Корпорация

— Вы удивили меня, герр. Я действительно восхищён вашими способностями и концентрации, поэтому предлагаю выпить за наше знакомство. Моё с вами и ваше с Готье, — Бонне поднимает бокал с мартини и осторожно чокается с Эриком. — Рад выпить с вами, герр, — Готье отчего-то улыбается, легонько задевает стаканом с виски коктейль Эрика. — Спасибо, я…мне тоже приятно, — Эрик тушуется, краснеет и, как можно скорее, делает глоток «Пина колады».       Ему неловко, потому что Бонне сидит слишком близко, смотрит своими невероятными глазами и будто чего-то ждёт. Готье знает, что именно произойдёт. — Не стесняйтесь. Я предлагаю после ужина заехать в одно место и немного развлечься. Уверен, вам там понравится, герр Вебер, — белые зубы разгрызают оливку, Эрик с трудом сдерживается, чтобы не кончить на месте. Он уже не слышит, что говорит Бонне, заочно соглашается с каждым словом. — Мне завтра на ра… — Я договорюсь с Паршу, — перебивает Бонне и машет рукой. — Пожалуйста, не говорите о работе и расслабьтесь. Я же начальник, это моя прерогатива.       Эрик заторможенно кивает и между делом поправляет ширинку. Он боится пить, потому что уже после трёх глотков чувствует, как пьянеет. Страшно испортить зарождающуюся близость с Бонне своим идиотским видом и словами.       Лёд печально тает в «Пина коладе». — Вам заказать шоты, босс? К мидиям хорошо подойдут, — Готье встаёт раньше, чем Бонне отвечает, и направляется к барной стойке. Загадочная улыбка искажает уголки его губ. — Да, на твой вкус, — карие глаза не отрываются от Эрика, мистеру К. всё равно, что пить. — Расскажите мне о себе, герр. Всё, что захотите.       В голове мелькает тысяча вариантов ответа, мозг извлекает из недр памяти самые интересные факты, рот как всегда выдаёт чепуху. — Моя сестра умерла почти год назад, — Эрик бледнеет и застывает, как изваяние.       Интимная атмосфера нарушена, Бонне удивлённо вскидывает брови и ставит пустой бокал на стол. Несколько секунд он соображает, что ответить, затем кивает: — Я искренне сочувствую вам, герр. Могу чем-то помочь?       Эрик мотает головой, опускает взгляд. Он способен представить, как мистер К. нагибает его в туалете в разных позах, но не может ответить на банальный вопрос. Стыд заливает щёки отвратительным румянцем. — Вы слишком нервничаете, герр, — Бонне осторожно накрывает его руку своей. — Вы ничем мне не обязаны и ничего не должны. Я помог, потому что захотел, поэтому, если вам некомфортно, то Готье без затруднений отвезёт вас домой. — Нет-нет, я…я не хочу уезжать, — шанс ускользает из пальцев почти молниеносно, Эрик готов драться за возможность сделать минет. — Извините, я… Я родился в Лейпциге, у моего дома раньше росли кусты сирени, мы с сестрой читали под ними книги в детстве. Я плохо учился в школе, часто прогуливал и сбегал, чтобы пошататься с друзьями по городу.       Голос перестаёт звучать рвано, речь налаживается и замедляет темп. Впервые кто-то, помимо Клаудии, настолько внимательно слушает всё, что он говорит; даже, если факты совсем не интересные. — Я приехал в Париж прошлой осенью, познакомился с Калебом в клубе, и мы начали вместе снимать квартиру. Я люблю слушать классическую музыку и клубничное мороженое, у меня шрам на коленке от падения со второго этажа. — Я люблю Rammstein и фисташковое, — мягко перебивает Бонне и чарующе улыбается. — Здесь, пожалуйста, не падайте с этажей.       «Выебите меня под Линдеманна», — беззвучно умоляет Эрик и залпом допивает коктейль.       От барной стойки идёт Готье с подносом шотов в руках, он ушёл ровно на то время, что требовалось для установления спокойствия. Бонне нисколько не удивлён, удовлетворённо кивает, но не отодвигается. — Знаете, здесь подают отличную пасту, вы не ошиблись с выбором, — после мартини в его голосе звучит лёгкая нотка игривости — сладкая и еле заметная. — Уже жалею о мидиях.       Эрик смущённо теребит ручку бокала, наблюдает за тем, как Готье мастерски расставляет шоты по столу. Он никогда не пробовал морепродукты, не представляет каковы мидии на вкус и стесняется в этом признаться.       Бедность обхватывает своими лапами грудную клетку и мешает дышать. Вровень с Бонне ему никогда не встать.       Следующие несколько минут, пока официантка не приносит заказы, проходят в молчании. Эрик крутит пуговицу на пиджаке так резко, что та уже норовит отлететь, Готье негромко отчитывается перед боссом: «…за «Реми» на складе следит Марсель… Валери проверила счета «Кролика», вышлет документ ближе к ночи… Антонина сменит Матис…«Белый коршун» поступил на склад в Лионе.» — Ваша паста, герр, всё хорошо? — горячий шёпот неожиданно обжигает ухо, Бонне задевает носом его висок, двигает тарелку ближе. — Да, мсьё, — все силы Эрик направляет на то, чтобы голос звучал спокойно. По коже разбегаются мурашки, ладони потеют сильнее обычного.       Полгода назад в это время он таскал на складе мешки и ужинал в замызганной столовой полупротухшим сэндвичем. Сегодня же сидит в дорогом ресторане и подвергается флирту со стороны обворожительного мужчины. Дыхание замедляется, соблазнение пахнет Армани. — Тогда время выпить первый шот. За удачное завершение вечера! — Бонне улыбается, чокается и залпом опустошает стопку голубого коктейля с сахарным лимончиком сверху.       Вне работы он кажется чуть расслабленнее и развязнее; то ли так действует алкоголь, то ли атмосфера ресторана. Эрику хочется, чтобы сегодняшний день никогда не заканчивался.       Сладкая терпкость обжигает горло, тепло скользит по грудной клетке, возбуждение стабильно накатывает на член. Он пьёт шот за шотом, забывая про остывающую пасту, и не может оторвать взгляда от Бонне. В приглушённом свете люстр по его лицу скачут загадочные тени. Держать себя в руках становится всё труднее. — Хотите мидию, герр? Они прямо тают во рту, — Бонне слизывает с нижней губы соус, стояк почти болезненно натягивает ширинку.       Фоновая музыка отлично заглушает слабый вздох, вырвавшийся из груди, щёки то бледнеют, то краснеют. Эрик хочет, чтобы во рту растаял член мистера К., но вынужден довольствоваться малым. Пальцы тянутся к приборам, когда Бонне подносит к его лицу раковину и накалывает мидию на свою вилку.       Оргазм начинается с кормления с рук, Эрик кончает раньше, чем моллюск касается языка. Сперма заливает трусы с Патриком и брюки от Армани. — У вас соус на подбородке, — добивает Бонне и вытирает пятнышко большим пальцем.       В голове абсолютный хаос, сладость водки из шота терпко оседает на нёбе. Словно в тумане Эрик смотрит на свои дрожащие руки, на скатерть, что расплывается перед мутным взглядом. Ему хочется опуститься под стол прямо сейчас и сделать всё, от чего ноет внизу живота. Остатки гордости заставляют сидеть на месте. — Что с вами, герр Вебер? У вас такой странный взгляд, — подвыпивший Бонне прищуривается и двигается поближе. — Отвести вас в туалет или воды заказать?       «Пойду в туалет только, если ты меня там выебешь», — почти срывается с языка, Эрик быстро стискивает челюсти: — Всё в порядке, мсьё, видимо, освещение так падает. — Освещение? — Бонне задумчиво кивает, смотрит на Готье так, словно хочет что-то сказать. Тот понимает без слов. — Закажу вам ещё шотов, босс, — в чёрных глазах прыгают смешливые искорки, он заранее знает, что произойдёт.       Готье уходит, музыка плывёт фоном, по залу прыгают мягкие огни софитов. Атмосфера в ресторане спокойная, Эрик не удивлён, что Бонне такое нравится. — Вы сегодня отлично проявили себя, герр. Я восхищён вашими навыками синхронного перевода и знанием языков. На ближайшее время вопрос с торговлей на немецком рынке решён, — голос низкий и тягучий, тёплая рука накрывает запястье. В голове никаких мыслей, кроме рвущегося из штанов возбуждённого члена. — Благодарю, мсьё, — паста безнадёжна остыла, вкус мидий во рту перебивается кисловато-взволнованной слюной. — Ну что вы, я должен благодарить, — Бонне смотрит ему в глаза, улыбается уголками губ. — Можете обращаться ко мне «ты» при личных встречах и Готье. Он — моё доверенное лицо. — Я… — Лёгкое смещение субординации, думаю, нам не помешает? Вы же так любите нарушать правила, — Ксавье наклоняется к его уху, шепчет, опаляя кожу горячим дыханием. От него пахнет карамельным виски, орехами и жаркой безудержной влюблённостью. — Я тоже их иногда нарушаю.       Эрик почти не соображает. Он боится, что член разорвёт ширинку, потому что именно к этому всё и близится. Рубашка влажная от пота, брюки облепляют ноги. Ему хочется поцеловать Ксавье, но голос в голове умоляет воздержаться. От поцелуя веет потерей работы и невыносимым удовольствием.       Сладкая пытка отдаёт болью в паху, руки подрагивают, касаются складок пиджака. — Красивый немецкий мальчик, который знает несколько языков и обожает опаздывать. В тебе таится столько тайн, Эрик Вебер, — губы Ксавье настолько близко, что касаются носа; сердце готово упасть в бушующую пустоту. — Готье скоро вернётся, — неловко шепчет Эрик, вспыхивает и отводит взгляд. — Не вернётся. Доверенное лицо знает, когда и где ему надо быть. Вы выпили пять шотов, с вас пять поцелуев, — карамель прикипает к коже. — П-поцелуев? — Я же говорил, что наша встреча не бесплатна. Ваша оплата — очередное маленькое нарушение, мы с тобой сегодня против правил, — Ксавье целует первым, аккуратно, не напористо и мягко. Игривые прыжки с «вы» на «ты» звучат как флирт. — Ты выпил семь, значит, с тебя семь поцелуев, — Эрик прищуривается, смотрит в карие глаза, словно боится, что они заледенеют. Глаза смеются, Ксавье кивает: — Итого — двенадцать. Замечательно!       К концу вечера они утроят это число.       Происходящее напоминает самый безудержный сон, Эрик взволнованно вдыхает знакомый одеколон и не может поверить в реальность. Он целовался десятки раз, но ни один из тех поцелуев не похож на то, что творит с его губами Ксавье.       Абсолютно никакой страсти, нежные касания ощущаются интимнее секса, тёплые ладони осторожно поддерживают лицо. — Я удивлён, что вы так смущаетесь, герр. Прийти на работу в коротких шортах, сбежать с начала рабочего дня, но при этом так краснеть при поцелуях, — виски перетекает изо рта в рот. — Просто неожиданно, — Эрик пожимает плечами, не может отвести взгляд от чёрного зрачка, медленно пожирающего золотисто-карюю радужку. — Проводите меня в уборную?       Он пытается сдерживаться, терпение лопается от каждого касания. Член горит с начала вечера, рёбра сдавливают бешено бьющееся сердце. Минет в туалете ресторана не романтичен и не подходит для такого мужчины, как Ксавье; у Эрика нет выбора. — Тебе нехорошо? Тошнит? — Нет-нет, я…ммм…просто сходи со мной, — обращение на «ты» ощущается инородным, щёки сгорают в пламени разврата. — Ладно, — Ксавье встаёт и подаёт руку, помогает спуститься по лестнице.       Даже в пьяном состоянии он остаётся интеллигентным и услужливым. Идеальный мужчина идеален во всём.       Пока они идут мимо столов и по коридору, Эрик пошатывается, молит Деву Марию вернуть ему концентрацию. Сейчас, как никогда прежде, ему необходимо произвести впечатление на Ксавье. Ртом и своими умениями.       Туалет встречает долгожданной прохладой, приглушённым светом и пустотой. Эрик ощущает себя так, словно лишается девственности. Открывает кабинку подрагивающей рукой и оборачивается: — Здесь узко.       Ксавье фыркает, уголки губ взлетают вверх. — Вы удивительный мужчина, герр, самый удивительный, которого я когда-либо знал, — в два шага он оказывается напротив Эрика и целует его.       Жаркие ладони скользят по телу, задирают рубашку и лезут в брюки, рукав пиджака печально тонет в смывной воде. Всё происходит совершенно не так, как задумывалось, но сопротивляться не хочется.       Ксавье дышит в шею и шепчет комплименты. Хриплая «р» становится началом конца, он опускается на колени и облизывает внутреннюю сторону бедер Эрика; брюки валяются в ногах. — Мне нравится, когда вы смущаетесь, герр Вебер, — стеснение пахнет похотью, в карих глазах растекается виски, перемешанный с возбуждением.       Трусы с Патриком елозят по шаткой дверце кабинки, Ксавье срывает их в одно движение и берёт в рот, с размаху насаживаясь до конца. Слюна стекает по бледному подбородку, чёрные ресницы влажно блестят в полутьме кабинки.       Эрик мечтал о минете — сам Бог спустился и сосёт ему, стоя на коленях. Путь от тридцати шести поцелуев до умопомрачительного орального секса лежит через три шота и поход в туалет.       Стоны чередуются со всхлипами, дрожащие пальцы перебирают каштановые кудри. У Ксавье мягкие волосы и чуть влажные от пота виски, кожа плавится под его ладонями.       Темп нарастает, язык змеёй обвивает ствол, щекочет уретру, тёплые пальцы массируют яйца. Эрик в шаге от того, чтобы кончить, помещение начинает шататься, пол с потолком меняются местами. — Я…я сейчас…ммм…сей., — слова прыгают, размываются скорым оргазмом. Ксавье прерывает его лёгким взмахом руки: — Храбрые мужчины предпочитают глотать, — полупьяный шёпот обжигает головку, тихий смешок проходит током по лобку.       Отрезвление накрывает одновременно с эякуляцией, Эрик заливает спермой чужие губы, не может оторвать взгляда от смеющихся глаз. Мир перестаёт существовать, когда Ксавье Бонне встаёт перед ним на колени и открывает рот, самые смелые мечты воплощаются в жизнь.       Перед глазами мелькают звёздочки, пока ласковые пальцы помогают ему вытереться и надеть брюки обратно, виска касаются в нежном поцелуе: — Вы в порядке, герр?       Эрику хочется сказать, что он совсем не в порядке, но изо рта выливается лишь мычание и хриплый кашель. Бизнесмен отымел переводчика в фешенебельном ресторане и собирается увезти к себе домой. На работу завтра никто из них не выйдет.