Бегущие от демонов за солнцем: воскресший детектив и физхимик-асура

Фугон уже битый час вышагивала туда сюда со сложенными на груди руками возле палаты. Наконец, дверь открылась и показалась рыжая макушка. Фугон отреагировала незамедлительно: — Получилось? — Мичайо покачал головой, — Что он сказал? — Отрицает. Говорит, что не, — рыжие брови поднялись, — Шантажировал и не убивал. И похоже, что он действительно в отчаянии. Знаешь, наниматель киллера из него такой себе, — он показался полностью, придерживая дверь, и огляделся, — А где Хисен? Фугон опустила руки на белую с голубой вертикальной полоской юбку, чувствуя внутренней стороной холод цепей, которыми такая же белая футболка крепилась по бокам. — Отошёл за водой. Мичайо нахмурился. — Он-то? Фугон взмахнула плечами. — Да… Парень оживился. — А о каком шантаже шла речь? Фугон невинно похлопала глазами. А затем поманила рукой. И Мичайо послушно подошёл. Высокие скулы, пухлые выпуклые губы, загадочные чёрные глаза, густые причудливо выгнутые брови, гладкий лоб и ровный глянцевый нос. А он красив. — Смотри, какой красавчик, — Акеми прильнула к Фугон, — Форма ему к лицу. Второй такой после тебя. Фугон задумчиво оглядела клетчатую коричнево-белую юбку и белую обтягивающую блузку с коричневым пиджаком, где красовалась вышивка ввиде школьного герба. — По-моему, она всем подходит, — и пожала плечами. А затем, бросив короткий взгляд на высокого шатена, которого назвали красавчиком, принялась за суп. В столовой витала на редкость умиротворенная тишина, в которой можно было по достоинству оценить не только парней, но и густые пятна заката, застывшие на лимонных стенах дорогим витражом. Такие бывают только в одном экземпляре. На концах ложки надувались красноватые искры за секунду до того, как Фугон опускала её в суп, и они с лёгкостью прогоняли скуку, как её золотистые волосы гнали серость усталости с лица, так что она не врывалась в беседу подруг белой вороной, а подняла глаза к окну. Постепенно стихающее солнце мягко светило в чистое стекло, разливая по светлому горизонту бледную полосу, точно рисуя рычаг и становясь в нём точкой опоры. Воспоминания о когда-то пройденном придали умиротворению сладость ностальгии. Фугон захотелось взять в руки тёплую после печати фотографию такого заката и ощутить это тепло, как солнечное. И поэтому совсем скоро она, запихав в себя остатки еды, стояла на стадионе за школой и, еле прикасаясь к экрану замершими пальцами, сняла остатки заката. Но неожиданно сзади послышались хрусты снега. И когда Фугон обернулась, впереди обнаружился парень. — Скинешь мне фотографию? — он улыбался пухлыми губами, а по краям темной радужки замерли алые искорки, как на ложке. И Фугон вспомнила, как всего минут двадцать назад Акеми указывала именно на этого парня, и покраснела. Что он там себе надумал? Парень невинно улыбался, и от этой улыбки и без того широкий нос совсем превращался в лепёшку. И что в нём красивого? Фугон нахмурилась, когда спросила: — Куда ты собираешься поступать? Он ответил сразу, как будто это был совершенно ожидаемый вопрос: — Гакусюин. «Значит, мы ещё встретимся… » — Я скину получше. Осторожный оклик вернул в реальность. Хисен стоял напротив. Повернув голову, Фугон нашла и уходящего Мичайо. Ловушка сработала. — Как по мне, Мичайо мог бы нам помочь, — Фугон взмахнула плечами. — Я не хочу, чтобы он понял, пока сам не разберусь, — Хисен за ней повторил, — Иначе успокоить Мичайо не получится. И ладно… Фугон сгорбилась. — Ты сам слышал. Зацепок у нас никаких, кто бы это мог быть, — она протянула, — Юкидзи или кто-то иной... — Ну почему никаких? — Хисен с улыбкой склонил голову, — Габриель. Фугон обхватила подбородок. — А что Габриель? Хисен поднял руки, точно дирижёр, направляя свои слова мягким хриплым потоком. — Габриель был другом Якудза и наверняка знал о его честолюбии. Он бы догадался, что за этим кто-то стоит. И, возможно, он что-то знает, — он свёл брови, — Только как бы и нам это узнать… Фугон несколько секунд провела в раздумьях, а потом уголки губ взлетели. — Есть идея.

***

Золотистая нить терялась в гуще таких же, но пока что Фугон и Хисен знали, какая из этой гурьбы нужная. У второго болели ладони, на которых остались следы подошвы Фугон после того, как он её подсаживал под окном Габриэля. — Мне кажется, он переплавляет найденные сокровища. Тут на стенах везде узоры из золотого металла, — точно на мушке, под прицелом взгляда от золотистой каймы начала медленно расти золотистая линия, — Подожди. Фугон на миг оглянулась, пока линия, означающая связь, завихрилась в свежем воздухе. Хисен пару секунд молчал. — В таком случае у него дома ты ничего не найдешь… Фугон поняла, как была напряжена только после того, как золотистая линия, наконец, показала, где искать связь с этим золотом. — Ты прав. Линия связи идет в окно, — потусторонняя нить колыхалась от сквозняка, — Только, — ее взгляд рассредоточился под внезапной задумчивостью, — Почему линия появилась только сейчас? А потому что после инцидента с Ханом Габриель испугался за своё состояние и, собрав все документы, спрятал их. Чтобы полиция ничего не нарыла. В городе вечерело, точно яркий цветок плакатов на зданиях, расписанных солнечных пятнами, пёстрых машин на покрытых белыми лентами асфальте, потихоньку вял, оставляя сумерки царить между лепестков. В этих сумерках, объятые полутьмой, Хисен и Фугон направлялись в старое, обшарпанное здание в районе Асакуса. Акийя — это очень вредно для государства, зато удобно для криминала. Или когда вам с матерью нужно где-то переночевать, ведь к отцу пришли дружки. Это был самый обычный японский дом в классическом стиле, как у Якудза, только цвет везде царил натуральный. Внутри сизело от пыли, в толстом слое которой четко отпечатались следы, ведущие в туалет. Удивительно, но слив, где спрятали нужный водонепроницаемый чехол, все еще исправно работал, так что, видимо, несмотря на пыль, переехали отсюда не так давно. В чехле лежали нужные документы. Одной рукой держа чехол, а второй первый документ, Хисен загадочно улыбался. Он чувствовал себя статуей одного из богов мудрости и судьбы, ведь сейчас в его руках буквально лежал ключ к разгадке.

***

— Что Вы скажите на это, Габриель? — Хисен склонил голову с пустым взглядом в манере Фугон и сцепил пальцы в замок на столе допросной. Габриель возмущённо затараторил: — Вы подозреваете, что я переплавлял сокровища? Что присваивал их себе? А доказательства есть? Фугон улыбнулась, стоя у середины стола и представляя, как Габриель отреагирует на ответ. — Анонимный источник сообщил, что это так. Он также передал Вам сообщение, — Хисен начал по слогам, — А-кий-я. Габриель сжал губы и побледнел. Фугон удивленно выдохнула, вспоминая, что на вопрос про любовниц он отреагировал точно также. Как она могла не заметить? Хисен со всё ещё склоненной головой оперся локтем о стол и положил её на ладонь. Это означало, что он заинтересован, а не устал. Фугон с удовольствием вдохнула доносящийся совсем близко запах терпкой одежды, осознавая, что она уже успела немного изучить манеры и повадки напарника. И в ней горел интерес. Этакое Дзисадцкое любопытство. Но оно было. Оторвавшись от разглядывания напарника, Фугон вернула внимание Габриелю. Кажется, он был готов. — Сажайте. Я и вправду делал это. Терять мне нечего. У меня никого нет… Хисен резко выдохнул. Но не успел вставить и слова прежде, чем Фугон резко облокотилась руками о стол, протягивая лицо к решительным жёлтым глазам вплотную. — Тогда признайся и в незаконной слежке. Он рассмеялся и едко процедил. — О чем это вы? Хисен позади ругнулся и, не уступая Габриелю в решительности, нагнулся вперёд, врезавшись плечом в плечо Фугон. В таком положении она в мелких деталях могла рассмотреть сведённые брови, поджатые губы и сощуренные бездонные глаза. — А как же Хироюки и Акико? — он цокнул, вскинув бровь. Габриель медленно, черта за чертой, изменился в лице. — Они же Вам дороги… — Хисен улыбнулся, выразительно подмигнув, — Разве нет? Напряжённый взгляд Габриеля помутнел

***

Он встретил ее… Весна радовала распустившимися цветами сакуры. Габриель ни на секунду не пожалел, что решил прогуляться сейчас. И не один. Рядом шагал Акико. Такой нежный, он щурился даже от легкого солнышка. В душе у Габриеля тоже царило солнышко. Он принялся зачитывать восхищение: — Тебе не кажется, что сакура проиграла твоей маме в красоте? — и с широкой улыбкой развернулся назад, — Юко, ни к чему идти позади, — но, заметив грустный настрой девушки, озадачился, — Юко? — Я не могу понять… — она отвела взгляд, закусив губу и взглянула из-под растрепанной челки на реку в парке, — Это сон или только вчера… #Роль улыбающегося человека из рекламы идеальной жизни быстро перестала подходить Габриелю, на лице которого замер немой вопрос. Впрочем, долго он таким не оставался: — Юко, милая, о чем ты? Она ответила сорванным голосом#: — Я скоро... Сойду с ума под этим потолком, а об этом только напишут разоблачающую статью. Это скоро станет реальным, — она тяжело вздохнула. Габриель ни секунду не сомневался с ответом: — Так давай убежим от всех! — и с разбегу схватил ее за руку, унося прямо в реку. — Крепче держись, — он сжал чужую ладонь и резко подался назад, позволяя девушке на миг зависнуть в воздухе над рекой, а затем дернутся вслед за ним. — Габриель! — она взвыла, неловко приземлившись. — Твой страх стал сильнее… — Габриель нахмурился, — *Жаль, что ты разучилась летать. — Габриель, я серьезно! Я правда боюсь! — она сглотнула, — Мы совсем перестали проводить время вместе! Мы больше не летали никуда, потому что твоя жена недавно начала следовать за тобой везде. Мы даже погулять, в лучшем случае, можем только раз в полгода! Мы сидим по своим домам и вспоминаем о нас с тобой только по меткам в твоём "рабочем" Инстаграмме. "Точка ком" скоро убьёт меня! Габриель замялся, отведя взгляд на блещущие искорками волны. — Нелегко просто взять и всё изменить… Голос Хироюко словно проходил сквозь эту воду прежде чем острой молнией пронзить его сознание: — Говоришь, убежим от всех… Давай! Давай ото всех убежим! Габриель был готов тоже взвыть. — Хироюко, — он зажмурился, — Мне тоже бывает страшно… — Дай руку. Габриель непонимающе уставился на протянутую ладонь. И, бросив неуверенный взгляд на серьезную Хироюко, аккуратно схватился. — Знай: наше "мы" падает вниз, — она словно вызвала легкий ветер своими словами, который обжег щеки Габриеля лучше любой пощечины, — Согласна, нами овладел страх. *Страх рождает лень, лень рождает тлен, а мы попали в его кокон, как гусеницы, и не можем летать. Так давай сейчас, в последний раз, — она качнула головой в сторону сынишки, который с молчаливым опасением наблюдал за ними, стоя рядом на траве, — Убежим от всех и улетим, как бабочки в пустыню, туда, где потеплее. Ничего не случится, если ты бросишь жену, — и мягко улыбнулась. Внутри Габриеля натянулась струна. В голове эхом повторялось: «Теплее… Убежим…» Но все ломало слово «жена». Такая правильная и идеальная, разве стоило перед ней раскрываться так неподобающе? Как провинившийся школьник. А она мама, что отругает… Но не отпустит. И школьник продолжит учиться, как нужно правильно. Если он признается… То потеряет Юко, потому что так правильно. Да, Габриелю было страшно. В голове не стихало эхо: «Убежим…» Хироюки сжала его руку, а через несколько секунд совершенно неожиданно отпустила, с неверием прошептав: — Страх… Габриель сжал ее руку, не давая выскользнуть из своей. — Сильнее… — он вздохнул, — Хира…

***

Он ее встретил… Свою неправильность по имени Хира. — Юкидзи невиновен, — Габриель с ужасом для себя осознал, насколько вымученно сейчас звучит, — Он… Кхм. Был на момент убийства со мной. Мы обсуждали шантаж. Но Вы правы, я за ним следил, — и поник. Прямо сейчас он виновен уже в нескольких преступлениях… — Вы признаетесь в предъявленных Вам обвинениях? Габриель опустил голову. — Да… Когда раздался насыщенный чем-то мягким женский голос, и он поднял глаза, мутно смотря прямо перед собой. — Не переживай. Она будет ждать, потому что это и есть любовь. И парень перед ним улыбнулся.

***

Хисен уже в который раз удивлялся мироустройству. Когда глаз привык и стал подмечать мелкие детали, он заметил, что теперь его мир буквально блестел. Каждый отблеск солнца сопровождался россыпью золотистых искр, которые шли по контору теней и кружили над границами световых пятен. Эти искры были словно маленькие звезды, и они означали не связи, а физические реакции. А солнце всё освещало их путь. Путь от бюро, где Юкидзи посадили за шантаж, Габриеля за ряд преступлений, а Якудза за соучастие. Осталось последнее. Кто же убийца? — Ну, вот мы и на месте, — Хисен кивнул в сторону потрепанного, но добротного здания, — Кстати, — а затем полностью развернулся к Фугон, — А ты где живёшь? Она пожала плечами; он вскинул бровь. — Где придётся, там и ночую. — Как это? Она вздохнула. — Мои родители развелись, и я съехала в общежитие. У меня нет денег на полноценное жильё, идти ни к кому из родителей я не хочу, а поскольку уже привыкла к улице, то всё норм. Хисен с любопытством поинтересовался: — А у тебя брата, случайно, нет? Фугон цокнула. — Я даже удивляться не буду, но как ты догадался? Он довольно ухмыльнулся. — У тебя мало денег, но одежду мужскую каждый день меняешь. Кстати, а где ты её хранишь? — У знакомой. Фугон бросила взгляд на футболку, доходящую до середины бедра. Она прикрыла глаза. — Брат… — и отвела взгляд, — Ненавидел меня. Сейчас он бы так не относился, но у меня нет желания видеть его после всего, что он сделал. — Понятно, — Хисен на миг завис, а потом уверенно выдал, — Тогда давай ко мне. Фугон с интересом вскинула брови, открывая глаза и поджимая губы. Она бросила: — И зачем? — Сегодня холодно. Заболеешь в юбке с футболкой. — Ладно, это разумно, — и вдруг улыбнулась, — Но только при одном условии.

***

— Ты расскажешь о себе. Фугон удобно расположилась на полу на запасном матрасе под пледом и приготовилась слушать. — Что ты хочешь знать? У Фугон сверкнули глаза. — Ты когда-нибудь любил? Он отвел взгляд. Из окна послышался умиротворяющий шум поезда, рассекающий тишину, повисшую в липкой темноте, которую хранили задернутые шторы. — Я всегда знал, что никто никогда не будет в моей кровати. Я не хочу любить так, как обещают у алтаря. В полумраке повисли, колыхаясь в пространстве, ещё и толстые связи, сияя, но не прогоняя полумрак. Словно он — это вода… А шум поезда — гул в ушах на глубине. Фугон и сама не заметила, как упала на кровать. — И ты за что-то борешься… В ответ раздалась тишина. Фугон продолжила, сама не понимая, что говорит. Эта комната… Словно вводила что-то в её мозг. Что-то липкое. — Ты прям как я. Только я предпочитаю одиночество. Все мы чужие. — Я тоже для тебя чужой? — Ты мой напарник. Исключение. Она не видела его лица, и это напрягало. — Почему ты пытаешься оправдать своё высокомерие? Поезд затих. А в душе Фугон запылал пожар. — Я не пытаюсь! Наоборот, это вы ничего не понимаете! — Брось, ты ведь так не думаешь, — он замолчал. И она снова вспомнила, каким жестоким и острым он бывает. И врезаться в следующую фразу, сказанную им с сильным напором, было не так больно: — Ты пытаешься спастись от своего самоубийства. Фугон выплюнула. — Ненавижу… Я не хочу это обсуждать. — Недостаточно огня, чтобы обжечь холод? — кровать скрипнула, — Так добавь масла и искру. — Я тебя не понимаю, — дыхание обожгло щеки, — Что ты… — Ненависть? Кого ты ненавидишь? Это и есть искра. И не притворяйся, что не знаешь, как горит огонь.

***

Совсем новое утро наступило быстро. Всё время, отведённое ему, заняли размышления об убийце, но вчерашний разговор плотно засел в голове. Когда был перерыв, Фугон вышла на улицу и точно погрузилась в холодную пелену. Она входила в тело с каждым новым вдохом и словно вступала в химическую реакцию с каждым веществом организма, бурля и создавая нечто новое и странное. — Сегодня холодно, — она обернулась на голос, — Заболеешь в юбке с футболкой, — Хисен оказался за спиной с доброй улыбкой. Неужели задели слова о жестокости? В руках он держал бомбер, который тяжёлым одеялом осел на плечи Фугон. Она молча прожгла взглядом напарника. Он отвёл свой. — Прости за вчерашнее. Фугон вздохнула. — Ты прав, я не спасусь, — холод одолел кости, но не коснулся плеч. — Прости. Фугон ответила довольно буднично: — Ничего. И прозвучал холодный ответ: — Похоже, разговор не дошёл до настоящей тебя… Фугон с любопытством обернулась. — Удивительно, что мы дошли уже до такого...

***

— Итак, что мы имеем… — начал Хисен, указывая сверху вниз на дорожки из нитей, — Счёт господина Хана переписал Габриэль, — его пальцы встретили шершавость светлой краски на фотографии, — Но его шантажировал Якудза, — дальше они скользнули к другой фотографии, — Который, в свою очередь, сделал это по просьбе брата и идее господина Юкидзи, — между их фотографиями нарисовался треугольник, — Но Габриель узнал об истинном зачинщике — господине Юкидзи, — один отрезок продолжился прямой до Габриэля, — И при этом он никак не мог узнать про просьбу брата, ведь поговорить с господином Юкидзи решился только в день убийства. Из других источников он узнать не мог, я проверил, — и махнул рукой в сторону степи из разных фотографий, — Никто в окружении господина Юкидзи и братьев Якудза не был вкурсе. — Тогда убийца действительно безумный фанат Томико? — А теперь мы перейдем к этой теме, — Хисен сделал шаг в сторону, — Томико не была связана с ситуацией, возникшей между Якудза, Юкидзи и Пасшенетами — она была занята концертами, — он отошёл ещё в сторону, открывая мелкие записи, — Это е-мейлы фанатов, которые писали или присылали что-то Томико за последний месяц или имели никнеймы «Томио Ияшикей». Среди них полиция не нашла ничего подозрительного. На этом всё. — Серьёзно? Он пожал плечами. Но тут… — Точно!!! — Хисена аж встряхнуло. Фугон выставила руку над собой, как кошка лапу. — Что? — Помнишь дом Якудза? Фугон насторожилась. — Да… — Когда я тогда спросил, куда пошёл господин Якудза, — он хищно прищурился, — Ты знала путь до туалета, хотя он находился вне поля зрения. — Что?.. — Хисен продолжал, игнорируя вопрос: —…Неужели ты была там раньше? — … — Фугон..? — Да. 2 года назад… Брат рвался, приговаривая: «Вперёд» по укромной тропинке за фасадом традиционного дома. Но… Зачем он притащил Фугон?! Тем временем они остановились. Фугон скрестила руки на груди. — И? Брат улыбнулся. — Мы пришли, — и на его белокурый ёжик на голове узлом приземлилась верёвка, — А теперь наверх!

***

Честно, Фугон не особо-то и любила брата, но когда он на коленях умолял её пойти, то показалось, что он готовит нечто действительно серьёзное… …Но не попрет в чужой дом знакомится с девятилетней девочкой. Когда они только пришли, она спросила. — Зачем мне сюда? — Увидишь. А теперь ответом было… — Бери пример с этой девочки. Она гораздо более свободная, чем ты. Бери. Чертов. Пример?! Сейчас Фугон хотелось побыть одной. — Где тут туалет?

***

— Выходит, твой брат был близким человеком для Амайи? Фугон сморщилась, но стоило ей открыть рот, как ладонь Хисена обхватила плечо. Фугон замолчала. Ответ был ни к чему. — Почему ты это скрыла? — Я... — Фугон запнулась, — Не думала, что мой брат причастен...

***

— Так вы здесь жили? — нагинаясь, чтобы не удариться об косяк, со странным выражением подметил Хисен. Фугон быстрыми шагами оказалась возле двери в комнату брата и, чуть погодя, толкнула. Она открылась. Дверь в эту запретную комнату открылась. Всюду валялся разномастный бытовой мусор напополам со всякими раздробленными статуэтками. «Это зависимость. Не свобода! Это не панк!» Как по накатной воспоминания прорезались, стоило взгляду прикасаться хоть к чему-то. Серые сорванные стены, уже успевшие покрыться плесенью, разбитый компьютер, ведь у непокорного брата теперь свой ноутбук. В углу одиноко пылился его тайный ноутбук, о котором брат забыл в порыве ненависти, когда он сбежал из дома. Перед этим разгромив свою комнату. Фугон указала на него дрожащим пальцем, и Хисен тут же присел рядом на сине-зелёное постельное бельё, заваленное пыльными плакатами, сломанной гитарой с автографами и осколками кубка второго места на каком-то важном музыкальном конкурсе. Фугон посмотрела на стену. Всё здесь было серым, даже сам воздух, даже солнечный свет. Словно дух брата делал его таким. — Томио Ияшикей… Фугон моргнула. — Что? Хисен поднял взгляд от ноутбука. — Имя пользователя — Томио Ияшикей.

***

Они выяснили, где сейчас её брат. Но к тому, что увидели, были не готовы.

***

Фугон с Хисеном шли в один широкий шаг, размахивая от злости руками. Ну, точнее размахивала ими Фугон, натирая о цепи. Солнечный свет слепил, резкими всплесками отражаясь от асфальта, так что мир сузился до той дороги, что ведёт сквозь Гиндзу туда, где на конце улицы возвышалось высокое стеклянное здание. Удар в груди. Наверху сосредоточенный взгляд Фугон нашёл открытое окно. — Держись!.. — она резко оказалась позади Хисена и обхватила руками. Мягкая кашемировая коричнево-золотистая кофта приятно отозвалась в предплечьях, а бомбер густой подушкой встретил лицо. Фугон не составило труда выглянуть из-за его плеча, даже не дрогнушего от внезапных действий. И вырвать из их тел две нити и бросить. Хисен прижал её сцепившиеся руки локтями.

***

Воздух ударил в лицо чем-то на редкость тяжёлым, когда Хисена рвануло вверх. Ноги безвольно повисли над удаляющейся дорогой, а мысленно он разрывал все те нити, что тянулись от любопытных глаз. Фугон, похоже, совсем не боялась и даже отстранилась от него. Мельком обернувшись, он улыбнулся. Откинутая голова, пустой взгляд в размалеванное облаками и синим небо и приоткрытые обкусанные, как он однажды подметил, губы, готовые ловить всё в свою кровь. Она была свободна сейчас. Этот момент впечатывался в её сердце вместе с холодным ветром, и у Хисена пошли мурашки от интимности момента. Она глянула вниз, не замечая его взгляд, и… Внутри ёкнуло. В карих глазах появилась настоящая пустота. А потом она резко дёрнулась, осознавая, что они уже близко и закрыла глаза, сводя брови до нескольких складок на лбу. И Хисен обомлел от того, что она выкинула. Они... Резко замедлились в воздухе, ловя на кожу какое-то липкое ощущение, и замерли. Она… Увеличила плотность воздуха! Только почему они не падают вместе с воздухом? Эх, ладно, он все равно до этого не додумается. Хисен улыбнулся. И карие глаза распахнулись. Они очень привлекают внимание. Улыбка не сошла с лица. Фугон хитро ухмыльнулась в ответ. Хисен решил не говорить о причине своей улыбки.

***

Они подплыли к окну и осторожно забрались на пластмассовый подоконник, лёгкими, невесомыми, как у призраков, шагами протискиваясь через воздушную трясину. И стоило двум парам сапогов коснуться пола, покрытого комками хлопающей грязи, как она отпустила. А Фугон заботливая. Всё ещё не отводя от неё взгляд, Хисен резко нахмурился. Её глаза расширились. И широким движением развернулся. Её брат… Вместо живота покоилось пульсирующее кровавое месиво, а вытянутое тело, уже непонятно, какое по сложению, застыло в неестественной позе на распустившемся кровавом цветке, пестрившем вишнёвыми комками, похожими на сопли.

***

Скорая, полиция, допросы и судмедэкспертизы. Всё это стало частью нового дела. Кто совершил покушение на убийцу в деле Якудза? Хисен сжал кулаки и вытянулся по струнке перед Фугон, тупо смотрящей впол. — Фугон Узумаки, — начал он бесцветным голосом, — Вы, как сестра потерпевшего, можете привлечь частное детективное бюро Сато для помощи расследованию, — она прожгла его пустыми глазами,— Вы согласны? И кивнула.