А глупая девочка горько плачет

      Спустя месяцы, Эния всё ещё носила в себе тот сон, как засохший цветок между страниц — хрупкий, обесцвеченный, но до сих пор хранящий форму былой красоты. Она пыталась жить, но мир казался аквариумом, где она плавала в мутной воде одиночества.       Однажды в душный полдень ноги сами принесли её в маленький, затерянный в переулке антикварный магазинчик. Место было полным тишины и паутины, где время застыло в позолоте на рамах и в запахе старого дерева.       И именно там Судьба, которая часто носит маску Случая, приготовила ей свой дар.       Она потянулась к корешку старого томика стихов на верхней полке. Её пальцы едва коснулись кожи переплета, как вдруг с соседней полки что-то тяжёлое и увесистое соскользнуло и с глухим стуком упало прямо к её ногам, едва не поранив.       Эния отшатнулась и посмотрела вниз. Это был альбом. Не просто альбом. Фотобук группы BTS. Тот самый лимитированный выпуск, который она когда-то отчаянно хотела, но так и не смогла купить. Он лежал на полу, и луч пыльного солнца из окна падал прямо на обложку, где улыбался Юнги. Его улыбка была такой же солнечной и доброй, как в её сне.       Сердце ёкнуло. Это было знаком. Приветом из той, другой жизни.       В этот момент с другой стороны стеллажа раздался удивленный возглас, и появился молодой человек. Он был высоким, с глазами цвета чёрного чая, в его руках был старый фотоаппарат.       — Ой, простите! — сказал он, и голос его был похож на тёплое одеяло. — Я, кажется, задел полку, разглядывал вот этот раритет. Вы не ушиблись?       Они оба наклонились, чтобы поднять альбом, и их пальцы встретились на улыбающемся лице Юнги. Лёгкая искра пробежала по её коже. Не гроза, а тихий разряд статического электричества, предвещающий ясный день.       Он поднял альбом и протянул ей.       — Похоже, он сам захотел к Вам попасть. Вы фанатка?       Эния взяла тяжёлую книгу и прижала её к себе, чувствуя, как сжимается в груди.       — Когда-то была. А Вы?       — Я фотограф, — улыбнулся он. — Ценю красивые кадры. И приятные случайности.       Его звали Арсений. И он был волшебником, который ловил свет. Он не играл на гитаре, но знал музыку ветра в листьях и ритм города. Он не обещал ей взлететь, чтобы не разбиться. Он сказал: «Давай просто будем идти, и если упадём, то поможем друг другу встать».       Их первое свидание прошло на крыше старого дома, откуда был виден весь город в огнях. Он принёс не розы, а термос с горячим шоколадом и показал ей фотографии, которые он делал — не идеальные, но живые, наполненные историями.       А однажды, в полпервого ночи, они танцевали. Не в студии, а на той самой крыше, под бесчисленными звёздами, под которыми было не страшно мечтать. Не было грома и молний, только тихий ветер и далёкий гул мегаполиса, который теперь казался им аккомпанементом.       И когда он обнял её, Эния наконец поняла. Юнги не был той любовью, что согревает. Он был тем маяком, что помог ей не заблудиться в собственной тьме. Его образ, упавший с полки в тот день, был не просто знаком. Это был мост, который свёл её с тем, с кем ей было суждено.       Она нашла не того, о ком кричали толпы. Она нашла того, чьё молчание было ей музыкой, чья улыбка была ей солнцем, а руки стали её домом.       И глядя в глаза Арсения, где отражались звёзды и она сама, Эния наконец-то растворилась в своём человеке. Настоящем. И в этом растворении она не потеряла себя, а обрела. Навсегда.       А далёкая улыбка корейского музыканта с обложки альбома, пылящегося теперь на её полке, стала для неё не болью несбыточной мечты, а тихой благодарностью за то волшебство, что привело её к настоящему счастью. И в этом была самая большая поэзия.       Их путь не был быстрым. Были дни, когда Эния ловила себя на том, что ищет в Арсении черты далёкой улыбки с плаката. Были вечера, когда она рассказывала ему о своём сне, и он слушал, не перебивая, держа её за руку. Он не заменил Юнги. Он помог ей похоронить ту девочку, которая жила сном, и полюбить ту женщину, что может жить наяву. И когда они танцевали на крыше, это был танец не двух идеальных персонажей из сказки, а двух реальных людей, нашедших друг в друге опору. И в этой реальности было куда больше счастья, чем в самой прекрасной грёзе.