Так много заморочек среди пустых оболочек

«Что я всё-таки могу чувствовать по отношению к ней?» — приходит в голову Анри, пока он смотрит на Вишню. — Зачем мы идём к тебе? Ты так сказала, будто это очевидно. — А куда нам идти дальше? Только домой ко мне, — пряди Вишни падают на её лицо. Как она может говорить о чём-то так просто? Почему все здесь так игнорируют это состояние и почему их давно не свергнули? Всё это проходит в голове у Анри. Он смотрит вперёд. Так привычно гулять одному, и вместо красивых мест Нанта он ходит по обшарпанным местам. Это так не привычно. А ещё он заметил, что до тех пор, пока он не переоделся, слишком много людей смотрели на него странно. Ему не привыкать, но кажется, тут взгляды скорее не странные, а осуждающие. — Pourquoi ты не можешь уйти от Черри-лера? — так осторожно и так мягко спросил Анри, как будто она самый чувствительный пациент. Вишня расширяет глаза, пока смотрит вниз. Этот вопрос достаточно бестактный. — Тебя это волнует почему? С чего бы тебе думать обо мне в таком ключе? — Вишня поднимает взгляд только после этих слов. — Всё, что я увидел, заставляет тебя оставаться в рамках несчастного человека. Что тебе мешает уйти? Неужели квартира и финансы сильнее? — Ты не знаешь о зависимости от кого-то, — так типично слышать её обычный голос. И Анри не может почувствовать её боли, лишь её очевидная для него реакция — теребить пальцы обо что попадается. — В порядке бреда я мог бы забрать тебя отсюда и жить в других условиях. Конечно, он подбивает её бросить, и Вишня где-то внутри себя могла бы догадаться. — Ты думаешь, я глупая и не знаю ситуацию? У меня есть свои причины. И тебе лучше не лезть. Вишня не признаётся. Нет повода, чтобы доверять ему. Ещё несколько часов назад он был готов отдаться незнакомому человеку, а теперь он возомнил себя ангелом, который говорит очевидные вещи? — Меня усыновил он. Взял на содержание. Поэтому я остаюсь. — Что? Просто потому, что он тебя обеспечивает? — почти моментально отвечает Анри. Господи, она же женская версия управляющего Анри в больнице Нанта, доктора Ващет. Вишня поднимает взгляд. Словно пытается сказать ему, чтобы он не лез не в своё дело. Но с другой стороны — нет никакой причины ему не рассказывать. Он видел многое. — Когда ты зависишь от кого-то, то у тебя нет выбора. Я стала музой, вдохновением для него. Он дал мне первое ощущение заботы и любви. Дал дом, дал денег и популярность. — Popularité, — с осознанием копирует её слово Анри. — Квартира, паспорт, банковский счёт, — с особой болью отвечает Вишня, — оформлено на него. Анри выдержал паузу. Работая в неврологии, он понимает, как сложно ей открываться. Они доходят до моста в парке, так как проще добраться, идя в обход. Он остановился, положив руки на край моста. Вишня, как всегда, фальшиво улыбнулась и прислонилась вперёд. Она улыбается — кажется, ей действительно нравится наслаждаться видом. И её энергия, живучесть и молодой возраст дают понять: она не слаба. Она просто тот человек, у которого не было выбора. — Анри, ты не думаешь, что сам бежишь от проблем в другие места? Зачем ты вообще покинул свой дом? — Вишня скребёт поверхность. — У меня каникулы. Делать дома нечего, и я уже давно хотел немного путешествовать. А так как я работаю хорошо, то смог оплатить возможность куда-то поехать, — красивые чёрные волосы развиваются куда-то на запад, куда и дует ветер. — Ты с алекситимией в больнице? Ничего себе, и как же ты общаешься с пациентами? — Это мой единственный недостаток, — хотел продолжить Анри, но понял, что она опять перевела тему. Он пару минут смотрит на неё, и только открыв рот, она его перебила. — Тогда каков твой план? Если бы не я, то твои диалоги не имели смысла. Почему ты решил остаться? — Здесь не меньше конфликтов, чем в больнице. Там у меня пустота, страх, безнадёжность. Во Франции я читал о боли в книгах. И здесь я увидел это в Обычном клоне и в тебе. Я хотел это увидеть, посмотреть, как чувствуют в реальной жизни. — Значит, ты ещё и изгой. Если честно, не удивительно, — противные подразнивания Вишни достаточно сильны. — Значит, тебя держит здесь драма и эмоции. Как будто мы твои колбочки для лабораторий. — Вишня ухмыляется. А ведь она не прогадала: у него действительно есть хобби — лазить по заброшкам, собирать материалы и изучать дома. — Я это делаю не потому, что мазохист, а хочу понять. И ты не эксперимент. По крайней мере, среди всех них. Ты — человек. И тебя я тоже хочу понять. И тут её лоб и плечи расслабились. Так необычно и тепло это ощутить. И его забота была на альтруизме. — Иногда есть вещи, которые сколько ни пытайся понять, но ты останешься несчастлив. В какой бы ни была страна, но увы, далеко не все сломаются от непреклонности при малейшей уязвимости. — Вишня выдыхает и всё-таки сдаётся: — «Ты будешь моей Вишней. Ты будешь вдохновлять мир». Я… я сирота. Кто-то говорил, что моя мать умерла от передоза, а отец вообще неизвестен. И если жив, то нет дела до меня. Я выросла в детском доме. Поэтому, когда меня нашёл Черри-лер в мои тринадцать лет, было так необычно понять, что кто-то заберёт девочку из детского дома в моём возрасте. Он посмотрел на меня своими блестящими глазами. Я никогда не называла его папой. — Черри-лер хотел отцовства? — и на это она кивает. — Про то, что он клон, я поняла уже позже, когда достигла возраста самосознания. Анри чётко понимает её положение. Её систему. — Ты хотела быть важной и нужной. Поэтому тебе так важна твоя квартира даже такой ценой. Такая ужасная и паранормальная жизнь. Изучать клонов было так интересно, но только с точки зрения врача. Я бы ушёл при первой возможности. Я остался из-за своих принципов, но останусь у тебя. Потому что… А почему? Жалость? Или, может, насмешка? Или непонимание? — Потому, что так никто не заслуживает жить. — Ты так же вернёшься во Францию с истечением августа месяца. Думаю, ты понимаешь моё положение, — Вишня гладит кожу головы. Она действительно нервничает. Боится, трясётся от страха. Такой маленький и такой большой человек одновременно. — Это не так важно. У меня есть семья и работа. А у тебя нет ничего. И я… я понимаю, насколько может быть жестоким общество. — Значит, ты понимаешь, какое жестокое общество и как оно обходится с тобой, но всё равно решил остаться здесь, понимая, куда ты впутываешься? И говоришь, что это искренне? Анри задумывается. Ещё раз проанализировав диалог, он всё же находит силы ответить: — Потому, что я не хочу показать, что я убегаю от проблемы, как ты могла подумать. И тут у Вишни перехватывает дыхание. Она была уверена, что на её сарказм он действительно прогнётся. Но он этого не сделал. Она переводит на него взгляд и задерживается на некоторое время. Заканчивается всё её тяжёлым вздохом и тихим тоном: — Возможно, и мне стоит перестать убегать от проблемы. Отвечает Вишня и решает пойти дальше, даже не оповестив Анри, от чего он быстро последовал за ней, чтобы догнать. — Я бы хотела, чтобы ты остался. Если сбегу я, то все компроматы будут у Черри-лера. Я буду объявлена пропавшей без вести, и, зная о том, что ты ходишь за мной по пятам, а он, я уверена, следит, то он может вообще объявить меня психически нездоровой за попытку улизнуть. Ещё и тебе достанется, — Вишня нервничает от такого расклада и быстро прячет руки в карманы. И Анри понял, что невольно стал сам популярной личностью — за счёт интереса, а не за счёт своей деятельности. Дойдя до дома, уже привычный для Анри дом, Вишня открывает дверь. Как только он входит, она закрывает за собой дверь. — Чего-то хочешь? — Вишня говорит максимально мягко. — Мне бы успокоительного. После панической атаки мне до сих пор трясёт, — отмечает Анри своё состояние, или по крайней мере пытается. — Я, как человек с тревожностью, имею сто таблеток. Может, мне с тобой спокойнее, ведь ты всё-таки врач. — Вишня оглядывается в доме. — Этот огромный шкаф. Где точно лекарства, я не помню. Основные лекарства, которые мне нужны каждый день, я храню у себя в спальне. Мне не особо можно пить успокоительные. Мне нужно отойти. Вода — знаешь где. И с этими словами Вишня оставляет его. Ушла в мелкий коридор, и он не всматривался, пошла ли она налево в ванну или направо в свою спальню. Он развернулся и стал искать аптечку. Его взгляд зацепился за книжную полку. Среди томов с надписями вроде «Тени без тел» и «Письма мёртвому читателю», которые он уже прочитал несколько раз, один выглядел иначе. Обложка потрёпанная, уголки помяты: «Слёзы в пижаме». Он потянулся к ней не из любопытства, а просто… рука сама потянулась. Книга оказалась тяжелее, чем казалась. Когда он открыл её — между страниц выпал конверт. Без имени. Только штамп: «Проект Эхо. История создания в коротком допустимом объёме». Внутри — фотография. Четыре мальчика в одинаковой одежде. Один — явно Черри-лер, но моложе. Рядом — надпись: «Объекты №1–4. Стадия стабилизации». Анри ушло сердце в пятки. Он быстро оглянулся и затем открыл. Начал быстро читать: Фрагмент из документа: «Объект номер 5, Черри-лер, демонстрирует высокую адаптацию к социальной среде. Рекомендовано сохранить статус оригинала. Объекты 1–4 остаются в изоляции. Риск эмоциональной дестабилизации у номер три — Обычный клон — 87%. Муза (Объект Вишня) не доставляет опасности. Не осознаёт своей роли в системе. Продолжать поддерживать иллюзию заботы». — Un quoi? Pourquoi Cerise est-elle au courant de cela? Де-ла Анри прекрасно понимает, что об этом, скорее всего, знает Черри-лер и знает Вишня. Не зря оно хранится именно здесь, и сюда не приходят клоны. Проект «Эхо» — следующий документ, который он находит. «Проект Эхо» — секретная программа по клонированию талантливых людей, чтобы контролировать общество. Основой этому стал Черри-лер — оригинал, но отказался от проекта. Вскоре его отделили и дали свободу, но забрали всю память о детстве и частично личность. Остальные клоны — неудачные копии. Старый клон — слишком умный и опасный. Сонный — апатичный, отключился от реальности. Обычный — эмоционально живой, но нестабильный. Гридлер — агрессивный, взял на себя роль семьи, чтобы выжить. Единственный, кто позволяет себе выйти на улицу. Четырёх клонов опасаются, ведь они могут воспроизвести чужие мысли и имеют души. Гридлер убедил их, что на улице их убьют и заберут в лабораторию. Общество, где не приветствуются клоны, где за эксплуатацию тела получат нарушение закона. Организация, следящая за всем этим, финансирует Черри-лера, чтобы он не раскрывал правду. Онэ — призрак. Персонаж, не имеющий пола, который спас Старого клона, пребывающий на кладбище их города, придя в дом четырёх клонов, чтобы сообщить, что похоронили заживо. Это действительно злило Гридлера, но у него не было выбора. Где-то слышалось, что это призрак души клона, который погиб при активации. Не является злым и остался для наблюдения. Документ написан от руки, почерк не совсем понятный. Он видел и автограф Черри-лера, но, судя по тому, какой он неаккуратный, его вполне могла написать Вишня. На секунду он дрогнул. Его взгляд поднялся в пустоту, держа бумаги в руках, когда понял, что Вишня уже за спиной.