Загадай желанье...

23 сентября

Сегодня произошёл форс-мажор после уроков. Синицыны, Федька с Дорой, поспорили. Федька ни с того ни с сего заявил, что уроки труда у мальчиков — настоящие, а вот у девочек — ерунда полная. На станке, говорит, или молотком работать это вам не ручку у швейной машинки крутить или кастрюлю на плиту поставить. Дора, естественно, возмутилась, а с ней и прочие девчонки: что ещё за разговоры? И шить, и готовить тяжело, а что девочек не столярному делу учат, так это потому, что у каждого свои обязанности. Хотя бабушка у нас умеет и гвозди забить, и дверцу привесить — мы сами видели. «А что делать? — сказала она на наши с Любой расспросы. — Не могу же я постоянно по соседям бегать: придите, помогите! Вот и пришлось научиться, как одна осталась с вашей мамой на руках». Я это Федьке сказала, а он только усмехнулся: — Это единичные случаи, — говорит. — Когда женщина без мужа остаётся, ей приходится осваивать такие навыки. А вот одежду заштопать, пуговицу пришить или обед сготовить может любой мужчина. Вот и получается, что мы вашу работу делать умеем, а вы нашу — нет! — Очень умно, Синицын, — возмутилась Маша Белова. — Посмотрела бы я, как ты с выкройкой и шитьём хотя бы фартука справишься, не говоря о блузке или юбке! — А это вовсе и не самый необходимый навык, — ни капли не смущаясь, даже снисходительно, заявил Федька. — Что у нас в стране, ткацкие фабрики плохо работают? Зачем шить самим, если в магазинах любую одежду купить можно? Ну, насчёт любой это он, конечно, погорячился: мне пока сиреневое платье нашли, то, в котором я Бусю спасала, пришлось долго побегать — то моего размера нет, то цвет неподходящий, то оборки какие-то… — Табуретки тоже в магазинах купить можно, — осадила брата Дора. — Зачем самим их сколачивать? — Так приятнее же, когда сам сделаешь! — возразил Федька. — А мы тоже когда сами… Но он договорить сестре не дал: — Ваши женские занятия лёгкие, чем там гордиться? Да любой мальчишка сможет ваши обязанности выполнить: и в комнате убрать, и прочее… И ведь многие мальчишки его поддержали — стоят, кивают, а кто не поддержал, те просто в сторону отошли и следят, чем дело кончится. А кончилось всё тем, что мы пошли к нашей Елизавете Максимовне, просить, чтобы нам разрешили на следующем уроке трудов поменяться занятиями: пусть девочки попробуют мальчишеские дела, а мальчишки — девчоночьи. Елизавета Максимовна выслушала нас и говорит: — Такого я вам позволить не могу: программа занятий утверждена Министерством образования, никакого обмена уроками там не предусмотрено. Однако, — добавила она, заметив, как мы приуныли, — для таких случаев существуют внеклассные занятия. У нас же есть в школе кружки домоводства. А в Доме пионеров и столярному делу учат. Запишитесь все желающие, объясните ситуацию, и занимайтесь. А в конце четверти сравните, как у мальчиков получаются готовка и шитьё, а у девочек — столярное мастерство… Совет нам понравился, только сложность возникла: многие ведь уже занимаются во всяких кружках и секциях. У меня музыкальная школа, например, пять дней в неделю, и как раз во время работы кружка. У Юры, который выжиганием по дереву занимается, футбольная секция, у Вити — шахматы и литературный клуб, у Тани — плаванье… Но ведь нельзя же просто разойтись и сделать вид, что никакого спора не было! Это ведь, можно сказать, оскорбление и обесценивание всего женского труда! — Давайте тогда хотя бы сегодня сходим, вроде как на ознакомительные занятия, — предложила Маша. — Хотя бы попробуем. А потом те, у кого секций, кружков и школ других нет, попробуют заниматься… делами противоположного пола, — и как только ей удалось так предложение составить? Я бы точно сказала как-то корявее! Ну, один раз прогулять музыкальную школу не так уж и страшно, тем более, это не баловство, а для дела. Пошли мы в Дом пионеров с девочками, а я боюсь: вот рассмеётся руководитель столярного кружка, да и отправит нас восвояси, тоже скажет, что не женское это дело. Нет, ничего. Если и удивился, то виду не подал. Только мальчишки, которые там занимались — из параллельных классов я некоторых знала, из других школ не очень — таращились на нас, как на какое-то чудо света. Но учитель, Сергей Сергеевич, быстро их к порядку призвал. Мастерили они сегодня не табуретки, а скворечники. Работа, по словам, учителя, нехитрая, и к концу занятия у каждого должен был получиться скворечник. Но это у мальчишек местных, которые уже с инструментом работать умели. А нам, девочкам, как быть — мы ни рубанка, ни пилы в руках не держали никогда? — Как получится, — говорю. — Совсем не попробовать это всё равно, что без боя сдаться. Девчонки меня поддержали, и мы начали. С помощью учителя, конечно. Поначалу не получалось ничего. Мальчишки, к слову, совсем над нами не смеялись, даже подсказывали, как правильнее и смотрели с уважением. Хотя Дора злилась: она это сочла доказательством Федькиной правоты — не ждут от девчонок мальчишеских умений, вот и уважают тех, кто пробует. К концу занятия у нас у каждой было выпилено несколько заготовок, но для сборки скворечника потребовалось бы ещё несколько занятий. С мальчишками мы во дворе школы встретились, у них тоже не всё гладко прошло: выкройки резать и на машинке строчить это вам не пуговицы пришивать или заплатки ставить! В общем, сошлись на том, что нет лёгких и трудных занятий, а есть необходимость их освоить или её отсутствие и простые человеческие упорство или лень. Но скворечник свой я всё-таки доделаю, даже если придётся всю неделю музыкальную школу прогуливать. Потом попрошу папу, чтобы он его на берёзу, которая возле нашего подъезда растёт, установил. А самое главное, я сама всё сделала! Ни о чём медальон не просила! Уменя же не получилось всё сразу, как по волшебству. Значит, не так уж я и привыкла на него полагаться. Буду просить о помощи в действительно важных вещах. А если могу справиться сама — то и нечего ждать чуда.