Красная метка

      Крик тревоги, подхваченный десятком глоток, превратился в оглушительный рёв. За спиной у них уже слышался лязг оружия и тяжёлые, быстрые шаги по камню.       Тейп не оглядывался. Он тянул Наиля за собой через лабиринт коридоров, его мозг работал как живая карта, построенная на лету. Поворот налево, низкая арка, лестница вверх. — Куда? — выдохнул Наиль, спотыкаясь. Адреналин заставлял кровь стучать в висках, заглушая всё, кроме необходимости бежать. — В эпицентр, — бросил Тейп через плечо. Его пальцы сжимали запястье Наиля с такой силой, что тому обещало остаться пятно, — они будут искать беглецов на выходах. Логично укрыться там, куда они не допустят врага. В коммуникационный узел.       Он рванул на себя какую-то потайную, почти невидимую дверь в панели стены, втащил Наиля внутрь и захлопнул её. На секунду их поглотила абсолютная, пыльная тьма, нарушаемая лишь собственным тяжёлым дыханием. Пахло старой бумагой и маслом. Тейп щёлкнул своей кристаллической лампой, приглушив свет. Они оказались в узком служебном ходе, опутанном проводами и вентиляционными коробами. — Вперёд, — приказал Тейп, и они снова побежали, теперь согнувшись в три погибели.       Через несколько минут Тейп остановился, приложив ухо к решётке в стене. Оттуда доносились приглушённые, но взволнованные голоса и металлический стук. — Здесь, — он отодвинул решётку, которая была закреплена лишь для вида и пропустил Наиля вперёд.       Комната за решёткой была небольшой, заставленной стеллажами с катушками для голубиной почты, ящиками со свитками и двумя столами, заваленными бумагами. У дальней стены, спиной к ним, суетился молодой писарь, дрожащими руками упаковывая в кожаную сумку пачку пергаментов. Второй, постарше, в форме воина, стоял у двери, прислушиваясь к хаосу снаружи. — ...повсюду! Говорят, убили капитана Варена! — лепетал писарь. — Молчи и собирай приоритетные депеши для отправки в гарнизоны! — рявкнул лейтенант, — рока мы тут...       Он не договорил. Тень Тейпа бесшумно отделилась от стены и накрыла его. Было два тихих, чётких звука — щелчок и глухой стон. Тело воина осело на пол.       Писарь обернулся и застыл, увидев призраков в плащах, возникших из ниоткуда. Его лицо побелело, челюсть отвисла.       Тейп не стал его убивать. Он просто подошёл, выхватил из оцепеневших пальцев писаря сумку и оттолкнул его самого в угол. — Сиди. Не шуми. И живой останешься, — сказал он голосом, не обещающим, а констатирующим факт.       Писарь, зажав рот ладонями, съёжился и затих в рыданиях.       Тейп вытряхнул содержимое сумки на стол. Десятки свитков, испещрённых иероглифами. Он протянул один Наилю. — Быстро. Ищи «Очищение».       Наиль схватил свиток. Его пальцы дрожали, но разум прояснился. Он был в своей стихии. Искал не улики, а симптомы чудовищной болезни под названием «Империя». — Вот! — он тыкнул пальцем в один из свитков, — приказ гарнизону в деревне Эль-Сара. «...применить «Очищение» при первых признаках заражения...». И здесь... Деревня Халран... Лагерь беженцев у реки...       Чем больше он читал, тем сильнее леденел ужас. Это был не просто приказ. Это был план систематического уничтожения. Они выжигали не болезнь. Они выжигали тех, кто мог быть ею затронут. Своих же граждан.       Тейп слушал, но его лицо было каменной маской. Потом он подошёл к стеллажу, где аккуратно стояли ряды запечатанных глиняных горшков с маркировкой. — «Очищение», — прочитал он вслух. Он взял один, вскрыл печать. Внутри был густой, маслянистый порошок с резким химическим запахом, — примитивная горючая смесь, усиленная ядовитыми травами. Как мерзко.       Он поставил горшок на место и повернулся к Наилю. — Мы не можем вынести всё. Мы уничтожим этот узел. Вместе с приказами. — Как? — спросил Наиль, сжимая в руке зловещий свиток, — Они уже на пороге!       Тейп взглянул на горшки с «Очищением», потом на груды сухих бумаг, на масляные лампы на столах. В его зелёных глазах вспыхнул тот самый, опасный огонь аналитика, нашедшего самое элегантное и разрушительное решение. — Мы дадим им то, чего они так жаждут, — тихо сказал он, — мы подарим им «Очищение».       Он схватил один из горшков и швырнул его с силой об стену у входа. Глиняный сосуд разбился, маслянистый порошок брызнул во все стороны. Второй горшок полетел в стеллажи с бумагами. — Наиль! Лампу!       Наиль, поняв замысел, схватил масляную лампу со стола и, не раздумывая, швырнул её в ту же точку.       Стекло разбилось. Масло из лампы брызнуло на порошок. На секунду ничего не произошло. Потом с тихим, зловещим шуршанием по бумаге поползли первые языки пламени. Но это было не просто пламя. Ядовитый порошок горел неестественно ярко, выделяя едкий, чёрный, удушливый дым.       Огонь жадно перекинулся на сухие свитки, на деревянные стеллажи. Через мгновение комната превратилась в ад. — Окно! — скомандовал Тейп, отступая от нарастающего жара.       Они выбили зарешеченное окно и вывалились на узкий карниз, едва успевая уворачиваться от клубов ядовитого дыма, поваливших изнутри. Внизу, во дворе, уже стояла толпа солдат, и их крики сменились криками ужаса, когда они увидели чёрный дым, поднимающийся из сердца их коммуникационного узла.       Тейп и Наиль стояли на карнизе, прижавшись спиной к горячей каменной стене. Пламя освещало их лица — одно, искажённое злостью, другое — яростной решимостью.       Они не уничтожили лабораторию. Но они сожгли нервный узел чудовища. Они посеяли хаос в самой его системе. И где-то в городе, в своей цитадели, верховный жрец Акраб наверняка почувствовал этот удар. И впервые за долгое время, возможно, почувствовал нечто, отдалённо напоминающее страх.