Секс, драгз энд рок-н-ролл

      Айрин и нежность это две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Такие вот законы геометрии в рамках отдельно взятой постели.       Морт курит, лежа на животе, стряхивает пепел прямо на пол. Айрин могла бы возмутиться, она за тоже самое вечно получает тонну недовольства, но в отличие от подруги, Морт одновременно проходится энергоимпульсом, подчищая мусор и с каждой затяжкой немного повышая энтропию в комнате. Айрин вышла из душа, сбросила полотенце и одевается, белье и штаны липнут к влажной коже, Айрин едва слышно сыпет проклятиями.       По пальцам одной руки можно пересчитать, сколько раз Айрин оставалась в постели после секса и совершенно невозможно вспомнить, когда она позволяла себя целовать. Кажется, никогда. Морт помнит только как она оттолкнула его, выставила руку, сказав, что поцелуи отменяются и если ему приспичило коснуться ее губ, он может встать на колени и ни в чем себе не отказывать. Он тогда действительно встал на колени, а вот Айрин на колени упала, когда он с ней закончил. Видимо, в его случает злость на подругу выражается в неуемном желании заставить ее кричать от наслаждения.       И приходить к нему снова и снова, чтобы получить еще одну порцию.        — Как насчет ужина вечером? — Морт лениво тянет слова, тушит огоньки во взгляде ресницами. Айрин не обманешь, она прекрасно знает, насколько он в ней заинтересован, но Морт всегда старается создать видимость равнодушия, просто потому, что так проще переживать отказы.       Айрин заканчивает с пуговицами на стандартной форменной рубашке, дергает плечом.       — У меня планы на сегодня.       Морт переворачивается на спину, запрокидывает голову через край кровати. Айрин не смотрит в ответ. Ее мало интересует что-то, кроме секса.       — Планы? — Сигарета почти закончилась, Морт делает последнюю затяжку, дым наполняет легкие, вытесняет воздух. Вот Айрин Шада точно так же вытесняет все из его груди. Она такая же отрава как и табак, хотел бы Морт, чтобы и ее яд не действовал на тело.       — Ты глухой?       — Не обязательно сразу огрызаться, милая.       От этих ласковых словечек Айрин буквально корежит, вот и сейчас она сверкает серыми глазищами, кривится.       — Не обязательно пытаться влезть в мою жизнь.       — Да, единственное, куда ты мне позволяешь влезть, так это тебе между ног.       — Единственное, в чем ты полезен.       Это настолько неправда, что Морт даже не начинает спор. Они работают вместе уже больше года, Айрин все еще под пристальным наблюдением ликвидаторов, и полезность Морта для нее явно не ограничивается умением довести ледышку до оргазма пальцами и ртом. Он для нее ходячий ключ ко всему четвертому департаменту.       — Осталось меньше недели до снятия ограничений.       — Именно. Меньше недели, чтобы отдохнуть.       — Всегда можешь отдохнуть в моей постели, милая. Пиши, если что.       Провожать ее бессмысленно. Айрин на это плевать. Айрин на все плевать, даже на член она иногда плюет, а потом размазывает слюну и смазку. Так же она размазывает чувства других, хотя скорее, растирает. В пыль.       Айрин повышает энтропию еще сильнее, чем Морт.              ***       Знать, что она будет на вечеринке у Керы одно, видеть ее — совсем другое. Айрин в коротком платье, волосы уложены волнами, а может быть, она всего лишь распустила извечную косу. Думать, что она принарядилась намеренно слишком неприятно. Еще и губы накрасила, как будто мало того, что подол платья едва задницу прикрывает. Все напоказ надо выставить, подходи, бери. Дрянь. Были бы сиськи, она бы и ими светила. Морт одним глотком приканчивает не разбавленную танскую. Трансформа гасит алкогольный метеор раньше чем он успевает поджечь нервную систему, так что Морт гасит трансформу. Ему отчаянно хочется напиться. Орда инженеров трудилась чтобы демоны умели сворачивать энергополе и не отсвечивать на сканерах, а демоны используют эту фишку чтобы организм усвоил низкосортное пойло. Хотя калтанианская у Керы приличная. Морт берет сразу бутылку и пьет из горлышка. Взгляд как приклеенный следует за Айрин. Злючка улыбается, болтает с каким-то смутно знакомым придурком, придурок пялится на ее губы, еще бы не пялиться, намазала небось целый тюбик клятой помады, губы пухлые, влажные, темные, словно кровь.       Морт щурится, внимательно считывает энергополе собеседника колючки, запоминает узор. Парень еще до утра уедет в больницу. Выместить бешенство, клокочущее в груди, на Айрин Морт не сможет, а вот ее любовник получит по полной. На Айрин вообще тяжело злиться. Она ледышка, целый айсберг, ничего не обещает и, собственно, никаких обещаний не сдерживает, ведь она их и не давала. Удобная у нее позиция. Паренька выбрала симпатичного, Морт наверное даже проигнорировал бы тот факт, что симпатичный паренек будет трахать Шаду, но Айрин целует его. Паренек будто пытается ее сожрать, лижет, сосет язык, оттягивает губы, это вульгарно, это мерзко, это бесит.       Морту не обломилось даже мимолетного прикосновения.       «Я завидую»       Осознание в его случае совсем не путь к принятию или исправлению. Ничего исправить он не может, принимать факт, что губы этой женщины доступны всем, кроме него, он тоже не собирается. Парня хочется убить прямо сейчас. Морт представляет себе реакцию Керы. Пожалуй, после такого она точно внесет его в черный список, как давно грозилась.       Айрин отрывается от губ любовника, увлекает его за собой к ближайшему дивану. Она не пользуется приватом, можно подумать, ей нравится публичность, но Морт уверен, что ей просто все равно. Взять свое удовольствие самым быстрым и прямым способом — очень в ее духе.              ***       Через несколько часов он пьян настолько, что даже стоять тяжело. Морт не уверен, что в принципе сможет подняться на ноги. Трансформа исправит ситуацию, но ничего исправлять не хочется. Какая-то девчонка ласкает его ртом, со стонами насаживается горлом, Морту безразлично, он сам по себе, тело напичканное бестолковыми гормонами само по себе. Единственное, чего бы хотелось, так это покурить. Если девушке нормально трахаться с бревном, пусть. От толчка в грудь Морт теряет равновесие, девушку, кажется, действительно все устраивает. Она садится ему на бедра, проталкивает в себя член и устраивает заезд. Скачки настолько дикие, что в какой то момент Морт сжимает округлую женскую задницу и добавляет свои движения. Девушка стонет громко, ее должны слышать по всему залу, она сжимается и дрожит перед оргазмом, теряет ритм и темп, напоминая этим Айрин и вся прелесть секса для тут же испаряется. Морт с глухим злобным рыком опрокидывает девушку на постель, ебет дрожащее тело, кусает, сжимает и останавливается только когда партнерша кричит, сотрясаемая удовольствием.       Ему ничего не нужно от любовницы. То, чего он хочет, дать она все равно не может, так что Морт просто ложится рядом, смотрит в потолок, вспоминает, куда дел сигареты. Возбуждение бьется в теле, но это уйдет через несколько минут, трансформа лучшее средство от похмелья и неуместного стояка. Под боком тяжело дышат, раздаются тихие постанывания, но девушка тоже уйдет через несколько минут, едва успокоится. Потолок расплывается, картинки которые он видит боковым зрением, покачиваются. На виске бьется жилка.       Плеча касается рука, давит, вжимает в постель. Второй раунд? Морт не может понять, что он чувствует, не шевелится, пусть делает, что хочет, в голове абсолютная пустота, но внизу живота все еще ломит от неудовлетворенности. Потолок исчезает, на лицо падают мягкие темные пряди волос, щекочут нос и щеки, чужие губы накрывают рот, ласкают нежно и так сладко, что из глубин затянутой алкогольным туманом памяти Морт вытаскивает образ Айрин и пытается представить, что это она. В красном доме он избегает называть имена, просто затем, чтобы не объебаться в один прекрасный миг, но сейчас имя вибрирует в горле, так и просится на кончик языка. К счастью, язык занят играми. Прохладная ладонь ложится на грудь, тело взрывается от ощущений, касание такое… Чувственное. Проклятье, всего-то чужая ладонь под ключицами, а он уже растаял и отвечает на поцелуи, обхватывает затылок девушки, поглаживает большим пальцем выступающие позвонки у основания шеи. Если партнерша снова его оседлает, Морт только за. Женщина в последний раз трется губами о его губы, пытается отстраниться, он удерживает ее.       — Не убегай, милая.       Сначала он решает, что у него глюки от старательного натягивания желаемого на действительное.       — Надо же, ты всех раздражаешь этим обращением?       Не может быть. Трансформа прорывается сквозь кожу, не изменяя внешне, но изгоняя опьянение. Морт растерянно хлопает глазами. Он лежит совершенно голый и над ним склонилась Айрин.       — Кажется, да… — собрать мысли в кучу невозможно. — Что ты… Тут делаешь?       — Ты не ставил галку на приватности.       — Я никогда ее не ставлю.       — Ну вот видишь. Поэтому я тут.       — Потому что я забиваю на заполнение анкет?       Айрин закатывает глаза и садится рядом. Морт приподнимается на локте, смотрит на напарницу, пытается свести очень сложное уравнение, ответ к которому вынесет ему мозг. Айрин или нет трахала его только что? Сколько вообще времени прошло?       — Айр, ответь прямо. Я слишком… раздерган, чтобы продолжать обмен колкостями.       Не ответит.       Айрин отвечает.       — Мне захотелось.       Морт не знает, что сказать, поэтому молчит, а Айрин поражает еще раз, развивая мысль.       — Мне захотелось тебя поцеловать. Ты смотрел на меня слишком голодным взглядом, нарвался бы на неприятности, избив мальчишку до полусмерти. Если тебе продлят отстранение, мне тоже продлят, я хочу этого избежать.       — Значит, дело в работе? — Он надеется, что горечи не слышно.       — Нет. Не в работе.       — Айрин, это ты была или не ты только что?       — Сколько ты выпил?       — Много.       — Не я. Но ей все понравилось, кажется.       — Как мило.       — Приватность. Поставь галочку.       — Мне все равно. От того, что какая-то девчонка поскакала на мне, получив, что ей нужно, у меня хер не сотрется.       — Я это слышу от человека, который всегда требует вербальное согласие.       — Плевать. — Глаза закрываются сами собой. Айрин лишает его всяческого самообладания.       — Хм.       Щеку обжигает холодное прикосновение. Ледышка. Айсберг, проклятье, ну почему?       — Я хочу тебя трахнуть, Морт. Дашь мне вербальное согласие?       — Что?       — Не похоже на «да».       Морт жмурится. Сегодняшний вечер в голове не укладывается.       — Поцелуй меня и получишь свое «да».       — Ты всегда преследуешь собственную выгоду?       — С другими или с тобой?       — Поцелуй меня сам, если так хочешь.       Айрин не сопротивляется. Морт притягивает ее к себе, они лежат на боку и Морт целует ее, пока не заканчивается воздух. Серые глаза с поволокой так близко, и веки опускаются, стоит ему коснуться губ, припухших от чужих поцелуев и укусов. Морту все равно. Сейчас она с ним.       Коротенькое «да» обжигает обоих. Айрин забрасывает ногу на его бедро.       — Как его зовут? — Морт тянет время, медлит, хотя член упершийся во влажную горячую плоть настойчиво требует движения.       — Кого?       Притворщица.       — Парня, которого ты спасаешь от расправы.       — Я не спрашиваю имена.       Такой гребаный сюрреализм.       — Надеюсь, ты помнишь мое имя. Потому что я хочу слышать как ты его стонешь.       Пока еще удается держать себя в узде, Морт не дает ей стонать хоть что-то осмысленное, лижет и целует, оттягивает нижнюю губу зубами, делая все то, что гребаный урод делал с ее ртом. Она едва может дышать. И она лежит под ним. Удовольствие накрывает, требует, приходится упереться кулаками в постель, Айрин обнимает его за шею, приподнимается немного и стонет его имя прямо над ухом.       — Айрин, скажи еще, — умоляет Морт. — Скажи.       Она не может внятно говорить, она стонет и просит, повторяет снова и снова, кончает с его именем на губах, от чего Морт слетает в пропасть.       Айрин не вскакивает и не убегает. Айрин обнимает его, гладит спину, целует под ухом, пока его скручивает судорогой, трясет и все, на что он способен, это жалкие поскуливания. Морт не может отдышаться, не может избавиться от ощущения, что он настолько напился, что вырубился где-то в переулке и у него галлюцинации.       — У меня глюки? — Наконец набирается смелости Морт. — Я не могу отличить.       — Я не буду подсказывать. Разберись сам.       От поцелуев кружится голова, наверное, недостаток воздуха виноват. Айрин… нежна, податлива и настойчива одновременно.       — Даже если глюки, я хочу запомнить.       — Мы много раз занимались сексом.       — Я хочу запомнить вкус твоих губ.       — И как?       — Горький шоколад, милая.       — Стоит, чтобы убить за него?       — Да. Вот тебе вербальное подтверждение.       — Или дело в твоем ущемленном эго?       — В этом тоже. Мне невыносимо думать, что ты позволяешь каким-то уебкам целовать тебя.       — Что, если я буду целовать других уебков, но не исключать тебя из их числа?       — Согласен.       — Надо же.       — Милая, произойдет тоже самое, что с сексом.       — А что произошло с сексом?       — Я настолько лучше других уебков, что ты частенько отдаешь предпочтение мне. Не всегда, семь случаев из десяти, но все же.       Айрин усмехается в ответ на его улыбку.       — В сексе ты хорош. Докажи теперь, что хорош в поцелуях.                     ***       Айрин сидит у него на коленях и тихонько стонет в приоткрытый рот. Губы соприкасаются, языки затеяли долгую игру. Морт притягивает ее бедра, чтобы она получше ощутила, насколько сильно он ее хочет.       — Морт, постой, мне дышать нечем.       Пока она жадно вдыхает и выдыхает, Морт сжимает в кулаке прядь ее волос, любуется переливами синего и черного.       — Знаешь, Айр, мне стало любопытно… Нашла кого-то получше?       — Хочешь признания?       — От тебя — да.       — Нет. Не нашла. Доволен?       — Да. — Он усмехается, накручивает прядку на палец. — Еще как.