Загадай желанье...

24 октября

За время, прошедшее с того дня, как я обнаружила, что наш сосед Дар - это Игорь, передумано мной было немало. Конечно, понятно, что это всё медальон. Он выполнил моё злое желание в настоящем времени и соотнёс его с отчаянным желанием приёмной матери Игоря-Дара. Возможно, что таким же, как у меня — всего лишь порывом под влиянием момента, а вовсе не настоящим, хотя этого я точно утверждать не могу. Как возможно перемещение во времени? И, к тому же, исчезнув в нашей квартире, Игорь появился совсем в другом месте. Этому, допустим, есть вполне разумное объяснение: наш дом в том времени ещё не существовал, а тот дом в нашем времени уже не существовал. Хотя это всё равно странно и запутанно. А что в этой истории не странно? Куча вопросов осталась! Откуда у свекрови приёмной мамы Игоря медальон? Почему она не попросила, чтобы её сын Вилен не погиб на войне? Почему приёмная мама Игоря надела медальон именно когда работала на строительстве нашего дома? И почему оставила его в том углублении в стене? А ещё всё это странно. Игорь родился в прошлом году, он был моим маленьким братиком, жил с нами сперва на прежней квартире, а затем здесь — и одновременно совсем рядом, всего-то в нескольких кварталах жил Дар, который на тот момент уже работал геологом, постоянно летал в командировки… Возможно, мы даже пересекались с ним на каких-нибудь праздниках или демонстрациях и не знали, что малыш, которого мы везём в коляске и взрослый, прошедший мимо — один и тот же человек. С ума сойти можно, если об этом думать! В фильмах о путешествиях во времени, которые я смотрела — «Иван Васильевич меняет профессию», «Если это случится с тобой», «Шаг с крыши», персонажи никогда не оставались в прошлом и, уж конечно, не жили одновременно две жизни, взрослого и ребёнка. Да и к тому же это кино, а это — жизнь. И ведь я даже не знаю, в каком НИИ могут изучать подобные явления. Да и узнавать страшновато: а вдруг у меня и медальон заберу, и над Игорем станут какие-то исследования проводить. Нет уж, лучше буду молчать и радоваться, что он хотя бы так нашёлся. Родителям, конечно, ничего этого не скажешь. А ещё, получается, медальон некоторым образом исполнил моё желание найти Игоря, но не исполнил желания его вернуть: я знаю, кто он и как сложилась его жизнь, даже смогу наблюдать, как он будет жить дальше, но при этом не смогу назвать его братом, мы всего лишь соседи, и родители не помнят его именно как Игоря, хотя и знают как Дара. Интересно, а если бы я сейчас попала в прошлое? Наверное, сказала бы, что приехала в эвакуацию, а документы потерялись, и отправилась работать на завод или в колхоз. А смогла бы? Целую смену у станка отстоять или в поле работать — это не учебники в школе почитать или на пианино играть. Но ведь смогли же те дети, разве я хуже? Нет, в прошлое я всё-таки не хочу. А в будущее? Если навсегда, то, пожалуй, тоже нет. Я же всё равно в нём окажусь, когда вырасту. Может, к тому времени изобретут лекарство, позволяющее жить по двести лет, и я весь следующий век жить буду! А на много веков вперёд не хочется, слишком далеко. Вдруг там всё будет непонятно — роботы сплошные и гости с других планет, а тут я, из двадцатого века. А всё-таки интересно узнать, как я буду жить. Может, загадать, чтобы меня перенесло в моё будущее, ненадолго, минут на пять-десять, а потом сразу назад? Просто посмотреть, какая я буду и удастся ли стать врачом. А если нет — постараться выяснить, почему, и постараться это исправить. Вот только насколько далеко заглянуть? Сейчас мне четырнадцать. Может, удвоить? Двадцать восемь лет — институт я к тому времени точно закончу и уже буду работать. Это получается восемьдесят девятый год. Странно: двадцать восемь мне вроде ещё нескоро, а восемьдесят девятый год совсем рядом. Нет, надо подальше. Уже в двадцать первом веке чтобы. Ещё плюс четырнадцать лет — получается, мне будет сорок два, а год две тысячи третий. Вот это уже звучит солидно! Теперь главное желание правильно сформулировать! «Хочу посмотреть на свою семью двадцать четвёртого октября две тысячи третьего года, а потом вернуться назад!» Вроде ни в чём не ошиблась.

***

Я попала в будущее примерно в то же время, какое было здесь, в пять вечера, и наблюдала свою будущую жизнь около получаса. Смотрела, словно внутри кино оказалась: я всё видела и слышала, а моя будущая семья меня не замечали и пару раз даже сквозь меня проходили. Жить я буду в большом многоэтажном доме, у нас в городе таких нет. Я смогла выйти на лестничную площадку и там, между квартирных дверей на стене цифра «20». Наверное, такие дома только в Москве есть! Но Кремля я не видела, а на улицу выходить побоялась. Но вид с этого двадцатого этажа открывался — дух захватывает! И речка недалеко от дома. Врачом я стану, только насчёт санитарной авиации не уверена: разговоров о моей работе дома не велось, но на стене висела грамота "Лучшему врачу". Зато точно знаю, что выйду замуж — ну, это же само собой разумеется! Мужа видела только на фотографиях в серванте, он рыжий и сероглазый, честно говоря, совсем не в моём вкусе. И детей я назову, как загадывала — Есения и Сергей. И ещё один мальчик будет, его я назвала Игорь. Мы всей семьёй, кроме мужа, дома были: он в командировке, так что я слышала имена. Девочка примерно моего возраста на тот момент была, а мальчикам — одному лет десять, а второму около года, и он правда на Игоря в этом возрасте похож! Разговоры были самые обычные, простые. С Серёжей я ссорилась из-за того, что он на телевизоре в какую-то приставку играл. А так — жизнь как жизнь. Ах, да: из разговоров стало ясно, что Люба сейчас, то есть, тогда, будет в Америке. Наверное, она всё-таки стала стюардессой и летает на международных рейсах. Хотя, ей же будет сорок один, разве стюардессы не должны быть моложе? А самое большое потрясение ждало меня, когда вся семья уселась смотреть телевизор. Там начался фильм, и — вот пишу и не верю! — одним из первых имён в титрах значилась Вера Полякова. Я даже сначала и не поняла, что это наша Верочка! Она станет актрисой, ну кто бы мог подумать! Фильм, очевидно, был многосерийный, и сегодня серия была не первой, так что сюжет я понимала с трудом. Верочкину героиню звали Лиза и она искала убийцу своего отца. Почему-то без участия милиции. Жаль, я всего минуты три посмотрела, как меня обратно в прошлое, то есть, в моё нынешнее время вытянуло. Правда, когда я из того времени уже почти вышла, случилась ещё одна странность: на столике вперед диваном, на котором расположилась семья, лежала газета. И на раскрытой странице был заголовок: «К десятилетию «Чёрного октября»: Как добивали Советскую власть». И что-то мне теперь страшно. Кто добивал нашу власть? Это, получается, будет в девяносто третьем. Если это враги нашей страны, то, в первую очередь, американцы. Но тогда почему Люба в Америке? И это странное «добивали» — именно вот так, как будто у тех, кто это делал, получилось, и это был самый последний, финальный удар? Неужели будет ещё одна война? Война, в которой Светский Союз проиграет? Но ведь мы победили фашистов, которые покорили всю Европу. Кто может быть сильнее и страшнее их?