Обида не помеха отношениям

Следующим утром Акира проснулся чистым и умытым в собственной постели. Всё тело ныло, будто после долгого боя. На другой стороне кровати спал Ясу, а вот следов Ората уже не было. Сэки потянулся за халатом, лениво накинул его на плечи и перевязал ремень на талии. Секс с суккубом давно стал для него обыденностью. Единственное, что радовало — демон хотя бы не бросал его в беспорядке: укладывал в чистую постель, иногда даже оставлял завтрак. Акира воспринимал это как своеобразную компенсацию и не находил повода жаловаться. Подойдя к зеркалу, он замер. Некоторое время просто рассматривал своё отражение. Когда он стал таким? Таким… раскрепощённым? Развратным? Первый раз он отдался незнакомцу — тогда ещё не знал, что тем самым подписал себе приговор. Он думал, что привыкнет. Что жизнь с демоном не окажется пустой. Но с каждым днём ощущение одиночества лишь крепло. Он хотел бы говорить. Узнавать. Делиться тем, что гложет изнутри. Хотел хоть немного понять того, с кем делит тело — и, возможно, понять самого себя. Из разговоров с Оратом и Наоки в памяти всплыло имя — Норайо. Тот будто бы когда-то был возлюбленным демона… и подозрительно походил на самого Акиру. Это не давало покоя. Сэки чувствовал, что в этой связи есть что-то большее, чем простая страсть. Шоичи не подавал вестей, хранители тоже молчали, и Акира остался наедине со своими мыслями. Он доел завтрак, приготовленный суккубом, и, собравшись с духом, решил призвать Ората. — Орат?… — голос Акиры прозвучал глухо в пустой комнате. Он огляделся, тяжело выдохнув. Тишина. Демон не спешил являться. — Да что за чёрт?.. — раздражённо пробормотал студент. — То появляется каждый день, то будто сквозь землю провалился. Он опустился на кровать, скрестив руки на груди. Взгляд скользнул на часы на запястье — и в голову пришла мысль. — Эй… Оракул, ты слышишь? Ответа не последовало. Акира нахмурился. — Ты тоже, что ли, спишь? — Извините, господин, не расслышал. — знакомый спокойный голос прозвучал прямо из часов. — Что-то случилось? — Вопрос. Как мне призвать суккуба. Точнее… Ората. — Мх?.. — голос Тэнгу слегка дрогнул. — Суккубы приходят сами — во сне, в моменты плотского желания или при его недостатке. Зачем тебе Исида? — Хочу узнать его получше, — пробормотал Сэки, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Мне скучно, но лезть куда-то не хочу. Просто… хочу понять его. — Интересно… — протянул Оракул. — Орат — сложная фигура. Пока он сам не захочет, ты не узнаешь о нём ничего. Даже демоны Ада обходят его стороной: никто не знает, чего от него ожидать. Будь осторожен, Сэки. Ты бы ведь тоже не хотел, чтобы кто-то копался в твоих тайнах? — Да… понимаю… — кивнул Акира. — Я буду аккуратен. Но… ты можешь рассказать хоть что-то о нём? — Прошу прощения, господин. Я не могу разглашать информацию, не связанную с вашим заданием. Особенно — о демоне, который является вашим… — голос замялся. — …партнёром. — К-кхм… понял. Всё ясно… — буркнул Сэки, чувствуя, как жар стыда снова прокатывается по телу. Он откинулся на кровать, глядя в потолок. Комната вновь погрузилась в тишину. Часы отсчитывали минуты, тянущиеся мучительно медленно. Вечер опустился, а Орат так и не появился. Когда терпение окончательно иссякло, Акира с досадой швырнул подушку и зарычал, уткнувшись лицом в простыни. — Да чтоб тебя, демон… — прошипел он, сжимая ткань в пальцах. — Хоть бы раз пришёл, когда нужен. — Да блять! — Сэки опустился обратно на кровать, чувствуя, как злость кипит внутри. Он ждал так долго, что стало обидно — весь день потрачен впустую. Ни Ората, ни даже намёка на его присутствие. Он потянулся к Ясу, гладя кота, чтобы хоть немного успокоиться. — Орат бессердечный… — пробормотал омега, уткнувшись лицом в мягкую шерсть. — Как хочу побыть один — он тут как тут. А как нужен, как воздух — тишина. Игнорирует, демон… Если продолжит эти качели, пусть даже не мечтает о сексе. Я ведь тоже гордая личность. Уважаю себя. Лучше бы уж с тем же Куро встретился… Кот лишь мяукнул в ответ, тихо замурчав. Акира продолжал гладить его, глядя в пустоту. Мысли не отпускали. Он вспомнил, как когда-то впервые увидел мать Ясу — беременную кошку, над которой издевались школьники. Тогда ему было двенадцать. Он не задумываясь бросился на защиту, как учила мама — госпожа Ханако всегда повторяла: «Каждое живое существо имеет право на жизнь и любовь. Защищай тех, кто слабее.» Кошку он принёс домой, а мама отвезла её в ветеринарную клинику. Там она и умерла — но перед смертью родила котят. Выжил лишь один. Его Ясу. Акира сам попросил отца похоронить мать-кошку и остальных малышей. С тех пор Ясу стал для него всем — другом, семьёй, единственной постоянной опорой. Когда Акира переехал, он забрал кота с собой. Если уезжал надолго — поручал заботу Акио, а при малейших признаках болезни мчался в ветклинику, забывая обо всём. Сейчас Ясу спрыгнул с его колен, оставив хозяина одного. Акира тяжело выдохнул, чувствуя неприятный голод. Он спустился на кухню и достал из холодильника курицу. Ел молча, не чувствуя вкуса, лишь машинально пережёвывая. Мысли путались, тревога поднималась волнами. Ему хотелось отключить голову, но даже терапия не помогала — сны, таблетки, всё стало привычным кругом. Вернувшись в комнату, он лёг в кровать, решив просто уснуть. Но сегодня он забыл купить снотворное. Без него засыпать было мучением — ещё с подросткового возраста он пил разные препараты: от лёгких до тяжёлых, пока не нашёл подходящие. И если забывал принять — ночь превращалась в испытание. Так вышло и теперь. Сон пришёл поздно, кусками, между трёх и пяти утра. Он просыпался, снова засыпал, и чувствовал себя будто не спал вовсе. На этот раз не снилась даже деревня Хидики — или, может, он просто не запомнил. К утру Акира был выжат как лимон. Раздражённый, усталый, на грани. Он ушёл в институт, не сказав ни слова. Пока Ю и Итоши болтали о чём-то своём, Сэки сидел рядом, молча, глядя в одну точку. Ни шутки, ни слова — только тяжёлое дыхание и мысли, которые не умолкали.