#writeober2025 🔥🎃

      Все люди разные. Так уж вышло, что мы не решаем, какими родиться на свет.       Оливеру не повезло: его внешний вид отталкивал людей настолько, что он так и не сумел нигде прижиться.       Он ходил, словно призрак, неприкаянный, долговязый, низко надвинув на лоб капюшон и практически сливаясь с хмурым окрестным пейзажем.       Он стал жить под мостом, будто злой тролль, которым пугают детей.       Завидев костер, разведенный в старой бочке, к мосту стекались бродяги, но и те не задерживались надолго подле Оливера.       Только одна девушка, Марион, часто приходила к нему, да и та была незрячей.       Она говорила, что ей не нужны глаза, чтобы видеть доброту других людей. Она говорила, что у Оливера большое сердце.       Марион стала единственной отрадой в жизни Оливера. Он жил от встречи до встречи с ней, радуясь даже мимолетной улыбке, которую она дарила ему.       Можно представить, что он почувствовал, когда девушка перестала приходить.       Дни снова стали тянуться бессмысленной чередой, перерастая в месяцы, ничто не могло вызвать улыбку на обезображенном лице Оливера.       Когда юноша совсем отчаялся, Марион пришла. Произошедшая с ней перемена потрясла его до глубины души.       Будучи незрячей, ее походка была нетороплива и как будто невесома, а сейчас это была уверенная порывистая поступь, которая, по мнению Оливера, совершенно ей не подходила.       Она смотрела прямо и как будто насмешливо, а на губах ее блуждала какая-то слишком широкая, неискренняя улыбка, искажающая ее некогда красивое одухотворенное лицо.       — Простите, вы не знаете, где Оливер? — спросила она, подходя к нему.       Оливер отступил в тень и сгорбился. Сердце его, пронзенное болью, отчаянно билось, отказываясь верить, как Марион выглядит и ведет себя теперь, будучи обычной. Будучи такой же, как все.       О, как ему хотелось подойти к ней, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть. Ослепить, если это поможет вернуть н а с т о я щ у ю Марион!..       Сделав над собой невероятное усилие, Оливер пониже надвинул капюшон и не своим голосом произнес.       — Он сюда больше не вернется.