Две проданные жизни.

Жизнь Авроры когда-то казалась сотканной из золотых нитей. Её муж, Дэниел, был воплощением всех её девичьих грез – обаятельный, внимательный, с блестящими глазами, в которых она видела свое отражение и бесконечное будущее. Они познакомились в университетские годы, и их любовь расцвела быстро и ярко, как весенний сад. Свадьба была скромной, но наполненной обещаниями, а рождение их маленькой дочки, Лили, стало пиком их счастья. Лили была крошечным чудом, с глазами цвета неба и пушистыми светлыми волосами, и Аврора верила, что её мир совершенен. Но золотые нити начали тускнеть. Сначала это были мелкие детали: Дэниел стал позже возвращаться домой, его улыбка потеряла былую беззаботность, а в его взгляде появилась некая напряженность. Затем последовали исчезающие деньги со счета, необъяснимые звонки по ночам и всё более частые отговорки, когда Аврора спрашивала о его делах. Она знала, что что-то не так. Дэниел погряз в долгах – огромных, неподъемных долгах перед людьми, имена которых Аврора боялась даже произносить вслух. Она пыталась помочь, предлагала продать свою небольшую наследственную квартиру, заложить драгоценности, просила поговорить с ней, найти выход вместе. Но он лишь отмахивался, его голос становился холодным и отчужденным. «Я сам всё решу, Аврора. Не лезь, это не твоё дело», — говорил он, закрываясь от нее стеной. Аврора, измученная постоянным страхом и бессонными ночами, продолжала верить, что их любовь и семья смогут выдержать всё. Она не могла себе представить, насколько глубоко Дэниел погряз в трясине отчаяния и насколько черным стало его сердце. Пока однажды ночью, в тот момент, когда Аврора, укачивая сонную Лили, мечтала о возвращении их прежней жизни, Дэниел не пришел домой. Вместо него, на рассвете, в их дверь постучали. Это был не полицейский, не кредитор, а человек в дорогом костюме с холодными глазами, за которым маячили ещё две фигуры. Они не сказали ни слова, когда молча вошли и начали собирать вещи Авроры и Лили. Их судьба была решена. Дэниел, пытаясь расплатиться за свои многочисленные проступки и спасти свою никчемную жизнь, продал их – свою жену и дочь – самому влиятельному и безжалостному человеку в этом городе, Лорду преступного мира, известному как Сайлас Блэквуд. *** Аврора.  Дверь закрылась за Сайласом с мягким щелчком, который, казалось, эхом отдался прямо в моей груди. Каждый звук в этом роскошном доме звучал фальшиво, отягощенный тяжестью чужого владычества. Я стояла, прижимая Лили к себе так крепко, что она могла бы проснуться, но малышка продолжала спать, лишь недовольно засопев. Её невинное дыхание на моей шее было единственным, что удерживало меня от падения в бездну отчаяния. — Ты и твоя дочь — моя собственность. - Слова Блэквуда были как клеймо, выжженное на моей душе. Он говорил о Дэниеле как о ничтожестве, обменявшем нас на свою жалкую шкуру. Мой Дэниел. Мужчина, которого я любила, которому доверяла, от которого родила Лили, оказался монстром. Я чувствовала, как внутри меня медленно, болезненно умирает что-то очень важное, что-то, что было фундаментом моей жизни. Это была не просто печаль, это была холодная, жгучая ярость. Я осторожно опустила Лили на кровать. Её маленькое личико было расслабленным, губки чуть приоткрыты. Она была моим всем. И ради неё я должна быть сильной. Я не могла позволить себе сломаться. Последствия будут весьма неприятными. Особенно для Лили. Это был не просто ультиматум, это было обещание. И я верила ему. В его глазах не было ни намека на блеф. Я провела остаток ночи, сидя на полу рядом с кроватью Лили, уставившись в темноту. Каждая клетка моего тела кричала от боли, от усталости, от страха. Но где-то глубоко внутри, под слоем шока и ужаса, просыпалась новая Аврора. Та, что больше не могла позволить себе быть наивной женой. Та, что должна стать волчицей, чтобы защитить свой детеныш. Утром, когда первые лучи солнца пробились сквозь тяжелые шторы, я уже не плакала. Я чувствовала себя опустошенной, но в то же время собранной. Я поднялась, умылась холодной водой, пытаясь смыть с себя остатки ужаса прошлой ночи. Когда Лили проснулась, я натянула на себя улыбку, которая стоила мне неимоверных усилий. — Доброе утро, моя звездочка, — прошептала я, прижимая её к себе. Вскоре пришла женщина в униформе. Она была старше, с суровым, но не враждебным лицом. Она коротко кивнула и жестом пригласила следовать за ней. Это была моя «экскурсия» по золотой клетке. Мы прошли по лабиринтам коридоров, спускались по мраморной лестнице. Мне показали столовую, где на огромном столе уже был накрыт завтрак, кабинет, который явно принадлежал Сайласу, библиотеку, оранжерею с экзотическими растениями. Каждый предмет интерьера был произведением искусства, но я видела в них лишь холодный блеск безразличия. Мне объяснили правила: не выходить за пределы особняка без сопровождения, не общаться с внешним миром, не задавать лишних вопросов. Лили разрешалось играть в саду под присмотром, но только в специально отведенной зоне. Моя жизнь, наши жизни, были сведены к предписанному существованию. Я слушала внимательно, запоминая каждую деталь: расположение комнат, маршруты прислуги, даже незначительные звуки, доносящиеся из глубины дома. Мои глаза сканировали каждый уголок, пытаясь найти что-то – слабое звено, ключ, подсказку. Мозг, который так долго был занят домашними делами и воспитанием дочери, теперь работал на пределе, словно компьютер, пытающийся обработать огромный массив данных. Позже, когда Лили играла с игрушками, принесенными кем-то из прислуги (я даже не знала, кто именно их принес, они просто появились), я подошла к огромному окну в нашей гостиной. С высоты второго этажа открывался вид на ухоженный сад, а за ним – на высокий каменный забор, который казался непреодолимым. Это был не дом, это была крепость. И я была заключена в ней. — Мы найдем выход, Лили, — прошептала я, глядя на её смеющуюся фигурку. — Что бы он ни задумал, мы найдем выход. Я знала, что мне придется играть по его правилам, по крайней мере, пока. Но я не собиралась сдаваться. Дэниел продал мою жизнь, но он не купил мою душу. *** Моя новая жизнь, если это можно было так назвать, превратилась в странный, тревожный танец между роскошью и заключением. Дни тянулись медленно, размеренно. Мы с Лили были заперты в этих апартаментах, которые прислуга поддерживала в идеальной чистоте. Еда была неизменно изысканной, одежда – дорогой, игрушки для Лили появлялись словно по волшебству. Мы были обеспечены всем, кроме свободы. Я проводила время, наблюдая. Наблюдала за прислугой, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию, намёк на сочувствие или хотя бы просто человечность. Но их лица были масками, а движения – отточенными и бесшумными. Наблюдала за окнами, за узором теней в саду, за сменой часовых у ворот, за едва различимыми звуками, проникающими сквозь толстые стены. Мои чувства обострились до предела. Каждый шорох, каждый скрип, каждый отдаленный звук машины заставлял моё сердце сжиматься. Я читала книги из библиотеки Сайласа Блэквуда, стараясь расширить кругозор, найти что-то, что могло бы мне пригодиться, отвлечься от гнетущих мыслей. Но главным моим занятием было планирование. Или, скорее, отчаянный поиск хотя бы одного, пусть самого призрачного, пути к спасению. Лили была моим якорем. Её смех, её вопросы, её маленькие объятия – всё это напоминало мне о том, ради чего я жива. Я рассказывала ей сказки, пела колыбельные, играла с ней, стараясь максимально оградить её от этой холодной реальности. Но я видела, как её детское любопытство угасало, как она стала более тихой, чаще прижималась ко мне. И это разрывало моё сердце. Дэниел Торн забрал у нас не только свободу, но и часть души. Однажды вечером, когда Лили уже спала, а я читала какой-то древний трактат по философии, дверь моего апартамента без стука открылась. На пороге стоял один из крупных, безмолвных охранников Сайласа, тот, что привез нас сюда. Его лицо было непроницаемым, как всегда. — Господин Блэквуд желает видеть вас в своем кабинете, мисс Сент-Клер, — произнес он низким, монотонным голосом. Сердце пропустило удар. Сайлас. Он вызывал меня. Это могло быть что угодно: допрос, угроза, новый ультиматум. Или, возможно, шанс. Я выпрямилась, стараясь не выдать своего волнения. — Сейчас же? — мой голос прозвучал спокойнее, чем я ожидала. Охранник лишь коротко кивнул. Я бросила взгляд на спящую Лили. Неужели он хотел разлучить нас? Это было самое большое опасение. — Лили... Она останется здесь, одна? — За ней присмотрят, — сказал охранник, и я заметила легкое движение тени в коридоре, что указывало на присутствие ещё кого-то. Скрипнула дверь, ведущая в спальню Лили. Значит, кто-то останется с ней. Небольшое, но важное облегчение. — Хорошо, — сказала я, поднявшись. Мои ноги казались ватными, но я заставила себя идти. Я не должна показывать страха. Никогда. Путь до кабинета Сайласа был долог. Мы спускались по парадной лестнице, я чувствовала себя словно фигура на шахматной доске, которую перемещает невидимая рука. Каждый шаг по мраморным плитам отзывался эхом. Охранник шел впереди, я – за ним, чувствуя себя абсолютно незащищенной в этом огромном, чужом доме. Я старалась дышать глубоко, успокоить бешено колотящееся сердце. Я представляла себе Сайласа Блэквуда: его холодные глаза, его властный тон. Он был хищником, а я – его добычей. Но я не собиралась просто так сдаваться. Мы остановились перед массивной дверью из темного дерева, украшенной искусной резьбой. Охранник коротко постучал, затем открыл её и жестом пригласил меня войти. Кабинет Сайласа был таким же, как и остальной дом – роскошным, но пронизанным некой холодной, строгой энергией. Высокие книжные шкафы, заполненные книгами в кожаных переплетах, занимали все стены. Огромный резной стол из красного дерева доминировал в центре комнаты, на нем – стопка бумаг, старинная лампа и изящный пепельница. За столом, откинувшись на спинку высокого кожаного кресла, сидел Сайлас Блэквуд. Он не читал и не работал. Он просто смотрел на меня. Его глаза, цвета темного шоколада, были проницательными и бездонными. — Присаживайтесь, мисс Сент-Клер, — его голос был ровным, без единой интонации. Он указал на кресло напротив своего стола. Я подошла и осторожно опустилась в кресло, стараясь сохранить осанку. Я ощущала себя на допросе, хотя никто ещё не задал вопроса. Тишина в кабинете была оглушающей, нарушаемой лишь едва слышным тиканьем старинных часов на стене. Сайлас Блэквуд молчал, продолжая меня изучать. Этот взгляд пронизывал насквозь, выискивая каждую слабость, каждый нервный тик. Я крепко сжала руки на коленях, заставляя себя не отводить глаз. Наконец, он заговорил. — Итак, мисс Сент-Клер. Как вам наш дом? Устраивают ли вас условия? Я глубоко вдохнула. — Условия соответствуют вашим обещаниям, мистер Блэквуд, — ответила я, стараясь вложить в свой голос как можно больше спокойствия и как можно меньше эмоций. — Роскошная клетка остается клеткой. На мгновение мне показалось, что уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, но это было так мимолетно, что я не была уверена. — Прямолинейно. Мне нравится. Большая часть людей, оказавшись в вашем положении, стала бы причитать или умолять. — Причитать бесполезно. Умолять тем более, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Моя дочь зависит от меня. И я не могу позволить себе такую роскошь. Сайлас Блэквуд кивнул, словно подтверждая что-то для себя. — Верно. Материнский инстинкт – сильная мотивация. Гораздо сильнее, чем ярость или страх. Это я и хотел выяснить. - Он сделал паузу, затем достал из ящика стола папку и аккуратно положил её перед собой. — Я изучал ваше досье, Аврора Сент-Клер. У вас был хороший университетский диплом по экономике. Вы работали в довольно престижной фирме, прежде чем уйти в декрет. Я напряглась. Он не просто держал нас в плену, он изучал меня. — К чему это? — К тому, что я не собираюсь держать в своем доме просто бесполезную красивую женщину, — его взгляд стал жестче. — В отличие от вашего мужа, Дэниела Торна, я ценю ресурсы. Особенно умные ресурсы. Вы мне нужны. В определённом качестве. В моем сознании промелькнули десятки сценариев, один страшнее другого. — В каком качестве? — мой голос едва не сорвался. Он снова откинулся на спинку кресла, наблюдая за моей реакцией. — Моя империя огромна и сложна. У меня есть много людей, но мало тех, кому я могу по-настоящему доверять в определенных вопросах. Вы обладаете аналитическим складом ума и, что немаловажно, сейчас у вас нет другого выбора, кроме как работать на меня. Иначе... ну, вы помните про «неприятные последствия» для Лили, не так ли? Я замерла, осознав весь смысл его слов. Он не просто взял нас в плен, он собирался использовать меня. Он предложил мне сделку, от которой я не могла отказаться. Я чувствовала, как гнев поднимается внутри, обжигая горло. Он заставлял меня стать частью его мира. — Вы хотите, чтобы я работала на вас? — произнесла я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Именно, — Сайлас Блэквуд слегка наклонил голову. — Подумай об этом. Это не просьба, мисс Сент-Клер. Это условие вашей новой жизни. *** В кабинете повисла звенящая тишина. Сайлас же отложил документы, его глаза теперь изучали Аврору с ещё большим вниманием. Он помнил этого Торна — мелкий игрок, который задолжал ему кругленькую сумму и пропал с радаров без вести. И теперь, вместо него, явилась эта юная особа. — Должен? — Сайлас выдержал долгую паузу, прежде чем ответить, его голос стал ещё ниже, почти шёпотом, но от этого не менее угрожающим. — Ваш муж мне ничего не должен уже, мисс. Он должен был. Но срок его долга истёк вчера в полночь. Лицо Авроры побледнело, а в глазах появился испуг. Она явно не ожидала такого ответа. — Что… это значит? — её голос дрогнул. Сайлас медленно поднялся с кресла. Он сделал несколько шагов, обходя стол, и остановился прямо перед ней, его высокая, мускулистая фигура нависла над ней. От него исходила волна силы и опасности, заставляющая девушку отступить на шаг. Сайлас наклонился к ней, его дыхание опалило её щеку. Чувствовался тонкий аромат дорогого одеколона и чего-то ещё, неуловимого, но пьянящее разум. — Это значит, мисс Сент-Клер, что вы — теперь моя собственность. — прошептал он, и его глаза горели как два тлеющих уголька. — И вместе с ним… всё, что ему дорого. Аврора подняла на него взгляд, её карие глаза расширились от шока и страха. Но под этим страхом мелькнула искра отчаянной решимости. Сайлас издал низкий, гортанный смешок. Он поднял руку, и его пальцы коснулись её подбородка, слегка приподнимая его, заставляя Аврору смотреть прямо в его пронзительные глаза. Его прикосновение было неожиданным, одновременно грубым и нежным. — У вас нет ничего, чтобы заплатить мне, — произнёс он, его взгляд скользнул по её лицу, задерживаясь на её губах. — Или… вы готовы предложить что-то, что мне действительно интересно? Аврора почувствовала как по её телу пробежала дрожь. Она понимала, что он имел в виду. Этот мужчина был воплощением всего, что её одновременно пугало и притягивало. Строгий костюм, властный и одновременно такой пошлый взгляд, скрытая за холодной маской жестокость. Она ненавидела его за то, что он говорил, но не могла отвести взгляд от его глаз. — Что угодно... — прошептала она, голос был чуть хриплым, но в нём не было и тени колебания. — Я сделаю что угодно.  Уголки губ Сайласа изогнулись в хищной улыбке. Он убрал руку от её подбородка, но его взгляд продолжал сверлить её насквозь. Он увидел в её глазах не только страх, но и непоколебимую силу, которую он ценил. Эта девушка была не такой простой, как казалось на первый взгляд. Она могла быть интересной. Даже очень. — Что ж, Аврора... — Сайлус снова выпрямился, его голос вернулся к обычному, холодному тону, но в нём чувствовалась новая нотка. — Тогда добро пожаловать в мой мир. Но учти, в моём мире нет места скуке. И нет места отступлению. Ты теперь принадлежишь мне. Аврора смотрела на него, её сердце бешено колотилось в груди. Страх смешался с жгучим любопытством и странным, необъяснимым влечением к этому опасному, властному мужчине. Она только что добровольно отдала себя в руки дьявола в дорогом костюме, и почему-то, глубоко внутри, это не казалось ей таким уж плохим исходом.