Влияние квантовой неопределённости на свободу воли у драконов

День чествования победителей начинался с торжественных проходов победителей по центральным улицам города. Я успел и посмотреть, как новоиспеченные герои страны, маги-стихийники, парадным строем проходили от Академии магии до дворца, и вперед них оказаться во дворце, пройдя через портал. Во дворец они вступили так же, как шли, колонной по трое, но, в отличии от походного построения, когда все три имеющиеся девушки-маги находились в середине колонны и были практически не видны, в этот раз они шли первыми. Это немало шокировало обывателей: мало того, что никто не предполагал, что в боевом отряде стихийников будут представительницы слабого пола, так еще даже в парадной форме у них были такие же штаны, как у парней, и только поверх них – условно юбка, сильно выше колена спереди и более-менее приемлемой длины чуть выше щиколоток по бокам и сзади. Это было почти неприлично, на что я и указал сокровищу после того, как закончилась официальная часть с благодарностями и раздачей поощрений, все приглашенные спокойно разбрелись по залу, и мне удалось увести её в сторонку от сокурсников. Она пожала плечами: – Зато удобно. А то мало ли что форма парадная, вдруг что-то случится, а мы даже бегать не можем. – И как вам удалось продвинуть такую идею? Ваше непосредственное начальство разве не было против? – Было. Но практические занятия показали, что юбки, которые не одобрены хотя бы тремя магами-стихийниками, почему-то постоянно самовоспламеняются. Подошёл слуга с бокалами вина. Я был в курсе, что по бокалу предложат всем участвующим в сегодняшнем празднике, включая стихийников, но именно им – только по одному, и то опасались последствий. Но маги вели себя прилично, стояли вдоль стенок, тихо переговариваясь, двое пригласили на танец двух оставшихся девушек из группы, остальные разглядывали цветник из учащихся института благородных девиц, куда принимали сирот благородных и обедневших фамилий, но время от времени кидали настороженный взгляд в нашу сторону. Энци иногда делала им какой-то знак, и они на время отвлекались на общение между собой. Вместе с нами за молодёжью наблюдало светское общество. Пока играл один придворный оркестр. – Энци, мне кажется, или вы скучаете? Ах, простите, дама Энци. – Вам не кажется. – Вы не хотите потанцевать? – Не мог он польку от мазурки, как мы не бились, отличить... В смысле я так и не освоила местные бальные танцы, не хочу ни позориться, ни оттаптывать кому-нибудь ноги. – Разве в вашем мире не было танцев? – Были, но они не настолько строго формализованные. Точнее говоря, вообще кто во что горазд. И не во дворце. А вашим нас обучали в соотношении на пять часов строевой, когда только левой-правой – час танцев. Руки туда, ноги сюда, шаги такие, повороты сякие... Так что в плане потанцевать у меня надежда только на Фабио, что он что-нибудь простенькое сыграет, как обещал. – А вот и он. Но знаете, Энци, есть такое неписаное правило балов – нельзя уводить женщину, которая сопровождает дракона. Собственно, поэтому вас ещё никто не пригласил, хотя я видел, что заинтересованные есть, – я дразняще замолк. – Похоже, оно и впрямь неписаное, нам в уроках от Академии о таком не рассказывали, – удивилась она. – А это значит, что в зале есть люди, которые, как и я, не в курсе, что тут есть какие-то неприкосновенные... Она уловила взгляд в свою сторону кого-то из своих сокурсников. Другой жест, и от их однородной массы отделился один из молодых людей, в мгновение ока умудрившись оказаться возле нас. Он порталом прошел, что ли?! Я не успел ничего предпринять, как Энци получила неуклюжее, но совершенно корректное приглашение на танец и была уведена от меня. Ай да детки. На днях ректор Академии утвердил меня в качестве нового преподавателя у отряда магов-стихийников, и похоже, будет интересно. Я такого не ожидал, но спустя пару песен, когда Фабио сделал перерыв, Энци сама вернулась ко мне, довольная и раскрасневшаяся. Вот теперь я точно заметил портал, хотя это было так неуловимо, просто она шагнула чуть в сторону от молодого человека, пытавшегося преградить ей дорогу, а вышла уже возле меня. – Не ожидал, что вы вернётесь, Энци. Она неопределённо пожала плечами: – Ну, пока танцевать не подо что... Но я могу уйти, если что. – Нет-нет, я наоборот, рад. Вам не жарко? Можем перейти ближе к окну. – Пожалуй, главное, что мне не хватает в данный момент в форме – это веера, – она задумчиво посмотрела на свои руки. – Ну или владения воздухом на уровне наших воздушников. Они-то там себе сквознячок с проветриванием устроили. Я посмотрел на магов. Действительно, было похоже, что они наслаждаются ветерком, тогда как в остальной зале движение воздуха создавали только веера дам. – Тогда точно идём к окну. – А сидеть на подоконнике не по этикету, или есть какое-нибудь неписаное правило, что если нельзя, но с драконом, то можно? – Нет, такого нету, – я невольно улыбнулся. – А на соседнем подоконнике, который за занавеской и никто не увидит? – А это специальное место для поцелуев. И не только. И поверьте, все очень внимательно наблюдают, кто и с кем туда пошёл. – А вы ещё возмущались, что мы с девчонками в бордель захаживали, когда у вас во дворце такое делается. Ну ладно, придется стоять, пока не пойдем снова прыгать. Эх, где мои семнадцать лет... – Дам о таком спрашивать не принято, но сколько же вам, Энци? Донне Глории на момент свадьбы было восемнадцать. – Мне было больше, чем донне Глории, почти в два раза, тридцать два. Я не знаю, сколько тут живут люди, у нас это юридически проходило по категории молодость, а по факту уже средний возраст. Но кто-то уже успел остепениться, а у кого-то так ветер в голове и остался. А... вам? – А драконы живут сильно дольше людей. Но если пересчитать на человеческий где-то тридцать пять. Мне показалось, что в мимолётном взгляде Энци на меня проскочила легкая заинтересованность. – Ах да, если так, получается, все ваши сокурсники заметно моложе вас... – Именно, – вздохнула Энци. – Нет, вторая молодость – это с какой-то стороны хорошо... но вот поговорить особо не с кем и не о чем, кроме как об учёбе, магии... И о том, что я не из этого мира, я им не говорила. – Почему? – Наверное, чтобы за совсем сумасшедшую не приняли? Вы-то тоже не особо в это поверили, особенно сначала. Мне кажется, девчонки до сих пор считают меня дикой деревенщиной из глухой провинции – это после того, как им пришлось мне объяснять, как тут пользоваться магическим водопроводом, – так мне этого хватает. – А, может быть, с преподавателями? – Преподы тоже видят только внешность местной молоденькой девочки, не бегать же за ними с уговорами. И все равно останется проблема культурного кода. Я могу проявлять чудеса начитанности и юмора, сыпя цитатами великих и шуточками из моего мира, в переводе, конечно, но вы-то их не знаете, вам оно ни о чём не скажет. Нет точек соприкосновения. А я пока не знаю ваших, и такая по сути изолированная жизнь, как у нашей группы, не способствует приобретению знаний о мире. – Это звучит очень... – Да не обращайте внимания, господин генерал-дракон, просто я сегодня что-то слишком разболталась! – внезапно улыбнулась она. – Надо будет пойти ещё попрыгать с ребятами, наверное, воспользоваться второй молодостью. – Мы же договаривались, что вы будете звать меня по имени. – Простите, господин ге... господин Лоренцо. Опять появился менестрель, начал играть ту самую песню, которую ему напела Энци. Её сокурсники радостно заорали и действительно вместо приличных танцев начали прыгать. – Бандерлоги, истинно бандерлоги! – явно любуясь ими и радуясь песне, улыбнулась Энци. Ну да, прыгать вместо танцев на выступлениях этого менестреля они начали ещё в трактире, и я подозреваю, что знаю, с чьей подачи. – Энци, кто такие бандерлоги? – Шумные и крикливые обезьяны. Похожи, правда? Один в один. – А каково вообще ощущение от второй молодости? – Это как... как стакан на старые дрожжи, прежняя дурь не успела выветриться, и тут ещё добавили. Новый мир, магия, гормоны! Простите, господин дракон, но я больше не могу! Я опешил, а она безо всяких церемонных приглашений на танец сорвалась с места и с разбегу влетела в толпу скачущих бандерлогов, став неотличимой от них. Мне показалось, что я даже в этой какофонии расслышал новый голос, добавившийся к нестройному хору, подпевавшему менестрелю, и переходящий в восторженный визг на проигрышах. Я видел, как беспокойно начали перемещаться стражники, и тут маги перешли черту, определённую распорядителем бала как приемлемую: они решили устроить огненный фейерверк прямо во дворце. Потолки в зале, конечно, были высокие, а пламя холодное, и они уже проделывали подобное в кабаке, хоть и не в таком масштабе, но кто, кроме меня, знал об этом? Стража начала выдавливать магов и их менестреля на улицу, прочие гости заволновались, начался хаос. Я успел вмешаться и выдернуть Энци из толпы адептов, спрятал у себя за спиной и велел отходить к балкону, пообещав, что оттуда будет лучший вид на продолжение концерта. Вскоре группа изгнанных показалась на ступеньках. Как, видимо, и было отрепетировано с менестрелем, его оставили на возвышении, а адептов сопроводили с лестницы и оставили стоять на площади перед дворцом. Адепты быстро пересчитались, обнаружили отсутствие одного человека, начали разыскивать и заметили Энци, стоящей на балконе рядом со мной. Она помахала им рукой, они вновь обменялись какими-то знаками, и адепты успокоились, лишь изредка кидая взгляд наверх. Я заметил, что кроме собственно магов, среди любителей попрыгать оказалось и несколько дворянских сынов, которые были на балу со старшим поколением, а когда менестрель угомонил толпу и заиграл, на звук стали подтягиваться простые прохожие. Простолюдинов, конечно, среди проходящих мимо дворца быть не могло по определению, но это была публика явно не из тех, кого приглашают на королевский бал. – Мне показалось, или вы о чем-то переговорили со своим отрядом? – задал я вопрос Энци. – Да ерунда, просто сказала, что всё в порядке, а то они, похоже, забеспокоились, что меня арестовали. – Вы сами разработали систему сигналов? Как вам пришло это в голову? Или это из вашего мира? – Честно говоря, я не в курсе, что там было в том мире, я была далека от силовых структур. Хотя знаю, что у них часто есть рации для переговоров голосом на расстоянии... а, в кино же показывали, были специальные знаки для тихого передвижения боевых групп, но кто ж знал, что их хорошо бы выучить, пригодятся на иномирское будущее. Так что да, сами придумали. – Где показывали? – слово было незнакомое, возможно, просто на языке Энци. – Ну... считайте, что в театре. Уж театры-то у вас есть, насколько я понимаю. – Кхм. Кстати, вы же завтра на полигон отправляетесь, вы в курсе? – Нет, пока не слышали. Видно, нашли нам учителя. – Я бы сказал, командира. Или вы считаете, что вас до сих пор надо учить магии? – Совершенствоваться никогда не стоит прекращать. Кстати, – она отвернулась от перил, на которые до этого облокачивалась, и спросила: – Не могли бы вы немного поддержать меня? – В каком смысле? – удивился я, но подставил свою руку под протянутую ладонь. Энци сделала шаг ко мне. Но такой шаг, будто встала на ступеньку, став немного выше меня. На шаткую ступеньку, это я чувствовал по подрагивающей руке. Я посмотрел ей под ноги: она стояла на воздухе. Стояла и счастливо улыбалась. – Воздух! Я почувствовала воздух! Не так, как другие наши воздушники, но я его чувствую, я могу хоть что-то с ним делать! В этот момент мне хотелось только любоваться её счастливым лицом. Снизу послышался какой-то шум. Энци соскочила со своей воздушной ступеньки – я горячо пожалел, что не в мои объятия, – и заглянула под балкон. Туда прибыла основная часть придворного оркестра, без которого исполнение главной песни вечера не состоялось бы, и начала рассаживаться. Чтобы не заставлять не-почтенную публику долго ждать, менестрель начал играть вступление, проиграл его три раза, пока наконец все музыканты не приготовились, и наконец грянул вместе с оркестром. И хором адептов, которые дружно подпевали. Энци сначала развлекалась тем, что сыпала вниз искры огня, которые честно гасли в воздухе, не долетая ни до чего горючего, а потом просто задумчиво смотрела вдаль. Затерянная в мире безмолвных криков этой ночью Ты услышишь, как я зову тебя сквозь небеса Эта ночь никогда не умрет Больше никаких разорванных уз – О чём грезите? – рискнул спросить я. – Кажется, я ответила уже даже больше, чем на тридцать шесть ваших вопросов*... – Она перевела задумчивый взгляд на меня. – Ни о чём особом не думаю. О музыке, может быть. О том, под такое хочется мчаться вперед на мощном мотоцикле. – Лететь в небе, рассекая облака... – Разумом я понимал, что образы специально так были подобраны, чтобы каждый в них находил что-то близкое себе, но тем не менее всё равно считал, что вот эти строчки должны быть о нас с Энци. Может, потом спросить менестреля, что он думал, когда сочинял? – Вы не спросили, что такое мотоцикл, но совершенно верно уловили самую суть, – улыбнулась Энци. – Кажется, вы ещё не совсем потеряны для духа романтики и авантюризма, господин дракон. Я не сводил с неё глаз до тех пор, пока снизу не раздался чей-то крик «Энци, он женат!». Энци рассмеялась, а я гневно посмотрел вниз, надеясь выяснить, кто это портит те немногие секунды, когда мне удается не просто побыть с нею почти наедине, но и так, что она не рассматривает меня как своего недруга. Меня привлекло движение внизу. Адепты посматривали наверх и выстраивали какую-то определённую фигуру. Я тоже взглянул на Энци. Она раскинула руки в стороны, будто собралась лететь, наверное, на неё тоже музыка подействовала. Внизу оформился небольшой конфликт: один из магов не хотел занимать положенное ему место в, похоже, пятиугольнике, отчего получил от самого крупного сокурсника затрещину и устную выволочку, смысл которой я за общим шумом не расслышал. Но дело явно касалось Энци, здоровяк мотнул головой в её сторону. Я тоже оглянулся на неё. Она уже перелезла через заграждение и осталась стоять на тонком парапете, пока ещё придерживаясь рукой за перила. Похолодев, несмотря на драконью кровь, я схватил её двумя руками за талию, прижал к себе: – Куда? Ты совсем сумасшедшая?! Ты чего задумала?! Она спокойно смотрела только вперед: – Они меня поймают, мы тренировались. А теперь отпусти. Я помедлил, разглядывая. Над выстроенным пятиугольником бандерлогов теперь крутилось что-то прозрачное, но его было видно по присутствию там маны. Бандерлоги, держащие это, даже на музыку перестали обращать внимание, а в центре появился тот самый здоровяк. Я уткнулся ей в шею: – Если хотя бы царапина на тебе появится, я сначала отнесу тебя на руках к целителям, а потом запру в башне со своими сокровищами! Тут она чуть вздрогнула и повернула голову, мы опять встретились глазами на долгие несколько ударов сердца. Я почувствовал, как воздух вокруг начал холодеть. – Подожди, – вздохнул я, и, всё еще придерживая её одной рукой, перекинул недо-юбку за перила. – Вот, а то вдруг за какой-нибудь гвоздь зацепится. – Спасибо... Лоренцо. – Готова? Я отпускаю... – Я разжал руки, она миг помедлила и прыгнула. – Моя бабочка... Кажется, на меня тоже очень плохо влияет её музыка, иначе с чего бы мне позволять моей истинной так рисковать. И как она смогла простое обращение по имени превратить в похвалу и едва ли не обещание чего-то большего? Или мне показалось? Она плавно, на воздушных потоках опустилась вниз, прямо в центр пятиугольника магов и в руки шестого, который аккуратно поставил её на землю, за что получил поцелуй в щёку. На это время все замолкли, даже открывший рот менестрель, только дворцовый оркестр продолжал играть, глядя не по сторонам, а в свои ноты. Запоздало завизжала какая-то дама в бальной зале. Я не успел бы проверить наличие царапин на моей Энци и спалить здоровяка драконьим дыханием, как однокурсники подхватили её и с хохотом начали убегать от появляющихся из дворца стражников. Я представил завтрашний заголовок газеты: «Прославленный и только что обласканный королевским вниманием генерал-дракон сталкивает с балкона дворца свою спасительницу!». Надеюсь, адепты отправятся на полигон, где нет ни газет, ни сплетников до того, как такое увидят. А там уже мы и встретимся. *https://pikabu.ru/story/36_voprosovkotoryie_privodyat_k_lyubvi_3002459