Спектромантия в мире пара и магии.

После всей пережитой боли и страданий, Виталий всё же смог привести своё тело в относительную готовность к испытанию. С большим трудом он смог поднять свою силу до 20, ловкость до 25, а выносливость до 30 что было всё ещё мало, но тем не менее позволило взять навыки повышающие его шансы выжить до 60 процентов, что одновременно его пугало и обнадëживало. Настораживало его так же то, что до этого ему сутки не давали ничего есть кроме морса из какого-то неизвестного фрукта, сильно разбавленного кипячëной водой — якобы так из организма должна будет выйти вся скверна. — Ясно, видимо понятия «токсин» в их мире не существует, но есть какая-то подобная концепция — призадумался Виталий, находясь уже в центре огромного магического круга, но затем не сдержался и решил поинтересоваться вслух — бабушка, а что я почувствую после того как выпью зелье. — Ой, сложно сказать, внученька. Говорят что каждый чувствует своë, когда его душа обретает полную связь с миром духов, даже не припомню, что чувствовала моя наставница, но явно что-то другое, чего не было у меня и бабки Минако. Но ты помни главное — как пойдëшь в лес, и почувствуешь, что за тобой гонятся или пытаются схватить за шиворот, ни в коем случае не оборачивается, а то есть придание о том, кто обернулся слишком рано или шёл слишком медленно того Гонец Сереха хватает и топит в Море Мëртвых. — А если я забреду куда-то не туда, и утону в болоте? — Не утонешь — к ней подлетела Минако, бросив под ноги посох, сделанный из одной из веток, отломленной верхушки и какого-то зелëного хрустального шара — вот, возьми. Думаю ты сама поймешь как ей пользоваться. Не зря ведь интеллект качала. — Ну да — делая вид, что понял намëк, будущий шаман положил посох на колени — ну что, начнëм? — Начнём — отрезала отшельница, перед тем как открыть фанфурик с зельем — а ну, откройте ей рот и заткните ноздри! Виталий даже не успел ничего возразить как к нему тут же подлетело два призрака, каждый из которых заткнул ватой его ноздрю, а затем Минако насильно не дала ей закрыть рот или хоть как-то двинуться несмотря на неприятный вкус и запах того, что текло внутрь и поначалу вызывало желание проблеваться, но его рот был так же насильно закрыт как и открыт, и держался в таком положении ровно до того момента как оба предка не решили что уже никакой рвоты не будетбудет, о чём сигнализировали убранные руки Минако от его головы, и голос бабушки, который он слышал так будто его голова была погружена в огромную банку. — Ри-и-ина-а — пронеслось у него толи в ушах то ли в голове — Ри-ина, вста-ава-ай… — Да…сей-час… — обронил он, а затем попытался опереться на посох. Весь мир вокруг плавал и водил хороводы. — Смотри вниз и не верь глазам — послышался в голове голос Минако — смотри вниз и верь только костям, верь мышцам, кишкам, но не глазам и ушам. Даже если мир вокруг тебя растворится у тебя останешься ты сам, и ты знаешь своё тело и управляешь лучше, чем кто-либо другой. — Спа-сибо… — еле приговорил он, опираясь на посох и становясь на ноги, а затем совершая первые шаги у тому, что всё ещё выглядело как что-то отдаленно напоминающее дверь. Судя по внезапно набежавшему чувству холода, а затем и набежавшего свежего воздуха после того как он толкнул её, это была действительно дверь, и он сейчас точно вышел на улицу. Теперь оставалось только идти вперёд, опираясь и переставля посохом как третьей ногой, которая со временем реально стала казаться ему видоизменëнной конечностью будто бы он был крабом или каким-то иным существом с асимметричным выростом, которые используется в качестве поддержки при ходьбе, остальной же его организм почти никак не изменился, если не считать какой-то хвост или длинный вырост, который постоянно скользил либо летал, путаясь у него под ногами. Путём несложных умозаключений, он пришёл к выводу, что это был призрак того самого ящеропса, что проследовал его всю дорогу, и не сделал исключение даже сейчас, совершая прогулку в том состоянии, которое в его прошлом мире назвали бы плохим приходом или бэд трипом. Сейчас ему было важно сосредоточиться на ногах и на том шестом чувстве, которым он должен был услышать зов духов, войдя в их мир своей душой, стараясь при этом не потерять тело. Ему не было известно, да и времени спросить не находилось, сколько всего учеников было у его бабки до него, сколько выжило и были ли они вообще. Судя по тому какое удивление вызывало у толпы само упоминание шаманов, и тем словам трëхглазого жреца, о том, что найти наставника будет не так-то просто, всех кто умел общаться с духами, можно было сосчитать по пальцам, либо большинство из них ведут кочевой образ жизни, и сложность состоит в том, чтобы их «поймать». Мысли обо всём этом лишь немного помогали Виталию отвлечься от мира, который со временем стал казаться всё абсурднее, от чего ему стало казаться, что он вот-вот улетит в космос и приземлиться на коричнево-красной Луне, что была настолько огромной, что сама имела два небольших субспутника. Впрочем сейчас даже она начала сливаться с землëй, а за спиной у путника стали слушаться голоса, обрывки которых напоминали разборчивую человеческую речь на каком-то древнем, неизвестном ему языке. Чувство страха вперемешку с чувством любопытства так и манили его обернуться. Одна его половина думала о том, что возможно росказни бабки про «гонца Сереха» были лишь выдумкой, и за его спиной на самом деле иллюзия либо вообще ничего, вторая же, что в этом мире возможно всё, и что звучит как пугалка, может оказаться чистейшей правдой, а он — неразумным грешником, который тут же поплатится своей жизнью за то, что не верил, а потому и не прошёл проверку. Даже не подумав о том, чтобы остановиться или ставить шаг, он задумался о том, какой путь уже преодолел. Может метров сто, может двести, может и километр, а может и дальше, ведь время и пространство для него в данный момент виднелось иначе, чем когда-либо ещё. Не меньшим шоком для попаданца было и то, что идя по лесу, в его голову только сейчас пришла мысль о том, что он может запросто стать добычей для любой крупной или даже мелкой твари, для которых даже та пара фей-садисток будет всего лишь лëгкой закуской. Преодолев ещё некоторое неопределенное расстояние, стараясь не открывать глаза так как они всё равно врали, он споткнулся о корягу, и попытавшись встать, обнаружил, что упирается во что-то похожее на холм, на который он по-видимому должен был забраться. Вспомнив тренировки с деревом, и совет Минако о том, что духовной энергии можно продать любую форму, он начал своë движение вверх, стараясь не смотреть вниз, ведь это в данном случае было бы всё равно, что обернуться. Его знания о скалолазании ограничивались лишь кино и играми, однако результат первых пройденных метров сильно его удивил, и чем дальше он без, тем легче становилось карабканье, даже посох, что сейчас держался на выпяченной грудной клетке ему не мешал, а со временем он чувствовал себя уже не совсем человеком, а неким существом, что было рождено для скалозанья. Теперь ему казалось, что его руки и ноги имеют когти, которыми он уверенно хватался за каждую неровнось стены холма, ставшего мягким как глина. Более того, он двигался всё быстрее и быстрее, пока не ускорился на столько, что наконец-то понял, что не забирается наверх, а бежит по прямой, бежит подобно волку или чему-то, у чего есть рога. — Рога? — пронеслось у него в мыслях, а затем он, повернув голову краем глаза увидел как на его голове действительно выросли полу-прозрачные рога, а затем опустил голову вниз, и заметил как из его руки продолжились в виде лап рогатого пса — не может быть. Я что стал собакой? Я что держу в зубах посох? Подождите. Надо остановиться надо…нет лучше не останавливаться. Надо бежать. Бежать куда подальше. Давай, пëс, беги, беги и не останавливайся! Будто бы услышав команду, дух собаки ускорился, и весь мир, что проносился перед ним, стал это делать ещё быстрее. Возможно их реально кто-то приследовал, и домашнее животное чувствовало это намного лучше, чем человек. Не даром в его прошлом мире ходил слух, что собаки в отличии от людей могут видеть или как-то иначе чувствовать сверхъестественное, от чего их поведение не в силах объяснить ни один ветеринар. Всё, на что мог надеяться новоявленный шаман так это на то, что его петомец, и возможно дух-хранитель поймёт, когда испытание завершено и поможет вернуться ему отыскать обратную дорогу домой ведь собакам свойственно всегда возвращаться туда, где их любят и кормят.

***

Внезапно рогатый пëс, а вместе с ним и он остановился, и наконец решил повернуть назад, но не от того, что опасность миновала, а от вида непонятного существа, которое под элексиром виделись как бесформенная куча рук, ног и пастей, которое тут же заставило его почувствовать запах гари, а вместе с тем и окрасить окружающиий его лес в жëлто-красные цвета, означавшие скорее всего, что за ним теперь гонится земляной дракон либо магмовый краб, о которых он прочитал в одной книжке с картинками, из которой смог понять лишь только то, что оба могли обратить его в пепел за считанные секунды, что вызвало у него резкий прилив адреналина, и выброс всей маны, которую тут же подхватил призрак пса так, что удлиннил конечности их обоих раза в два, а затем подскочил так что казалось, ещё чуть-чуть и они реально улетят высоко в небо. После нескольких десятков секунд а может и минут такой пробежки, ему казалось, что опасность далеко позади, однако запах гари и языки пламени вновь начали преследовать его, и эта погоня продолжалась ровно до тех пор, пока он с посохам в зубах не достиг столь желанного дома бабушки, у которой тут же отрубился, с чего Минако долго ржала смотря на то, как он спит, даржа посох в зубах, но затем, когда дракон подошёл в плотную, и был уже и готов дыхнуть на нее огнëм, стала резко серьезно, и создав из своей маны две огромных сабли распорола его тела до желудка, а затем затушила его пламя призванной магией дождя, чему её внучка была совсем не рада, ведь та опять отняла у неё почти всю ману. Радовало её только одно — теперь уже её внучка смогла пройти испытание, и теперь в этом мире стало на одного шамана больше.