Посланник хаоса

      Путь до тронного зала занял больше пятнадцати минут, состоящих из спусков и подъемов по разным лестницам. Каисе приходилось постоянно смотреть в пол, чтобы не упасть и меньше обращать на себя внимания, а вот Локи всю дорогу вертел головой, вставлял колкие фразы и огрызался, размахивая связанными руками то в одну, то в другую сторону, что раздражало не только их «сопровождающих», но и саму девушку. Неужели нельзя просто без шума разобраться с сложившейся ситуацией? Дорога казалась вечной, босые ноги уже начинали болеть, ее легкое платье стало будто в три раза тяжелее под весом толстого слоя грязи, налипшей на белоснежной ткани за всё это время. Может, специфичная одежда местного населения не так уж и плоха? Когда девушка была уже готова упасть, воины расступились, и её глазам предстал старик без одного глаза в синем плаще и войлочной шапке, на его плечах сидели вороны, а в руках находился огромный меч, который, казалось, мог разрезать само пространство. Он был похож на статую с идеальной фигурой и стойким, почти безжизненным выражением лица. В этот момент Каиса поняла, как именно выглядят Боги.       Заключённых подвели к небольшой лестнице, ведущей к престолу. Напряжение, возникшее в воздухе, сжимало грудь и сужало пространство настолько, что казалось, вся комната стала лишь отражением в глазах великого предводителя богов. Что если он сомкнёт веки, и весь мир погрузится во тьму или вовсе исчезнет?       Все замерли в ожидании.       — Сознаешься ли ты Локи в своем деянии? — задал вопрос Один, голос которого эхом раздавался по комнате.       — Меня не в чем обвинить, я был одурманен чарами этой ведьмы. Как я, твой брат, мог предать тебя и твоего самого любимого сына? — Локи склонил голову, из-за чего длинные рыжие волосы упали на его лицо, пряча ехидные зелёные глаза.       — Поясни, — потребовал Один, поглаживая грудь одного из своих воронов.       — Великодушный брат, назови хоть один случай, когда я мог так нагло врать тебе? Взгляни же на неё и сам поймёшь, что в её жилах течёт кровь той самой провидицы, наславшей на наш великий Асгард мрак приближающейся гибели и начала Рагнарека. Они не просто хотят уничтожить наш мир, но и сами накладывают руки на нашу судьбу, провоцируя беспорядки. Это из-за неё умер Бальдр и из-за неё пророчество начало сбываться. Не даром эта старуха Вельва имела великую силу, способную предсказывать будущее и менять ход истории. — Локи выпрямился и обеими связанными руками указал в сторону Каисы. — Взгляни же! Её руки по локоть в крови, она владеет особыми рунами, украденными у тебя, брат, столько лет назад! Я лишь повиновался её воле и ничего не мог с этим поделать, моё присутствие при смерти твоего сына была лишь случайным стечением обстоятельств. Она забрала мою память и свободу, заставляя делать ужасные вещи. Когда я всё осознал, я только и ждал момента, как рассказать тебе обо всем, брат. Всё это время она скрывалась в Мидгарде и ждала удачного момента, чтобы оказаться здесь. Нужно было убить её ещё в том злосчастном доме! — Парень упал на колени, звеня цепями. Он заплакал, создавалось ощущение, что он не может вынести всей боли, навалившейся на него.       Каиса в ужасе смотрела на своего до недавних пор друга по несчастью. О чем он говорит? Почему он так отчаянно врёт, ведь девушка совершенно ничего не делала, никого не убивала и вообще впервые видит эти странные символы на её руке.       Один встал, вороны с криком взлетели и начали мелькать по всему помещению, от одной стены к другой, отбрасывая огромные тени.       — Все верррно, верррно! — каркал один.       — Она внучка Вёльвы, внучка Вёльвы! — кричал другой. — Я сам это видел!       Ворон, что был покрупнее, сел на плечо Каисы, больно вцепившись своими когтями в мясо. Его голова поворачивалась в разные стороны. Маленькие струйки крови потекли вниз. Лицо девушки застыло в безмолвном ужасе.       — Вот оно, вот оно, — хором запели вороны, начиная кружить вокруг Каисы, из-за чего метка, недавно вырезанная клинком Локи, начала сиять.       — Довольно, — кивнул Всеотец. — И что же ты скажешь в своё оправдание? Где взяла ты эти руны? Один из воинов достал все собранные у девушки вещи, включая потрепанный блокнот, и преподнёс их Одину, толкнув Каису в бок, из-за чего она чуть покачнулась, но смогла устоять на ногах. Голос будто пропал, всё тело сжалось, и она не могла ни двинуться, ни что-либо произнести. Её будто превратили в камень, и единственное, что выдавало в ней жизнь, были бегающие по залу глаза, ищущие спасение.       — Принято отвечать, когда Один спрашивает, — тихо прошептал Локи, так и стоящий на коленях подле неё.       — Я… — начала Каиса, прижимая руки к груди. Не следует врать непонятному божеству. Но чьи же слова всё-таки воспримут как правду? — Моя матушка научила меня рисовать их. А после нападения на нас э… — она помедлив, подбирая слова, чтобы как-нибудь не оскорбить здешнюю вооруженную силу и их предводителя — ваших людей… Мама при смерти нарисовала мне Кеназ, обещая, что он сможет защитить меня. Про остальное я вообще ничего не знаю, клянусь, это Локи убедил меня взять этот клинок!       Один внимательно слушал, периодически кивал головой, прислушивался к щебетанию воронов, что вернулись на его плечи, и внимательно смотрел на Каису своим единственным глазом.       — Это всё ложь! — откуда-то раздался мягкий дрожащий голос, и на свет вышла высокая статная женщина в красивом белом наряде с роскошным золотым поясом. Её прекрасные волнистые волосы, заплетённые лентой, были настолько светлыми, что их можно было сравнить с лучами солнца. Всё её одеяние было исписано различными рунами и узорами, а в её руках находилась связка золотых ключей, которые звенели с каждым её шагом. — Это ложь, они явно сообщники. Да кто вообще может верить Локи! Эта чертова девица просто помогла ему убить Бальдра. Я точно видела её с тем побегом омелы. Как я была слепа, не смогла защитить собственных детей. О, бедный Хёд, бедный Бальдр!       Из глаз женщины лились слезы, но её лицо не выражало никакой скорби или ненависти и также было неподвижно и свежо. Она словно олицетворяла саму весну, любовь и возрождение, её лёгкий наряд развивался от малейших колебаний воздуха, обтягивая стройную фигуру.       — Пресвятой Один, только не она, — прошептал Локи, вновь пряча взгляд.       — Нам нужно отправиться в Хель, мы должны спасти его! — не унималась богиня.       — Молчать! — воскликнул Один, и в зале снова воцарилась тишина. — Принести мне пророчество. Словно из стен появились люди, они бегали из стороны в сторону, пока один из них не преподнёс владыке потёртый свиток. Один развернул его и начал читать, или даже скорее петь, написанное:       «…солнце затмилось, Земля утонула, Срываются с неба Светлые звезды, Огонь извергается, Жизни кормилец, Он жаром пышет Аж в самое небо, — Вот Гарм залаял Там, в Гнипахеллире — Вервь оборвется, Зверь выйдет голодный! Все-то ей ведомо: Я, вещая, вижу Богов могучих Последнюю битву; И лишь одной удастся Всё изменить, Взять Сурта меч И его сердце пронзить, Вернуть былое величие И землю родную спасти, Да будут и дальше петь славные песни Во имя святого героя, Во имя Одина И его правления миром.»       Его голос наводил ужас, кровь стыла в жилах, дыхание замерло. По всей видимости, Один прочел лишь последнюю часть пророчества, но то, что было «до» настораживало и пугало своей неизвестностью. Война, смерть, пожар, огонь, вырывающийся из земли, жуткие вопли и куча крови — это ли её будущее? Слезы подступали к глазам, Каисе становилось очень страшно, неужели это все правда, неужели на её плечи воздвигли огромную ношу, которую ей придется либо пронести, либо погибнуть на неизвестной земле в дали от дома.       — Вёльва не способна врать. — остановился Один. — Мы четко знаем, что должно случится и что нас может спасти. Судьбу нельзя изменить, моя дорогая Фригг, и ты сама это прекрасно знаешь.       Богиня опустила голову и вытерла слёзы.       — Мы нашли эту девушку, потому что в ней заложена великая сила, способная остановить Сурта, или хочешь сказать, работа моих подчиненных была проделана зря?       — Нет, Всеотец. — пролепетала Фригг.       — Мне невыносимы ваши пререкания. — Один поднялся и стал словно ещё больше, чем был раньше. — Отпустите их. У меня нет времени решать, кто прав, кто виноват.       Оковы с рук заключённых тут же испарились, и Каиса вновь смогла размять руки. Локи же вскочил на ноги и уже был готов сбежать, но крик Одина его опередил.       — Вы вдвоём отправитесь в Хель и вернёте Бальдра, тогда будете прощены. В ином случае вы познаете муки самой смерти и останетесь в царстве мертвых. — Он впервые за всё это время приподнял уголки губ и взглянул прямо в глаза обеспокоенного Локи. — Могу же я доверять тебе, мой побратим?       — Конечно, Всеотец, — Локи сжал зубы, подходя поближе к трону и протягивая руку ладонью вверх. — Мне это по силам.       Один из воинов взял руку Каисы и также повернул её ладонью вверх. Всеотец прошептал что-то неразборчивое, и руки обоих заключённых начали гореть алым пламенем, пока из обожжённой плоти не вырисовалась странная фигура, похожая на ворона. Неужели здесь нельзя обойтись без постоянных ожогов и странных знаков на теле?       — Можешь быть спокоен, Локи, теперь ты вновь связан со мной и этой девушкой клятвой. И помни, мои вороны Хугин и Мунин постоянно следят за вами. — Произнёс Один. — Результаты должны быть через девять дней. На этом всё, выведите всех за дверь. — И Каису тут же поволокли к дверям.