Зиму греет кровь

Ночь была особенно тёмной. Рин лежала на сыром асфальте, в окружении безмозглой подростковой толпы. Кто-то смеялся, кто-то снимал, кому-то было просто всё равно. — Нефорша ебаная, тебя, может, одеваться научить? — сквозь затуманенный разум Рин уловила громкий смех толпы. Вечер выдался нелёгким. К ней по очереди подходили и били ногами в живот, плевали в лицо, рвали одежду и многое другое. Как и сейчас. Последнее, что она услышала, грубое.. — Хочешь быть нашей пепельницей? Молчание это знак согласия.Пацаны… — а потом тишина. Боли не было. Только свет в конце туннеля. Свет ли? Рин лежала на холодном снегу. Он глушил боль, впитывал кровь и грязь. Улицы не освещались, шум стих. Ушли ли они оставалось вопросом. Сколько она так пролежала, не знала, пока в бок не прилетел пинок. — Вставай живьём, или хочешь от холода сдохнуть? Рин с трудом открыла глаза. Всё тело ныло и выло от боли. К старым шрамам на запястьях добавились новые синяки и ссадины, это как память от «друзей». Темнота ударила в глаза. Сквозь размытое изображение ночи она различила силуэт девушки..тёмные кучерявые волосы, очки… и ярко-зелёный луч фонарика. Прищурившись, Рин разглядела больше. Пирсинг губы, олимпийка, недовольное лицо, недовольное, но красивое. Спустя мгновение до голубоглазой дошло, что перед ней стояла одна из компании старых знакомых. — Пришла добить? Пиздуй нахуй отсюда, — голос дрожал, но в нём было что-то живое. Удар по лицу. Настолько сильный, что Рин снова рухнула в снег. — Я… т-тебя не боюсь… — — Вальни ебало своё, вставай. Никто тебя добивать не будет, — тон стал тише. Девушка подхватила Рин под руки. — У меня дом в другой стороне… Я пойду. …И спасибо. Её руку тут же сжали крепкой хваткой. — Нет у тебя никакого дома, не ври. — Темноволосая потащила Рин в сторону старой многоэтажки. — У меня заночуешь. Уж лучше, чем ментура. Лиза. Рин предложила умолчать о своём имени. Зачем оно ей надо вообще? — мгм —тихо ответила она. Голос дрожал от холода. Единственную куртку спиздили. На ней осталось только краденое худи и какая-то стремная юбка. Она шла, спотыкаясь, пока мысли крутились в голове. «Почему она помогает? Что ей от меня нужно?» Каждый шаг отдавался болью, даже если её сегодня убьют… “С кем не бывает,” — сказала бы тётя. Та самая, что когда-то выгнала голубоглазую на улицу. В подъезде было теплее чем на улице, фонарь ослепил девушку, на что та резко остановилась. — на пятый.