Ангелы из подворотни

***

За двадцать человеческих минут до…

✦✞︎✧

𓃱

Курильщик

До Царства Небесного Вальтеру оставалось всего ничего. Одно какое-нибудь благое дельце, с десяток проявлений милосердия и доброты, ещё парочка светлых деяний, и он был бы на седьмом небе. Он бы поднялся на Олимп, а оттуда эскалатором добрался прямиком до Эдема. Он бы миновал сад земных наслаждений и реку памяти, и древо жизни, древо грехопадения, и ещё множество различных древ, кустов и каких-нибудь облачных лугов… А потом, когда дошел бы до золотых ворот охранного КПП, и встретил старца в длинных белых одеждах, он бы наконец-то вздохнул с облегчением и позволил себе немного расслабиться. Старец бы спросил у него: “Ну что, каково же будет твоё последнее желание, Руслан Николаевич?” И Вальтер ответил бы, не раздумывая, что желает забыть всю свою Земную жизнь до того, как он стал Вальтером. Он предпочёл бы полностью отформатироваться, очистить память и остаться пустым и свободным от сожалений об этой неудачной попытке прожить достойную человеческую жизнь. И уж тем более, он бы хотел избавиться от своих воспоминаний о Бюро. Обо всём, что происходило с ним до и после. Разве что, кроме Святого. Память о Святом он хотел бы сохранить навсегда. Где-нибудь на облачном сервере в папке “Избранное”. “Главное сейчас нигде не накосячить” — размышлял Вальтер, проверяя свой рейтинг святости в приложении на смартфоне. В рейтинге значилось девяносто семь процентов из заветных ста. Оставалось всего три процента до получения статуса безгрешного праведника. Он шёл к этому показателю слишком долго. Непозволительно долго по меркам человеческой жизни, не говоря уж о нечеловеческой, но точную цифру Вальтер назвать не мог. Точно также, как он не мог сказать наверняка, какой сегодня день, год, который час и наступит ли вообще когда-нибудь среда. Время в мире ином вело себя непредсказуемо и неумолимо. Сутки растягивались. Минуты останавливались. Мгновения замирали. Сегодня мог быть вторник, а завтра снова вторник. Вообще вторник длился столько, сколько Вальтер себя помнил Вальтером, то есть – сверхъестественно долго. Говорили, что вторник начался с 753 года до нашей эры, а дальше что-то сломалось. Это раздражало. Как, блять, могло “что-то сломаться” во вторник 753 года до нашей эры, и почему “это” никто до сих пор не починил? Великое распиздяйство творилось в ангельской канцелярии – другого ответа Вальтер найти не мог. Вот взять хотя бы служебные часы. Служебные часы, которые в обязательном порядке носили все сотрудники Бюро, и которые вечно показывали какую-то хуету. Ещё они определяли геопозицию и присылали уведомления гласа божьего, включали режим невидимки, трубили тревогу, измеряли давление, отслеживали грешные помыслы, по ним даже можно было заказать гавайскую пиццу. Только вот время они показывали максимально ублюдочно. В инструкции на триста шестой странице из трехсот шести страниц шло только загадочное предупреждение: “В случае остановки часов – обратитесь в отдел летоисчислений на пятом этаже”. По первости все новички смотрели на такой прогрессивный девайс с восторгом, и только потом уже с мрачным предвкушением чего-то нехорошего. Именно в момент знакомства с часами они понимали, что вписались во что-то противоестественное и сомнительное. Итак, на служебных часах отображалось “25:63” и “вторник”, когда Вальтер открыл приложение «БогСпасёт», чтобы найти какое-нибудь задание поблизости. На карте тут же обнаружились точки с криками о помощи, но всё это была какая-то мелочёвка. Поднять упавший самокат: 0,0025% благодати. Вернуть угнанную тележку обратно в супермаркет: 0,0025% благодати. Помочь бабушке перейти дорогу: 0,04% благодати. Вальтер вздохнул. Конечно, можно было бы неплохо подняться на бабушках. Всего семьдесят пять бабуль, и он был бы свободен. Но только не на Проспекте Мира. На Проспекте Мира действовала своя монополия на дороги, и любой сотрудник Бюро знал, что улицы проспекта – это угодья Поводыря. Поводырь специализировался исключительно на бабках. На них он сделал себе громкое имя и построил блистательную карьеру. Больше он ничем не занимался. У Поводыря была репутация. При нём бабульки переходили дороги на Проспекте Мира, как у Христа за пазухой, и вторгаться на эту заповедную частную территорию было чисто по-пацански невежливо. Поэтому, Вальтер терпеливо изучал карту дальше.

[В километре от вас: помочь голубю выбраться из здания вокзала: 0,005% благодати]

[В двадцати метрах от вас: отсортировать смешанный мусор в баке для вторсырья: 0,06% благодати]

Когда Вальтер только-только вступил в ряды сотрудников Бюро, больше всего его удивляли мусорные миссии. Недавно (ну как, недавно, два года назад по меркам человеческой жизни и лет сто по нечеловеческой) Бюро сосредоточилось на проблемах экологии. Это повлекло последствия в виде формирования целой касты мусорщиков, которые зарабатывали очки святости на сортировке вторсырья и патрулировали помойки на районах. Сдавали батарейки. “Мы народ не гордый, — говорили коллеги из Бюро. — К тому же, за каждые двадцать крышечек можно получить бонусный кофе в «Перекрёстке»”. Вальтер просто не мог поверить, что ангелы занимаются чем-то подобным. Копаться в помойке, перебирая пластик? Потрошить мусорные мешки в поисках стеклотары? Это было за пределами его понимания о крылатых созданиях, сотканных из света, которые спускаются с небес и шепчут на ухо, взывая к совести. Какой мусор? Вы что, ебанулись совсем? В этом же нет ничего святого. “0,06 процентов, это дохрена, это больше, чем дают за голубя и бабулю”, — негодовал Вальтер про себя. Бесплатные ништяки и хорошее вознаграждение за благое дело не соблазняли Вальтера. Даже при большом желании поскорее отправиться на небеса, он не готов был нырнуть в контейнер. Казалось бы: пятьдесят мусорных миссий и он навсегда покидает эту грешную грёбаную землю, но нет… В отличие от остальных, он реально был гордым, и эта гордость перманентно портила его статистику по смертным грехам. Даже сейчас, когда он думал о копошении в мусорных баках, о том, как это всё грязно и недостойно, измеритель гордыни колебался на критической отметке. Ещё немного, и Вальтеру всучили бы штраф за неподобающее для слуги Господня поведение, поэтому, он закатил глаза и мысленно зачитал: “Я есмь червь земляной, жаждущий познать смирение и отринуть от сердца мрак и бремя сатанинской гордыни…”. Стрелка измерителя благосклонно опустилась до жёлтой отметки «умеренно», и Вальтер снова вздохнул. Вся его жизнь в роли ангела была наполнена этими тягостными мрачными вздохами. И если бы не Святой, то хрен бы ему с таким пессимистичным настроем удалось накопить девяносто семь процентов святости. Он пал бы уже спустя неделю бесконечного вторника, его бы обложили штрафами до полного низвержения, у него бы отобрали часы, сожгли контракт и отправили в самую жопу, в пекло. Его бы отослали в Агентство. А в Агентство Вальтеру было категорически нельзя. “Не паникуй и не отсвечивай, — успокаивал он себя, то уменьшая, то увеличивая карту в поисках заданий. — Бери что-нибудь попроще. Не выёбывайся. В конце-концов, помоги голубю выбраться с вокзала. Всего пара вторников, и ты отсюда свалишь. Святой тебя дождётся. Он обязательно дождётся…” Заметив неподалёку новый крик о помощи, Вальтер ткнул в карту и чуть не выронил смартфон из рук. Внимание сфокусировалось на самом важном, выбросив за борт никому не интересные детали. Всё, что увидел слуга Господень, было: «блаблабла: 3% блабла». В ушах зашумело от прилива быстрого дофамина. Сознание затуманилось в предвкушении легкой наживы. Всего одно задание и даже без метки “спаси и сохрани”? Да это почти как выиграть в лотерею один выходной! Он тут же нажал «Принять». Ещё никогда он не подходил к делу настолько безответственно. В приступе лихорадочного волнения Вальтер заставил себя перечитать текст задания, который гласил:

[В пятистах метрах от вас: встретить новичка: 3% благодати]

В горле неприятно пересохло. В груди застучало беспокойство. Он ещё не матерился вслух, но был уже близок к этому. Развернув вкладку «Подробнее», Вальтер увидел снимок и некоторые подробности. С фото на него смотрел какой-то лохматый светловолосый парень лет девятнадцати, несуразный и возмущённый до глубины души. За спиной парня висели белые шторы, все усеянные разноцветными пенисами. Выражение лица пацана красноречиво говорило о том, что он готов за эти шторы душу дьяволу продать. Одной рукой он держался за сердце, второй, пальцем, указывал на шторы, и что-то драматично кричал, что-то вроде: «НО ВЕДЬ ОНИ ЕЩЁ И СВЕТЯТСЯ В ТЕМНОТЕ!» Некоторые подробности гласили: «Сегодня. Вторник. 26:01. Проспект Мира. Остановка: Радужная 25». Вальтер на всякий случай проверил служебные часы и сразу ощутил, как выравнивается дыхание и отступает тревога. До момента встречи оставалось около пятнадцати человеческих минут. Он понимал это интуитивно. Часы здесь были абсолютно ни при чём.

✦✞︎✧

«Три процента, это просто дохрена. Это просто дохренище. Это подозрительно много…» — таковы были простые и бесхитростные мысли Вальтера, пока он шёл по навигатору к месту встречи. Только решалы обычно поднимали больше одного процента на заданиях «спаси и сохрани», но эти миссии Вальтер избегал осознанно с тех самых пор, как остался один. Сколько бы Святой его не учил, сколько бы не мотивировал ободряющими речами, сколько бы не пытался вселить в него веру в собственные возможности, Вальтер оставался убеждён в том, что ангел-хранитель из него примерно такой же, как из жопы розетка. К тому же, задания по защите всегда подразумевали какой-то непредвиденный геморрой и неоправданный риск, о котором сотрудники Бюро потом скорбели всем загробным селом. Часто после таких миссий ангелы вообще оставались в полном говне с кучей штрафов и похеренной кармой, поэтому, делами «спаси и сохрани» занимались только матёрые профи, которых в Бюро называли решалы. Задания сопровождения были не менее геморройными, но хотя бы не такими непредсказуемыми. Обычно все новички получали вводную инструкцию в мир иной, поэтому, проблем особо не создавали. Но были случаи, когда проводник опаздывал к назначенному времени, и тогда растерянный неофит отправлялся шататься по городу, грустный и безнадёжно мёртвый. Заблудившиеся новички составляли особую статью проблем для Бюро. Сотрудников катастрофически не хватало, а мир, как известно, ежедневно не становился добрее. Человечество развивалось по пути зла последние тридцать веков, и потребность в благодетелях возрастала с каждым днём. За встречу новоиспечённого слуги божия приятно поощряли обилием благодати и беспощадно вставляли пиздюлей за опоздание и потерю, вменяя уйму зверских штрафов, число коих было шестьсот шестьдесят шесть. Сотрудники Бюро знали об этом и к миссиям сопровождения относились с некоторым недоверием и осторожностью. Но Вальтеру буквально повезло. Пятнадцать минут и пятьсот метров отделяли его от Царства Небесного. Какие-то пятьсот метров, а потом он берёт этого чудилу под крыло, доставляет его в Бюро, и с замиранием сердца ждёт уведомления с искренними поздравлениями СВЫШЕ. Хор горний воспевает ему благовест. Коллеги из ангельской канцелярии встают из-за своих столов и хлопают ему в ладоши, выражая своё почтение… Наконец-то эта суета закончится. Никакой больше беготни по городу, никаких молитв во спасение собственной души, никакой этой дурнины с бесконечным вторником и штрафами за смертные грехи. Ни подрочить, ни побездельничать, потому что “лень” и “похоть” видите ли! В конце-концов, ему больше не придётся делить комнату с Фокус-Покусом. На светофоре Вальтер остановился и оторвал взгляд от навигатора. Он осмотрелся по сторонам, чтобы запомнить этот мир таким, каким он был в этот день, а потом забыть его, как страшный сон. В мире не происходило ничего интересного. Разве что стояла невозможная июльская жара, и высокие новостройки неподалёку расплывались белым перламутровым миражом. Слева прокладывали новый тротуар. Громыхал отбойник. Неторопливо утюжил дымящееся чёрное полотно каток. Справа топтались нетерпеливые пешеходы. Трактор-поливальщик окатывал дорогу струёй воды. Всё было таким тихим, умиротворённым и безмятежным, что Вальтер нисколько не сомневался, что у людей сегодня суббота. Никто никуда не торопился. Никто никуда не спешил. Кроме доставщика еды. Ангелы не стареют, но устаревают их впечатления и отношение к людям. Они как бы обесцвечиваются. В конце-концов, они перестают чему-либо удивляться и на всё смотрят одинаково уныло и снисходительно. У них не остаётся ни радости, ни злости, ни отчаяния, ни ненависти… Однако, Вальтер был уверен, что даже через тысячу человеческих лет и миллионы нечеловеческих он всегда будет помнить блядского доставщика еды на его чёртовом драндулете и будет испытывать при этом праведный гнев, зашкаливающий на отметке “Критично”. Доставщик еды мчался на своём резвом велопеде с ветерком, прямо по дороге, невзирая ни на что. Его не смущал зелёный сигнал пешеходного светофора, его не смущали сами пешеходы. Однако, ему чем-то не угодил самокатчик, который с таким же решительным и невозмутимым видом летел навстречу, слегка подпрыгивая на белых полосах “зебры”. Своим особым шестым чувством Вальтер предугадал дальнейшее развитие событий и предусмотрительно отошёл в сторону, когда в конце пешеходного перехода самокатчик и доставщик еды наконец-то слились в общем дорожно-транспортном экстазе и развалились на газоне, громко матерясь. Часы на его руке затрубили тревогу одновременно со смартфоном. Вальтер развернул приложение «БогСпасёт» и обнаружил новое задание.

[В двух метрах от вас требуется помощь: 2% благодати. Категория: Спаси и сохрани. Приоритет: красный]

Красный приоритет означал только одно: бросай всё и беги. — Твою ж мать! — Вслух выругался Вальтер, и заозирался по сторонам. Хуже и быть не могло. Красный приоритет и два метра – это почти приговор. Если поблизости не найдётся ни одного решалы, то задание по защите автоматически распределится на ближайшего сотрудника Бюро. То есть, на него. Вальтеру оставалось всего-то перейти через дорогу, свернуть направо и вот она, остановка. А теперь он стоит, как мудак, у светофора и беспомощно таращится в приложение, гипнотизируя надпись “ ↻ …ищем свободного ангела… ” Самокатчик тем временем поднялся с газона и принялся зачем-то пинать мопед доставки. Доставщик – очень нервный и какой-то дёрганый мужик с бородой – прыжком вскочил не ноги и, грозно рыча, пошёл в наступление, явно давая понять, что простыми извинениями дело не ограничится. Народ начал боязливо обходить парочку стороной. “О нет, блять, нет, господи боже, только не это… — молился про себя Вальтер. — Только не сейчас. Пожалуйста, Господи, если ты и правда существуешь, избавь меня от этого дерьма… У меня же есть один с дурацкими шторами”.

[Вы назначены ответственным ангелом-хранителем на миссию “спаси и сохрани”]

Возвестило приложение, и слуга Господень издал мучительный вздох, полный безутешной скорби. Во вкладке “Подробнее” отобразился снимок бородатого доставщика еды. Нахмурившись, Вальтер поднял глаза от экрана, и убедился, что доставщик вполне себе цел и невредим. С воплями: “Эй, ты чё попутал?!” он пересекал газон быстрыми шажками, широко расставив руки и выпятив здоровую грудь. Менее всего он выглядел как человек, который нуждался в защите. Самокатчик тоже что-то барагозил, но как-то неубедительно и истерично. С криком: “Вы не имеете права!” он закрывал голову руками и продолжал осыпать мопед неуверенными пинками. Нужно было заканчивать этот балаган. — Мужики, хорош. Завязывайте. Голос Вальтера звучал совершенно спокойно и даже скучающе. Когда двое участников неловкого ДТП оторвались друг от друга и подняли головы в сторону источника звука, то увидели высоченную фигуру какого-то гопника в ослепительных лучах летнего солнца. Он стоял на бордюре, засунув руки в карманы чёрных треников, и безучастно рассматривал брошенный посреди дороги короб с едой. Затем носком сланца приподнял крышку, посмотрел на содержимое, и так же тихо её закрыл, печально вздохнув. Роллам была пизда. — А ну ноги свои убрал от еды! — Тут же переключился на новую помеху доставщик. — Сдристнул отсюда на хуй, пока не прибил. Ты кто вообще такой, чё надо? — Мне ничё, — пожал плечами Вальтер. — А ты давай уже. Угомонись и пиздуй на свой заказ, а то опоздаешь. Это были не самые лучшие слова утешения, которые можно было подобрать в подобной ситуации, поэтому, подумав немного, Вальтер, добавил с самым страдальческим видом: — Пожалуйста. Решала из него был хреновый, как ни крути. — Че ты сказал? — Задыхался доставщик от негодования, задирая голову и подступая ближе. — Я вопрос тебе задал, долбоёбина, ты чё лезешь не в своё дело? Иди лампочку выкручивай без стремянки, пока тебе ноги не переломали. “Даже не думай его трогать, — напомнил себе Вальтер. — Штраф за членовредительство. Штраф за насилие. Штраф за гнев. Штраф за превышение полномочий. Штраф за любую хуйню, даже если посмотришь не так, подуешь в его сторону. Так что без глупостей”. — Ладно, — без особого напряга согласился он. — Я уйду. Но ты успокоишься. Поднимешь свою говновозку. Соберешь жрачку и пойдешь по своим делам, больше никому не доставляя проблем. Усвоил? Очень мощный и хорошо поставленный удар под дых заставил Вальтера покачнуться и сойти с бордюра, согнувшись пополам. Существование в человеческом мире подразумевало человеческую анатомию, и сейчас эта анатомия захлебнулась болью. Где-то в лёгких Вальтер ощутил огромную дыру, сквозь которую уходил воздух. В глазах потемнело. — Ненавижу высоких мразей, — зло сплюнул на землю доставщик. — Вечно смотрите на всех, как на говно. “И от кого я должен его защитить? — Апатично размышлял про себя Вальтер, распрямляясь обратно и восстанавливая дыхание. — Хотя, и правда… Такие своей смертью не умирают”. — Слыш, мужик, не начинай, а, — попросил он устало. — Просто послушай меня. Внемли мне, бля. Я предлагаю всё решить мирно… Следующий удар пришёлся чётко по почке и Вальтер повалился на газон, перевалился через самокат и упал на тротуар, уставившись в голубое безоблачное небо. Небо напомнило ему о трёх процентах бесценной спасительной благодати. Три процента. Осталось всего три процента… Вальтер вдруг почувствовал невыносимую тревожность за своё будущее, которое было так ясно и понятно пять минут назад, и вот всё затянулось тучами сомнений. Где-то там, на остановке “Радужная 25” его ждал чувак с шторой в членах, который должен был обеспечить его путёвку в рай. Чувак, за которого давали больше благодати, чем он мог бы заработать за месяц бесконечного вторника. Возможно, это был новый мессия. У Вальтера просто не оставалось времени праздно разваливаться. — Я вижу, что человеческий язык тебе всё-таки знаком, — привстал он с тротуара, потирая ушибленный бок. — Поэтому, я повторю ещё раз. Съеби отсюда по-хорошему. Ты же нормальный мужик, а не обезьяна жопоголовая. Давай разойдёмся мирно. Ты выпустил пар, тебе должно было полегчать. Теперь вали и радуйся жизни. Забей на эту доставку и устройся на нормальную работу. Ты ж каратист или тхэквондист, или кто ты там… Ну так иди работай тренером. А роллы… Да плевать на роллы. Хочешь, я тебе за них даже заплачу. Это была самая длинная речь, которую Вальтер вообще когда-либо говорил смертному, и в какой-то момент он даже заподозрил, что не такой уж он и плохой решала. Но прямой удар прямо в челюсть заставил его быстро передумать. — КМС по ММА, — свирепо пинался доставщик. — Не хочешь?! — Да… Кажется, уже вижу, — глухо проговорил Вальтер, сплёвывая кровь в сторону и останавливая чужую ногу на лету. — Погоди, пожалуйста. Одну человеческую секунду… С этими словами он достал смартфон, открыл приложение и ещё раз проверил вкладку “Подробнее”. Сверил фото с оригиналом и обречённо прикрыл веки. Сомнений не оставалось. Защита действительно предназначалась для бородатого КМС по ММА. “Сегодня. Вторник. 2?:54”. Это через две человеческих минуты. — Я вот всё не пойму, ты что, пидор что ли какой? — Не унимался разгорячившийся доставщик, подозрительно обходя Вальтера стороной. — Чё ты ко мне прицепился со своими “разойдёмся мирно”? Ты вроде раскачанный. У меня глаз намётан. Или ты буддист? Мухи не обидишь? А, может, ты просто ссыкло? Ну, давай. Давай, большой мальчик, подымайся. Покажи, где у тебя яйца. Две минуты. Уже, наверное, полторы. Народ по-муравьиному организовано шёл в обход тротуара, бросая в их сторону неодобрительные взгляды. Ни одна сволочь не подошла поинтересоваться, а что, собственно, случилось. Вальтер вытер кровь с подбородка, провёл языком по рассечённой губе, и тяжело вздохнул в сотый раз. Всё-таки Святой ошибался на его счёт. Некоторым просто противопоказано становиться решалами. — Знаешь, я ведь старался, — произнёс он, глядя куда-то вверх. — Я правда пытался помочь. Но я просто не предназначен для этого. — Эй, с кем ты разговариваешь, петушина? — Всполошился доставщик. — Я не такой, как ты. — Вальтер неторопливо поднялся с газона, отряхивая штаны. — Я не понимаю, как их можно любить. Как можно к ним испытывать сострадание. Как их можно прощать. Они же все до одного мрази.

[Получен один новый штраф за превышение показателя “гордыня”]

— А, понятно, короче, — усмехнулся бородатый. — У тебя просто с башкой проблемы, да? Ты сегодня таблетки что ли забыл принять? Ты откуда такой сбежал, блаженный? Из психушки, или из-под мамкиной юбки? В этот момент Вальтер выглядел так, как будто никакие оскорбления не способны были вывести его из непоколебимого равновесия. Это беспричинное и всеобъемлющее умиротворение настораживало и пугало. Особенно, когда Вальтер вдруг призрачно улыбнулся и с основательным хрустом размял шейные позвонки. — Прости, дружище, но сегодня я вряд ли к тебе присоединюсь, — пробормотал он, глядя в небо и щурясь от яркого солнца. — Если ты там молишься за меня, то завязывай. Мне это уже не поможет. Я тут надолго. А потом он как-то резко помрачнел, заострился, намагнитился особой убийственной злостью и перевёл на доставщика жуткие неподвижные чёрные глаза. — Хочешь посмотреть на мои яйца? — Голос звучал, как смертный приговор. — Ты что, пидор что ли какой?

[Получен один новый штраф за применение насилия]

Удар был слабый, но мужик всё равно подлетел до веток ближайшей липы. Слюна брызнула изо рта во все стороны. Вальтер постарался рассчитать силу так, чтобы не убивать, но хотя бы вырубить. Как-то сама собой в его голове оформилась почти гениальная идея, что если доставщик будет валяться в отключке, то это отвлечёт его от других потенциально смертельных угроз. Целую минуту Вальтер намеревался пиздить его безостановочно, пока приложение не пришлёт уведомление об успешно выполненной миссии. — Какого… — Застонал мужик, согнувшись на газоне. — Ты чё твори… Он не успел договорить, как Вальтер впечатал в его лицо кулак, мысленно зачитывая: «я есмь червь земляной…» Молитва не спасала, но чудодейственным образом успокаивала и помогала избавиться от лишнего стресса. Почти также, как смятая в кармане штанов полупустая пачка сигарет. Всё, что осталось от Святого.

[Получен один новый штраф за применение насилия]

Меньше минуты… Вальтер снова замахнулся, но доставщик резко перехватил его кулак, рывком отвёл руку в сторону и с лицом, обезображенным яростью и отчаянием, прописал ангелу-хранителю коленом прямо в промежность. Нет. Этот гондон даже не планировал вырубаться. Хуже того. Он всё ещё надеялся победить. — Пиздец тебе, говноед бородатый, — зарычал в приступе бешенства Вальтер, набрасываясь на мужика.

[Получен один новый штраф за применение насилия]

[Получен один новый штраф за членовредительство]

[Получен один новый штраф за превышение показателя «гнев»]

Ещё никогда человеческое время не длилось для Вальтера так мучительно долго. За какие-то пару секунд он успел полностью обосраться, проштрафиться, и выйти из себя из-за какого-то смертного, который, шипя и плюясь кровью, продолжал осаждать его профессиональными, но уже вялыми ударами со всех сторон. В конце-концов, Вальтер повалил доставщика на спину и принялся разбивать кулаки о его лицо. Кто знает, смог бы он остановиться, если бы не ангельское предчувствие, которое пронзило его насквозь. Оно прострелило его затылок в упор, словно из охотничьего ружья. В долю человеческой секунды Вальтер успел отклонить голову в сторону, и в этом нечеловеческом мгновении, как в замедленной съемке, он увидел боковым зрением чью-то руку, чьи-то пальцы и какой-то молоток, который, по касательной прошелся по его скуле. Не встретив на своём пути других препятствий, молоток врезался в лоб бородача, который всё так же невыносимо медленно нахмурился, сведя брови и глаза в кучу, и так же безмолвно застыл с этим слегка удивлённым и озадаченным выражением лица. — НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Зазвучал растянутый крик Вальтера в его собственных ушах. А дальше время вновь выровнялось, образумилось и перешло на человеческий ритм. — Нет! Нет, блять! Нет, только не это! Часы разразились шквалом уведомлений. Смартфон не затыкался ни на секунду. Вальтер осел перед доставщиком и осторожно потрогал деревянную рукоять молотка. Затем на всякий случай проверил пульс и с раздражением выругался. — Я… Я не… Чужой голос заблеял рядом, и кто-то надрывно и истерично всхлипнул. Оторвав глаза от густой кровавой каши, сочившейся из трещины во лбу мёртвого мужика, Вальтер перевел взгляд на обомлевшего самокатчика. — Это что за хуйня? Откуда у тебя молоток? — Я… Я всегда… — округлив глаза от ужаса бормотал самокатчик, на дрожащих ногах пятясь куда-то назад. — Что ты всегда? Всегда носишь с собой молоток? Ты совсем что ли охуел? Часы на его руке затрубили тревогу, и брошенный под ногами смартфон принялся сотрясаться от вибрации нового уведомления. Взглянув на экран, Вальтер буквально потерял дар речи.

[Вы назначены ответственным ангелом-хранителем на миссию “спаси и сохрани”]

На вкладке «Подробнее» подгрузилось перепуганное и ошалевшее фото самокатчика. В подробностях значилось: “Сегодня. Вторник. ++:++” Никому из сотрудников Бюро не нужно было объяснять, что означает время крестов. Ангелы считывали эту информацию бессознательно, как некое божественное откровение. Поэтому, Вальтер больше не вздыхал. Он просто закрыл ладонью лицо и сквозь узкую щелочку между перепачканными кровью пальцами наблюдал за тем, как дезориентированный самокатчик сделал ещё один шаг задом прямо на проезжую часть, и какой-то внедорожник почти бесшумно и очень быстро смёл его за границы видимого. Всё-таки решалой ему становиться точно не стоило. От пиликанья уведомлений звенело в ушах, поэтому, Вальтер достал свои айэподсы, воткнул один наушник и врубил на полную первый попавшийся трек. Кажется, это был « Clint Eastwood » Gorillaz. Ужасно хотелось курить. Привалившись спиной к стволу дерева, он потёр саднившую челюсть и пнул валявшийся под ногам жёлтый самокат.

[Получен один новый штраф за причинение материального ущерба]

— Да вы заебали! — Рявкнул Вальтер, поздно заметив, что в паре шагов прямо на него таращится какая-то маленькая девочка. Девочка выглядела смертельно обиженной и надутой. Ввиду детской несообразительности, она переводила сонный и недовольный взгляд то на мужика с молотком во лбу, то на Вальтера, и ковыряла пальчиком в носу. — И ты пошла на хер, — морщась от боли бросил он, поднимаясь на ноги и включая на часах режим невидимки. У него всё ещё оставалась его последняя миссия. Его личные три процента благодати, которые он хрен теперь кому отдаст.

[Получен один новый штраф за нарушение анонимности]

[Получен один новый штраф за нанесение психологической травмы]

Заметив, как «дядя просто исчез», девочка закрыла глаза, скривила рот и громко разрыдалась.

⚝⚝⚝

богослов

[++:++] — «кресты», или «поздняк метаться», или «можешь не спешить». Время, которое означает, что событие неотвратимо наступит прямо сейчас 3..2..1..