно пропадают пузырики морской пены соприкасаясь с влажным охристым песком. Последнее, чего он желал-это суетливо бегать по всему городу, в поисках самой красивой стены для фотографии в общий чат подруг Вали. Ему уже и не хотелось понимания со стороны жены. Глупо было что-то доказывать ей, она могла делать вид, что слушает его, но по-настоящему она и не слышала. До нее не доходил смысл его слов, она не понимала ту пустоту в его душе, ибо сама этого не испытывала. Она не задумывалась об этом дне сурка, что они проживали из года в год. Для нее рутина не являлась таковой, ибо ее развлекали мелочи вроде смешных видео в соцсетях или красивые занавески в кухне. Для нее жизнь сложилась наилучшим образом, как она и мечтала. Возможно у них и не родилось шестеро детей, или даже одного, но она вышла замуж как и хотела с детства. У них была своя квартира. Небольшая, но своя. И ламинат почти что новый! Муж работал, она была на хозяйстве. Все как у ее родителей, а те в свою очередь жили как их родители. В глобальном плане она сделала все, о чем планировала. Серёга направился вниз, по тропинке от отеля к закрытой бухте. Тропинка была узенькой, проходящей через редкий лесок. Туристов не было, за исключением одного, все предпочитали легкодоступный пляж у отеля. Грязно ли там? Очень. Далеко ли идти? Совсем нет. На отдыхе никто не хочет перенапрягаться и проходить больше сотни метров за раз. Добравшись до берега, спустившись по крутому склону, Серёга сел на песок, ничего не подложив на землю. Песок тут же оказался в шортах и сандалях. Вздохнув, он посмотрел вверх и нахмурил брови. Не из-за солнца, нет. Тяжесть в груди не давала ему покоя. Будто неосязаемая боль, каждый день она нависала на его плечах тяжелым грузом. И пока он смотрел на парусник, проплывающий по тихой глади, боковым зрением он заметил дерево в паре метров от него. Прямо в центре кроны было дупло. Серёга встал и осмотрел его. Оно было достаточно глубокое чтобы поставить в него пару полуторалитровых бутылок, да так, чтобы их не было видно, не подойди ты вплотную к этому тайнику. В голове Серёги созрел гениальный план. Если Валентина не разрешает ему принимать его болеутоляющие, то смотреть на море она точно не запретит! Не пойман-не вор, подумал Серёга. Валентина спит ночью крепко, если за день ее умотать, к девяти часам она будет спать без задних ног и храпеть как трактор. А наш главный герой может спокойно пойти на пляж, где никто не помешает ему рефлексировать над жизнью. В одиночестве он может размышлять над тем, где же он совершил ошибку, мог ли он сделать что-то по-другому, или любой бы его шаг привёл к одному исходу? Почему он не реализовал себя как того хотел? Почему же мечтая в детстве о чём-то большем, он оказался простым рабочим с алкогольной зависимостью, которую он никогда не признавал своей супруге, ибо горечь от осознания стояла комом в горле? Почему же он не стал писателем, как того желал? Почему же он начал пить, ведь в детстве смотря на своего деда, что был вечно пьян, что еле стоял на ногах, что не мог и слова сказать не запнувшись, он клялся что никогда не будет таким как он. Как бабушка Серёги разувала и переодевала его деда, укладывала спать, а тот орал и винил всех вокруг в своих неудачах. Серёга не хотел быть таким жалким и никчемным человеком, но смотря в свое отражение на воде именно этого человека он и видел. Он прекрасно осознавал, что его зависимость только вредила ему, все больше отдаляла от того, кем бы он хотел стать, но Серёга был уверен, что для него уже поздно останавливаться. Лучше пусть алкоголь разъедает его изнутри, ведь без него ему будет ещё хуже. -Как же ты жалок,-сказал Серёга своему отражению.       Елена Владимировна бы разочаровалась, будь она жива. Фраза, которую Серёга с каждым годом повторял все чаще и чаще в своей голове. Его учительница по литературе, человек, который видел в нем только лучшее, кто верил в него как никто. Она привила ему любовь к чтению, посылала его сочинения на городские конкурсы. Пророчила ему большое будущее в писательском деле. Ей нравился его литературный стиль: простым и немного «дворовым» языком он мог объяснить даже самые сложные философские вопросы. Он помнит, как изменилось ее выражение лица, по морщинистым уголкам глаз потекли слезы, когда на выпускном он сказал ей, что идет в строительное училище. Убрав седые волосы с глаз и прокашлявшись, она умоляла его одуматься. Абсолютно искренне она желала ему лучшей жизни, видела в нем талант. К сожалению все уже было решено за Серёгу его семьей. «Писаки бульварных романов много не получают, а вот архитектор-это дело!», говорили ему бабушка и мама в один голос. С годами подобные воспоминания возникали все чаще, он пытался найти причины. Установить связь с прошлым и настоящим, ища ключевые моменты, что привели его к нынешнему положению. Но после каждого самокопания Серёга напивался, заглушая мысли. Они не давали ему покоя, только опьяневший до состояния отключки он мог уснуть. Группа подростков, что спускалась к пляжу нарушила покой Серёги, и услышав громкие разговоры и звон склянок, он встряхнул головой, встал, стряхивая с себя песок, и торопливо направился в отель.