Своевременная замена

Ночь, которая обещала наконец-то стать временем отдыха, превратилась в адский кошмар наяву. Едва Дэ Шэн погрузился в долгожданный сон, как его телефон снова взорвался вибрацией и настойчивым, универсальным для всех звонков рингтоном. Первый звонок он проигнорировал, сжав подушку над головой. Второй – с раздражением отклонил. Но Ле Бин был настойчив, как дятел, долбящий по одному и тому же дереву. Третий, четвёртый, пятый... Звонки сыпались один за другим, с интервалом в несколько минут, словно кто-то методично пытался сломать его психику. Дэ Шэн лежал с открытыми глазами в темноте, глядя на светящийся экран, который то и дело заливал комнату синим сиянием. Он не отвечал. Просто смотрел, как на экране всплывает надпись «Неизвестный номер», и чувствовал, как по его нервам водят напильником. Это была чистая психологическая пытка. Он представлял себе Ле Бина, который с каменным лицом, не проявляя ни капли эмоций, раз за разом нажимает кнопку вызова, абсолютно уверенный в своей правоте и в том, что Дэ Шэн в конце концов сломается. Десятый звонок отзвенел, и комната погрузилась в тишину. Дэ Шэн затаил дыхание, ожидая продолжения. Прошла минута. Две. Пять. Тишина была оглушительной. И тогда до него дошло. Ле Бин не был тем, кто просто так отступает. Его настойчивость, внезапно испарившаяся, могла означать только одно – вмешательство более высокого порядка. Более мощной силы. "Мэй Ли добралась до него," с почти религиозным облегчением подумал Дэ Шэн. Он представил эту картину: Ле Бин, застигнутый врасплох, с телефоном у уха, и внезапно появившаяся Мэй Ли в своих темно-зеленых одеждах, с лицом, искаженным холодной яростью. Возможно, она просто вошла в его покои в Обители. Возможно, появилась прямо перед ним, перехватив сигнал. Неважно. Итог был один – звонки прекратились. Дэ Шэн выдохнул воздух, которого, казалось, не вдыхал всю ночь. Его мышцы, скованные напряжением, наконец-то расслабились. Он отключил звук на телефоне и отшвырнул его на тумбочку. Впервые за долгое время он почувствовал, что у него есть защита. Что он не просто инструмент в чужих руках. Мэй Ли, его строгий и требовательный наставник, оказалась ещё и его щитом. И этот щит был достаточно прочен, чтобы остановить даже напор Ле Бина. С этим чувством безопасности он наконец-то погрузился в глубокий, беспробудный сон, где не было ни сражений, ни интриг, ни звонков. Только тишина. Утро пришло к Дэ Шэну не как навязчивый будильник, а как медленное, ласковое пробуждение. Лучи солнца пробивались сквозь занавески, и впервые за долгое время он не чувствовал себя разбитым. Тишина в комнате была мирной, а не зловещей. Он потянулся, и его взгляд упал на телефон, лежащий на тумбочке. Никаких пропущенных вызовов. Он проверил экран – только уведомление от Мао Яна: «Живой там? Завтрак ждёт!» Словно ночной кошмар с бесконечными звонками и был всего лишь дурным сном. Однако, когда он встал и стал собираться на пары, его взгляд невольно скользнул по тёмному даосскому одеянию в шкафу. Оно висело там, как немой упрёк, как обещание того, что покой – лишь временная передышка. Под кожей на запястье слабо пульсировал символ, напоминая, что он всё ещё на крючке. Встретившись с Мао Яном в столовой, Дэ Шэн почувствовал себя почти обычным студентом. Они болтали о пустяках, о вчерашней игре, о предстоящей сложной контрольной. Дэ Шэн даже шутил, и его смех звучал почти естественно. — Ну что, «агент», — подмигнул ему Мао Ян, запихивая в рот очередную ложку каши. — Ночью не было срочных депеш из штаба? Не пришлось срочно расшифровывать послания при свете луны? — Нет, — честно ответил Дэ Шэн, и на его лице появилась лёгкая улыбка. — Штаб, похоже, сегодня закрыт на профилактику. Он наслаждался этим моментом. Каждой секундой простого, бессмысленного общения. Каждым глотком горячего чая. Он пытался впитать в себя это ощущение нормальной жизни, как губка, зная, что оно может в любой момент закончиться. Но даже в этой, казалось бы, идеальной картине, что-то изменилось. Теперь он не просто измученный студент, пытающийся удержаться на двух стульях. Теперь он знал, что у него есть защита. Что Мэй Ли, этот воплощённый идеал холодной эффективности, оказалась способна на что-то вроде заботы. И это знание придавало ему сил. Оно не снимало груза ответственности, но делало его более спокойным. Он шёл на пару, глядя на оживлённый университетский двор, и думал, что, возможно, равновесие – это не про то, чтобы полностью отделить одну жизнь от другой. А про то, чтобы найти в одной силы для другой. И пока у него есть горячая лапша с другом и поддержка строгого наставника, он, возможно, сможет продержаться. По крайней мере, до следующего звонка. Телефон на тумбочке, едва Дэ Шэн вернулся с пар и позволил себе расслабиться, затрясся с новой силой. Не звонки, а целый шквал сообщений, которые приходили одно за другим, словно две противоборствующие силы вели бой на цифровом поле. С одной стороны — номер Ле Бина. Короткие, рубленые фразы, полные нетерпения, будто выстрелы: «Дэ Шэн, я же сказал собираться.» «Где ты?» «Игнорируешь меня?» «Терпение не резиновое, ты нужен мне.» «Последнее предупреждение. Это действительно срочно.» Сообщения дышали холодной яростью, той самой, что заставляла сжиматься желудок. Они не оставляли пространства для манёвра, для вопросов. Только приказ и угроза. Им противостоял другой номер – Мэй Ли. Её сообщения были полной противоположностью: сдержанные, выверенные, оставляющие пространство для выбора. «Дэ Шэн, мы можем встретиться поговорить, когда ты свободен.» «Есть дело, требующее твоего внимания.» «Не спеши. Давай обсудим всё спокойно.» Дэ Шэн сидел на кровати, держа в руках телефон, который казался ему раскалённым куском металла. Он смотрел на эти два потока сообщений, олицетворявших два разных подхода, две разные судьбы. Ответить Ле Бину – означало снова нырнуть в водоворот грубого давления, бессонных ночей и морально сложных миссий, где он был разменной монетой. Проигнорировать его – значило навлечь на себя всю мощь его гнева, последствия которого были пугающе туманны. Но был выбор номер два. Ответить Мэй Ли. Согласиться на «разговор». На «обсуждение». Это был шанс. Шанс на то, что его не просто используют, а с его мнением считаются. Что его рост и способности ценят настолько, чтобы защищать от произвола. Его палец завис над экраном. Гневные сообщения Ле Бина продолжали всплывать, словно шипящие кобры. А одно-единственное, спокойное сообщение Мэй Ли лежало под ними, как надёжный щит. Сделав глубокий вдох, Дэ Шэн прокрутил экран вниз. Он не стал отвечать на угрозы. Вместо этого он открыл окно чата с Мэй Ли и набрал короткий ответ — Свободен сейчас. Где встретимся? Он отправил сообщение и выключил экран. Сердце колотилось, но в груди было не только привычное напряжение, но и странное чувство решимости. Он только что сделал свой выбор. И, похоже, впервые за долгое время, этот выбор был действительно его собственным. После пар Дэ Шэн направился в небольшой, тихий чайный домик на окраине кампуса – место, которое Мэй Ли указала для встречи. Он шёл, наслаждаясь последними лучами солнца и пытаясь сохранить внутри то хрупкое равновесие, что нашёл за день. Но когда он подошёл к двери, его шаг замедлился, а затем и вовсе замер. Возле входа, прислонившись к стене, стоял Ле Бин. Он курил тонкую папиросу, и дым кольцами уплывал в прохладный вечерний воздух. Его поза была расслабленной, но взгляд, устремлённый на подходящего Дэ Шэна, был острым и пристальным. Он заметил его первым. — Ну, ну, — Ле Бин медленно выдохнул струйку дыма. Голос его был ровным, беззлобным, но от этого не становился менее опасным. — Наш многообещающий новичок. Решил всё-таки снизойти до встречи? Дэ Шэн почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он инстинктивно хотел отступить, но вспомнил утреннее спокойствие и твёрдый тон Мэй Ли в сообщениях. Он не стал опускать взгляд. — Мэй Ли пригласила меня на разговор, — ровно ответил он, останавливаясь в паре шагов. Ле Бин усмехнулся, прищурившись. — О, я в курсе. Она вообще любит поговорить. Обсуждать, взвешивать, искать компромиссы. — Он оттолкнулся от стены и сделал шаг вперёд. Дым от его папиросы щекотал ноздри Дэ Шэна. — А знаешь, что я люблю? Я люблю подчищать за всеми их дерьмо, в особенности у этой святоши. Он внимательно посмотрел на Дэ Шэна, изучая его реакцию. А потом усмехнулся и зашёл в чайный домик. *** Мэй Ли слегка кивнула, её пальцы наконец расслабились. — Обитель – сложный механизм. Ле Бин и я выполняем разные, но одинаково необходимые функции. Его миссии... требуют специфического подхода. — Подхода, при котором не до философии, — усмехнулся Ле Бин, затушив папиросу о подошву ботинка. — Твой первый «опыт» на поле боя был моей инициативой. Нужно было посмотреть, не сломаешься ли ты сразу при столкновении с настоящим хаосом. Многие ломаются. — Это был безрассудный и жестокий метод, — холодно парировала Мэй Ли. — Который едва не привёл к потере перспективного посыльного. — Зато он показал, что у парня есть стержень, — пожал плечами Ле Бин. — А что до моего «отстранения»... — он многозначительно посмотрел на Мэй Ли, — я просто был занят на другой стороне реальности. Более... грязной. А Примфа — твоя вотчина, твой учебный полигон. Я там появляюсь, только когда чьи-то тренировки приводят к катастрофе, требующей зачистки. Теперь Дэ Шэн понимал. Всё вставало на свои места. Мэй Ли — стратег, тренер, вдохновитель. Она готовит посыльных, учит их тонкому искусству влияния. Ле Бин — тактик, ликвидатор, «мусорщик». Он работает с последствиями провалов, с самыми тёмными и безвыходными ситуациями. — Значит, — медленно проговорил Дэ Шэн, — когда вы говорили о «чужих ошибках»... вы имели в виду ошибки других посыльных? Моих... коллег? Ле Бин издал короткий, сухой звук, похожий на смех. — В том числе. Не все обладают твоей... восприимчивостью. Некоторые, получив доступ к силе, начинают мнить себя богами. Или ломаются под давлением. Или просто оказываются недостаточно умны. И тогда на сцену выхожу я. Чтобы их ошибка не привела к разрыву ткани реальности. Мэй Ли внимательно наблюдала за Дэ Шэном, оценивая его реакцию на эту суровую правду. —Теперь ты видишь полную картину. Ты всё ещё хочешь этим заниматься? Работать в системе, где за изящными решениями всегда стоит тень жёстких мер? Дэ Шэн смотрел то на одного, то на другого. На строгое, но справедливое лицо Мэй Ли. На язвительную, но честную ухмылку Ле Бина. Две стороны одной медали. Без одной существование другой было бы невозможным. — Да, — твёрдо сказал он. — Теперь, когда я понимаю правила, — тем более. Ле Бин одобрительно хмыкнул. Мэй Ли позволила себе лёгкую, почти невидимую улыбку. — Отлично, — сказала она. — Тогда твоё настоящее обучение начинается сейчас. С понимания того, что любое твоё действие, любое слово, любой намёк... может создать работу для него. Помни об этом. Всегда.. — Это Ле Бин предложил тебе рассказать, — Мэй Ли отпила чаю, глядя на Дэ Шэна поверх края пиалы. — Он верит и надеется на тебя. Ле Бин, сидевший напротив, резко подавился чаем, он откашлялся и отвёл взгляд к окну. Его расслабленная поза вдруг стала неестественно напряжённой. — Если проще, — продолжила Мэй Ли, и в её голосе прозвучала лёгкая, почти не уловимая усмешка, — Он в тебе души не чает. Особенно учитывая, что ты – его первый посыльный за всю его... деятельность. До этого он предпочитал работать в одиночку. В воздухе повисла тягостная пауза. Дэ Шэн смотрел на профиль Ле Бина, пытаясь осознать услышанное. Всё вставало на свои места. Такая настойчивость, это вечное недовольство, эти попытки заставить его действовать грубо и решительно – это была не просто профессиональная требовательность. Это была... отчаянная попытка старого одиночки передать кому-то свой опыт. Свой, пусть и жестокий, но единственно известный ему способ выживать и побеждать. Ле Бин резко повернулся к Мэй Ли, и его красивое лицо исказила гримаса раздражения. — Мэй Ли, хватит нести этот вздор, — его голос прозвучал резко, но без настоящей злобы. Скорее, с досадой. — Это не вздор, — парировала Мэй Ли, её голос оставался ровным, но в уголках губ играла та самая, едва уловимая усмешка. — Я лишь озвучиваю факты. Ты сам настоял на его кандидатуре, когда Совет сомневался. Отверг всех остальных претендентов. Говорил, что у него «правильный тип упрямства». Ле Бин замер. Его пальцы, лежавшие на столе, слегка сжались. Он не смотрел ни на Дэ Шэна, ни на Мэй Ли, уставился в чашку. Воздух в чайном домике стал густым и тяжёлым, наполненным невысказанным словами. Дэ Шэн наблюдал за ним, и кусок за куском мозаика складывался в целостную, ошеломляющую картину. Внезапная ярость Ле Бина, его требовательность, его попытки вбить в него свои методы – всё это были неуклюжие, искажённые проявления... заботы. Страха провала. Не его собственного, а провала своего единственного ученика. — Это... — Дэ Шэн начал медленно, подбирая слова, — Это действительно так? Фух, я уж думал выгляжу как человек который хочет получать трепку. Ле Бин резко повернул голову. Его голубые глаза, обычно холодные как лёд, теперь горели странным, сложным огнём. В них читались и ярость, и смущение, и что-то ещё, что он отчаянно пытался скрыть. — Молчи, — прошипел он, но в его голосе уже не было прежней силы. Это была просьба, а не приказ. Мэй Ли наблюдала за этим молча, дав моменту созреть. Наконец, она мягко положила свою пиалу на стол. — Каждому своё, Ле Бин. Ты выбрал свой путь обучения. Я – свой. Но не отрицай очевидного. — Она перевела взгляд на Дэ Шэна. — Он твой первый и, возможно, единственный. И ты вложил в него всё, что у тебя есть. Даже если твой способ вложения напоминает кузнечный молот. Ле Бин встал и схватив пальто направился к выходу, доставая из кармана на груди сигарету. Спустя минуь десять, дверь чайного домика снова отворилась, впуская лёгкий вечерний ветерок и фигуру Ле Бина. Он вернулся с перекура. От былого напряжения в его плечах не осталось и следа – теперь он нёс свою расслабленность как доспехи. В пальцах он всё ещё перекатывал не докуренную папиросу, но руки были чуть более устойчивы. Он молча прошёл к своему стулу и опустился на него, откинувшись на спинку. Его взгляд скользнул по Дэ Шэну, затем по Мэй Ли, и на его губах появилась та же лёгкая, почти невидимая улыбка, что и до ухода. Он потянулся к чайнику, налил себе чаю в пустую пиалу и отпил глоток, слегка поморщившись. — Холодный. Как и некоторые беседы. Мэй Ли наблюдала за ним с тем же невозмутимым выражением, но в её глазах читалось понимание. — Мы просто прояснили некоторые моменты для Дэ Шэна, — ответила она. — Чтобы он понимал всю картину. — Картина, — фыркнул Ле Бин, отставляя пиалу. — Картина всегда выглядит иначе в зависимости от того, с какого расстояния на неё смотреть. Вблизи — одни мазки и пятна. И только отступив на шаг, можно увидеть нечто цельное. — Он посмотрел на Дэ Шэна. — Не зацикливайся на мазках. Ни на моих, ни на её. Он снова поднялся, на этот раз без резких движений. — А теперь, если вы закончили вашу психотерапию, у меня есть работа. Та самая, что не терпит философских бесед. — Он кивнул Мэй Ли. — Договорённость насчёт следующей миссии Дэ Шэна остаётся в силе. Он будет работать со мной. Но... — он сделал паузу, — на этот раз я позволю ему самому выбрать инструменты. Посмотрим, чьи уроки он усвоил лучше. С этими словами Ле Бин развернулся и вышел, на этот раз оставив дверь приоткрытой. В чайном домике снова воцарилась тишина, но на этот раз она была иной — не напряжённой, а задумчивой. Дэ Шэн смотрел на пустой стул, а затем на Мэй Ли. В воздухе витало невысказанное понимание: что-то между ними троими только что сдвинулось. И сдвинулось безвозвратно.